.
   - Ты хочешь сказать, что его жизнь в  опасности?  Мари  заколебалась,  но
затем решила сказать правду:
   - Он очень плох,  мадемуазель.  Но  мы  спасем  его,  если  будем  хорошо
ухаживать за ним.
   Она взглянула на Зою и быстро добавила:
   - Не расстраивайтесь  так.  Сейчас  он  в  лихорадке,  вы  ничем  ему  не
поможете. Мы с Жаком присмотрим за ним. Положитесь на нас.
   - Позвольте и мне помочь вам. Я  не  такая  опытная,  как  ты.  Мари,  но
уверена, что могу ему помочь. Я могла бы передать ему часть моей силы.
   Не дожидаясь ответа Мари, Зоя прошла в комнату. Герцог лежал очень  тихо,
и вновь ее сердце сжалось при мысли, что он, может быть, уже умер.
   Девушка  коснулась  его  руки.  Рука  была  теплой.  Он  выглядел   таким
спокойным, таким безжизненным, что Зоя представила себе огромный  поваленный
дуб.
   Потом, держа руку герцога в  своих  руках,  Зоя  почувствовала,  как  ему
передается ее жизненная сила. Она ощущала, как ее душа стремится к его душе,
сердце ищет его сердце и отдает ему свою любовь.
   - Боже, сделай так, чтобы он опять стал здоровым и  сильным,  -  молилась
она. - Он должен жить. Не лишай его жизни.., оставь ему жизнь.
   Молитва шла из самой глубины ее существа, молитва, в которую она  вложила
все мысли и чувства.
   Потом она громко сказала герцогу:
   - Я люблю тебя! Думай обо мне... Иди ко мне... Я твоя.., я хочу, чтобы ты
жил...
   Герцог ничего не ответил.
   Но каким-то таинственным образом Зоя почувствовала, что, в какой бы  тьме
и забвении он сейчас ни находился,  она  окутала  его  своей  любовью  и  он
услышал ее.

Глава 6

   - Запах гари становится все сильнее! - едва слышно произнес герцог.
   При первых звуках его голоса Зоя поднялась с кресла и подошла к постели.
   - Я думала, вы спите, - сказала она.
   Герцог посмотрел на девушку и подумал, что ее светлые волосы, пронизанные
солнечными лучами, похожи на нимб. Он опять заговорил:
   - Вы не ответили мне. Запах стал еще сильнее, чем был.
   - Полагаю, это горят деревянные дома на соседней улице.
   - Я уже говорил, что вы с отцом как можно скорее должны покинуть город, -
начал настаивать герцог. - Уверен,  доктор  найдет  место,  куда  я  мог  бы
перебраться и не задерживать вас здесь.
   Ему трудно было говорить, но голос звучал твердо.
   Зоя улыбнулась.
   - Вы полагаете, что мы могли бы.., оставить вас здесь одного  или  отдать
французам?
   - Это придется сделать, - сказал герцог. - Когда придет доктор, я попрошу
его найти подходящее для меня место.
   Зоя ничего не ответила. Она думала  о  том,  что  после  битвы  в  Москву
привезли двадцать пять тысяч раненых русских солдат.
   Губернатор заявил, что разместить всех раненых в Москве и обеспечить уход
за ними невозможно, а потому их нужно отправить в другие города.
   Дали приказ об отправке раненых, но  тут  выяснилось,  что  нет  повозок,
чтобы вывезти всех из Москвы. Некоторым  удалось  уехать,  но  десять  тысяч
русских солдат оставались  в  городе,  а  потом  привезли  своих  раненых  и
французы.
   Зоя, как и многие другие, никак не могла поверить, что  Москва  -  святой
город России - была сдана врагу без единого выстрела.
   Французы вошли в опустевший город.
   Валлон слышал, что Наполеон  был  ошеломлен,  увидев  безлюдные  улицы  и
опустевшие дома и магазины.
   В городе остались только старики и неимущие, которые  не  смогли  уехать.
Теперь они искали защиты в церквях.
   Войдя в Москву, французские солдаты,  полностью  выйдя  из-под  контроля,
начали грабить дома и винные лавки и вскоре все были пьяны.
   Начались пожары, но никто не знал, поджигали ли свои  дома  сами  русские
или это происходило случайно.
   От Жака Зоя узнала, что большая часть  города  разрушена,  пожары  тушить
нечем да и некому. Ночью, когда все стихло,  Зоя,  стоя  у  открытого  окна,
слышала грохот рушившихся домов и  пьяные  крики  солдат.  Днем  воздух  был
наполнен запахом дыма, черными плотными клубами поднимавшегося над крышами.
