же час дня,  -  сообщил  он,  взглянув  на  часы.  -  Скоро  нам  пора
отравляться в  церковь.  Не  могу  понять,  почему  его  светлость  назначил
церемонию на столь поздний час - четверть третьего! Может  быть,  это  новая
мода? Все умрут от голода, прежде чем доберутся до свадебного стола.
   - По-моему, вы сказали, будто получили вчера письмо,  извещающее  о  том,
что Люсинда и ее муж не будут  присутствовать  на  приеме,  -  сказала  леди
Белвиль.
   - Ах да, конечно, у  меня  совершенно  вылетело  из  головы,  -  поспешно
ответил сэр Эдвард. - Я совсем забыл сказать тебе, Люсинда, о том, что  твой
муж хочет, чтобы вы сразу после церемонии отбыли  в  Лондон.  Я  считаю  его
манеру поведения просто возмутительной. Он даже не удосужился  написать  мне
лично. Я получил извещение от его секретаря.
   - Значит, он совсем не появится у нас? - изумленно спросила Люсинда.
   - А как же быть с ее дорожным костюмом? -  воскликнула  леди  Белвиль.  -
Неужели девочка отправится в Лондон прямо в подвенечном платье? В  жизни  не
видела, чтобы с невестой обращались так неуважительно!
   - Я и сам подумал, что это какая-то ошибка, - согласился сэр Эдвард. -  Я
поговорю с его светлостью, когда он приедет, и скажу  ему,  что  он  должен,
хотя бы из вежливости, присутствовать на свадебном обеде.  Естественно,  все
наши друзья и родственники рассчитывают познакомиться с ним.
   - Я думаю,  если  его  светлость  что-то  решил,  тебе  вряд  ли  удастся
заставить его изменить свои планы, - сказала Люсинда.
   - Я считаю, что этот господин должен по крайней мере соблюдать  приличия!
- рявкнул сэр Эдвард, и на лбу у него появилась  складка,  как  всякий  раз,
когда ему перечили.
   Люсинда улыбнулась.
   - Я думаю, мама, что будет лучше упаковать мой дорожный костюм, не то  мы
его вовсе забудем здесь. А чемоданы и сундуки лучше вынести  в  холл,  чтобы
можно было уложить их в экипаж его светлости, пока мы будем в церкви.
   - Но ты не можешь ехать в Лондон в свадебном платье!  -  ужаснулась  леди
Белвиль.  -  Ни  одна  уважающая  себя  девушка  не  позволит  с  собой  так
обращаться! Кроме того, что подумают люди?
   - Я  полагаю,  они  подумают,  что  мне  вообще  крупно  повезло,  что  я
заполучила себе мужа, - ответила Люсинда. -  Тем  более  такого  знатного  и
богатого, как граф Меридан!
   - Ну знаешь, Люсинда! - резко оборвала ее леди Белвиль. - Как  смеешь  ты
говорить такие вещи!  Никогда  не  слышала  таких  вульгарных  высказываний.
Эдвард, в столовой для вас приготовили бокал вина и холодные закуски.  Когда
вы голодны, вы становитесь невыносимо раздражительным. И поскольку уже много
времени, надо дать Люсинде хотя бы стакан молока с хлебом, не  то  во  время
венчания она просто упадет в обморок.  И  запомни,  дитя  мое,  что  мужчины
терпеть не могут, когда у их жен кислый вид, особенно в день свадьбы!
   - Не беспокойся, мама, - ответила Люсинда. - Я совсем  не  голодна  и  не
собираюсь падать в обморок.
   - Я не заметила, что уже так поздно! - воскликнула  леди  Белвиль.  -  Мы
срочно должны идти  одеваться.  Люсинда,  проследи,  чтобы  Агнес  закончила
упаковывать твои вещи.  А  свое  подвенечное  платье  ты  наденешь  в  самую
последнюю минуту, чтобы не помять его.
