евшим, но в ясном сознании, жар уменьшится, от воспаления в ране не останется следа.
     Она принесла кувшин с водой и стакан и поставила их у кровати, после чего, убедившись, что дыхание больного постепенно становится все более и более равномерным, на цыпочках вышла из комнаты, тихо прикрыв за, собой дверь.
     Вернувшись к себе в спальню, Леона обнаружила, что приближается время обеда, и подошла к шкафу, чтобы достать оттуда единственное остававшееся у нее платье из белого батиста, очень простого покроя и ужасно старомодное; которое, кстати, уже начало садиться. При виде его девушка невольно пожалела о шелковом платье, сожженном ею этим утром. Но затем, вспомнив выражение глаз Лью Куэйла, когда тот сообщил ей, что это он выбирал ей подарок, и длинное зловещее пятно крови на юбке, она поняла, что, даже если бы это платье висело здесь, она бы никогда не осмелилась надеть его снова.
     Леона сняла батистовое платье с вешалки и едва успела переодеться, как дверь распахнулась и в комнату стремительно влетел Хьюго. Он закрыл за собою дверь, прислушавшись на мгновение, как будто подозревал, что за ним следят, и затем с блестящими от волнения глазами обратился к ней:
     - Леона, сегодня вечером они отправляют груз! Мы должны во что бы то ни стало отвлечь внимание Чарда и не позволять ему ни на шаг выходить за порог.
     - Сегодня вечером?! - повторила Леона, совершенно опешив. - Но ведь это же, наверное, рискованно!
     - Конечно, рискованно! - воскликнул Хьюго. - Вся затея чертовски рискованна, и не мне тебе это объяснять. Но Лью говорит, что нельзя больше откладывать.
     В Дьеппе нас ждет следующая партия груза, и необходимо как можно скорее очистить залив. По его словам, поблизости нет ни малейших следов присутствия служащих таможни или драгун. Его люди целый день пытались их выследить. Вокруг все тихо и мирно, как на кладбище.
     Леона невольно вздрогнула от такого сравнения.
     - Ты уверен, полностью уверен в этом, Хьюги?
     - Лью твердо убежден, что все будет в порядке. Пока Чард не подстроил нам ловушку, о которой никто даже не заподозрит, нам нужно успеть сегодня же вечером поднять со дна груз, погрузить его на лошадей и увезти отсюда до рассвета.
     Леона выглянула в окно. Там все еще шел проливной дождь.
     - Вряд ли его светлость отважится выйти на улицу в такую погоду, - нерешительно промолвила она.
     - Мы должны знать это достоверно, - ответил Хьюго. - Это уже по твоей части, моя дорогая!
     - Почему по моей? - удивилась Леона.
     - Тебе следует занять его чем-нибудь, увлечь его разговором. Лью не сомневается, что ты без труда с этим справишься, если приложишь все старания.
     - Лью! Не слишком ли много Лью берет на себя? - вскричала Леона в порыве гнева. - Я не намерена подчиняться его приказам, как бы ты к этому ни относился.
     - Ну же, Леона, не будь такой раздражительной! - взмолился ее брат. - Ты же знаешь, как много это значит для меня. И если Чард случайно сунется наружу и заметит людей, поднимающихся по откосу со стороны пляжа, мне грозит ссылка в колонии, и тебе это известно.
     - Да, да, - подхватила Леона. - Но, Хьюго, ты действительно считаешь, что сейчас самое время идти на такой риск? А если в открытом море по его распоряжению находится военный корабль? А если драгуны скрываются в засаде за холмами?
     - Лью готов поручиться головой за то, что в пределах нескольких миль от замка нет ни одного драгуна или матроса береговой охраны, - ответил Хьюго. - Что касается моря, у нас есть пара дозорных в лодках, постоянно наблюдающих за заливом!
     - Может быть, все пройдет удачно, - произнесла Леона с сомнением.
     - Все обязательно должно пройти удачно, - заявил Хьюго с внезапной страстностью в голосе. - Господи, Леона! Меня мороз пробирает по коже, стоит мне только подумать, что поставлено на карту.
     Хьюго выглядел таким взволнованным и огорченным, что Леона тотчас забыла все свои страхи. Она подошла к нему и взяла его за руку.
