скликнула Гильда.
   И тем не менее новая мысль не оставляла ее.
   - Каким бы безумием это ни казалось, все лучше, чем оставаться  здесь
и умирать с голоду! - убеждала она себя.
   Гильда отошла от окна и села на стул  возле  туалетного  столика,  за
которым сидела вчера вечером Элоиза.
   Она вынула из волос шпильки, и мелкие кудри упали ей на плечи.
   Сейчас она была похожа на Элоизу как две капли воды.  Между  сестрами
всегда было необыкновенное сходство, ведь они обе были  похожи  на  свою
мать.
   Гильда принялась придирчиво изучать свое отражение.
   Овал лица и прямой маленький носик точно такие же, как у Элоизы.
   А вот глаза - больше и ярче, чем у сестры. Впрочем, возможно,  Элоиза
просто устала с дороги.
   На столике лежала косметика: губная помада, румяна, белая рассыпчатая
пудра.
   Точно так же, как накануне это делала Элоиза, Гильда  нанесла  румяна
на лицо.
   В субботу вечером, после приезда, Элоиза поднялась в спальню  сменить
дорожное платье на легкий домашний наряд.
   Она взглянула на себя в зеркало и воскликнула;
   - Боже мой! Я выгляжу просто ужасно? -  и  принялась  накладывать  на
лицо грим: немного румян, затем помаду, чтобы  губы  казались  сочнее  и
ярче, и, наконец, белую пудру.  Гильде  казалось,  что  все  это  делает
сестру старше.
   - В Лондоне все пользуются косметикой? - спросила она тогда.
   - Разумеется! - ответила Элоиза. - Без  нее  я  чувствовала  бы  себя
просто голой!
   - Она как-то меняет тебя, хотя и делает еще более красивой, - сказала
Гильда.
   В то время она стояла у сестры за спиной и смотрела на свое отражение
в зеркале. По сравнению с Элоизой она казалась бледной, даже бесцветной.
   Теперь же косметика превратила ее в Элоизу.
   - Я  как  две  капли  воды  похожа  на  нее!  -  воскликнула  Гильда,
поднимаясь со стула.
   - Как я могла решиться на такое? - спросила она себя вслух, и на долю
секунды  ей  показалось,  что  сестра  сейчас  поднимется  с  подушек  и
что-нибудь скажет в ответ.
   Но  Элоиза  лежала  неподвижно.  Солнечные   лучи   слегка   касались
золотистых волос, создавая вокруг головы сияние, похожее на нимб.
   - Я уверена, что, будь она жива, она бы относилась ко мне с  добротой
и любовью, - сказала себе Гильда, сознавая в душе, что это не так.
   Она сделала над собой усилие и подошла к платяному шкафу.
 
*** 
 
   Через полчаса Гильда вынесла из спальни упакованные чемоданы сестры.
   Затем она вновь вошла  в  комнату,  надела  шляпку,  перчатки,  взяла
сумочку. Несколько секунд она смотрела на  Элоизу,  а  потом,  словно  в
тумане, медленно опустилась на колени.
   Гильда просила прошения у сестры за свой, возможно, грешный поступок,
и вознесла Господу молитву, в которой просила  упокоить  душу  Элоизы  в
мире.
   - Ах, мама, если бы ты только могла дать мне совет,  правильно  ли  я
поступаю, - обратилась она к матери, - мне было  бы  намного  легче!  Но
клянусь всем, что мне дорого, я буду добра, внимательна и милосердна  ко
всем людям, с которыми меня сведет судьба!
   Она вздохнула и продолжила:
   - Здесь мне не приходилось предлагать свою помощь,  но,  возможно,  в
Лондоне, я встречу людей, которым помогу в трудную минуту. Ты всегда так
поступала. Помоги же мне быть хоть чуточку похожей на  тебя!  И  прости,
если мой поступок кажется тебе неблагородным.
   Гильда с трудом удержала душившие ее рыдания,  поднялась  с  колен  и
наклонилась, чтобы последний раз поцеловать сестру.
   - Прощай, моя милая, - прошептала она.  -  Да  упокоит  Господь  твою
душу.
   Затем она взяла свои вещи, вышла из  комнаты  и  тихо  притворила  за
собой дверь.
 
Глава 3 
 
   Когда  экипаж  медленно  пробирался  сквозь  оживленное  движение  по
Карзон-стрит, Гильда почувствовала испуг.
   "Будет лучше, - говорила она себе, - если я скажу  леди  Ниланд,  что
приехала в Лондон лично известить ее о смерти Элоизы. Объясню,  что  мне
пришлось надеть платье сестры, так  как  подходящей  одежды  у  меня  не
было".
