И не забывай, он может тебя помнить только по  газетным
вырезкам.
   Вирджиния содрогнулась.
   - Не хочу  даже  вспоминать,  -  сказала  она,  -  Огром-1ая  гора  мяса,
развалившаяся на полу.
   - Раз так, то и не волнуйся понапрасну, - сказала тетя. - Он ни за что не
узнает тебя, сколько бы времени ни прошло. Хотя, может быть, стоило  сказать
ему перед самым отъездом, чтобы увидеть, как он удивится!
   - Никогда этого не сделаю! - пренебрежительно заметила Вирджиния. -  Нет,
тетя. Моя поездка чисто познавательная. Поэтому не жди никаких драматических
объяснений со счастливым финалом в завершении.
   - Нет? - загадочно спросила тетя. - Мужчины  в  Англии,  в  целом,  очень
привлекательны.
   - Когда  я  получу  свободу,  -  объявила  Вирджиния,  -  то  найду  себе
привлекательного американца, в точности как дядя Клемент. Мы  будем  жить  с
ним долго и счастливо на маленькой ферме, как у тебя,  и  позабудем  о  моих
деньгах.
   - Остается надеяться, что твое предсказание сбудется,  -  вздохнула  тетя
Элла Мэй, - но судя по пассажирам, которых я успела заметить, тебе не  найти
его на этом корабле.
   - Я тоже так думаю, - согласилась Вирджиния. Ее тетя оказалась права.  На
корабле собралась скучнейшая компания - бизнесмены, которые почти все  время
проводили  в  баре,  отпуская  шуточки,  сопровождавшиеся  взрывами  хохота;
пожилые пары, которые отправились в  путешествие  с  целью  оздоровиться,  и
прочие, вроде миссис Уинчестер - американки, чей муж  работал  в  Англии,  и
которая ехала к нему после короткого визита к родственникам в Огайо.  Миссис
Уинчестер была разговорчивой женщиной, любившей слушать только себя,  но,  к
радости Вирджинии, вскоре после отплытия из Нью-Йорка она начала страдать от
морской болезни и удалилась в свою каюту.
   В первые два дня было немного ветрено,  но  затем  установились  хорошие,
теплые дни. У всех англичан на борту была только одна тема для  разговора  -
погода.
   - Я всегда считаю, что август - лучшее время для путешествий -  Вирджиния
слышала, как снова и снова  они  повторяли  каждый  день.  Приветствуя  друг
друга, они неизменно произносили одно и то же:
   - Чудесный день! Не правда ли?
   - Да, чудесный.
   Раз  или  два  кто-нибудь  из  них  делал  робкую  попытку  заговорить  с
Виржинией, приглашал принять участие в  играх  или  спрашивал  ее  мнение  о
погоде.  Но,  оставаясь  вежливой,  Вирджиния  давала   ясно   понять,   что
предпочитает одиночество. Ей нужно было о многом подумать: не только о  том,
что впереди, но и о самой себе. Оказалось, что поправиться после  болезни  -
все равно что заново родиться. Как будто за тот долгий год, когда она лежала
без сознания,  она  возвратилась  в  зародышное  состояние,  а  затем  вновь
появилась в мире, который был совершенно новым, в мире, в  котором  не  было
ничего общего с тем, каким она знала его раньше.
   В глубине души она все время ликовала при мысли о свободе. "Я свободна! Я
свободна!" -  без  устали  повторяла  Вирджиния;  свободна  от  материнского
тиранства; свободна, на какое-то время, от забот и обязательств, связанных с
наследством; свободна даже от тревог и волнений  о  своем  будущем.  Корабль
представлялся ей каретой, переносящей ее из  вчерашнего  дня  в  завтрашний,
избавляя, пусть ненадолго, от того, что угнетало ее в прошлом.
   Когда  вдалеке  показался  берег  Англии,  Вирджинию  охватило   странное
чувство, как будто она была первопроходцем, открывающим новые,  неизведанные
земли. Она испытывала волнение и больше не боялась. Быть одной  не  означает
быть одинокой. Впервые в жизни никто не мог ей запретить делать то, что  она
хочет. Когда она ступит на  английскую  землю,  она  может  исчезнуть,  если
пожелает, и никто не узнает, куда она запропастилась. Она может  отправиться
из Англии в Европу  или,  если  захочет,  прямиком  обратно  в  Америку.  Ей
казалось, она сбросила с себя последние сомнения и страхи перед будущим, как
старую кожу, и теперь у нее прорастали крылья. Она наконец достигла  Англии,
а Англия была самым смелым в ее жизни предприятием.
