уганным  взглядом;  у
нее возникло чувство, что стены давят на нее, превращают  ее  в  узницу.
Перед ее глазами вновь возникла та вечеринка, с которой она не так давно
вернулась.
   Если то было общество, в котором ее принуждают оставаться  еще  шесть
месяцев, то она просто не выдержит. Она и не представляла, что  у  людей
из высшего света могут быть столь странные знакомые. Она еще  не  вполне
поняла, что же там происходило, что это  было  неприлично  и  плохо;  и,
потеряв остатки сил от всего того, что ей пришлось пережить за последние
два дня, Мелинда почувствовала, что больше вынести не может.
   - Я.., извините, - повторила она, - но я обязательно должна уехать.
   - Послушайте, Мелинда, - вмешался капитан Вест. - Вы  не  можете  так
поступить с бедным Дрого! Неужели вы не понимаете, что это будет  стоить
ему по меньшей  мере  двух  миллионов  фунтов?  Может  быть,  звучит  не
правдоподобно, но это правда.
   - Но почему вы  не  можете  по-настоящему  жениться  на  какой-нибудь
девушке, которую вы знаете и любите? - грустно спросила Мелинда.
   - Хотите знать правду? - резко спросил маркиз.  -  Я  не  могу  этого
сделать, потому что я испытываю отвращение ко всем женщинам. У меня  нет
никакого желания жениться.
   - Отчасти я могу понять вас, - сказала Мелинда, вспомнив о полковнике
Гиллингеме. - Но я не могу оставаться с вами  целых  шесть  месяцев,  вы
должны понять это.
   - Почему не можете? - спросил маркиз. - У вас  есть  какие-то  другие
обязательства?
   - Я.., я собиралась, - начала  было  объяснять  Мелинда,  вспомнив  о
своей нянечке.
   - Дело в Хартингтоне, не правда ли? - прервал ее маркиз.  -  Ну,  так
что же он предложил вам? Что бы он вам ни посулил, я дам  вдвое  больше,
втрое, если хотите.  Дом?  Карету?  Драгоценности?  Лошадей?  Вы  можете
пользоваться в течение этих шести месяцев моими лошадьми, а после у  вас
будет лучшая упряжка,  которую  барышники  могли  бы  предложить  самому
сиятельному лорду.
   - Лорд Хартингтон не имеет к этому  никакого  отношения,  -  уставшим
голосом возразила Мелинда. - Дело в том,  что  он  влюблен  в  ту  даму,
которую вы называете Кеглей. Он посоветовал мне никогда  ни  в  кого  не
влюбляться, а я заверила его, что у меня и нет такого намерения.
   - Совершенно очевидно, - продолжал маркиз, - что у  вас  нет  сердца.
Если бы в вас была хоть капля сострадания, то  вы  поняли  бы,  в  каком
безвыходном положении я нахожусь, и посочувствовали мне.
   Мелинда не могла сдержать улыбку. Было что-то абсурдное в самой идее,
чтобы Мелинда Стейнион, без гроша за душой, без  положения  в  обществе,
испытывала жалость к могущественному лорду Чарду. Но  потом,  когда  она
вспомнила, какой властью располагает этот человек, ее охватил страх.
   - Пожалуйста, прошу вас, позвольте мне уехать, - взмолилась она.
   - Но вы не можете этого сделать! -  воскликнул  капитан  Вест.  -  Вы
обязательно должны уяснить  это,  Мелинда.  Дрого  выполнит  любое  ваше
желание,  даст  вам  все,  что  только  пожелаете.  Вы  станете  богатой
женщиной. Поверьте, это кое-что значит.
   - Я хочу только те пятьсот гиней, которые вы обещали мне,  -  сказала
Мелинда. - Этого будет достаточно.
   Маркиз сделал жест, который показал, что он находится  в  раздражении
крайней степени.
   - Можете не рассчитывать на то, что я поверю в это, -  резко  оборвал
он ее. - Что значат пятьсот гиней для женщины, подобной вам? Да ведь  вы
их растратили бы на платья в течение месяца,  если  не  раньше!  Как  вы
можете отдать предпочтение  тому  образу  жизни,  который  вы  ведете  в
настоящее время, отказываясь от моего предложения?! У вас  будет  полная
свобода; вы сможете утолять свои прихоти, где  пожелаете;  вам  никто  и
никогда ничего не будет  приказывать.  Вы  сможете  жить  в  роскоши,  в
изысканной обстановке и даже - если это важно  для  вас  -  вращаться  в
своем собственном кругу. И, разумеется, принимать  гостей.  Неужели  все
это не привлекает вас?