   В тот же момент чувство собственного достоинства, не  позволившее  ей
принять деньги от Элоизы, сказало Гильде, что все ее страхи смешны.
   Вернуться назад и существовать, питаясь одним картофелем  и  овощами,
выращенными в саду, означало проиграть сражение еще  до  того,  как  оно
началось.
   Гильда пыталась убедить себя, что этот случай был ниспослан ей свыше,
чтобы помочь выжить, и глупо было бы упустить такую возможность.
   Прежде чем покинуть особняк, она попыталась обставить все так,  чтобы
ни у кого не возникло подозрений относительно ее смерти.
   Девушка вновь поднялась в спальню, чтобы забрать пузырек с  настойкой
опия, и выбросила полупустой флакончик в густые заросли, туда,  где  его
никто никогда не сможет найти.
   Потом она вернулась в кабинет, села за отцовский  письменный  стоп  и
открыла свой блокнот.
   Ей хотелось сделать что-нибудь напоследок для миссис Хьюлет.
   Когда  миссис  Хьюлет  вернется  со  свадьбы  своей  племянницы,   то
обнаружит, что ее молодая хозяйка умерла в  спальне,  в  которой  прежде
никогда не спала.
   Ей не к кому будет обратиться за советом.
   - Нужно оставить ей немного денег, - сказала себе Гильда.
   Она решила посмотреть в Элоизиной сумочке, нет  ли  там  наличных.  К
своему удивлению, Гильда обнаружила приличную сумму. Довольно странно  -
ведь сестра намеревалась провести вне дома всего два дня.
   По Гильда тут же сказала себе,  что  она  просто  в  этом  несведуща.
Носить с собой несколько золотых гиней было, по-видимому, для  лондонцев
делом вполне обычным.
   В любом случае эти деньги разрешали возникшие сложности.
   Гильда  раскрыла  блокнот,  чтобы   казалось,   будто,   прежде   чем
отправиться спать, она занималась счетами.
   Затем положила рядом  две  стопки  монет  и  написала  своим  изящным
почерком две пояснительные записки:
   "Миссис Хьюлет - оплата за два месяца" и "Налог за землю  до  первого
мая".
   Потом она сложила еще одну стопку, которая предназначалась для оплаты
мелких задолженностей и для того, чтобы устроить ее похороны.
   Кроме миссис Хьюлет, никто не заходил  в  этот  дом,  поэтому  Гильда
часто оставляла деньги прямо на столе, это не вызовет лишних подозрений.
   Когда экипаж прибыл, Джеймс вынес вещи и сложил в багажном отделении.
   Гильда была не в сипах смотреть, как  ее  милый  дом,  дом,  где  она
родилась и прожила столько пет, исчезает из виду.
   Она отвернулась, чтобы не заплакать.
   Всю дорогу девушка не вымолвила не слова. Она думала об  Элоизе  и  о
своей рискованной затее, еле  сдерживаясь,  чтобы  не  попросить  кучера
повернуть назад.
   А пейзаж за окнами экипажа менялся, и Гильда поймала себя на том, что
рассматривает с интересом места, где ей прежде не приходилось бывать.
   И в то  же  время  она  не  забывала  о  цели  своего  путешествия  и
продолжала вспоминать все детали, которые  ей  удалось  узнать  о  жизни
Лондона из рассказов Элоизы.
   Ей предстояло встретиться с леди Ниланд и не  совершить  ошибки,  что
было совсем не легко.
   Первая сложность состояла в том, чтобы ориентироваться в доме. Задачу
облегчал рассказ Элоизы:
   "Мы с крестной живем в доме на Карзон-стрит, там стоят  дома  богатых
аристократов, но улица совсем не шумная, а наши спальни  выходят  окнами
на задний двор".
   "Это может мне пригодиться", - подумала Гильда.
   Оставалось еще одно: имена слуг.
   Девушка пыталась припомнить, не упоминала ли о них сестра, но тщетно:
если и упоминала, то она совершенно этого не помнила.
   К счастью, мама как-то рассказывала ей, как различать слуг в  большом
доме по их одежде:
   "Экономки носят черные платья и передники,  которые  завязываются  на
поясе, у камеристок - черные платья, но без фартуков, а горничных  можно
отличить по форменным чепцам", - вспоминала Гильда.
   Тем не менее, когда экипаж остановился у парадного  крыльца  богатого
большого особняка, сердце у нее колотилось так, что вот-вот выскочит  из
груди, а во рту пересохло.
   Лакей в такой же, как  у  Джеймса,  ливрее  поспешил  открыть  дверцу
экипажа.
