, поднявшийся из поверженного фаэтона, являл собою образец порядка
и спокойствия среди царившего вокруг хаоса.
   Лошадей отправили на конюшню, а Пепита с Денизой привели  джентльмена
в дом, где их отец предложил ему стакан  вина,  после  чего  неожиданный
гость представился им.
   - Я - Алистер Мак-Нэирн.  Как  видите,  меня  постигло  наказание  за
неспособность предвидеть, что для деревенских жителей любая  дорога,  на
которую они выезжают, является свободной от прочих седоков.
   - Это действительно так, - усмехнулся сэр Линфорд. - Надеюсь, вам  не
покажется мой вопрос бесцеремонным: состоите ли вы в родстве с  герцогом
Стратнэирнским?
   - Я - его сын, - ответил лорд Алистер, - и должен завтра отправляться
домой. Это моя последняя длительная поездка на Юг.
   В его голосе явно слышались нотки сожаления.
   Когда же его взгляд остановился на  лице  Денизы,  Пепита  интуитивно
поняла: чем бы ни диктовалось  его  нежелание  покидать  Юг,  ее  сестра
стала, видимо, самой притягательной причиной.
   И немудрено, что лорд Алистер влюбился в Денизу, - ведь она была  так
прекрасна!
   Хотя сестры во многом  и  походили  друг  на  друга,  Дениза  все  же
выглядела более импозантно и эффектно.
   Ее волосы отливали золотом спелой пшеницы, а  глаза,  -  поскольку  в
жилах ее матери текла и французская кровь, - были на удивление темными.
   Лорд Алистер впоследствии признался своей жене:
   - Как только я взглянул на тебя, мое сокровище, я не мог уже прежними
глазами смотреть на других женщин! Ты - единственная, на  ком  я  должен
был жениться, и теперь, когда я отдал  тебе  свое  сердце,  мне  уже  не
вернуть его назад.
   На Юге он стяжал известность как лорд Алистер Мак-Нэирн,  поэтому  не
стал принимать титул маркиза сразу после смерти брата.
   Когда же он отказался жениться на Жанет Мак-Донаван и был  изгнан  из
родного дома и клана, так как, по словам отца, "запятнал  имя  предков",
лорд Алистер продолжал носить титул, принадлежавший ему ранее.
   За этим последовал новый акт  неповиновения  отцу  -  он  женился  на
Денизе Линфорд.
   Вот тогда-то его жизнь изменилась коренным образом.
   Герцог, владевший огромным  состоянием,  предоставлял  младшему  сыну
весьма щедрое содержание, в котором ему сразу  же  после  женитьбы  было
отказано, и лорд Алистер остался лишь с наследством, доставшимся ему  от
матери.
   В течение нескольких лет капитал все  таял  и  таял,  и  в  последние
месяцы им пришлось, как говорится, затянуть пояса, о чем слишком  хорошо
знала Пепита.
   Теперь единственным утешением для нее являлся тот факт,  что  это  не
беспокоило зятя - так же, как ее.
   Лорд Алистер был столь счастлив со своей женой, а она -  с  ним,  что
они шли по жизни смеясь, находили забавным все, даже  свою  бедность,  и
пребывали  в  совершенной  уверенности,  что  рано   или   поздно   "все
образуется".
   Возможно, лошадь, на которую они поставят на  местных  бегах,  придет
первой.
   А может, им удастся продать что-нибудь подороже.
   Они смеялись и в ту минуту, когда  шли  к  ростовщикам  с  последними
драгоценностями, унаследованными Денизой от матери.
   Сэр Роберт никогда не был богатым и  завещал  все  что  имел  поровну
дочерям.
   Это оказалось совсем немного, и когда  Дениза  истратила  свою  часть
наследства, она, смущаясь, вынуждена была занимать у сестры.
   Пепита, однако, охотно давала ей сколько требовалось.
   Это казалось ей справедливым: после смерти отца  она  жила  вместе  с
Денизой и зятем и была готова "платить за содержание", помогая к тому же
ухаживать за их детьми.
   Таким образом,  у  Денизы  появлялась  возможность  проводить  больше
времени с мужем, и она с благодарностью принимала помощь Пепиты.
   Следует отметить, что Дениза была на семь лет старше Пепиты,  которой
ко времени трагического происшествия в их семье исполнилось девятнадцать
лет.
   Она переехала вместе с ними в  Корнуолл,  как  только  отметила  свое
семнадцатилетие.