   Вирджиния поспешила в каюту, чтобы сложить вещи. В коридоре она встретила
миссис Уинчестер, все еще бледную и изможденную путешествием.
   - О, мисс Лангхоулм! - сказала она. - Я искала вас, чтобы извиниться. Как
это ужасно,  что  я  была  не  в  состоянии  позаботиться  о  вас  во  время
путешествия. Всему виной моя болезнь, кошмарное недомогание. Доктор  сказал,
что у него еще не было пациента, который бы так страдал, как я. Уверяю  вас,
мисс Лангхоулм, я просто прокляла это море. Так доктору и заявила:
   "Я скорее отправлюсь вплавь в Америку, чем еще раз испытаю такое!"
   - Мне вас искренне жаль, миссис Уинчестер, - посочувствовала Вирджиния, -
но, пожалуйста, не беспокойтесь обо мне! Я вполне самостоятельный человек.
   - Я сама себя стыжусь, что так и не смогла ничего  для  вас  сделать.  Но
теперь, когда мы в Англии, причин для волнений нет, не так  ли?  Я  надеюсь,
вас встретят?
   - Да, да, - поспешно заверила ее Вирджиния. -  Меня,  конечно,  встретят.
Пожалуйста, не беспокойтесь, миссис  Уинчестер.  -  Вирджинии  перво-наперво
хотелось избавиться от старой сплетницы.
   Миссис Уинчестер последовала за Виржинией в каюту, без  устали  повторяя,
как она виновата и что она напишет тетушке, чтобы принести свои извинения.
   - Пожалуйста, не стоит волновать тетю Эллу Мэй, - попросила Вирджиния.  -
Я сообщу ей, что мы прекрасно нашли общий язык. Она только  разнервничается,
если узнает от вас что-нибудь иное.
   - Тогда сохраним наш маленький  секрет  в  тайне,  -  согласилась  миссис
Уинчестер. -  Когда  будете  в  Лондоне,  обязательно  навестите  меня.  Вы,
наверное, сейчас не останетесь в городе?
   - Не останусь, - ответила Вирджиния, намереваясь во что бы  то  ни  стало
скрыть от миссис Уинчестер конечный пункт своего путешествия.
   - Тогда вот мой адрес,  -  сказала  миссис  Уинчестер,  вручая  Вирджинии
листок бумаги. - Мы с мужем будем очень  рады  оказать  вам  гостеприимство.
Правда, домик у нас маленький, да и тот казенный, но в нем есть комната  для
гостей, если вас не смутит, что она находится в мансарде. Поверьте, мы будем
всегда искренне рады видеть вас.
   - Очень любезно с вашей стороны, - сказала Вирджиния. - Большое  спасибо.
И благодарю вас, что вы сопровождали меня. Как  вы  добры,  что  согласились
позаботиться обо мне.
   - И тем не менее, к моему прискорбию, я не выполнила своих  обязательств,
- снова завелась миссис Уинчестер.
   С большим трудом Вирджинии удалось отделаться от нее  и  начать  собирать
вещи. Она тщательно упаковала все свои новые платья в сундуки с полукруглыми
крышками, позвала стюарда закрепить ремни  на  сундуках  и  привязала  к  их
ручкам бирки, аккуратно написанные рукой  тети  Эллы  Мэй:  "Мисс  Вирджиния
Лангхоулм, направляется в замок Рилл, Кент".
   На самом деле Вирджиния не предполагала, что ее будут встречать,  однако,
когда она спустилась по сходням, к ней подошел важного вида пожилой  человек
со шляпой-котелком в руке и спросил:
   - Мисс Вирджиния Лангхоулм?
   - Да, я мисс Лангхоулм, - ответила Вирджиния.
   - Его светлость герцог Меррильский распорядился, чтобы я проводил  вас  к
поезду, - сказал он. - Экипаж ждет. Носильщикам  я  уже  велел  отнести  ваш
багаж.
   Вирджинию подвели к очень удобной карете,  а  потом  отвезли  на  вокзал.
Пожилой  провожатый  вручил  ей  билет,  и  оказалось,  что  для  нее  одной
зарезервировали целое купе первого класса. Внутри она нашла грелку для ног и
большую корзинку со съестными припасами.
   - Надеюсь, вы найдете все, что вам нужно, мисс,  -  почтительно  произнес
пожилой человек. - Я загляну к вам, когда поезд остановится на переезде,  на
тот случай, если вам понадобится что-нибудь еще.
   - Боюсь, что доставила его  светлости  столько  хлопот...  -  пролепетала
Вирджиния.