   Мелинда отрицательно покачала головой.
   Она думала только  о  маленьком  домике  в  деревне,  в  котором  она
собиралась жить вместе со своей нянечкой. Та вечеринка, на  которой  они
недавно присутствовали, вновь  предстала  у  нее  перед  глазами,  и  ее
охватил неизъяснимый ужас.  Подобные  люди  никогда  бы  не  могли  быть
приняты в ее доме.
   - Боже мой! Ну что я еще могу сделать? - в отчаянии обратился  маркиз
к капитану Весту. - Неужели не было никакой другой женщины, кроме  этой,
которую можно было бы попросить об этой  услуге?  Рози,  Лаура,  Иоланта
или, наконец,  Кегля.  Что  у  нее  на  уме?  Может  быть,  у  нее  есть
какой-нибудь покровитель?
   - Я об этом ничего не знаю, - сказал капитан.  -  Все  происходило  в
такой спешке.
   Он взглянул на Мелинду и заметил, что,  несмотря  на  весь  драматизм
ситуации, глаза ее  были  опущены  и  девушка  находилась  в  полусонном
состоянии.
   - Мне лучше уйти, Дрого. Можешь проводить меня до  дверей.  Спокойной
ночи, Мелинда! - произнес он.
   - Спокойной ночи, - ответила она.
   - Я вернусь утром, - сказал ей капитан Вест, -  и  отвезем  ее  туда,
куда вы мне укажете, если к тому времени вы не измените своего решения.
   - Не изменю, - пообещала ему Мелинда.
   Жервез Вест направился к двери и легким  движением  головы  дал  знак
маркизу следовать за ним. В зале он сказал ему тихим голосом:
   - Ты попытался запугать ее, и это не подействовало.  Почему  бы  тебе
теперь не попробовать свои чары? В  прошлом  они  никогда  не  подводили
тебя, и ты всегда добивался желаемого.
   Ведь ты обладаешь недурной наружностью, Дрого.
   - Я чувствую, что скорее согласился бы выпороть эту маленькую дуру, -
мрачно ответил маркиз.
   - Она довольно мила, - сказал капитан Вест. - А всем известно, что ты
неотразим для слабого пола.
   - Ох, замолчи, наконец! - ответил раздраженным голосом маркиз. -  Но,
может, ты и прав. Попытаюсь сыграть на ее лучших чувствах.  Но  все-таки
не могу понять! Почему вдруг одна из "голубок" Кэт отвернулась от  такой
удачи?
   - Это  действительно  кажется  просто  невероятным,  -  согласился  с
маркизом капитан Вест.
   - Никак не могу понять, - вновь повторил свои слова  маркиз.  -  Дело
осложняется еще и тем, что мы ничего не можем узнать  о  ней.  Если  она
все-таки согласится, мы обязательно должны будем принять  какие-то  меры
предосторожности, чтобы она сохранила все это в тайне.
   - Я полагаю, что было бы лучше всего, если б вы отправились в Чард, -
сказал капитан. - В конце концов, летом там просто замечательно. Пройдет
не так уж много времени, и начнется охотничий сезон, так что  эти  шесть
месяцев пролетят незаметно. И потом, ты мог бы устраивать званые приемы.
   - Ну положим, меня совершенно не заботят  званые  приемы,  -  ответил
маркиз довольно грубо. - Да, думаю, это и не имеет значения; я готов  на
все, лишь бы прожить там остаток своей жизни.
   Капитан Вест похлопал его по плечу.
   - Отправляйся и уговори Мелинду, - подтолкнул его он. - Если тебе  не
удастся одолеть ее, я больше никогда в жизни не  поверю  в  тебя  как  в
сердцееда.
   Он взял свой цилиндр, который подал  ему  швейцар,  сбил  его  слегка
набок и вышел на улицу.
   Маркиз вздохнул и вернулся  в  гостиную.  Мелинда  спала.  Голова  ее
откинулась назад, на шелковую подушку. Он стоял и смотрел на нее. Сейчас
она выглядела такой юной и такой ранимой.
   Было что-то чрезвычайно трогательное и невинное в ее маленьком личике
в форме сердечка с острым  подбородком,  длинными  темными  ресницами  и
бледными щечками. Уголки ее маленького рта немного опустились, как будто
она была очень несчастна.
   И тогда, во внезапном озарении, маркиз осознал, что он в  этот  вечер
уже не сможет больше бороться с ней. Он понимал, что в  его  собственных
интересах следовало бы немедленно разбудить  Мелинду  и  вырвать  у  нее
согласие  участвовать  в  сговоре,  но  по  непонятной  причине  не  мог
заставить себя поступить так. Вместо этого он поднял  ее  на  руки.  Она
шевельнулась, но не проснулась и, как  будто  инстинктивно  почувствовав
потребность в утешении, склонила свою головку на его плечо.