   Здесь, в отдаленной деревушке, не было подходящих кавалеров для нее.
   Однако   Пепите   доставляли   удовольствие   прогулки   верхом    на
полуобъезженных лошадях зятя и веселые игры с детьми на просторных лугах
или у моря.
   Иногда Дениза, беспокоясь за нее, говорила:
   - Не можем же мы  рассчитывать  на  еще  одно  дорожное  происшествие
поблизости от дома, которое на этот  раз  принесет  и  тебе  прекрасного
незнакомца, подобного Алистеру! Ну как же,  дорогая,  ты  сможешь  найти
себе мужа?
   - Я и так совершенно счастлива, -  отвечала  Пепита,  -  мне  незачем
спешить.
   И вдруг как гром среди ясного неба произошло непоправимое:  Дениза  и
Алистер утонули во время шторма, бросившего их  лодку  на  предательские
скалы.
   Пепиту обуял страх одиночества.
   Она никогда не  думала,  что  ей  придется  самостоятельно  принимать
решения и заботиться не только о себе, но также и о детях сестры.
   В самом начале, когда она осознала, что лишилась Денизы и  обожаемого
зятя, она могла лишь плакать от отчаяния и беспомощности, чувствуя,  что
весь ее мир рухнул.
   Но затем, понимая, что  дети  нуждаются  в  ней,  она  погрузилась  в
серьезные размышления о будущем.
   Просидев в тяжелых раздумьях  двадцать  четыре  часа,  она  пришла  к
выводу, что ей не остается ничего иного, как отправиться в Шотландию,  о
чем она и сказала мистеру Кларенсу.
   И вот, заметив удивление в его глазах, она продолжала:
   - Мне известно, что герцог Стратнэирнский -  богатый  человек.  Я  не
могу поверить, чтобы он, - несмотря на жестокость по отношению к сыну, -
позволил своим внукам голодать. А именно это, мистер Кларенс,  случится,
если я не найду им пристанища.
   - Я полагал, мисс Аинфорд, что у вас есть какие-то  родственники  или
друзья со стороны вашей семьи.
   - Мне бы хотелось, чтоб это было так, но мой отец, будучи дипломатом,
всегда жил за границей, поэтому почти все  его  друзья  живут  в  разных
странах, включая Америку.
   Мистер Кларенс засмеялся.
   - Туда, конечно, ехать слишком далеко!
   - Я тоже так думаю, хотя и переезд во  Францию,  Италию  или  Испанию
будет стоить почти столько же. Кому как не вам знать, что мы  не  сможем
добраться даже до Шотландии без вашей помощи!
   - Я, конечно, понимаю, вам нужны деньги, чтобы попасть туда, куда  вы
хотите, - медленно произнес мистер Кларенс, - и я отложил, мисс Линфорд,
пятьдесят фунтов для этой цели.
   - Неужели нам действительно понадобится так много?
   - Вам, пожалуй, надо бы иметь с собой немного про запас.., на  всякий
случай, - осторожно заметил мистер Кларенс.
   Пепита поняла, он не исключает того, что герцог Стратнэирнский  может
не принять их, тогда понадобятся деньги, дабы вернуться обратно на Юг.
   И  вообще,  куда  бы  они  ни  поехали,  их  нигде  не   встретят   с
распростертыми объятиями.
   Девушка отдавала себе в этом  отчет  и  в  отчаянии  размышляла,  как
внушить герцогу мысль, что  если  не  за  нее,  то  за  детей  он  несет
ответственность.
   А мистер Кларенс в это время думал о том, что она слишком прелестна и
слишком хрупка, чтобы нести такое тяжелое бремя, возложенное  на  нее  в
столь юном возрасте.
   Однако, будучи знаком с Пепитой со времени ее приезда в Корнуолл,  он
знал,  что,  несмотря  на  эфирную  внешность,  она   обладает   сильным
характером.
   Именно этим качеством она отличалась от  сестры,  в  любых  ситуациях
полагавшейся целиком и полностью на своего мужа.
   Жизнестойкость и решительность Пепита, по  мнению  мистера  Кларенса,
унаследовала от своего умного и находчивого отца.
   Он встречался с сэром Робертом всего один  или  два  раза,  но  успел
проникнуться к нему огромным уважением.
   Хоть его автобиографический труд вышел в свет небольшим  тиражом,  он
был высоко оценен литературными критиками, и мистер Кларенс, приобретший
экземпляр, нашел эту книгу чрезвычайно интересной.
   - Если б только ваш отец был жив сейчас... - вздохнул он.
