зрасту. А как вы оцениваете этих  неженатых
мужчин, с которыми встретились впервые в жизни?
   - Мне кажется, что абсолютное  большинство  из  них  очень  глупы,  -
ответила девушка. - Они  говорили  такие  пошлости.  Брат  короля,  граф
д'Артуа, все время твердил, что у меня глаза как звезды. Ну  скажите  на
милость, можно ли представить себе более глупое сравнение?
   У всех звезд имеются лучи, а у меня глаза - круглые.
   - И вы,  конечно,  сказали  ему  об  этом?  -  поинтересовалась  леди
Изабелла.
   - Разумеется. А он тогда сказал, что я злая.  Потом  он  говорил  еще
множество подобных глупостей.
   Изабелла начала хохотать:
   - И она это сказала графу д'Артуа. Ах, Себастьян, какая жалость,  что
я не могла видеть его лица в тот момент! Боже мой, ведь он же воображает
себя величайшим сердцеедом Парижа.
   - Я тогда подумала, что он просто недалекий  человек,  -  проговорила
Аме. - Я не люблю мальчишек.
   - Вот уж в самом деле  нашли  мальчишек!  -  возразила  девушке  леди
Изабелла. - Между прочим, графу д'Артуа двадцать семь лет, а вам, милая,
всего семнадцать - то есть обычно допустимая разница в возрасте.
   - Допустимая для чего? - спросила Аме.
   - Для брака, разумеется.
   Леди Изабелла никак не ожидала, что при последних ее словах на лице у
девушки появится выражение сильнейшей тревоги. Казалось,  она  пришла  в
ужас и неосознанно придвинулась поближе к его светлости.
   - Вы ведь не хотите сказать...  Вы  не  думаете...  -  начала  что-то
лепетать Аме.
   Герцог Мелинкортский сразу понял, какие именно слова никак  не  может
произнести девушка, прежде чем она успела закончить свою мысль вслух.
   - Нет, разумеется, нет, - спокойно ответил он. - Никто не  собирается
предпринять какие-либо шаги для того, чтобы выдать вас замуж.  В  Англии
люди женятся  совершенно  иначе,  чем  во  Франции.  Мужчины  и  женщины
вступают там в брак, потому что любят друг друга, а не так,  как  здесь,
когда им просто подыскивают подходящую партию.
   Аме тихо вздохнула.
   - Я на какое-то мгновение сильно испугалась, - проговорила девушка. -
Леди Изабелла очень добра, и я так благодарна  ей,  но  она  все  делает
настолько быстро, что я встревожилась - она, пожалуй, может выдать  меня
замуж прежде, чем я пойму, что со мной  происходит.  Но  ведь  на  самом
деле,  если  возникнут  такие  обстоятельства,  то  я  скорее  соглашусь
вернуться  в  монастырь,  чем  выйти  замуж  за  одного  из  тех  глупых
мальчишек!
   - Себастьян,  уж  не  вы  ли  способствовали  тому,  чтобы  это  дитя
прониклось презрением ко всей золотой молодежи  Франции?  -  проговорила
Изабелла Беррингтон, стараясь сохранять строгий тон, хотя на самом  деле
она сдерживалась из последних сил, чтобы не расхохотаться.
   - Я не испытываю уважения ни к кому, кроме монсеньора  Себастьяна,  -
ответила девушка. - На балу я заметила, как много людей смотрели на него
с восхищением, а еще я слышала, как одна женщина сказала: "Дорогая  моя,
вот это мужчина! Ах, если бы я не была так  стара!"  -  Аме  на  секунду
умолкла. - Интересно, что она имела в виду, когда назвала себя  "слишком
старой"? - спросила затем девушка. - Может быть, та женщина считала себя
слишком старой для того, чтобы выйти за вас замуж?
   Леди Изабелла тихо захихикала, услышав это, но тут герцог  проговорил
сурово:
   - Именно это она и имела в виду, Аме. Я думаю, она  хотела  польстить
мне.
   - Ну  разумеется,  это  был  комплимент,  -  согласилась  девушка.  -
Следовало бы слышать тон, которым она проговорила: "Вот это мужчина!"  А
я уже хотела согласиться с ней. Хотела рассказать ей, какой чудесный  вы
человек.
   - Боюсь, что  у  вас  обо  мне  весьма  превратное  представление,  -
возразил ей его светлость. - Вам обязательно следует поговорить с Хьюго:
ему будет проще всего развеять ваши иллюзии на мой счет.