   Осторожно неся Мелинду на руках, маркиз поднялся по широкой, покрытой
ковром лестнице в ее  комнату.  Горничная,  ожидавшая  снаружи,  открыла
перед ним дверь; маркиз вошел в комнату и положил  Мелинду  на  кровать.
Девушка опять пошевелилась, но не  проснулась.  Маркиз  осторожно  убрал
свои руки и вышел из комнаты, не проронив ни слова.
 
*** 
 
   Когда на следующее утро Мелинда проснулась и полностью пришла в себя,
она сначала никак не могла понять, где находится. Судя по незнакомой,  с
роскошными  мягкими  перинами  кровати,  она  была  вовсе  не  в   бедно
обставленной маленькой спальне дядюшкиного дома, в которой  она  прожила
около года. Затем  всплыло  воспоминание  о  том  болезненном,  странном
состоянии, в котором она проснулась  предыдущим  утром,  и  она  тут  же
открыла глаза, страшась, что  вновь  увидит  ту  безвкусно  обставленную
комнату с запертой дверью в доме миссис  Харкорт,  которая  неизъяснимым
образом навеяла на нее ожидание несчастья.
   Сквозь тяжелые парчовые шторы в спальню  пробивался  солнечный  свет.
Она смогла различить очертания большой комнаты и край кровати с пологом,
на которой она лежала. И в тот же миг она вспомнила все,  что  случилось
накануне.
   Она была на площади Гросвенор, и где-то здесь, в этом  огромном  доме
лежит покойница-маркиза, а сам маркиз дожидается  момента,  чтобы  снова
начать уговаривать ее.
   Ее пробрала дрожь, хотя она  и  лежала  под  одеялом.  Мелинда  вновь
закрыла глаза, как будто хотела отгородиться от этого мира  и  всех  его
горестей и тревог.
   "Я должна уехать", - сказала она себе, в то же время ощущая  мягкость
благоухающих лавандой полотняных  простыней  и  аромат  цветов,  которые
стояли в стеклянной вазе на комоде.
   Еще никогда в жизни она не жила в столь роскошной обстановке; никогда
раньше у нее не было горничной, которая готовила бы ей  ванну,  помогала
бы ей одеваться, которая причесывала бы ее и надевала шелковые  туфельки
на ее крошечные ножки.
   "Я не должна думать о таких вещах", - предостерегла себя  Мелинда;  и
все-таки из-за того, что ее так долго унижали как  бедную  родственницу,
одна мысль, что за ней будут ухаживать, доставила ей радость. Она думала
о  прекрасных  платьях,  которые  висели  в  гардеробе.  Они  могли   бы
принадлежать ей, и не только они, но и многое, многое другое, что бы она
ни пожелала. И единственное, что она должна для  этого  сделать,  -  это
согласиться на просьбу маркиза.
   Она села в кровати. Теперь она вспомнила - смутно, как бы пробуждаясь
от сна, -  что  раздевала  ее  горничная.  Но  как  она  поднималась  по
лестнице, Мелинда вспомнить не смогла;  единственное,  что  запомнилось,
это неодолимая потребность заснуть, которую  она  испытывала,  оставаясь
одна в маленькой гостиной.
   - Нет, я непременно должна уехать, - вслух произнесла Мелинда.
   Непонятно почему, но она чувствовала себя загнанной, словно лиса,  за
которой несется по полям свора собак и которая  знает,  что  никогда  не
будет в безопасности до тех пор, пока не скроется в своей норе.
   Мелинда была бы в  безопасности  только  с  нянечкой.  "А  когда  эти
пятьсот гиней кончатся? - спросил холодный голос  из  самой  глубины  ее
разума. - Но этих денег хватит на годы и  годы  вперед,  -  сказала  она
себе. - Но не навсегда, а кроме того, нянечка уже стара и в любой момент
может заболеть. Почему не сказать  себе  со  всей  определенностью,  что
остаться в таком положении было бы очень небезопасно?  А  он  предлагает
тебе тысячи и тысячи фунтов. Почему ты боишься принять его  предложение?
Но это нехорошо. Я уверена, что это нехорошо, -  спорила  сама  с  собой
Мелинда. - Но разве играть роль его жены намного труднее, чем  исполнять
обязанности гувернантки или компаньонки? А ты не  подумала  о  том,  как
будешь жить, если тебе положат жалованье тридцать фунтов в год?"