   Она знала, что отец  серьезно  опасается  за  их  жизни.  Рассказы  Жака,
побывавшего   в   центре   города,   где   расположились   французы,    были
малоутешительными.
   - Я должен увезти тебя отсюда, - без конца повторял Валлон.
   - Папа, но, если  мы  даже  найдем  возможность  уехать,  как  мы  сможем
оставить герцога? - спрашивала Зоя.
   Накануне вечером, за обедом, разговор снова зашел об этом.  Валлон  встал
из-за стола и резко сказал:
   - Собери все самое необходимое! Зоя озабоченно взглянула на отца.
   - Что ты собираешься делать, папа?
   - Хочу увезти тебя, пока не загорелся наш дом. Или, того хуже, пока  сюда
не ворвались солдаты в поисках добычи.
   В его голосе слышался страх, но Зоя знала, что боится он не за себя, а за
нее.
   Она спокойно ответила;
   - Я поеду с тобой, папа, если мы возьмем герцога. Отец ничего не ответил.
   На следующее утро, уходя из дома, он поцеловал дочь и сказал:
   - Закрой дверь, и будьте  с  Мари  готовы  покинуть  дом  при  первой  же
возможности. Я беру с  собой  Жака,  мы  должны  договориться  о  лошадях  и
каретах.
   - С кем, папа? - спросила его Зоя, но он не ответил.
   Девушка закрыла за ними дверь.  Теперь  они  пользовались  черным  ходом,
потому что Жак забил парадную дверь досками, чтобы дом выглядел заброшенным.
Он говорил, что пьяные грабители обычно не пытаются ворваться  в  дом,  если
для этого нужно приложить усилия. Они  предпочитают  дома,  которые  богатые
владельцы бросили в спешке с полными погребами.
   Казалось невероятным, что генерал Кутузов, обещавший защищать  Москву  до
последней капли крови,  отвел  свою  армию,  освободил  дорогу  Наполеону  и
позволил французам войти в древний  город.  В  битве  при  Бородине  русские
понесли такие огромные потери, что Кутузов, решив сохранить  остатки  армии,
не стал больше атаковать французов и защищать Москву.
   Когда герцог пришел в себя и смог осознать происходящее, он подумал,  что
сэр Роберт Уилсон был прав относительно возможных  потерь  русских.  Русские
потеряли убитыми и ранеными сорок три тысячи, а французы - тридцать тысяч.
   Вряд ли можно было  назвать  триумфом  великую  победу  при  Бородине,  о
которой поспешил сообщить генерал Кутузов,  если  Москву  все-таки  пришлось
сдать.
   Пьер Баллон, будучи французом, прекрасно понимал  жестокое  разочарование
Наполеона, вступившего в опустевшую древнюю столицу России.
   Для Наполеона почти мистический смысл имел тот факт, что вместо  богатого
города с златоглавыми церквями  и  соборами  ему  достались  лишь  дымящиеся
руины.
   - Папа, как теперь поступит император? - спросила Зоя.
   - Уверен, он ожидает от царя предложения о перемирии.
   Зоя передала этот разговор герцогу. Подумав, тот сказал:
   - Уверен, потеря Москвы сильно повлияет на царя и русский народ.
   - Что вы хотите этим сказать?
   - У меня такое чувство,  -  ответил  герцог,  -  что  огромная  пропасть,
существующая в России между богатыми и бедными, сократится по  крайней  мере
на какое-то время. А царь, охваченный сейчас религиозным пылом, откажется от
переговоров.
   - Почему вы так думаете?
   Герцог посмотрел на Зою своими серыми глазами и спокойно пояснил:
   - С тех пор как мы  познакомились,  у  меня  появилось  ощущение,  что  я
обладаю "шестым чувством", чего я прежде за собой не замечал.
   Она слегка вздохнула.
   - Знаю, что оно у вас было, когда вы.., слушали мою игру  и..,  понимали,
что отец хотел сказать своей музыкой.
   - Я сам себя уже не понимаю, - вырвалось у герцога.
   Он закрыл глаза, словно ему было тяжело продолжать разговор.
   Первые три дня, после того как его привезли в  дом  Баллона,  герцог  был
очень слаб, у него держалась  высокая  температура.  Мари  и  Жак  регулярно
обтирали его губкой, смоченной в уксусе, и Мари, хоть и  не  признавалась  в
этом Зое, временами думала, что они не в силах  спасти  герцога.  Однако  он
выжил, и доктор приписал это его крепкому здоровью.