   У входа ждал седой благообразный мужчина, в  котором  Гильда  угадала
дворецкого.
   - Доброе утро, мисс Элоиза, - учтиво поздоровался  он.  -  Рад  снова
видеть вас. Ее светлость вас ждет.
   - Спасибо, - кивнула Гильда.
   Она стала подниматься по лестнице, мучительно пытаясь сообразить, где
может располагаться спальня леди Ниланд.
   Наверху стояла женщина  средних  лет,  одетая  в  черное  платье  без
фартука. Гильда сообразила, что это, должно быть, камеристка.
   - Доброе утро, - поздоровалась она, отчаянно желая как-нибудь  узнать
имя женщины.
   - Доброе утро, мисс Элоиза, - ответила  камеристка.  -  Ее  светлость
очень ждала вашего возвращения. Ваш неожиданный отъезд в  субботу  утром
очень ее расстроил. Вам не следует  больше  так  поступать.  Переживания
вредят здоровью ее светлости.
   По  тону  камеристки  Гильда  поняла,  что  Элоиза  поступила  весьма
необдуманно и бестактно, уехав не попрощавшись.
   - Мне очень жаль, - неловко извинилась Гильда.
   Камеристка бросила на нее удивленный взгляд,  и  Гильда  поняла,  что
подобного ответа не ждали.
   Они немного прошли по коридору, прежде чем одна из горничных  открыла
дверь.
   -  Ваша  светлость,  мисс  Элоиза  вернулась!  -  оповестила  она   и
пропустила Гильду в красиво обставленную спальню, залитую солнцем.
   На высоком кресле сидела сама леди  Ниланд,  на  глазах  у  нее  была
повязка.
   Гильда почувствовала, что ей предстоит пройти своего рода проверку.
   Она знала, что у людей, потерявших зрение, обычно обостряется слух.
   Оставалось только надеяться, что  ее  голос  звучит  так  же,  как  у
сестры, иначе ее немедленно признают самозванкой.
   Леди Ниланд протянула руку.
   - Элоиза, девочка моя, - проговорила она, - я  была  так  обеспокоена
твоим внезапным отъездом,  да  еще  без  сопровождения  компаньонки  или
горничной!
   Голос старой  дамы  звучал  мягко  и  ласково,  совсем  не  так,  как
назидательный  тон  камеристки,  и  Гильда  бросилась  к  леди   Ниланд,
повинуясь внезапному порыву, со словами:
   - Простите.., крестная. Мне очень, очень жаль. Мне не  следовало  так
поступать.
   - Главное, что ты вернулась, и все в порядке, - умиротворенно сказала
леди Ниланд. - Джеймс и Картер, конечно же, присматривали за тобой.
   - Да-да, конечно, - подтвердила Гильда.
   Она взяла леди Ниланд за руку и наклонилась, чтобы  поцеловать  ее  в
щеку.
   - Простите, что заставила вас беспокоиться, - продолжила она. - Чтобы
заслужить прощение, я прочту вам все утренние газеты.
   Леди Ниланд рассмеялась:
   - Я буду рада. Сними сначала шляпку и пелерину, а  потом  расскажешь,
как провела время дома. Слуги сказали мне, где ты была.
   Гильда подумала, что со  стороны  Элоизы  было  глупо  обманывать  ее
светлость: ведь слуги все  равно  рассказали  бы,  куда  возили  молодую
хозяйку.
   - Все было хорошо, - сказала она. - Но я рада, что вернулась.
   - Мне приятно, когда ты так говоришь, -  отозвалась  леди  Ниланд.  -
Твои поклонники будут  счастливы  узнать,  что  ты  вернулась,  особенно
маркиз.
   Повисла пауза. Наконец Гильда осмелилась спросить:
   - Его расстроило.., то, что.., меня не было на его приеме?
   - Этого я не знаю, - ответила крестная. -  Маркиз  заехал  пригласить
тебя покататься верхом и был очень удивлен, что ты  изменила  планы,  не
предупредив его.
   Леди Ниланд улыбнулась и добавила:
   - У меня сложилось впечатление, что маркизу отказали впервые в жизни,
да еще в столь дерзкой манере.
   Гильда поняла, что  расчет  Элоизы  был  абсолютно  верным.  Подобный
поступок удивил маркиза и, возможно, заставил более серьезно  задуматься
о помолвке.
   - В любом случае ты увидишься с ним сегодня вечером и  объяснишь  все
сама.
   - Сегодня вечером? - переспросила Гильда.
   - А ты разве забыла, что приглашена на обед к моей  подруге,  графине
Дорсет? Она заглянула ко мне вчера и сказала, что усадит тебя  слева  от
маркиза.