   - Тридцать фунтов в год, - прошептала Мелинда.  -  А  можно  получить
сразу три тысячи, если согласиться!
   В дверь постучали.
   - Войдите, - сказала она почти с опаской, надеясь только на  то,  что
увидит Глэдис - ту маленькую горничную, которая  помогала  ей  одеваться
перед свадьбой.
   - Я не знала, в котором часу вам хотелось бы вызвать меня, миледи,  -
сказала Глэдис, - поэтому не будила вас. Но уже почти десять часов.
   - Неужели так поздно?  -  воскликнула  Мелинда.  -  Я  должна  встать
немедленно.
   Глэдис раздвинула шторы.
   - Его светлость сказал, что будет  рад  видеть  вашу  светлость,  как
только вы спуститесь вниз.
   - Мне кажется, тебе не стоит в обращении  ко  мне  употреблять  титул
"ваша светлость", - сделала ей замечание Мелинда. - Неужели  ты  забыла,
что бракосочетание было тайным?
   - Конечно, не забыла, миледи! Разве кто-нибудь из нас мог  бы  забыть
это, вы были такой очаровательной невестой. Но мы спросили  у  господина
Ньюмена - это дворецкий,  -  как  будет  правильно  обращаться  к  вашей
светлости, и он сказал, что если вы будете одни, то следует говорить вам
"ваша светлость", а  когда  будут  присутствовать  посторонние,  следует
называть вас "мисс Стейнион".
   - Не сомневаюсь, что  господин  Ньюмен  знает,  как  следует  ко  мне
обращаться, - сказала Мелинда, - но я бы предпочла,  чтобы  вы  называли
меня "мисс Стейнион".
   - Очень хорошо, мисс, если вы так хотите.
   Но будет очень жаль. Я всегда думала, какой это  прекрасный  титул  -
"ваша светлость".
   Втайне Мелинда согласилась с ней.
   После того как она позавтракала тем,  что  ей  принесли  на  подносе,
Мелинда приняла ванну и в раздумье встала перед  платьями,  висевшими  в
гардеробе.
   - Что мне надеть? - спросила она у горничной. -  У  меня  нет  ничего
черного.
   - Возможно, ваша светлость.., то есть мисс, поскольку  вам  вовсе  не
обязательно соблюдать траур - чтобы не показать родство с покойной, - то
не следовало бы надевать и черное  платье,  -  рассудительно  произнесла
Глэдис.
   - А я бы и не сообразила, - улыбнулась Мелинда. - Но в  любом  случае
мне не хотелось бы надевать платье веселых расцветок.  А  если  вот  это
серое, которое висит в углу?
   Она  указала  на  платье,  которое  мадам   Мерсье   обозначила   как
"дорожное". Оно  было  бледно-серого  цвета,  с  воротничком  из  белого
муслина; когда Мелинда надела его, то стала похожа  на  очень  маленькую
школьницу. Ее волосы были убраны в длинные кольца, спадающие на затылок,
- эту прическу она заметила у нескольких женщин на той самой  вечеринке.
Но она все-таки надеялась, что не похожа на тех дам.
   - Желаете отдать еще  какие-нибудь  распоряжения,  мисс?  -  спросила
Глэдис, стоя у двери.
   Мелинда колебалась. Она хотела сказать:
   "Да, упакуйте мои вещи!" Но потом подумала, что это было  бы  жестоко
по отношению к лорду Чарду - начинать готовиться к отъезду до того,  как
он придумает  правдоподобное  объяснение  для  прислуги.  "Он  наверняка
выйдет из положения", - сказала она себе, слегка скривив губы, когда уже
спускалась по лестнице вниз.
   - Его светлость в библиотеке, - сказал дворецкий и повел ее  туда.  -
Надеюсь, ваша светлость хорошо провели эту ночь?
   - Да, прекрасно, благодарю вас, - ответила Мелинда.
   Перед ней открыли двери, но тем не менее ей потребовалось усилие  для
того,  чтобы  заставить  себя  войти.  Она  чувствовала,  что  нервы  ее
напряжены,  она  испытывала  даже  легкий  страх,  но  внешне  этого  не
показала, когда шла к маркизу, сидевшему за письменным столом.  На  него
из окна падал солнечный  свет,  и,  видя  его  профиль  на  темном  фоне
книжного шкафа, Мелинда осознала, каким же красивым он может быть, когда
не сердится на нее.
   - Доброе утро!
   Голос  Мелинды  прерывался  от  волнения;   маркиз,   издав   возглас
удивления, поспешно встал.