     - Все будет хорошо, - сказала она. - Лью не из тех, кто станет рисковать собственной шеей, а ты останешься здесь, дома, ведь так?
     Хьюго кивнул:
     - Где же мне еще быть? Чард сочтет крайне подозрительным, если я удалюсь сразу после обеда. Но одному богу известно, чем я могу занять этого малого. Он не пьет, в карты, судя по всему, тоже не играет.
     - Предложи партию в карты мистеру Уэстону, - посоветовала Леона. - Он гораздо более опасен, чем лорд Чард, когда дело касается наблюдения за местностью. Займи его игрой, а я приложу все усилия, чтобы отвлечь внимание его светлости.
     Говоря это, она почувствовала стыд оттого, что столь охотно согласилась на подобную просьбу.
     Хьюго, наклонившись, поцеловал ее в щеку.
     - Ты славная девочка, Леона, - сказал он. - И если только нам удастся вывезти отсюда товар, у меня в кармане появятся немалые деньги.
     Настроение его, судя по тону, заметно поднялось, и Леона быстро добавила:
     - Какую бы сумму ты ни выручил от этого, Хьюго, ты должен пообещать мне одну вещь. Тебе необходимо вернуть их Лью в счет долга. Дай мне честное слово.
     Она заметила, как огонек воодушевления потух в глазах Хьюго.
     - Будь они неладны, эти долги! - вскричал он раздраженно. - Когда я чувствую в руках золото, я хочу наслаждаться им, я хочу тратить его в свое удовольствие.
     - Да, я знаю. - Леона успокоила его, словно капризного ребенка. - Но ты должен в первую очередь расплатиться с Лью. Ты сам сказал, что денег от одной или двух партий груза тебе хватит, чтобы полностью освободиться от долгов.
     Брат снова коснулся губами ее щеки.
     - К черту Лью! - воскликнул он. - Пока ты с ним учтива, он будет вести себя вполне любезно и обходительно. Не забывай, о чем я тебе говорил: тебе следует держаться с ним повежливее.
     "Я не могу..." - хотела было сказать Леона, но, прежде чем слова успели сорваться у нее с уст, Хьюго перебил ее, бросив взгляд на часы.
     - Гром и молния! Кажется, я могу опоздать к обеду, - заявил он. - А Чард всегда пунктуален до минуты.
     Он вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь.
     Леона нехотя повернулась в сторону зеркала. Белое батистовое платье уже стало ей слишком узко, подумала девушка, окидывая себя критическим взглядом. "Этим было бы трудно прельстить даже конюха", - призналась она себе с горечью. Затем, усевшись перед туалетным столиком, она попыталась соорудить себе новую, более модную, прическу. Но короткие золотистые локоны упорно отказывались ей покоряться, по-прежнему обрамляя светлым ореолом чуть заостренное личико, отчего ее полные тревоги глаза казались неестественно большими.
     Вскоре она оставила все свои попытки приспособиться к требованиям моды, как безнадежные. Стараясь скрыть недостатки своего платья, она вынула из вазы на столе две алые розы и приколола их на грудь. И все же Леона была ужасно недовольна собою, когда наконец медленно спустилась по ступенькам лестницы в гостиную.
     Лорд Чард был уже здесь. В белых вечерних брюках и голубом атласном фраке он выглядел столь блистательно, что Леона в сравнении с ним чувствовала себя более дурно одетой, чем когда бы то ни было. Его белоснежный галстук отличался безукоризненной чистотой, и, когда он обернулся при ее приближении, она заметила мерцавшую при свете свечей алмазную застежку на кармашке для часов.
     - Надеюсь, вы извините меня за то, что позволил себе налить рюмку мадеры, - обратился он к ней.
     - Напротив, это я должна просить прощения, что не спустилась раньше, чтобы предложить ее вам, - ответила она.
     Леона знала, что, по мере того как она приближалась, он не сводил с нее глаз, но стоило ей украдкой бросить на него беглый взгляд, как она тут же понурила голову, сердясь и на себя, и на него, поскольку всякий раз, когда он заговаривал с нею, у нее возникало ощущение, что его слова, даже самые обычные и ничего не значащие, неизменно повергали ее в смущение.
