которое лежало рядом с  каминными
часами. Как она и ожидала, оно было из Танжера. Почему-то Атейла решила, что
оно от графини. Ей было страшно вскрывать его. Она боялась прочесть  что-то,
что могло испортить им с графом этот вечер.  Но  и  спуститься  к  нему,  не
прочитав письмо, она не могла.
   Медленно, потому что пальцы у нее дрожали, Атейла  вскрыла  конверт.  Там
лежал тонкий, сложенный пополам листок бумаги. Развернув его, девушка узнала
почерк отца Игнатия.
   Она подумала, как он добр, что не забыл о ней, и  начала  читать  письмо,
написанное мелким красивым почерком. +++
   Моя дорогая Атейла, Я молюсь Господу, чтобы  он  помог  вам  благополучно
добраться до Англии. Надеюсь, что ты уже в Рот-Касле  и  что  граф  был  рад
вновь увидеть свою дочь.
   К сожалению, поводом для моего письма послужили весьма печальные события.
Вчера умерла графиня, завтра состоятся ее похороны.
   Доктор считает, что у нее было сильно поражено легкое и не  было  никакой
надежды, что она поправится. Туберкулез, увы, отнимает жизнь у многих людей,
потому что лекарства от него не существует.
   Я надеюсь, ты сумеешь сообщить Фелисити о  смерти  ее  матери  как  можно
осторожнее. Все мы знаем, как бедная  женщина  любила  девочку,  и  Фелисити
очень любила свою маму. Но теперь она с отцом, и я думаю, что это Господь  в
неизреченной мудрости своей  сделал  так,  чтобы  дитя  могло  вернуться  на
родину, прежде чем случилось несчастье.
   Напиши мне, если у тебя будет время. Ты знаешь, я молюсь за  тебя  каждый
день, чтобы Господь не оставил тебя, а Его любовь бесконечна.
   Остаюсь, моя дорогая Атейла, твой во Христе отец Игнатий. +++
   Атейла перечитала письмо, с трудом  веря,  что  эти  строки  не  плод  ее
воображения. Потом перечитала еще  раз.  Когда  наконец  она  убрала  письмо
обратно в конверт, она  была  полна  уверенности,  что  отец  Игнатий  прав:
Господь не оставил ее. Будущее  представилось  ей,  наполненным  счастьем  и
светом.