   - Очень сильный молодой человек! - удовлетворенно сказал он.
   Зоя же считала, что герцог выздоровел благодаря  той  жизненной  энергии,
которую она передала ему, сидя у его постели.
   - Вы должны поправиться, - твердила девушка своим нежным голосом, пока он
лежал без сознания. - Вы нужны на  этом  свете.  Вам  так  много  еще  нужно
сделать. Вернитесь! Вернитесь, где бы вы ни были!
   Ей казалось, что  ее  дух  обращается  к  его  духу.  С  каждым  днем  он
чувствовал себя все лучше, и Зоя была уверена,  что  она  поддержала  его  и
придала ему силы таким способом, над которым посмеялись бы медики.
   Сейчас герцог чувствовал себя гораздо лучше, но все-таки  был  еще  очень
слаб. Зоя не говорила об этом  вслух,  но  сомневалась,  что  герцог  сможет
перенести длительное путешествие, если отец все-таки  решит  увезти  его  из
Москвы.
   Но она также знала, как ненавидит Наполеон англичан, постоянно  срывавших
его планы.
   Не могло быть и речи о том, чтобы оставить герцога пленником французов.
   Герцог, очевидно, спал, когда постучали в  дверь  черного  хода.  Девушка
решила, что это вернулись отец с Жаком. Она тихо вышла из спальни и  сбежала
по лестнице. Войдя в кухню, Зоя увидела, что Мари уже впустила мужчин в дом.
Поскольку каждый раз, когда Баллон уходил из дома,  существовала  опасность,
что он может  не  вернуться,  обрадованная  Зоя  бросилась  отцу  на  шею  и
поцеловала его в щеку. Баллон сказал:
   - У меня хорошие новости.
   - Какие, папа?
   - Я получил не только личное разрешение от императора покинуть город,  но
и обещание, что до городской черты нас будет сопровождать охрана.
   Зоя ничего не сказала. Баллон проговорил с лукавой улыбкой:
   - Разрешение касается тебя, меня. Мари и Жака и еще одного  музыканта  из
моего оркестра, пострадавшего при пожаре.
   Зоя воскликнула с облегчением:
   - Ах, папа! Как тебе удалось попасть к императору?
   Как ты на это отважился?
   - Я попросил о встрече, и он  вспомнил  меня,  -  ответил  Баллон.  -  Мы
поговорили о моем последнем концерте в Париже, и я  объяснил  императору,  в
каком сложном положении мы с тобой оказались.
   Зоя сделала  нетерпеливый  жест,  но  не  стала  прерывать  отца,  и  тот
продолжил:
   - Император сказал: "Понимаю ваше беспокойство.
   Думаю, мне придется вас отпустить, хотя я предпочел бы, чтобы вы остались
здесь и играли для меня". "Надеюсь сделать это  в  более  подходящее  время,
ваше величество", - ответил я.
   "Хорошо, - согласился император. - Парижская Опера ждет вас".
   Зоя захлопала в ладоши.
   - Он был очень любезен, папа, но как мы выберемся отсюда?
   - Жаку удалось спрятать два наших экипажа. Нам очень повезло, потому  что
практически все кареты и повозки захватили те, кто покинул город до  прихода
французов.
   - А как же лошади?
   - Они тоже в надежном месте. Я решил, что безопаснее будет отправиться на
рассвете. Император пообещал дать нам солдат  для  охраны.  А  ранним  утром
меньше вероятности натолкнуться на мародеров, которые грабят всех подряд.
   Говоря это. Баллон вспомнил те ужасные  сцены,  которые  он  наблюдал  по
дороге в Кремль.
   Он видел французских солдат, тащивших из покинутых домов не только деньги
и драгоценности, но и обувь, белье, женские шубы и пальто.
   Он видел на улицах людей, у которых отбирали одежду и  жестоко  избивали,
если они пытались сопротивляться.
   Французы грабили церкви, а женщин, если они  были  не  совсем  старыми  и
дряхлыми, несмотря на их крики и отчаянное сопротивление, уводили с собой.
   Хотя Баллон и не сказал этого Зое, было заметно, что пожары  приближаются
к тихой площади, на которой находился их "кукольный домик".
   Зоя поднялась  наверх  и,  войдя  в  спальню  герцога,  увидела,  что  он
проснулся и наблюдает за ней.
   - У вас есть новости? - поинтересовался он. Зоя  даже  не  спросила  его,
откуда он об  этом  знает.  Она  была  уверена,  что  их  душевная  близость
позволяет ему читать ее мысли, как это было тогда, когда она играла для него
на фортепиано.