   - Вы - гостья, мисс, - сказал пожилой слуга почти с упреком.
   Вирджиния улыбнулась. Провожатый ушел, и как только поезд  тронулся,  она
почти с детским любопытством приподняла  крышку  плетеной  корзинки.  Трудно
было вообразить более изысканный и утонченный набор яств. Там был паштет  из
гусиной  печенки,  блюдо  с  куропатками,  заливное  из  куриных   крылышек,
украшенное разными вкусностями, профитроли с кремом, три сорта сыра, кусочек
золотистого масла, вырезанный  в  виде  герба,  свежие  булочки,  печенье  и
поджаренный хлеб, изобилие фруктов -  огромные  грозди  муската,  персики  с
теннисные мячи, груши с золотой кожурой, а чтобы запить все это, в  корзинку
положили бутылку рейнвейна, бутылку с  водой  и  серебряную  флягу  с  кофе,
обернутую во фланель.
   "Если это обычное меню в замке Рилл, - подумала Вирджиния, - то я  вскоре
стану такой же толстой, как была год назад".
   Она съела  немного  куриного  заливного  и  попробовала  фрукты.  Бутылка
рейнвейна осталась неоткупоренной, и, памятуя о том, что тетушка никогда  не
одобряла  американской  привычки  поглощать  неимоверное  количество   кофе,
Вирджиния не дотронулась и до фляги.
   "Слишком много волнений, чтобы  ощущать  голод",  -  решила  Вирджиния  и
начала считать часы до прибытия в Рилл.
   На  маленькой  промежуточной  станции,  где  поезд   сделал   специальную
остановку, ждал экипаж. Вывеска на крошечной платформе гласила: "Только  для
пассажиров в замок Рилл".
   Когда Вирджиния выходила из вагона, пожилой  сопровождающий  уже  отдавал
распоряжение носильщику забрать ее вещи из  багажного  отделения.  Вирджиния
прошла к выходу. Перед станцией стояла  пара  великолепных  гнедых  лошадей,
запряженных в  закрытую  двухместную  карету.  Они  презрительно  вскидывали
головы, как будто сердясь, что их заставляют ждать, и при  этом  позвякивали
серебряными уздечками, блестевшими в лучах заходящего солнца. К карете  были
приставлены кучер и лакей в ливрее.
   Вирджиния забралась в экипаж и ждала, что ее провожатый последует за ней.
Дверь захлопнулась. Вирджиния поспешно  опустила  окно.  Ее  новый  знакомый
стоял перед каретой, почтительно держа в руке котелок.
   - А вы разве не едете? - спросила она.
   - О нет, мисс! - ответил тот. - Я выполнил все инструкции.
   - Тогда до свидания! И большое вам спасибо! - сказала Вирджиния.
   - Всегда к вашим услугам, - произнес он почти изящным тоном и  поклонился
проехавшей мимо него карете.
   - Да... - сказала сама себе  Вирджиния,  откидываясь  на  мягкие  подушки
сиденья, - его светлость, безусловно, знает, что такое хороший тон. Если  он
так встречает обыкновенную студентку, то  как  же  тогда  был  бы  обставлен
приезд герцогини?
   Вирджиния даже улыбнулась от такой мысли. В том, что она под чужим именем
направляется, по собственному выражению, в "самое логово льва", было  что-то
завораживающее.
   Очень скоро она поняла, что они выехали на аллею, ведущую к  замку  Рилл.
По обеим ее сторонам росли массивные дубы,  через  несколько  секунд  она  в
первый раз взглянула на дом человека, за которого вышла замуж.  И  Вирджиния
не смогла удержаться от тихого, но вполне уловимого возгласа  удивления.  На
фоне яркого неба замок Рилл имел фантастический вид. Его башенки и  башни  -
словно из  сказки,  а  сам  замок  -  невероятно  огромный;  Вирджиния  даже
подумала, что он на самом  деле  не  может  быть  частной  резиденцией.  Она
смотрела на замок во все глаза, а лошади  тем  временем  степенно  везли  ее
дальше, открывая перед ней новые картины: белые голуби  вдруг  резко  взмыли
над крышей, флаг затрепетал от  легкого  дуновения  ветра.  Казалось,  замок
приветствует ее, и только самого  бесчувственного  человека  не  тронуло  бы
зрелище громадного сооружения, величаво воздвигнутого  на  легком  склоне  и
окруженного со всех сторон великолепными садами и  лесами.  Перед  Виржинией
промелькнуло озеро, по зеркальной поверхности которого плыли лебеди,  черные
и белые, и несколько уток с ярким оперением.