***

   Граф посмотрел на Атейлу и нежно сказал:
   - Я думаю, дорогая, нам пора ехать.
   - Да, конечно, - ответила Атейла.
   Она до сих пор не могла поверить, что  стала  женой  графа  и  что  через
несколько  минут  они  покинут  замок,   чтобы   отправиться   в   свадебное
путешествие.
   Они обвенчались в маленькой церквушке в парке.  Фелисити  разрешили  быть
подружкой невесты и дали подержать ее букет, пока  граф  надевал  кольцо  на
палец Атейлы.
   Служба была простая и недолгая, но ее искренность  глубоко  отзывалась  в
сердце девушки. Ей слышалось  пение  ангелов,  и  райские  врата,  казалось,
распахнулись перед влюбленными.
   Прочитав письмо отца Игнатия,  граф  решил,  что  они  должны  пожениться
немедленно, втайне от всех. О смерти Надин он решил  сообщить  позже,  после
возвращения из свадебного путешествия.
   - Насколько я знаю, имя  Надин  практически  не  упоминалось  в  светских
кругах в последние три года, - сказал он Атейле. -  Надеюсь,  все  подумают,
что она умерла еще до того, как Фелисити вернулась  в  Рот-Касл,  и  сочтут,
что, как любой свободный мужчина, я имел право жениться.
   Он засмеялся и добавил:
   - А главное, мое сокровище, ты станешь моей женой и мы  будем  вместе  до
конца жизни.
   Он поцеловал ее, и все вопросы исчезли сами собой. Она лишь хотела, чтобы
его объятия навсегда избавили ее от страха перед будущим.
   Вдова, как и ожидал граф, обрадовалась известию об их свадьбе.
   - Ты действительно полна сюрпризов, дитя мое, - сказала она Атейле, -  но
я всегда знала, что ты не простая гувернантка, какой хотела казаться.
   - Я очень хотела бы, чтобы вы узнали моего отца,  -  ответила  Атейла.  -
Уверена, он мог бы заинтересовать и развлечь вас гораздо лучше, чем я.
   - Я живу сейчас лишь для того, - ответила вдова,  -  чтобы  увидеть,  как
бегает по замку сын Вейлора. - А потом  я  раздам  все  свои  драгоценности:
половину ему, половину Фелисити.
   - Вы должны жить еще долго, чтобы  ваш  правнук  мог  наслаждаться  вашим
обществом, так же как и я.
   - Я, конечно, уже слишком стара для подобных  комплиментов,  но  все-таки
надеюсь услышать еще не один, прежде чем сойду в могилу.
   Они рассмеялись, потом старая леди поцеловала Атейлу и сказала графу:
   - А теперь идите и наслаждайтесь жизнью. Я присмотрю за замком до  вашего
возвращения.
   - А я присмотрю за вами, бабушка, - добавила Фелисити, - и я буду  очень,
очень хорошей, чтобы не расстраивать мою новую маму, потому что я  ее  очень
люблю.
   Атейла была так тронута словами девочки, что слезы показались  у  нее  на
глазах. Почувствовав это, граф положил руку ей на плечо и сказал:
   - Мы знаем, что можем быть спокойны. А Фелисити  посмотрит  и  за  нашими
лошадьми, не так ли, моя куколка?
   Он поднял ее на руки, и девочка крепко обняла его.
   - Я буду следить, чтобы Джексон  не  забывал  прогуливать  их.  Когда  вы
вернетесь, они будут в полном порядке.
   - Не сомневаюсь, - улыбнулся граф и поцеловал Фелисити.
   Атейла подумала,  что  наконец  он  перестал  стесняться  проявлять  свою
любовь.
   - Я была права, в замке не  хватало  именно  любви,  теперь  здесь  царит
гармония, - сказала она сама себе.
   Все слуги вышли на крыльцо, чтобы попрощаться с ними. Когда Атейла и граф
начали спускаться, Фелисити первая кинула в них пригоршню розовых лепестков,
а потом целый ливень лепестков и риса,  которые  были  символом  плодородия,
обрушился на них.
   Наконец они сели в экипаж, и он медленно двинулся по парку.
   - Тебе понравилась наша свадьба, дорогая? -  спросил  граф.  -  Я  всегда
мечтал именно о такой. Сегодня мне казалось, что наша  любовь  затопила  всю
церковь.
   - Я чувствовала то же самое, - прошептала Атейла.
   Он приподнял ее подбородок и нежно поцеловал в губы.
   - Я знал, что ты это чувствуешь! Я знаю все  о  тебе  и  даже  удивляюсь,
насколько совпадают наши мысли.
   - Пусть так будет всегда, любимый! - сказала Атейла.

***

   Ночью, специально заказанный для них поезд остановился на запасных путях,
чтобы их не беспокоил стук колес. Они  лежали  рядом  на  огромной  кровати,
которая занимала купе почти целиком.
   - Я люблю тебя так сильно.., так сильно,  а  то,  что  ты  заставил  меня
почувствовать.., это так чудесно, что ни французский, ни арабский  языки  не
смогут передать эти волшебные ощущения... - шептала Атейла.
   - А зачем нам слова? - спросил тихо граф. - Скажи только, ты счастлива?
   - Да, так счастлива, что мне  кажется,  я  парю  в  небесах,  -  страстно
ответила Атейла.
   - Не пугай меня, - засмеялся граф. - Впрочем, я держу  тебя  так  крепко,
что не дам тебе улететь!
   Он задумался о чем-то, а потом сказал.
   - Воистину пути Господни неисповедимы! Я до сих пор не могу поверить, что
все это случилось со мной! И я ли это вообще!
   - О, как же я люблю тебя! Нет мужчины на свете красивее, чем ты.
   - Ты так не думала, когда мы впервые повстречались.
   - Я боялась тебя, но  даже  тогда  я  думала,  что  не  встречала  никого
красивее и мужественнее, чем ты.
   Она помолчала, а потом добавила:
   - За ужином, в тот вечер, когда приезжал принц Уэльский, мне  показалось,
что не он, а ты королевской крови.
   - Ты льстишь мне! - воскликнул граф. - Но я тоже знал, хотя и не  решался
признаться в этом даже самому себе, что ты  с  первой  нашей  встречи  стала
королевой моего сердца.
   - А теперь ты льстишь мне. Я никогда не хотела быть королевой и сейчас не
хочу. Для меня гораздо важнее быть твоей женой.
   В темноте губы графа нашли ее нежные податливые губы, и, когда  коснулись
их, небывалый вихрь чувств захватил влюбленных.
   Он прижал ее к груди, чувствуя, как жарко разгорается пламя их любви.
   Любовь переполняла их, сливая воедино души и тела.
   Эта любовь была священна. Атейла чувствовала, как  потоки  света  омывают
ее, пронизывают тело с ног до головы, как пламя страсти возносит ее все выше
и выше, туда, где не было никого и ничего, кроме них.
   -  Ты  моя!  -  слышала  она  срывающийся  шепот  любимого.  -   Ты   моя
единственная! Мы всегда будем вместе, и ничто не сможет разлучить нас.
   - Я.., твоя! Только.., люби.., меня... Люби меня... Твоя... Навсегда.
   Огонь страсти разгорался в них все ярче, и не было вокруг  ничего,  кроме
яркого света и пения ангелов.