   - Хорошо, мама, - послушно ответила Люсинда.
   Леди Белвиль торопливо вышла из комнаты, и сэр Эдвард последовал за ней.
   Эстер медленно подошла к сестре.
   - Ах, Люсинда, - улыбнулась она. - Как бы я хотела, чтобы  это  была  моя
свадьба. Ну ничего, мне осталось ждать  всего  несколько  месяцев.  Обещаешь
приехать, когда я буду выходить замуж? Я так расстроюсь, если тебя не будет!
   - Ну конечно же, я приеду, - ответила Люсинда. - И я привезу  тебе  самый
замечательный подарок.
   Эстер обняла сестру за шею и прижалась к ней.
   - Спасибо тебе, Люсинда, - сказала она. - Я надеюсь, что ты будешь так же
счастлива, как мы с Колином.
   Люсинда ничего не ответила. Она подошла к зеркалу и с тревогой  взглянула
на свое отражение.
   - Агнес, - сказала она горничной, - будь добра,  спустись  вниз  и  пошли
кого-нибудь на конюшню за Натом. Я хочу поговорить с ним.
   - А Нат в доме, мисс Люсинда, -  ответила  Агнес.  -  Я  видела,  как  он
помогал накрывать на стол. С этим приемом столько хлопот, что пришлось  всех
позвать на помощь.
   - Пожалуйста, передай Нати, что я хочу его видеть, - сказала  Люсинда.  -
Только не забудь сказать ему, что я не у себя в комнате.
   - Обязательно, мисс Люсинда, только если миледи  увидит  его  здесь,  она
будет очень недовольна.
   Люсинда посмотрела,  как  пожилая  горничная  смелой  походкой  вышла  из
комнаты, и снова повернулась к зеркалу.
   На секунду ей показалось, что у нее испуганный вид, но потом она  поняла,
что в этом виновато неудачное освещение. В ее темных глазах не было  и  тени
страха, а губы были плотно сжаты.
   Она критически оглядела себя  и  принялась  тереть  щеки,  чтобы  на  них
появился румянец. Ей казалось, что  ее  прическа  была  слишком  взрослой  и
старомодной, но Агнес упорно  отказывалась  уложить  ей  волосы  по-другому.
Слегка пожелтевшая кружевная  фата,  которая  передавалась  в  ее  семье  из
поколения в поколение, уныло свисала по обе стороны ее лица.
   Люсинда не знала, как долго она просидела, молча глядя на себя в зеркало,
когда стук в дверь заставил ее вскочить на ноги.
   - Войдите, - крикнула она, и в комнату осторожно, боком вошел Нат.
   Он  был  одет  в  свою  лучшую  куртку,  его  старенькие  панталоны  были
безупречно чистыми, сапоги начищены до зеркального блеска, а воротничок  мог
поспорить белизной с подвенечным платьем Люсинды, аккуратно  разложенным  на
кровати.
   - Доброе утро, мисс Люсинда, - приветливо сказал он.
   - Доброе утро, Нат. Ты не  забыл,  о  чем  мы  с  тобой  договорились?  -
спросила Люсинда.
   Нат покачал головой.
   - Конечно, нет. Джо будет ждать около церкви, а Бенджамен  -  ему  только
исполнилось шесть лет, но он очень сообразительный парнишка - будет стоять у
поворота. Когда появится его светлость, Джо махнет Бенджамену платком и  тот
сразу побежит к вам.
   - Очень хорошо, - улыбнулась Люсинда. - И не беспокойся, Нат, если  я  не
сразу появлюсь.
   - Вы хотите опоздать? - с улыбкой спросил Нат. - Ну что ж,  говорят,  это
привилегия женщин.
   - Да, я хочу опоздать, - задумчиво ответила Люсинда.
   - Я не рассчитывал найти вас здесь,  -  сказал  Нат,  оглядывая  большую,
просторную комнату, в которую раньше помещали лишь самых важных гостей.