   - Как красиво! - прошептала Вирджиния.  Не  успела  она  опомниться,  как
лошади остановились и замерли. Она увидела широкую лестницу, а навстречу уже
спешил лакей в темно-зеленой ливрее с серебряными пуговицами, чтобы отворить
дверцу кареты. Вирджиния вышла из экипажа. Лестница вела к огромным  двойным
дверям из дуба, украшенным большими  шляпками  гвоздей.  Одна  створка  была
распахнута.
   Вирджиния начала было подниматься по лестнице, но тут из дверей выскочили
двое, и так поспешно, словно их кто-то подталкивал. А за ними вышел  высокий
темноволосый человек и разъяренно закричал:
   - Убирайтесь прочь! Если я вас еще раз  увижу,  то  сверну  вам  шеи!  Вы
слышите?
   - Но..,  герцогиня..,  попросила  нас...  -  сумел  пролепетать  один  из
убегавших, побледнев от страха.
   - Просила вас ее светлость или нет - неважно, - последовал  ответ,  -  вы
будете  исполнять  мои  распоряжения.  Убирайтесь  раз  и   навсегда!   Если
вернетесь, вам же хуже будет. А теперь - ступайте!
   В его  тоне  было  столько  бешенства  и  злобы,  что  двое  -  Вирджиния
догадалась: это какие-то торговцы - в ужасе отпрянули, а один из них чуть не
скатился по ступенькам.
   Вирджиния стояла, как парализованная, не зная, что ей теперь делать и  не
смея пошевелиться. Но разгневанный человек уже ушел,  и  в  дверях  появился
седовласый дворецкий, почему-то похожий на епископа.
   - Мисс Вирджиния Лангхоулм,  если  не  ошибаюсь?  -  спросил  он  тихо  и
почтительно. - Входите, пожалуйста.
   Вирджиния с усилием заставила себя подняться по ступеням.
   - Кто.., кто это был? - спросила она. Дворецкий даже не попытался сделать
вид, что не понял ее.
   - Его светлость сегодня немного расстроен, - успокаивающе пояснил он.
   - Расстроен! - повторила  Вирджиния,  но  вовремя  спохватилась:  она  не
должна критиковать хозяина дома. Это был.., ее муж!

Глава 4

   Вверх  по  главной   лестнице   Вирджиния   поднялась   в   сопровождении
высокорослого лакея, ослепительного в своей ливрее - зеленой с серебром. Как
только они отошли от дворецкого настолько, что тот не мог  их  услышать,  от
церемонности лакея не осталось и следа, а Вирджиния  тут  же  осознала  свое
положение в этом аристократическом доме.
   - Вы кажется, из Америки, мисс? - поинтересовался лакей.
   - Да, - ответила Вирджиния. - Сегодня  утром  я  приплыла  на  корабле  в
Саутгемптон.
   - Я довольно часто размышляю об Америке, - признался лакей. - Никогда  не
думал, что там живут такие люди, как вы, мисс. Мне представлялось,  во  всей
стране только и есть, что краснокожие индейцы да миллионеры!
   Он засмеялся своей шутке, и Вирджиния поняла:  прислуга  знает,  что  она
всего-навсего американка, приехавшая поработать в библиотеке, а не настоящая
гостья, и поэтому с ней можно обходиться  по-дружески,  без  церемоний.  Она
нисколько не обиделась, ее даже это позабавило, а когда появилась, очевидно,
самая младшая помощница горничной,  чтобы  распаковать  вещи  Вирджинии,  то
девушка болтала так же непринужденно, как и лакей.
   - Надеюсь, вам здесь понравится, мисс,  -  сказала  она,  вынимая  наряды
Вирджинии из сундука и вешая их в большой гардероб. - Хотя после Америки вам
все покажется здесь странным.
   - Почему? - с любопытством спросила Вирджиния.
   - Ну.., вы  ведь  там  у  себя  живете  совсем  по-другому,  -  объяснила
горничная. - И я не думаю, что в Америке найдутся такие дома, как этот, даже
у миллионеров, о которых мы столько наслышаны.
   - У нас есть большие дома, но, конечно, не такие, как этот, - согласилась
Вирджиния.
   Вопреки самой себе она почувствовала, что красота  внутреннего  убранства
замка произвела на нее впечатление.  Огромная  дубовая  лестница  с  плавным
изгибом и резными балясинами в виде купидонов  была  великолепна.  Вирджиния
достаточно разбиралась в живописи и  могла  понять,  что,  куда  бы  она  ни
бросила взгляд, повсюду были изумительные, произведения не только английской
школы, но и итальянского ренессанса, фламандских и голландских художников, а
настоящий восторг у нее вызвала картина,  в  которой  она  узнала  благодаря
своим альбомам по искусству знаменитого Ван Дейка.