   - Завтра на рассвете мы уезжаем.
   - Мы?
   - Папа получил от императора Бонапарта  специальное  разрешение  покинуть
город, и нас будут сопровождать солдаты.
   - Ваш отец встречался с императором? Казалось, герцога ничуть не  удивило
это обстоятельство.
   - Да, и император узнал его. Слабо улыбнувшись, герцог сказал:
   - Кто же может забыть Пьера Баллона? Зое хотелось знать,  забудет  ли  ее
герцог, когда выздоровеет, но она не отважилась задать ему этот вопрос.
   - И куда же мы отправимся? - поинтересовался герцог.
   Зоя вздрогнула.
   - Я забыла спросить. Но неважно, куда мы поедем. Главное  -  мы  покидаем
Москву.
   -  Посоветуйте  своему  отцу  поехать  в  Одессу.  Я  знаком  с  тамошним
губернатором, в Одессе нам проще будет найти корабль, на котором  мы  сможем
отправиться домой.
   Герцог снова закрыл глаза, как будто его утомила столь длинная речь.  Зоя
в нерешительности стояла около его постели.
   Отправиться домой? Он имел в виду  домой  к  нему,  в  Англию?  Ей  очень
хотелось переспросить его, но было страшно услышать ответ. Конечно, он  имел
в виду Англию, ведь, поскольку Англия  "владычица  морей",  всегда  найдутся
английские суда, которые сочтут за честь доставить на  родину  такую  важную
персону, как герцог.
   Но она и ее отец - враги англичан.
   Не зная, что сказать,  Зоя  отправилась  в  свою  комнату,  расположенную
напротив, и продолжила сборы в дорогу.
   Вдруг она почувствовала, что  только  музыка  может  помочь  ей  выразить
царившую  в  душе  неразбериху.  Ей  казалось,  что  музыка,  в  отличие  от
человеческого голоса, может проникнуть в душу герцога даже тогда,  когда  он
без сознания, поэтому Зоя уговорила Жака перенести пианино из  салона  в  ее
комнату.
   В доме было два пианино: одно - которое особенно нравилось отцу и  стояло
в его кабинете и другое - на котором она и ее мать играли для себя и друзей.
Гости редко покидали дом, не попросив Пьера Баллона исполнить  одну  из  его
композиций.
   Теперь пианино стояло в алькове ее спальни. Зоя знала,  что  двери  в  ее
комнату и в комнату герцога открыты и он сможет услышать музыку. Она села за
пианино.
   Очень тихо Зоя начала играть то произведение, которое исполняла во  время
их встречи во дворце князя Всевольского. Тогда герцог  пришел  послушать  ее
игру и, слушая музыку, видел те же картины, что и она.
   Музыка, сочиненная отцом, развеяла  ее  страх  перед  будущим,  заставила
забыть полыхающие в городе пожары и поднимающиеся в небо клубы дыма.
   Зоя перенеслась в волшебный мир красоты и счастья. Закончив  играть,  она
попыталась догадаться, спит ли герцог или слушает музыку и понимает  ее  так
же, как тогда.
   Мысли девушки прервал голос герцога, который звал ее.
   Она вскочила и побежала в его комнату.
   Когда Зоя подошла к постели герцога, он протянул ей руку, и она сжала  ее
своими тонкими пальцами.
   - Вы играли для меня? - спросил он своим низким голосом.
   - Да.
   - Я так и подумал. Помню, какое сильное впечатление произвела на меня эта
музыка в первый  раз  и  какие  необыкновенные  чувства  она  во  мне  тогда
пробудила.
   - А.., сейчас?
   - Думаю, нас свела судьба. Это судьба, что мы сейчас здесь  в  то  время,
когда вершится история. И мы будем вспоминать эти дни до конца жизни.
   Он держал ее пальцы в своих, и Зоя не могла думать ни о чем,  кроме  того
волшебного чувства, которое вызывало в ней каждое его прикосновение.
   Зоя была уверена, что герцог слишком слаб и не в состоянии ощутить сейчас
тот неописуемый восторг, который раньше охватывал их обоих,  как  только  их
руки соприкасались.
   Однако она заметила, что он внимательно смотрит на нее, словно ища что-то
в ее лице, но не могла понять, что именно.
   - Когда мы будем уже далеко от  Москвы,  мы  поедем  совсем  медленно,  -
сказала она, - чтобы вам было спокойно и удобно.