     На секунду между ними воцарилось молчание, молчание, которое почему-то казалось ей исполненным куда большего смысла, чем любые слова; после чего, чувствуя себя испуганной и растерянной, Леона произнесла поспешно:
     - Дождь все еще идет.
     - Да, я слышу, - отозвался лорд Чард.
     - Мне жаль тех людей, которые оказались на улице в такой час, - продолжала Леона. - Хотя, конечно, их не должно быть много.
     - Всегда есть те, кому приходится оставаться вне дома в любую погоду, ясную или дождливую, - заметил он.
     - Да, вероятно, - согласилась Леона, пытаясь сообразить, кого именно он мог иметь в виду, за исключением контрабандистов.
     - Должно быть, зимою это место очень пустынно, - заметил он.
     - Порою здесь бывает просто жутко, когда поднимается буря, - призналась Леона. - Ветер свистит за порогом дома, и иногда в его вое мне слышится пронзительный крик, как будто кто-то снаружи умоляет впустить его. И тогда мне становится страшно.
     - И, несмотря на это, вы не хотите побывать в Лондоне, - сказал лорд Чард с улыбкой, - Нет, я не могу уехать отсюда, - ответила Леона.
     - Даже на короткое время? - не отступал он.
     - Только не в Лондон, - сказала Леона. - По-видимому, я гораздо больше боюсь Лондона, чем ветра и шторма на море.
     - Но почему же? В Лондоне, как и везде, наряду с дурными есть немало прекрасных людей. Там можно встретить и тех, чей кругозор далеко не всегда ограничивается светской жизнью, и даже тех, с кем можно обсуждать серьезные темы. Многие из них сами являются владельцами поместий в деревне.
     - Я знаю, - ответила Леона. - Я не настолько несведуща, чтобы не понять, что сельские жители тоже приезжают в Лондон. Просто там мне будет не по себе.
     - Да, пожалуй, вы правы, - вдруг произнес лорд Чард, к ее удивлению.
     Его реакция была настолько неожиданной, что Леона тотчас вскинула на него глаза.
     - Вы отличаетесь от всех других людей, - продолжал он, сопровождая свои слова выразительным взглядом. - Я часто спрашиваю себя, живое вы существо или нимфа, возникшая из речных туманов и белопенных волн, разбивающихся о скалы.
     - Ах, если бы! - невольно воскликнула она. - Но, к сожалению, я всего лишь простая смертная, милорд, со всеми заботами, волнениями и тревогами человеческого существа.
     - Разве они не останутся позади, если вы уедете отсюда? - спросил он.
     Леона покачала головой:
     - Нет, они все время будут преследовать меня, потому что стали частью моей жизни.
     - А если я попробую доказать вам, что вы ошибаетесь? - спросил он.
     Никогда еще в его голосе ей не слышалось столько страстного волнения, и снова глаза ее оказались прикованными к нему, и в душе ее пробуждалось странное волнующее чувство, которому она сама не могла дать определения. Она знала только, что ей хотелось услышать его признание, ее охватило необъяснимое радостное возбуждение и любопытство.
     - Вы позволите? - осведомился он ласковым тоном.
     - Если я опоздал, мисс Ракли, прошу меня извинить! - раздался от двери резкий, неприятный голос.
     Леона, вздрогнув, обернулась и увидела входившего в комнату Николаса Уэстона.
     - Нет, вы не опоздали, мистер Уэстон, - произнесла она с усилием, едва собравшись с мыслями и вспомнив, кто перед нею и что ему было здесь нужно.
     У нее возникло ощущение, словно она была внезапно и грубо разбужена ото сна - сна, окутанного налетом волшебства, который сейчас, когда она очнулась, не имел ничего общего с реальной действительностью, и все же, как ни странно, ощущение это сохранялось.
     - Мне кажется, милорд, я простудился, - сообщил почти с порога Николас Уэстон, обращаясь к лорду Чарду. - Нам никогда еще не случалось оставаться так долго под дождем.
     - Вы слишком изнежили себя, Николас, вот в чем ваша беда, - заметил лорд Чард.
     Хьюго появился несколькими минутами позже, рассыпаясь в извинениях. Как только они собрались, Брэмуэлл объявил, что обед подан, и все общество проследовало в столовую.
     Леона беспокоилась, придется ли угощение по вкусу гостям, и на этот раз ее опасения не были напрасными.