    Барбара КАРТЛЕНД
    ЗАПЕРТОЕ СЕРДЦЕ



    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Глава 1

1832

     Герцогиня   де   Савинь   подняла   глаза   на   своего   кузена,   его
высокопреосвященство кардинала Ксавье де Рошешана, который сидел  по  другую
сторону камина.
   - Чем  в  настоящее  время  занимается...  Аристид?  -  дрожащим  голосом
спросила герцогиня.
   - Я приехал, моя дорогая, как раз для того, чтобы поговорить  с  вами  об
этом, - ответил кардинал.
   - Так я и думала! - еле слышно прошептала герцогиня. - Я знала, ради того
чтобы увидеть меня, вы никогда не проделали бы столь трудный путь из Парижа.
   Кардинал улыбнулся.
   - В вашем толковании мои действия выглядят не слишком  учтиво,  -  сказал
он. - Вам прекрасно известно, Луиза, что всякий раз, когда у меня появляется
свободное время, я мчусь сюда, чтобы увидеть вас. Но сегодняшний мой  визит,
который вызван совершенно иной причиной, просто нельзя было откладывать.
   Герцогиня прижала к груди покрытые  синими  венами  руки.  Украшавшие  их
кольца казались слишком тяжелыми для ее тонких пальцев.
   - Расскажите мне всю правду, Ксавье, -  попросила  она.  -  В  каком  еще
скандале оказался замешанным Аристид?
   - Вы действительно хотите знать правду? - спросил кардинал.
   - Я знаю, что в ваши намерения входило как можно больше скрыть от меня, -
с некоторой долей юмора заметила герцогиня, -  но  я  хочу,  чтобы  в  своем
рассказе вы избежали столь характерных для вас недомолвок и не ставили  себе
целью щадить мои чувства.
   Секунду поколебавшись, кардинал жестким голосом произнес:
   - Аристид опорочил славное имя де Савинь, превратив его  в  олицетворение
любого нарушения закона, скандала или порока.
   Хотя герцогиня услышала именно то, что ожидала,  она  все  же  не  смогла
сдержать вырвавшегося у нее возгласа. На глаза у нее навернулись слезы.
   - Ничего не скрывайте от меня, - проговорила она так тихо, что кардинал с
трудом расслышал ее слова.
   Когда-то  герцогиня  была  необыкновенно  красива,  но  из-за  постоянных
болезней ее лицо было изборождено морщинами, а кожа стала такой бледной, что
выглядела прозрачной. Она была столь худа, что, казалось, легкий порыв ветра
способен оторвать ее от земли. Когда  кардинал  приехал  в  замок  и  увидел
герцогиню, он был до глубины души потрясен ее изможденным видом.
   Кардинал считал  своей  обязанностью  как  можно  быстрее  отправиться  к
герцогине, чтобы попросить ее о помощи. Никто лучше его не знал, какой  вред
наносят Франции своей расточительностью и шумными  вечеринками,  вызывающими
ропот осуждения, аристократы вроде герцога де Савинь.
   "Красный террор", начавшийся после Ватерлоо, не шел ни в какое  сравнение
с Красной революцией, которая свершилась двадцать три  года  назад,  в  1792
году. Но восстание, произошедшее два года назад, в  1830  году,  взволновало
всю страну. Возмущенные жесткой и реакционной политикой Карла  X,  в  Париже
повстанцы подожгли Биржу, захватили Арсенал  и  оружейные  склады,  а  потом
ринулись в Лувр и Тюильри.
   Против повстанцев были  подняты  войска,  которые,  очутившись  на  узких
улочках  восставших  районов  города,  оказались  абсолютно   беспомощны   и
неспособны даже защититься от мебели, которую горожане швыряли в них из окон
своих домов.
   Шесть тысяч баррикад превратили Париж в боевой лагерь.  Король  Карл  был
вынужден отречься от престола, и на его место был призван  потомок  Людовика
XIV - Луи-Филипп,  герцог  Орлеанский,  который  и  занялся  восстановлением
порядка.
   Успех деятельности нового монарха в значительной мере  зависел  от  того,
как скоро ему удастся завоевать доверие французов, однако  отношение  к  его
реформам и поведение таких  сторонников  "старого  режима",  как  герцог  де
Савинь, очень осложняло положение, мешая Луи-Филиппу в достижении его цели.