   Пепита улыбнулась ему, и улыбка эта, казалось, осветила ее лицо,  как
солнце.
   - Он мог найти выход из самого сложного положения, - молвила  она.  -
Всегда  знал,  что  сделать  и  что  сказать.  Очевидно,   ему   помогал
дипломатический опыт, однако он был к тому же столь обаятельным, что все
соглашались с ним, что бы он ни предложил.
   Мистер Кларенс засмеялся.
   - Я думаю, вы унаследовали этот дар от него, мисс Аинфорд.
   - О, если б это было так! -  воскликнула  Пепита.  -  Признаюсь  вам,
мистер Кларенс, я очень, очень боюсь  "дергать  льва  за  бороду  в  его
пещере" - указывать герцогу Стратнэирнскому на его обязанности.
   - Я уверен, вы сделаете это с тем же  неотразимым  обаянием,  которое
восхищало меня в вашем отце, - сказал мистер Кларенс.
   - А детям передались привлекательные черты характера лорда Алистера.
   - Надеюсь, вы правы, - ответила девушка. -  Мне  кажется,  мы  должны
отправиться послезавтра, в среду. Я  не  желаю  чересчур  злоупотреблять
добротой джентльмена, который купил мебель.
   - Он не возражает, чтобы вы остались до пятницы, - успокоил ее мистер
Кларенс.
   Пепита замотала головой.
   - Среда, четверг или пятница.., какое это имеет значение? Трудно даже
представить, что нас ждет в  будущем.  Неизвестность  как  Дамоклов  меч
висит над моей головой, и чем скорее мы отправимся на Север, тем лучше.
   - Что ж, мисс Аинфорд, - если уж вы так решили, то  по  крайней  мере
позвольте мне позаботиться о железнодорожных билетах и экипаже,  который
довезет вас до Фалмута  , откуда вам предстоит начать первую часть путешествия.
   Мистер Кларенс сложил свои бумаги обратно в портфель и добавил:
   - Вряд ли вам нужно напоминать, что следует взять побольше  продуктов
в дорогу и, конечно, теплые пледы, так как ночами будет холодно.
   - Я уже подумала об этом.
   Пепита старалась говорить уверенно, но голос ее слегка дрожал,  когда
она думала, как далек путь до Шотландии.
   Она была осведомлена, что им предстоит несколько пересадок  с  одного
поезда на другой и все путешествие,  несомненно,  потребует  длительного
времени.
   Она лишь однажды ехала на поезде из Лондона в Корнуолл,  что  явилось
для нее значительным событием.
   Но путешествовать с двумя детьми - совсем другое дело.
   Рори, старшему, исполнилось девять лет, Жани - шесть; они,  в  общем,
были очень хорошими детьми, однако продолжительное  заточение  в  вагоне
поезда или в закрытом экипаже окажется для них  утомительным  и  вызовет
капризы.
   Лорд  Алистер  облюбовал  Корнуолл  не  только  из-за  более  дешевой
деревенской жизни, но также потому, что арендовал там у своего друга дом
и несколько акров земли за очень небольшую сумму.
   А кроме того, как подозревала Пепита,  он  стремился  к  максимальной
удаленности от герцога Стратнэирнского и от клана,  для  которых  теперь
был паршивой овцой.
   Главным его желанием было отряхнуть пыль родной земли со своих ног  и
забыть прошлое ради новой  жизни  с  любимой  женой,  ставшей  для  него
смыслом существования.
   И все же порой в его глазах появлялся какой-то странный, устремленный
вдаль взгляд, особенно в начале осени.
   Так как Пепита  была  весьма  восприимчива  ко  всяческим  подспудным
настроениям    и    предзнаменованиям    (шотландцы    называют    таких
сверхчувствительных особ словом "фэй"), она понимала, что в этот  момент
он видит перед собой необозримые торфяники, пурпурные от цветущих кустов
вереска, слышит  квохтанье  шотландских  куропаток,  слетающих  в  узкие
горные долины, или,  переходя  через  реку,  чувствует  тяжесть  лосося,
попавшегося на крючок.
   Она также знала, что в это время он думает о замке с  его  башнями  и
бойницами, таком огромном и величественном на фоне предвечернего неба, -
о  нем  он  ей  сам  рассказывал,  -  думает  о  землях   своего   отца,
раскинувшихся на тысячи акров.
   Лорд Алистер говорил, что из замка открывается вид на море, откуда  в
далекие времена приходили вероломные викинги, чтобы совершать набеги  на
Шотландию.