     Слуги могли сделать усилие в виде исключения, но им стоило слишком большого труда повторить свой вчерашний триумф. Леоне пришлось извиняться за то, что рыба оказалась плохо подогретой, а жаркое из цесарок слегка пригорело.
     - Боюсь, милорд, - говорила она, - что наша прислуга стареет. Один раз они ухитрились подать на стол превосходный обед, но на большее их не хватило. Если бы Хьюго и я этим вечером были в замке одни, нам пришлось бы довольствоваться холодной бараниной, пока миссис Берне не соизволила бы подняться на ноги.
     Она старалась обратить дело в шутку, полагая, что гораздо лучше быть искренней, чем делать вид, что пища была приготовлена так, как следовало.
     - Я все прекрасно понимаю, - отозвался лорд Чард. - И я знаю, что мы с Николасом представляем собой досадную помеху, навязываясь вам подобным образом.
     Вы должны простить меня, мисс Ракли, но, будучи всего лишь грубым солдатом, я успел забыть трудности домашней жизни в Англии.
     - О, я совсем не это имела в виду! - воскликнула Леона, покраснев при мысли, что ее слова могли быть истолкованы как желание отделаться от него. - Я только хотела объяснить...
     - Мне совершенно ясно, что именно вы намеревались этим сказать, - произнес лорд Чард. - Но я также сознаю, что мне не следует злоупотреблять вашим гостеприимством. Могу ли я внести со своей стороны предложение, которое, как я надеюсь, вы сочтете приемлемым?
     - Д-да, разумеется, - запинаясь, выговорила Леона, вне себя от стыда за свою бестактность.
     - В сущности, это приглашение, - объяснил лорд Чард, - вам и вашему брату отправиться завтра вместе со мною в Клантонбери. Моя сестра только что вернулась туда из Лондона и, я уверен, будет счастлива с вами познакомиться. Кроме того, я горю нетерпением показать вам дворец, который, на мой взгляд, является одним из лучших творений Роберта Адама <Роберт Адам (1728-1792) - выдающийся английский архитектор, работавший в стиле классицизма.>.
     - Клянусь небом, это очень заманчивое предложение! - откликнулся Хьюго с противоположного края стола, и по выразительному взгляду, брошенному им на сестру, интонации его голоса и внезапно вспыхнувшему огоньку в глазах Леона поняла, что эта идея пришлась ему по душе. Она была не настолько наивна, чтобы не догадаться почему. Лорд Чард намеревался покинуть замок, и чем быстрее они смогут от него отделаться, тем легче будет переправить на берег следующую партию товара.
     - Мне всегда хотелось увидеть Клантонбери, - продолжал Хьюго. - Я слышал, он великолепен. Уэстон рассказывал мне, что он обошелся почти в четверть миллиона фунтов. Неужели это правда?
     - Сколько я могу судить, конечная стоимость не намного уступает этой сумме! - ответил лорд Чард. - Собственно, он был построен при последнем герцоге, который путешествовал по всему миру в поисках сокровищ, которые впоследствии пошли на отделку парадных помещений. Он потратил на них целое состояние, но, к счастью, мой зять, нынешний герцог, унаследовал значительные богатства от своей матери, и моя сестра тоже была далеко не бесприданницей.
     - Что ж, лично у меня есть только один ответ на ваше предложение, - заявил Хьюго, - и состоит он в том, что мне хотелось бы поехать туда как можно скорее.
     - А что скажет мисс Ракли? - спросил лорд Чард, обращаясь напрямую к Леоне.
     - Б-благодарю вас, вы очень любезны, - ответила Леона.
     Она не могла сказать ничего другого, чувствуя на себе пристальный взгляд Хьюго, но, оказавшись одна в гостиной, с горечью подумала о том, в каком виде предстанет перед герцогиней и, вероятно, другими блестящими светскими дамами, которые, должно быть, посещают Клантонбери. До чего же стеснительно иметь всего лишь два платья, серое, поношенное и вылинявшее, и белое батистовое, которое давно уже было ей мало. Оба выглядели настолько старомодно, что она уже заранее предчувствовала, как трудно будет скрыть улыбки при ее появлении.