   - Похоже, мои родные решили, что комната, которую я занимала до сих  пор,
недостаточно хороша для меня теперь, - сказала Люсинда с ноткой  сарказма  в
голосе. - И потом, у меня сложилось такое впечатление, что все  вдруг  стали
относиться ко мне с гораздо большим уважением, чем раньше,  или  мне  просто
так кажется?
   - Просто вы теперь уже совсем взрослая, мисс Люсинда, -  ответил  Нат.  -
Скоро вы будете замужней женщиной и к тому же очень знатной дамой.
   - Это серьезный шаг в жизни, верно?
   - Замужество всегда серьезный шаг, - ответил Нат. - Я очень надеюсь,  что
вы найдете свое счастье, мисс Люсинда.
   Неподдельная искренность в его голосе глубоко тронула ее, и поскольку она
всегда знала, что он был единственным человеком, по-настоящему привязанным к
ней, именно к нему обратилась она с  вопросом,  который  занимал  ее  больше
всего.
   - Ответь мне, Нат, - сказала она, - только ответь мне правду,  -  что  во
мне не так? Почему я так выгляжу? Разумеется, я не  рассчитываю  быть  такой
красавицей, как Эстер, но ведь можно что-нибудь сделать, чтобы я была  более
привлекательной. Что меня портит? Фата? Прическа? Что же?
   По ее тону Нат понял, как важен для нее этот  вопрос,  и  пристально,  не
спеша принялся разглядывать ее. Он посмотрел на  нежный  овал  ее  лица,  на
котором выделялись огромные темные глаза, казавшиеся чересчур  большими"  на
маленькие бледные губы  и  крошечный,  чуть  вздернутый  нос.  Он  прекрасно
понимал, что она имела в виду, но так же, как и она, не мог найти ответа.
   - Вы задаете очень уж сложные вопросы, мисс Люсинда, - сказал он.  -  Вот
если бы спросили меня насчет лошади, я бы сразу вам ответил, что  в  ней  не
так. Но в женщинах я совсем не разбираюсь, знаю лишь, что лучше держаться от
них подальше. Но кто-нибудь, наверное, может вам  помочь.  Если  есть  люди,
хорошо  разбирающиеся  в  лошадях,  должны  быть  и  такие,  которые  хорошо
разбираются в нарядах, украшениях и прочих тонкостях женской красоты, я  так
думаю.
   - Нат! - воскликнула Люсинда, и ее лицо просияло. - Вот ты и ответил мне!
Спасибо тебе, Нат. Ты меня никогда не подводил.
   - А теперь послушайте, что я вам скажу, мисс Люсинда, - произнес  Нат.  -
Вам будет нелегко покинуть дом и все, к чему  вы  с  детства  привыкли.  Мир
велик, и всем время от времени  приходится  трудно.  Может  быть,  Всевышний
специально так и задумал, когда создал нас. Но только знайте, если жизнь вас
сурово  ударит,  не  сдавайтесь  и  не  прекращайте  борьбы.  Не  позволяйте
раздавить себя. Я  всегда  это  говорил  ребятам,  выходящим  на  ринг.  Мне
кажется, это относится и к женщинам. Никогда не падайте духом!
   - Ни за что, Нат, - торжественно пообещала Люсинда. - И спасибо  тебе  за
все.
   Она встала из-за стола, подошла к нему, протянула  ему  обе  руки,  и  он
крепко пожал их.
   - Благослови вас Бог, мисс Люсинда! - сказал он.
   Они постояли минуту, глядя друг на друга,  затем  Люсинда  наклонилась  и
поцеловала его морщинистую щеку.
   - Если когда-нибудь я окажусь в беде, я пришлю за тобой, Нат,  -  сказала
Люсинда. - Ты ведь не бросишь меня?
   Он пробормотал что-то утвердительное, не в  силах  от  волнения  говорить
более внятно. Затем, устыдившись проявления своих чувств,  быстро  вышел  из
комнаты и плотно закрыл за собой дверь.