   Затем они отправились  восвояси,  оставив  низкорослым,  темноволосым
аборигенам свои светлые волосы и голубые глаза.
   Пепита  находила  у  лорда  Алистера  черты  викингов,  а  его  дети,
светловолосые и голубоглазые, походили одновременно на обоих родителей.
   Жани с ее бело-розовой кожей напоминала маленького ангела.
   Наверное, в целом мире невозможно найти двух более прелестных детей.
   Так неужели герцог, каким бы жестоким он ни был, сможет устоять перед
их очарованием?
   В любом случае они  принадлежали  Шотландии,  и  в  Шотландию  Пепита
обязана их доставить.
   После ухода мистера Кларенса она прошла  наверх,  где  находились  их
спальни, чтобы оторопело взглянуть на огромное количество вещей, которые
ей еще предстояло упаковать.
   Было бы крайне непрактично оставлять одежду сестры, если она не имела
возможности  купить  хоть  какую-то  обнову  для  себя;  да   и   детям,
несомненно, все это понадобится в дальнейшем.
   В случае необходимости Пепита, умея  работать  иглой,  сможет  где-то
расширить платье, где-то ушить, расставить в швах или удлинить, отпустив
подол.
   Страшно было подумать, что от голода их отделяют всего лишь пятьдесят
фунтов.
   Теперь, когда девушка оглядывалась назад, ей казалось  странным,  что
лорд Алистер не желал смотреть  правде  в  глаза:  рано  или  поздно  им
пришлось бы что-то делать с критическим финансовым положением.
   Пепита не представляла, что он оказался на такой мели.
   Он никогда не упоминал о своих огромных долгах, а потому она, по сути
дела, и не задумывалась об этом.
   Да и зачем ей было задумываться?
   Она воспитывалась своими родителями в убеждении, что  женщина  должна
всегда полагаться на мужчину.
   В  его  обязанности  входило  не  только  обеспечивать   семью   всем
необходимым,  но  и  наиболее  рационально  организовывать  жизнь  своих
домочадцев.
   Это убеждение применительно к ее обаятельному, добродушному, веселому
зятю обернулось настоящей катастрофой.
   Терзаемая неотступной мыслью, - удастся ли ей заставить герцога войти
в их положение, поскольку им больше некуда идти, -  Пепита  чувствовала,
как беспокойно колотится сердце.
   Тревога, подкравшаяся к ней с той минуты как она  потеряла  сестру  и
зятя, все росла, пока не обволокла ее сплошным мраком.
   И  все-таки  к  утру  в  среду  чемоданы  с  детскими  вещами  и   ее
собственными были уложены.
   - Я не хочу уезжать!
   - запротестовал  Рори,  когда  посыльный  от  мистера  Кларенса  стал
сносить чемоданы вниз, чтобы отвезти их на станцию.
   - Ты поедешь в Шотландию, милый, встретишься там со своим дедушкой, -
объясняла Пепита.
   - Он живет в большом замке; тебе будет очень интересно.
   - Я хочу остаться здесь! - упрямился Рори. - Здесь мой дом, и здесь я
останусь.
   В его голосе смешались страх, тоска, огорчение.
   Видимо, все это передалось Жани, и она заплакала.
   - Я хочу к маме! - хныкала она. - Почему она  ушла  и  оставила  меня
совсем одну?
   Пепита опустилась на колени и обняла малышку.
   - Ты не одна, моя хорошая, - пыталась она утешить ее, - ты  со  мной.
Ты  должна  быть  храброй,  тогда  с   нами   произойдут   увлекательные
приключения, как в волшебной сказке.
   Жани, однако, не унималась, от чего Пепите самой хотелось плакать.
   Четырьмя часами позже, когда они добрались до станции в Фалмуте, дети
были поражены видом паровозов, выбрасывавших клубы черного дыма, гомоном
и суетой пассажиров, толпившихся на перроне.
   Здесь был и мистер Кларенс - он явился проводить их.
   Лишь когда Пепита увидела комфортабельный вагон с мягкими  сиденьями,
она осознала, что он купил им билеты в вагон первого класса.
   - Но мы не можем позволить себе этого! - возразила она.
   - Это подарок от меня и моих партнеров, мисс Аинфорд. Мы  прежде  все
обсудили и пришли к заключению, что не можем позволить вам и детям лорда
Алистера прибыть в Шотландию без единого пенни. Вот мы и  оплатили  ваши
билеты  до  Эдинбурга.  Это  дань  уважения  человеку,  которым  мы  так
восхищались.