   - Да-да, конечно.., я помню, - торопливо поправилась Гильда.
   - Теперь ступай к себе в комнату, милая моя, - сказала леди Ниланд, -
и немного передохни. А потом мы обсудим,  что  тебе  следует  надеть.  Я
хочу, чтобы сегодня вечером ты выглядела неподражаемо.
   - Я постараюсь, - ответила Гильда. - Но мне  бы  хотелось,  крестная,
чтобы вы тоже поехали со мной.
   Ее слова растрогали старую даму.
   - Мне бы тоже этого хотелось, - улыбнулась леди Ниланд. - Но ведь  ты
мне потом расскажешь, как все прошло, и я  буду  чувствовать  себя  так,
словно сама побывала на этом приеме, а не сидела  здесь,  словно  старая
слепая крыса.
   Она сделала попытку рассмеяться, но  Гильда  различила  в  ее  голосе
нотки отчаяния.
   - Крестная. - сказала она, - я думала о вашем  недуге,  и  вспомнила,
как мама рассказывала мне о том, что морковь и  зеленые  овощи  помогают
восстанавливать и укреплять зрение.
   Заметив по лицу леди  Ниланд,  что  та  слушает  внимательно,  Гильда
поспешила продолжить:
   - Я читала книжку, там шло повествование о какой-то восточной стране,
где был сухой и душный климат, дожди были редкостью.
   Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание и  снова  заговорила,  уже
более медленно:
   - Не помню, как называлась эта страна, но помню, что ее  жители  были
очень слабы здоровьем, особенно зрением, но только до тех пор,  пока  не
начинался сезон дождей, когда природа оживала. Тогда они могли добавлять
в пищу ранние овощи, зелень и даже молодые зеленые побеги. Их здоровье -
и зрение - восстанавливалось довольно быстро.
   - Как интересно! - воскликнула леди Ниланд. - Я попрошу тебя, девочка
моя, поговорить с шеф-поваром, чтобы он всегда подавал  к  столу  свежую
морковь и зеленые овощи.
   - Вам стоит попробовать, возможно, это поможет, - улыбнулась Гильда.
   - Непременно! - кивнула леди Ниланд. - Спасибо,  что  заботишься  обо
мне.
   - Сейчас я пойду переоденусь с дороги, "сказала  Гильда.  -  А  потом
почитаю вам вслух.
   Она направилась к двери, размышляя о том, как ей найти свою комнату.
   К счастью, горничная леди Ниланд ждала за дверью.
   Гильда тут же обратилась к ней:
   - Вы не поднимитесь со  мной  в  спальню,  чтобы  помочь  расстегнуть
застежки на спине?
   В дороге было так жарко, я хочу как можно быстрее переодеться.
   С этими  словами  она  сняла  шляпку  и  передала  ее  горничной.  Та
направилась в конец коридора, где, как догадывалась Гильда, должна  была
располагаться ее комната.
   Дом был не очень большим. Комната Элоизы находилась  почти  рядом  со
спальней леди Ниланд.
   Войдя  к  себе,  Гильда  обнаружила,  что   ее   вещи   распаковывает
молоденькая служанка.
   - Так ты здесь, Эмили! - обратилась к ней провожатая Гильды.  -  Мисс
Элоиза желает переодеться с дороги. Помоги ей.
   Горничная удалилась, и служанка принялась  расстегивать  застежки  на
платье Гильды.
   - Она сегодня не в духе, - сообщила Эмили.
   - Боюсь, это я ее рассердила, - отозвалась Гильда.
   - Она и на меня злится, -  призналась  Эмист.  -  Я  испортила  новую
скатерть.
   Она бросила на Гильду вопросительный взгляд, словно желая  убедиться,
что не сказала ничего лишнего, и - уже другим тоном - спросила:
   - Какое платье желаете надеть, мисс?
   - Что-нибудь полегче и попроще, - ответила Гильда.
   Девушка подошла к платяному шкафу и открыла дверцы.
   У Гильды перехватило дыхание.
   Никогда ей еще не доводилось видеть столько ярких,  красивых  нарядов
сразу. Казалось, кто-то поймал радугу и запер ее в шкаф.
   Гильде не хотелось заставлять леди Ниланд ждать, и она быстро указала
на первое понравившееся платье из легкого муслина с рисунком  из  мелких
цветочков и бледно-зеленой листвы.
   Оно было похоже на то, которое Элоиза носила дома, но только отделано
было не голубыми, а зелеными лентами.
   Платье было настолько прелестно, что Гильда с удовольствием надела бы
его на прием, но тут же  сказала  себе,  что  лучше  предоставить  выбор
наряда камеристке.