   Люсинда подошла к окну. В дальнем конце парка была видна квадратная башня
маленькой церкви, в которой должно было состояться венчание. Скоро со  всего
графства  начнут  съезжаться  экипажи,  и  церковь  заполнится  любопытными,
желающими посмотреть на знаменитого графа Меридана, о котором ходило столько
слухов. Даже в этой глухой провинции люди были наслышаны о  его  скандальном
образе жизни, беспутном окружении и близкой дружбе с принцем Уэльским.
   Люсинда знала,  что  поначалу  известие  о  ее  помолвке  было  встречено
всеобщим изумлением.
   - Как, Люсинда? Это, наверное, какая-то ошибка! Вероятно, имеется в  виду
Эстер! Она хоть и не отличается большим умом, зато по  крайней  мере  хороша
собой! Но Люсинда... нет, это совершенно невозможно!
   Множество экипажей стало собираться у их подъезда каждый день после того,
как "Лондон Газетт" поместила объявление о помолвке. Люди,  которых  Белвили
не видели годами, стали наносить им визиты и задавать вопросы, которые могли
бы показаться бестактными, если бы не были сдобрены лестью и комплиментами и
не начинались словами: "Поскольку мы с вами такие старые друзья..."
   Поначалу сэр Эдвард и леди Белвиль пытались скрыть тот факт, что  Люсинда
ни разу даже не видела своего будущего мужа и что вся  эта  свадьба  не  что
иное, как  просто  деловое  соглашение.  Но  затем,  естественно,  слухи  об
истинном  положении  дел  стали  просачиваться   из   столичных   кругов   в
провинциальные  города  и  докатились  до  Хертфордшира.  Разумеется,  никто
открыто не говорил об этом в присутствии сэра Эдварда и леди Белвиль, но  по
интонации, по выражениям лиц и кривым улыбкам Люсинда поняла, что  правда  о
ее свадьбе стала уже всеобщим достоянием.
   Она  могла  представить  себе,  что  они  говорили  в  домашнем  кругу...
"Подумать только, леди Джерси сказала ему, что он больше не будет допущен  в
Олмак, и принцу  пришлось  пойти  без  него!  Говорят,  что  швейцарам  дано
указание его  больше  не  впускать".  Люсинда  представляла  себе,  как  они
злорадно высказываются и добавляют: "Ну, теперь понятно, почему  он  на  ней
женится!.."
   В комнату, запыхавшись, вошла Агнес.
   - Вы только  представьте  себе,  мисс  Люсинда,  -  сказала  она,  -  эта
непутевая девчонка чуть не забыла упаковать ваши  носовые  платки.  Вчера  я
помогала ей выстирать и выгладить их, а она по глупости отнесла  их  в  вашу
старую комнату. Хорошо еще, что я вспомнила про них, не то вы бы приехали  в
Лондон, не имея ни кусочка тряпки, чтобы вытереть нос.
   С фамильярностью старой прислуги, она продолжал? все время ворчать,  пока
упаковывала вещи.
   - Уже поздно, - наконец сказала она. - Давайте-ка  я  помогу  вам  надеть
платье и скорее побегу в церковь! Как бы чего не пропустить!
   - Конечно, Агнес, - согласилась Люсинда, - давай одеваться. Неважно, если
я буду готова слишком рано.
   - Тем более, - продолжала Агнес, не слушая Люсинду,  -  что  наверняка  и
миледи, и мисс Эстер захотят, чтобы я помогла им одеться тоже.
   Она подняла с кровати тяжелое белое атласное  платье  и  помогла  Люсинде
надеть его. Это платье шила самая модная портниха в Сейнт-Олбани, но Люсинда
подумала, что материал выглядел гораздо красивее до того, как его  раскроили
и сшили: сейчас оно было слишком жестким, в талии было ей немыслимо  широко,
и кружевная отделка не очень гармонировала с ее фатой.