   - Как я вам благодарна!
   -  воскликнула  Пепита.  -  Вы   столь   великодушны!   Может   быть,
когда-нибудь я смогу хоть как-то отблагодарить вас за вашу щедрость.
   Из-за переполнявших ее  чувств  она  затруднялась  выразить  обычными
словами то, что происходило в ее душе.
   И тогда, к удивлению мистера Кларенса, она поцеловала его в щеку.
   - Я никогда не забуду вашу доброту, - молвила она.
   - Будьте осторожны и заботьтесь о себе так  же,  как  и  о  детях,  -
напутствовал он ее.
   Пепита не смогла  больше  ничего  произнести  -  слезы  подступили  к
глазам. Они вошли в вагон.
   Кондуктор дунул в свисток и взмахнул красным флажком.
   Когда поезд тронулся, мистер Кларенс снял шляпу.
   - До свидания, мистер Кларенс! - закричали дети.
   Растроганная, Пепита смотрела на проплывающий перрон, ощущая в сердце
тихую радость.
   Как будто часть тревоги, лежавшей на ней  тяжелым  камнем  с  момента
гибели сестры и зятя, куда-то исчезла.
   В конце концов, думала она, дети  воспримут  вынужденное  путешествие
как приключение, и началось оно с неожиданного проявления доброты.
   Возможно, это счастливое предзнаменование на будущее.
   Вначале они оказались в вагоне одни.
   Дети стали раскачиваться на  сиденьях  и  бегать  из  конца  в  конец
вагона, пока поезд все увеличивал скорость.
   Пепита сочла это довольно опасным и не сводила с них глаз, готовая  в
нужный момент подхватить проказников.
   Зато она с  удовлетворением  отметила,  что  передвижение  на  поезде
значительно  превосходит  во  времени  устаревший  способ   переезда   в
Шотландию в экипаже или морским путем.
   Обитатели Корнуолла иногда поговаривали  о  страшных  катастрофах  на
железных дорогах, но Пепита пока не слышала ни об одном и  молила  Бога,
чтобы их поезд не открыл счет крушениям.
   К тому времени, когда они достигли Саутхемптона, дети - после ночи  и
большей части дня, проведенных в пути, - очень устали.
   Пепита уговорила их лечь и попытаться заснуть, но по мере продвижения
к Лондону их вагон начал наполняться.
   Первыми пассажирами, присоединившимися к ним, была пожилая  пара,  по
всей видимости, не любившая детей.
   Сперва они подозрительно оглядели Рори и Жани, затем начали шептаться
о их поведении.
   Пепита какое-то время пыталась удержать детей на  месте,  рассказывая
им сказки, но они не привыкли много часов подряд  сидеть  неподвижно,  и
вновь занялись играми.
   Рори был лошадью, а Жани - всадница - восседала на нем.
   На  другой  станции  в  вагон  вошел  джентльмен  весьма   почтенного
возраста.
   Камердинер укутал его колени теплым пледом и покрыл его плечи шалью.
   Как раз в эту минуту  Рори  сидел,  высунувшись  из  окна  по  другую
сторону  вагона,  и  возбужденно  сообщал  обо  всем   происходящем   на
платформе.
   - Я надеюсь, ма'ам, - обратился камердинер к Пепите, - ваши  дети  не
будут создавать слишком много шума. Мой господин очень болен и нуждается
в абсолютном покое.
   - Я буду стараться, - вымолвила Пепита, - но дети  есть  дети,  а  мы
едем уже очень долго.
   Камердинер фыркнул, как бы подчеркивая, что это ее личное дело.
   Дама,  прежде  молчаливо  выказывавшая  недовольство,  теперь  громко
выразила свое возмущение:
   - Если  б  эти  поезда  были  организованы  должным  образом,  в  них
существовали бы вагоны с табличкой "Только для детей", где они могли  бы
досаждать самим себе сколько угодно!
   Они прибыли в тот день в Лондон с опозданием на два часа.
   Теперь им нужно было пересаживаться на другой поезд, и Пепита  ужасно
боялась, что поезд на Шотландию уйдет без них.
   Они успели на него - но лишь за четверть часа до отправления.
   Конечно, это избавило их от долгого сидения в мрачном зале  ожидания,
однако минуты волнения и спешки тотчас отразились на душевном  состоянии
Пепиты.
   К счастью, следующий отрезок пути вновь  начал