   Комната Вирджинии была удобной и очень симпатичной, но, соответственно ее
положению, маленькой. Ванная, когда Вирджиния выяснила  ее  местонахождение,
оказалась, как она и предполагала, в самом конце длинного коридора.  Тем  не
менее Вирджиния была очарована всем увиденным и  долго  стояла  возле  окна,
разглядывая внизу озеро, а за ним могучие, многовековые деревья.
   В центре озера находился маленький островок, и Вирджиния заметила на  нем
какое-то  сооружение,  похожее  на   греческий   храм.   Она   почувствовала
непреодолимое желание все разведать: и розарии, едва  видневшиеся  за  углом
дома, и леса вдалеке, и замеченные ею из окна кареты  конюшни,  спрятавшиеся
за западным крылом дома. Все это так завораживало, что Вирджиния даже забыла
на мгновение, зачем она приехала в Англию. Она просто радовалась возможности
открыть Что-то новое, попасть в неизвестный ей до сих пор мир, который,  как
она предвкушала, будет полон сюрпризов.
   Она сменила дорожный костюм на тонкое кисейное  платье  в  цветочек.  Это
была очень просто сшитая и тем не менее очень дорогая модель,  купленная  на
Пятой авеню. Теперь, осматривая себя в зеркале, она порадовалась,  что  была
такой расточительной. В белой кисее в мелкий цветочек, с накинутым на  плечи
шифоновым шарфиком Вирджиния выглядела до  смешного  юной  и  все  же  очень
привлекательной. Она покривила бы душой, если бы не признала, что необычные,
с серебринкой, волосы делают  ее  очень  непохожей  на  остальных  женщин  и
притягивают к себе все взгляды. Она не послушалась совета тети  Эллы  Мэй  и
отказалась сходить к какому-нибудь известному парикмахеру, чтобы он  показал
ей последние модели причесок. Вместо этого Вирджиния зачесала волосы назад и
собрала их в узел на затылке. Этот живой венчик красиво обрамлял  ее  тонкое
лицо, придавая ему выразительность и классическую элегантность.
   Вирджиния едва успела привести себя в порядок, как раздался стук в дверь.
   - Входите! - откликнулась она.
   Дверь отворилась, и на пороге показалась женщина средних лет, в пенсне  и
строгом костюме из белого сержа.
   - Я - Марджори Маршбанкс! - представилась она слишком хорошо поставленным
голосом, -  Секретарь  ее  светлости.  Зашла  узнать,  не  могу  ли  я  быть
чем-нибудь полезна.
   - Как любезно с вашей стороны, - сказала Вирджиния. -  А  я  -  Вирджиния
Лангхоулм, как вы уже, безусловно, знаете. С тех пор как я сошла с  корабля,
все со мной чрезвычайно предупредительны.
   - Мы всегда стремимся, чтобы наши гости  чувствовали  себя  как  дома,  -
чопорно заметила мисс Маршбанкс. - А сейчас, я полагаю', вы не откажетесь от
чашечки чая. Пойдемте со  мной,  я  покажу,  где  находится  наша  маленькая
гостиная, а после отведу вас познакомиться с ее светлостью.
   Вирджиния взяла в руки сумочку, носить которую было довольно  неудобно  и
тяжело, но девушке не хотелось оставлять ее в комнате, так как она не  нашла
еще, куда можно было бы спрятать значительную сумму, привезенную из Америки.
   - Конечно, - говорила тетя Элла Мэй, -  ты  можешь  распорядиться,  чтобы
деньги перевели в английский банк, но тогда от  тебя  потребуют  объяснений.
Мне кажется, лучше всего, если ты возьмешь побольше денег с собой.  Если  не
хватит, ты всегда сможешь протелеграфировать мне, а я договорюсь обо всем  с
опекунами.
   - Но я не хочу, чтобы опекуны знали, где я нахожусь, -  быстро  возразила
Вирджиния.
   - Понимаю, - сказала тетя Элла Мэй. - Поэтому я взяла денег для  тебя  из
собственного банка.
   - А это тебя не стеснит? - забеспокоилась Вирджиния.
   - Конечно нет, - улыбнулась тетя.  -  Если  мне  что-нибудь  понадобится,
стоит только слово сказать, что  это  нужно  тебе.  А  пока  мне  доставляет
большое удовольствие финансировать тебя. Если подумать, то это даже  смешно.
Бедствующая