   - Знаю, что вы с Мари будете ухаживать за мной, -  ответил  герцог.  -  Я
испытываю чувство облегчения о г того,  что  благодаря  находчивости  вашего
отца вы сможете покинуть Москву.
   Зоя посмотрела на него с  некоторым  сомнением.  Хотя  он  говорил  очень
четко, она не могла понять, о чем он при этом думал.
   Внезапно ей захотелось опуститься на колени у его постели и сказать  ему,
как сильно она его любит. Сказать, что она готова  отдать  жизнь,  если  это
поможет ему выздороветь и быть в безопасности.
   Потом она подумала,  что  такое  поведение  может  его  шокировать  и  он
попросит ее вести себя более сдержанно Зоя отняла свою руку, подошла к  окну
и выглянула на улицу.
   За домами на противоположной стороне площади она увидела  яркие  отблески
огня, временами видны были появлявшиеся за серыми строениями языки пламени.
   Она услышала шаги отца, поднимавшегося по лестнице, и вскоре Валлон вошел
в комнату.
   - Зоя, наверное,  уже  сообщила  вашей  светлости  последние  новости,  -
обратился он к герцогу.
   - Я вам уже говорил, - откликнулся герцог, -  что  без  меня  вы  сможете
передвигаться гораздо быстрее и будете в большей безопасности.
   - Напротив, - возразил Валлон. - Я собираюсь отправиться в Одессу, и  нам
понадобится ваша помощь, чтобы найти способ добраться до Франции.
   Зоя вздрогнула. Так вот куда хочет поехать отец - в их дом во Франции.
   - Уверен, мы сможем что-нибудь придумать, - ответил герцог.
   По его тону Зоя поняла, что герцог очень устал.
   - Думаю, сейчас мне нужно попросить Жака приготовить для  вас  что-нибудь
поесть, - сказала она, - а потом вам  нужно  отдохнуть.  Нам  всем  придется
завтра встать очень рано.
   Герцог ничего не ответил, и, оставив его, Зоя пошла вниз искать Жака.

***

   Москва скрылась из виду, карета, запряженная  четверкой  лошадей,  быстро
двигалась вперед, и Зоя облегченно вздохнула.
   За окнами кареты проплывала мирная сельская местность, однако людей почти
не было видно.
   Когда Зоя рассказала отцу о предложении  герцога  поехать  в  Одессу,  то
оказалось, что Валлон уже думал об этом.
   - Невозможно ехать сейчас в Европу в компании англичанина, - сказал он. -
Думаю, мы правильно делаем, отправляясь на юг. Там теплее, а здесь,  похоже,
скоро будет очень холодно.
   - Ты прав, - согласилась с ним  Зоя.  -  В  октябре  здесь  часто  бывает
морозно.
   - В прошлом году в конце сентября уже выпал снег,  -  продолжал  отец.  -
Наполеону следовало бы помнить об этом.
   Утром в день отъезда Зоя была удивлена, обнаружив, что отец, а может быть
Жак, нанял восемь слуг, чтобы сопровождать их в пути.
   Зоя не спросила, где же скрывались эти русские до сих  пор,  а  про  себя
подумала, что они, вероятно, находились в том же месте,  где  были  спрятаны
кареты и лошади. Лошади выглядели крепкими и сытыми.
   Девушка догадывалась,  что  отец  опасается,  как  бы  сопровождавшие  их
французские солдаты не захватили лошадей, которых так  не  хватало  в  армии
после жестокой битвы при Бородине.
   Но солдаты то ли не хотели,  то  ли  боялись  ослушаться  приказа  своего
командира и  лошадей  не  тронули.  На  рассвете  все  двинулись  в  сторону
Рогожской заставы, чтобы там выехать за пределы города.
   К счастью, им не пришлось проезжать через центр Москвы,  где  в  основном
были расквартированы военные части.
   Тем не менее нервы у всех были напряжены, потому что  пьяные  французские
солдаты могли не только потребовать денег, но и захватить кареты.  Опасность
представляли также горящие дома, которые в любой  момент  могли  рухнуть  на
дорогу.
   Зое казалось, что почти все дома в Москве горят, но Жак  уверял  ее,  что
сохранились места, где нет никаких следов разрушений.
   Когда они добрались до моста через реку, Валлон оглянулся  назад.  Увидев
выражение его лица, Зоя быстро спросила:
   - Папа, что тебя так расстроило?
   - Сегодня ночью горел Большой театр.
   - Ах, папа, это ужасно!
   - Этого и следовало ожидать,