   Переодевшись, Гильда поспешила к леди Ниланд.
   Газеты лежали на столике возле кресла, где сидела  старая  дама.  Она
тут же подозвала к себе Гильду.
   - Скажи  мне,  что  на  тебе  надето.  Я  хочу  представить,  как  ты
выглядишь. Самая большая беда для слепого состоит в том, что  окружающие
не дают себе труда давать ему четкие и яркие описания происходящего. Они
считают все само собой разумеющимся и не требующим подробных рассказов.
   - Я постараюсь описать все как можно тщательнее, - отозвалась Гильда.
- Но позвольте мне начать с того, что сегодня чудесный день.
   Под теплыми солнечными лучами  оживает  природа.  За  городом  сейчас
зацветает сирень, а среди деревьев проглядывают кое-где золотые  головки
нарциссов.
   Гильда постаралась вложить в описание природы всю душу, и  когда  она
остановилась, леди Ниланд промолвила:
   - Ты так чудесно рассказываешь, милая моя. Я и не знала, что  у  тебя
бывает столь поэтичное настроение.
   - А теперь позвольте мне описать мое платье, - быстро сказала Гильда.
   Она вдруг вспомнила, что Элоиза никогда не интересовалась природой.
   - Кстати, по поводу цветов, - проговорила  леди  Ниланд.  -  Андерсен
доложила мне, что тебе прислали несколько букетов. Ты, наверное,  хочешь
взглянуть на них?
   - Я посмотрю их позже, - ответила Гильда. - Сейчас мне больше хочется
беседовать с вами.
   Было очевидно, что эти слова одновременно  и  удивили,  и  обрадовали
леди Ниланд.
   Гильда  принялась  рассказывать  о  том,  какое  впечатление  на  нее
произвело свидание с домом, и как красива природа в ее родных местах.
   Повествование прервала вошедшая в комнату Андерсен.
   - Обед для вашей светлости! Стол для мисс Элоизы накрыт в столовой.
   - Ах, как жаль, что я не могу обедать вместе с  вами!  -  воскликнула
Гильда.
   Леди Ниланд в изумлении застыла  и  лишь  через  несколько  мгновений
ответила:
   - Разве ты не  помнишь,  милая  моя,  что  сама  говорила,  как  тебе
невыносимо есть с подносов в спальных комнатах!
   Гильда затаила дыхание, а потом коротко рассмеялась:
   - Видимо, я встала не с той ноги, раз могла  сказать  такое.  Я  буду
благодарна, если вы позволите мне составить вам компанию. Мне совсем  не
нравится обедать в одиночестве.
   В этот момент она вспомнила о том, как часто,  с  тех  пор  как  умер
отец, ей приходилось есть одной. А когда домой уходила миссис Хьюлет,  и
вовсе становилось тоскливо и одиноко.
   Иногда Гильда даже разговаривала вслух сама с собой.
   - Мне бы тоже хотелось обедать  в  твоем  обществе,  -  сказала  леди
Ниланд. - Но, к сожалению, для этого мне  придется  рискнуть  спуститься
вниз.
   - А почему бы и нет? - удивилась Гильда. - Разве вам не скучно сидеть
тут одной взаперти?
   Уверена, вашим друзьям было бы приятно прийти навестить вас.  А  если
для вас это не утомительно, можно устроить званый обед.
   - За исключением зрения я на здоровье не  жалуюсь,  -  ответила  леди
Ниланд. - Но, боюсь, мое общество не так уж приятно. Я слепа,  и  потому
неаккуратно ем.
   Гильда была уверена, что в этом крестную убедила Элоиза.
   - Давайте сделаем вот как, -  предложила  она.  -  Давайте  пригласим
только самых близких  друзей.  Я  подберу  такие  блюда,  чтобы  вам  не
приходилось их резать. Да и вообще я уверена, что если вы будете  больше
слушать и говорить, чем есть, все это прекрасно поймут.
   Леди Ниланд улыбнулась:
   - Для тебя это как игра.  Но  мне  очень  приятна  твоя  забота.  Ах,
Элоиза, как ты думаешь, мне суждено когда-нибудь вновь увидеть мир?
   - Я в этом нисколько не сомневаюсь, - убежденно ответила Гильда.
   Она и вправду чувствовала, что так будет: ей подсказывала интуиция.
   Гильда решила, что  должна  немедленно  отправиться  к  шеф-повару  и
поговорить с ним о том, чтобы он предлагал к стопу как можно больше блюд
из свежих овощей.
   Но  самым  главным  было  сейчас  уб