   - Мне не нравится это платье, - сказала она.
   - Как вы можете быть такой неблагодарной!  -  воскликнула  Агнес.  -  Это
платье стоило целое состояние! Во всем графстве за последние двадцать лет ни
у одной невесты не было такого дорогого и красивого платья!
   - Мне очень жаль, Агнес, - ответила Люсинда, - просто я чувствую, что это
платье мне совсем не идет.
   - Выбросьте эти глупости из головы, -  резко  оборвала  ее  Агнес,  -  вы
выглядите как настоящая невеста, и мы все будем очень гордиться вами.
   Кто-то громко постучал в дверь, и прежде  чем  Люсинда  успела  ответить,
Джарвис, их старый садовник, заглянул в комнату.
   - Вам уже нести букет, мисс Люсинда?
   Он внес в комнату огромный букет из белых  роз  и  гвоздик,  перевязанных
чудовищным бантом из белого атласа.
   - Красиво, правда? - произнес он с гордостью.
   - Необыкновенно,  -  автоматически  ответила  Люсинда,  -  спасибо  тебе,
Джарвис.
   - Церковь убрана, как картинка, - сообщил Джарвис. - Мы были  там  уже  с
пяти утра. Алтарь украшен лилиями, вокруг  кафедры  поместили  цветы,  какие
только можно было найти в саду и в  парниках.  Купель  украсили  нарциссами,
это, конечно, не так шикарно, но в парниках больше  ничего  не  осталось,  а
сирень еще не распустилась.
   -  Да,  я  знаю,  -  сказала  Люсинда.  -  Я  уверена,  что  все  сделано
замечательно, Джарвис.
   - Ну ладно, я опять пойду в церковь, мисс Люсинда.
   Удачи вам!
   Он поклонился и вышел из комнаты.
   Люсинда положила огромный букет на кровать. В  этот  момент  распахнулась
дверь и быстро вошла леди Белвиль. Ее серое шелковое платье хотя и  было  не
новым, тем не менее выглядело исключительно элегантно. А новая  шляпка  была
украшена зелеными перьями.
   - Я вижу, ты уже готова, детка! - воскликнула она. - Мы  с  Эстер  сейчас
отправляемся в церковь, а потом экипаж вернется  за  тобой  и  твоим  отцом.
Только не опаздывайте. Вы же не хотите заставлять его светлость ждать вас!
   Она рассеянно взглянула на Люсинду.
   - Я смотрю, Джарвис уже принес сюда твой букет! Я же сказала ему оставить
его в холле. Этот старый дуралей вечно все пропускает мимо ушей.  Ну  ладно,
мне надо уже идти. Смотри, не опаздывай!
   - Хорошо, мама, - послушно сказала Люсинда.
   Из коридора донесся голос леди Белвиль, зовущей Эстер,  затем  послышался
стук каблучков Эстер. Вскоре Люсинда услышала стук отъезжающего экипажа.
   Она снова пристально посмотрела на себя в зеркало, затем подхватила юбку,
выбежала в коридор и стала поспешно подниматься на второй  этаж.  Здесь,  по
соседству с комнатой Эстер,  располагалась  ее  комната.  Напротив  была  их
маленькая гостиная, ранее служившая в качестве детской и мало изменившаяся с
тех пор.
   Люсинда открыла дверь в спальню Эстер. Здесь был жуткий беспорядок.
   Платье, которое Эстер надевала утром, было небрежно брошено  на  кровать,
посреди комнаты валялись ее туфли и картонка  из-под  шляпки,  повсюду  была
разбросана оберточная бумага.
   Люсинда ничего этого не замечала. Она подбежала к шкафу, открыла дверцу и
принялась лихорадочно рыться в ящиках. Наконец она нашла то, что искала.