     Она лихорадочно подыскивала в уме благовидный предлог для отказа, когда джентльмены вышли из столовой и присоединились к ней. Хьюго послал сестре предостерегающий взгляд и уселся вместе с Николасом Уэстоном за карточный стол. Лорд Чард расположился на софе рядом с Леоной, которая поспешно взяла свою вышивку, с тем чтобы чем-нибудь занять руки и избежать необходимости смотреть в его сторону.
     - Вы чудесно вышиваете, - произнес лорд Чард после короткой паузы.
     - Мне нравится это занятие, - ответила Леона. - Я собираюсь украсить вышивкой все кресла в столовой"
     Но на это уйдет много времени.
     Она оглянулась по сторонам и, убедившись, что Хьюго и Николас Уэстон слишком заняты игрой, чтобы подслушать их разговор, нагнулась к нему и тихо произнесла:
     - Милорд, у меня к вам есть просьба.
     - Какая же? - осведомился лорд Чард.
     Он говорил вполголоса, но у нее создалось впечатление, что он замер в напряженном ожидании.
     - Не заставляйте меня ехать в Клантонбери, - ответила она. - Возьмите с собою Хьюги - ему это доставит удовольствие. Но мне лучше остаться здесь.
     - А если я скажу вам, что мне очень хочется, чтобы вы поехали, - возразил лорд Чард, - что главной причиной моего приглашения было желание показать вам дворец моей сестры, - что тогда?
     - Это очень мило с вашей стороны, - пробормотала Леона в ответ. - Но я не могу.., не могу...
     Ей почему-то было трудно найти нужные слова, и голос ее как будто уносился в пустоту.
     Лорд Чард, наклонившись, взял ее руку в свою, и от его прикосновения она вдруг успокоилась, слова замерли у нее на устах. Она не представляла себе, что его пальцы могут казаться такими сильными и в то же время теплыми и почти ободряющими.
     - В чем дело? - спросил он. - Скажите откровенно, что вам мешает навестить мою сестру?
     - Мне.., мне нечего надеть, - запинаясь, выговорила Леона.
     Она вовсе не собиралась признаваться в этом столь открыто и все же, чувствуя пожатие руки лорда Чарда, волей-неволей вынуждена была выложить правду.
     На мгновение он слегка стиснул пальцы, и интуиция тут же подсказала Леоне, что ее ответ оказался совершенно отличным от того, что он предполагал услышать. Она не знала, испытывал ли он при этом облегчение или наоборот, но понимала, что он ожидал услышать нечто совсем иное, хотя что именно - она не имела понятия.
     - Об этом не беспокойтесь, - сказал он. - Моя сестра примерно одного с вами роста, хотя во всем остальном вы полная противоположность друг другу. Ручаюсь вам, она будет только рада одолжить вам все необходимое - в действительности это даже доставит ей удовольствие. Она не только сама обожает изысканные туалеты, но и любит наряжать других, и я часто говорю, что она ведет себя как дитя со множеством кукол, так как у нее вошло в привычку обмениваться шалями, ожерельями и шляпками со своими подругами.
     - Когда речь идет о ее подругах, это совсем другое дело, - возразила Леона. - Помимо всего прочего, я могу ей не понравиться.
     - Вам нет нужды волноваться на этот счет, - убеждал ее лорд Чард. - Я отвечаю за свою сестру и не сомневаюсь, что она полюбит вас.
     Непоколебимая уверенность его тона на мгновение повергла Леону в молчание. Затем, прежде чем она успела что-либо сказать в ответ, он снова накрыл ее руку своею.
     - Положитесь на меня. Уверяю вас, что подобные мелочи не имеют ни малейшего значения. Ваш брат выразил желание отправиться в Клантонбери, и мне было бы очень приятно, если бы вы погостили там и познакомились с моей сестрой, а все остальные детали уладятся сами собой, обещаю вам.
     Ей казалось, что он готов был решительно отмести прочь любые затруднения. Они исчезали как по волшебству под воздействием его тихого завораживающего голоса. Но даже несмотря на то, что она чувствовала себя успокоенной, одно прикосновение его руки против ожидания заставило ее сердце внезапно забиться.
     Она ощущала глухой звук его ударов, пальцы ее затрепетали под его ладонью. И затем, когда он отпустил ее руку, она подняла ресницы