   - Извините, я не слышал, как вы вошли, - сказал он.  -  Доброе  утро,
Мелинда! Надеюсь, вы хорошо выспались?
   - Я.., боюсь, я  показалась  вам  очень  грубой  прошлым  вечером,  -
ответила Мелинда. - Вчера я так устала, что даже не помню, как добралась
до своей комнаты.
   - Я отнес вас, - объяснил ей маркиз.
   - Вы.., отнесли меня? - Мелинда почувствовала, что краснеет.
   - Да, это так! Это было чрезвычайно приятным занятием. Вы так  легки,
что мне показалось, будто я несу ребенка или нимфу,  которая  по  ошибке
забрела сюда из леса.
   Его голос звучал столь добродушно, что Мелинда взглянула  на  него  в
удивлении.
   - Извините, если я допустила грубость, - сказала Мелинда.
   - Но с вашей стороны не было никакой грубости, -  ответил  маркиз.  -
Ну, а чем вы собираетесь заняться сегодня? Вы можете  располагать  мной,
потому  что  я  уже  обсудил  все  с  моим  поверенным,  и  он  займется
погребением. Оно пройдет завтра, а после погребения, как я  рассчитываю,
мы можем отправиться в Чард.
   Мелинда взглянула на него.
   - Прошлым вечером я находилась не в  таком  уж  сонном  состоянии,  -
сказала она, - чтобы наутро забыть  содержание  нашей  беседы.  Если  вы
помните, я сказала вам, что желаю уехать.
   - А я сказал, что вы не можете этого сделать, -  ответил  маркиз.  Он
заметил то  выражение,  которое  вдруг  появилось  на  лице  Мелинды,  и
поспешно добавил:
   - Нет, нет, я совсем не то имел в виду. Я не собираюсь удерживать вас
силой или еще каким-либо столь же  драматическим  образом.  Я  собираюсь
только смиренно просить вас помочь мне, просто потому, что это так много
значит для меня.
   - Я вполне осознаю ваши трудности, - сказала Мелинда. - Конечно, речь
идет об огромной сумме денег. Но я не сомневаюсь, что  мне  лучше  всего
было бы вернуться за несколько дней,  может  быть,  даже  за  неделю  до
окончания этих шести месяцев.
   - А если вы не вернетесь, я должен буду потерять эти деньги, - сказал
маркиз. - Вы можете вспомнить, что я предлагал вам со своей стороны?
   - Да, я запомнила ваши предложения, - ответила Мелинда.
   - Все, что только могла бы пожелать любая  женщина  в  этом  мире,  -
проговорил маркиз. - А если бы вы были так богаты, как я вам обещаю,  вы
могли бы выйти замуж за любого, за кого пожелали бы.
   - Я никогда не пожелала бы иметь мужем человека, который  женится  на
мне из-за денег, - сказала Мелинда. - Если я когда-нибудь и выйду замуж,
то только в том случае, если кого-то полюблю, а он полюбит меня.
   - Вы все  еще  остаетесь  приверженной  этим  идеалам,  -  воскликнул
маркиз, - после всего, через что пришлось вам пройти! Думаю, именно  это
в вас самая очаровательная черта.
   - То, через что пришлось мне  пройти,  -  сказала  Мелинда,  думая  о
полковнике Гиллингеме, - укрепило меня в мнении, что  супружество  можно
построить только на любви. И вы были правы, когда не  пожелали  жениться
на первой встречной лишь для того, чтобы получить наследство.  Я  думаю,
было дурно с вашей стороны обманывать свою мачеху, а моя ошибка - что  я
согласилась  участвовать  в  этом  спектакле,  но  было  бы  еще   более
предосудительным для вас жениться на ком-либо по-настоящему, так как это
был бы уже брак по расчету.
   - Я очень рад, что вы все понимаете именно так,  -  сказал  маркиз  с
кривой усмешкой. - А я-то думал, вы относитесь ко мне с презрением.
   - Все так перепуталось, - объяснила Мелинда. - Когда  я  оказалась  в
вашем доме, я не понимала в истинном свете всего происходящего.
   Это показалось мне сущей безделицей - за пятьсот-то гиней! - и, кроме
того, я и представить себе не могла, каким человеком окажетесь вы и  что
перед смертью скажет мне ваша мачеха.
   - Так что она сказала вам? - спросил маркиз.
   - Она сказала мне, что вам нужна любовь, - просто ответила Мелинда.
   - Она так сказала! - воскликнул маркиз. - Это последнее из того,  что
можно было бы ожидать от нее!
   - Мне показалось, что  она  очень  сожалеет  о  том,  что  так  п