   Это был венок из красных роз, который Эстер надевала как-то раз на балу в
Лондоне. Розы были маленькие, почти бутоны, ярко-рубинового цвета.
   Люсинда посмотрела на них, подошла к зеркалу, сняла с головы флердоранж и
приколола вместо него венок из роз, который слегка оживил  бледный  цвет  ее
лица.
   Люсинда снова взглянула на себя в зеркало, затем подошла к шкафу, открыла
другую дверцу и посмотрела на наряды Эстер. В самом углу  висело  платье  из
голубых лент с такими же розами, как на венке. Она оторвала одну и, зажав ее
в руке, поспешила вниз.
   Она приколола розу к корсажу. Маленький алый цветок  выглядел  странно  -
яркий мазок на белом платье. И все же это как-то оживляло мертвенную белизну
ее свадебного туалета.
   Возможно, у нее был несколько экзотический вид: слыханное ли дело,  чтобы
невеста была украшена алыми розами? Зато, по крайней  мере,  она  больше  не
походила на тень.
   Она обернулась к кровати, посмотрела на безобразный,  помпезный  букет  и
вместо него взяла в руки свой старенький молитвенник в  темно-синем  кожаном
переплете. Потом вдруг вспомнила, что  на  туалетном  столике  матери  лежит
молитвенник, изысканно отделанный слоновой костью. Быстро  отыскала  его  и,
положив на колени, села ждать того момента, когда нужно будет отправляться в
церковь.
   Она услышала, как пробили часы. Его светлость должен был приехать к этому
моменту, но Бенджамен еще не появлялся, и у Люсинды было такое чувство,  что
лорд Меридан непременно опоздает, причем без всякого злого умысла, а  просто
из-за полного безразличия к окружающим. Она  услышала,  как  отец  зовет  ее
снизу, но не сдвинулась с места. Прикинув, что пройдет еще  немало  времени,
прежде чем он пойдет разыскивать ее,  она  продолжала  спокойно  сидеть,  не
обращая внимания на его крики.
   Люсинда оказалась права,  предполагая,  что  лорд  Меридан  опоздает.  Он
покинул Лондон в крайне дурном расположении духа, так как он обнаружил,  что
в экипаж, который должен  был  доставить  его  к  месту  церемонии,  впрягли
лошадь, которая была, по  его  мнению,  далеко  не  в  лучшей  форме.  Желая
произвести  впечатление  на  своих  будущих  родственников,  он   специально
приказал запрячь пару своих самых красивых рыжих лошадей. А поскольку  слуги
привыкли беспрекословно слушаться его, грум запряг требуемую  пару,  хотя  и
знал отлично, что его светлость, увидев, что одна из лошадей не в  состоянии
проделать столь длительный путь, будет крайне разгневан.
   Таким образом, в  самую  последнюю  минуту  пришлось  перепрячь  лошадей.
Экипаж вновь был отослан на конюшню, рыжих коней поменяли на гнедых,  и  вся
эта волокита довела лорда Меридана до крайней степени раздражения.
   Полковник  Холстед,  выступавший  в   роли   шафера,   всячески   пытался
утихомирить его.
   - Времени еще предостаточно, - говорил он. - У тебя очень быстрые лошади,
так что не переживай.
   - Я переживаю не из-за того, что мы опаздываем, - рявкнул лорд Меридан, -
а оттого, что ни на кого нельзя положиться. Стоит расслабиться,  и  все  они
только и думают, как бы уклониться от работы.
   - Беда в том, что ты слишком запугал  своих  слуг,  -  Ответил  полковник
Холстед, протягивая руку к бокалу с вином. - Если  хочешь  знать  правду,  я
очень сочувствую той бедняжке, которая решилась выйти за тебя замуж.
   - Ничего, она в накладе не останется, - ядовито заметил лорд Меридан.
   - Надо полагать, ты проявил неслыханную  щедрость?  -  спросил  полковник
Холстед, приподняв  одну  бровь,  что  прид