   Герцогиня ждала, когда кардинал продолжит рассказ.
   - Дело не  только  в  оргиях,  в  которых  ежевечерне  принимает  участие
Аристид, - сказал он, - но и в любовницах,  которых  он  выставляет  напоказ
всему Парижу, а также в слухах о том, что  он  дарит  этим  дурным  женщинам
баснословно дорогие подарки. Это вызывает крайнее  раздражение  у  тех,  кто
живет на грани нищеты.
   - Вы боитесь возвращения  беспорядков  и  насилия?  -  поспешно  спросила
герцогиня.
   -  Не  исключена  возможность,  что  это  может  повториться,  -  ответил
кардинал. - Я считаю, что для предотвращения  подобного  взрыва  необходимо,
чтобы аристократия, вернув свои замки, свои  поместья  и  свое  положение  в
обществе, стала  примером  для  тех,  кто  так  жестоко  страдал  в  течение
последних шестнадцати лет.
   - Вы правы, Ксавье, - согласилась с ним герцогиня. - Конечно,  вы  правы.
Вы разговаривали об этом с Аристидом?
   Кардинал невесело рассмеялся.
   - Моя дорогая Луиза, неужели вы верите в то, что он послушает меня? Он не
раз заявлял, притом публично, что религия устарела. За последние девять лет,
насколько я знаю, он ни разу не ходил к мессе.
   Герцогиня дрожащими руками закрыла лицо.
   - Ну почему.., это произошло..,  именно  с  моим  сыном?  -  едва  слышно
проговорила она.
   - Полагаю, причиной послужил тот прискорбный случай, - ответил кардинал.
   Герцогиня промолчала. Они оба  вспомнили  о  трагедии,  которая  омрачила
юность Аристида и превратила веселого  и  счастливого  молодого  человека  в
циника, которым с каждым годом все сильнее овладевал дух противоречия.
   - Он замешан почти во всех скандалах,  -  через  некоторое  время  сказал
кардинал. - Две недели назад одна женщина, хорошо  известная  в  театральных
кругах, - хотя я не рискнул бы назвать ее актрисой - попыталась наложить  на
себя руки. - Герцогиня в ужасе вскрикнула, но это не остановило кардинала. -
Из ее признаний, которые были опубликованы во всех газетах, можно заключить,
что причиной ее страданий было бессердечное отношение к ней Аристида.
   - Она была его любовницей? - спросила герцогиня.
   - Одной из многих, - ответил кардинал. - Очевидно, он дал ей отставку,  и
она решила - да простит ее Господь, - что жизнь кончена.
   - Женщины.., опять женщины! - пробормотала герцогиня.
   Помолчав, кардинал заметил:
   - Сейчас Аристиду тридцать. Пора бы ему жениться, чтобы иметь наследника.
   Герцогиня подняла на него глаза, но его высокопреосвященство  безжалостно
продолжал:
   - Вам, Луиза,  не  хуже  меня  известно,  что  если  не  появится  прямой
наследник, титул и все владения перейдут к  тому  пожилому  кузену,  который
живет на Монмартре среди богемы  и  который  открыто  заявил,  что  является
республиканцем  и  ярым  противником  не  только  титулов,  но   и   частной
собственности. - Герцогиня тихо застонала.
   - Одному Богу известно, что станет с владениями, если он унаследует их.
   - А Аристид знает об этом?
   - Естественно! - ответил кардинал. - Но, скажу вам  честно,  его  это  не
беспокоит! Мне кажется, что в настоящее время его вообще ничто не волнует, -
резко проговорил он. - Его не волнуют даже женщины, с которыми он обращается
как захочет, абсолютно не считаясь с их чувствами, и которых он отбрасывает,
как только они наскучат ему. - Губы кардинала вытянулись в тонкую  линию,  и
он процедил:
   - А ему очень быстро становится скучно с ними!
   - Как можно..., уговорить его жениться? А если он согласится, принесет ли
это.., пользу?
   - Не имею ни малейшего представления,  -  сказал  кардинал.  -  Я  просто
надеюсь, что женитьба заставит его пореже бывать в Париже. Самое ужасное то,
что Аристид пользуется дурной славой. Его  имя  в  центре  внимания,  а  вы,
Луиза, сами прекрасно понимаете, что значит попасть на  страницы  бульварной
прессы.
   Герцогиня тихо вздохнула.
   - Я все время молюсь о том, чтобы Аристид женился и подарил мне внука,  -
промолвила она, - а еще лучше - внуков и внучек. Я всегда жалела, что у меня
не было возможности иметь несколько детей.
   - Во всяком случае, сознание, что у него есть сын, сделало последние  дни
Леона счастливыми, - попробовал утешить ее кардинал.
   - Вряд ли он был бы счастлив, если  бы  увидел,  каким  стал  Аристид,  -
заметила герцогиня.
   - Вот поэтому мы, Луиза, и обязаны что-то предпринять.
   - Вы поговорите с ним о женитьбе? Кардинал покачал головой.
   - Нет, Луиза, это должны сделать вы.
   Он встал с кресла  и  направился  к  окну.  Он  ступал  по  великолепному
старинному ковру, его красная сутана колыхалась в такт  его  шагам.  В  этот
момент через окно в комнату ворвался поток  солнечного  света,  и  бесценные
сокровища, украшавшие замок, засияли в его лучах.
   Можно назвать чудом то, что замок Савинь уцелел  во  время  террора  1793
года. В отличие от других, расположенных неподалеку замков,  Савинь  не  был
разграблен, а дед нынешнего герцога, мудрый в своем предвидении,  спрятал  в
потайном месте, куда не смогли бы добраться революционеры,  наиболее  ценные
сокровища, которые в  течение  многих  веков  передавались  из  поколения  в
поколение.
   Сейчас все было возвращено на свои места, и кардинал подумал,  что  замок
стал одним из красивейших во Франции. Может, он судит предвзято, но он очень
любит замок Савинь, который впервые увидел в молодости,  когда  его  кузина,
красавица Луиза, вышла замуж за герцога.
   Кардинал взглянул на расстилавшийся за  окном  огромный  сад,  в  котором
между деревьями бродил пятнистый олень. Вдали  кардинал  увидел  серебристую
гладь Луары.
   На обоих берегах реки располагалось много  замков.  Когда  в  пятнадцатом
веке англичане выгнали  Карла  VII  из  Парижа,  он  большую  часть  времени
проводил в Type и в этих местах. За последние два века любовь  Карла  VII  к
Турену разделили почти все его преемники на французском троне.
   Частые поездки короля  в  долину  Луары  заставили  высшую  знать  страны
последовать монаршему примеру. Движимые желанием перещеголять друг  друга  в
роскоши и величии, придворные строили огромные замки, многие  из  которых  в
средние века служили крепостями.
   Но в эпоху Возрождения они были перестроены  и  превратились  в  истинные
шедевры  архитектуры.  Богатое   и   разнообразное   внешнее   убранство   и
совершенство линий делали  каждый  замок  неповторимым,  превращая  Турен  в
сказочную страну.
   Владельцы замков, спасавшиеся от революции за границей, вернулись  домой,
и перед ними встала тяжелейшая задача полностью обставить огромные,  пустые,
изуродованные революционерами комнаты.
   "Но как бы ни было трудно, - думал кардинал, - дело стоит  того.  И  если
владельцы соседних замков взвалили на себя эту тяжкую обязанность, почему бы
герцогу де Савинь не последовать их примеру?"
   Вспомнив, что его ждет герцогиня, он  отвернулся  от  окна  и  подошел  к
камину.
   - Луиза, на свете существует единственный человек, - сказал  кардинал,  -
который способен заставить Аристида понять, что от него  требуется,  и  этот
человек - вы!
   - Но как? И почему вы думаете, что мои слова возымеют  на  него  какое-то
действие? Я уже и не вспомню, когда он  в  последний  раз  послушался  моего
совета.
   - У меня такое чувство - хотя я могу и ошибаться, - что он все еще  любит
вас, правда его любовь выражается в несколько необычной  форме,  -  медленно
проговорил кардинал. - Мне кажется, его может привести в  чувство  известие,
что вы при смерти.
   - При смерти? - вскричала герцогиня. Несколько мгновений  они  пристально
смотрели друг другу в глаза, потом кардинал придвинул  поближе  к  ней  свое
кресло и сел.
   - А теперь выслушайте меня, Луиза... - начал он.

***

   Веч