   - Месье Хьюго очень суров. Он  воспринимает  все  окружающее  слишком
серьезно, но в то же время  остается  очень  славным  человеком.  Внешне
очень спокойный, холодный, но внутри у него полыхает огонь.
   - Боже мой! Откуда вы взяли все это? - спросила у Аме леди Изабелла.
   - А вот откуда. Хотя  месье  Хьюго  всегда  спокоен,  у  него  доброе
сердце, он очень глубоко переживает за все,  что  происходит  вокруг.  Я
просто уверена в этом.
   - А что вы, интересно, думаете  о  кардинале  де  Рогане?  -  спросил
герцог.
   Он почувствовал, как девушка тут  же  сжалась  при  упоминании  этого
имени: в течение какого-то времени она не  отвечала  на  его  вопрос.  А
когда Аме заговорила, голос ее был очень тих и совсем не походил на  тот
веселый и радостный, которым она говорила за секунду до этого.
   - Я не понимаю этого человека, - проговорила наконец девушка. -  Ведь
кардинал принадлежит церкви,  и  я  всегда  думала  о  нем  и  обо  всех
остальных святых отцах, как о праведных и чистых  людях,  которые  всеми
помыслами устремлены к господу. Например, отец Пьер именно  таков.  Хотя
он не кардинал, а лишь простой священник; и все-таки всем известно,  что
каждый его вздох, каждая мысль  -  хороши.  Однажды  мать-настоятельница
сказала нам, что глаза человека -  зеркало  его  души;  так  вот,  любой
человек, взглянув в глаза отца Пьера, скажет о нем: душа этого  человека
так же чиста и кротка, как душа маленького ребенка.
   А его преосвященство  совершенно  иной  человек,  -  продолжала  свои
откровения Аме. - Есть в нем нечто такое, что вызывает во мне  дрожь.  И
уверяю вас, это не только из-за того, что я боюсь за себя.  Есть  и  еще
кое-что.
   Кардинал представляется мне человеком, который не ведает бога.
   - Отличное исследование характера, - заметил герцог. - Скажите,  Аме,
как вы узнали все это?
   Вместо ответа она лишь пожала плечами.
   - Я не знаю, - ответила девушка. - Вполне возможно, что  я  ошибаюсь.
Надеюсь, что так оно и есть. Но я знаю наверняка, что герцог де Шартре -
злой человек, и в то же время уверена,  что  другие  люди,  вроде  месье
Хьюго, - добрые и хорошие и никому не могут причинить зла.
   - Честное слово, это становится похожим  на  гадание!  -  воскликнула
леди Изабелла. - Я бы лично не осмелилась спросить, что  вы  думаете  на
мой счет. Потому что побоялась бы услышать что-нибудь неприятное о себе.
   - Но почему же, мадам? Я люблю вас. Ведь вы так добры ко мне.
   - Но вы не сказали бы,  что  я  -  хороший  человек?  -  упорствовала
Изабелла.
   Аме колебалась:
   - Вы, конечно, не такой хороший человек, как отец Пьер, но.
   Как это вы говорите по-английски?.. Но очень сердечны. А  еще,  вы  -
одиноки. И всегда испытываете потребность в чем-то, чего никак не можете
отыскать в своей жизни.
   - Но это же глупо... - начала было леди Изабелла и тут же осеклась. -
Что вы имеете в виду? - спросила она.
   - Я думаю , но, мадам, вы должны простить  меня,  если  я  скажу  вам
нечто такое, что будет вам не  по  вкусу,  Так  вот,  я  думаю,  что  вы
непрестанно  ищете  что-то:  возможно,  любовь,  а  возможно,   кого-то,
способного полюбить вас, - не знаю. Но, скорее всего,  вы  действительно
почувствовали бы  себя  гораздо  счастливее,  если  бы  полюбили  одного
человека, только сильно, сильно.
   - Hy! Честное слово -  воскликнула  Изабелла  Его  светлость  обратил
внимание на то, что леди Изабелла не  оспорила  утверждения  девушки,  а
также на то, что остаток пути  Изабелла  просидела  в  полном  молчании,
забившись в угол кареты с необычайно серьезным видом.
   Они добрались до дома, чувствуя неловкость и неимоверную усталость. И
хотя было уже очень поздно, в гостиной большого  особняка  их  поджидали
несколько лакеев, а в люстрах и в канделябрах на лестнице  были  зажжены
все свечи.
   - Предлагаю по  бокалу  вина,  прежде  чем  мы  отправимся  спать,  -
проговорил герцог. - Это сгладит влияние ночного воздуха.
   Он направился в малую гостиную, где обычно проводил время.  Это  была
красивая комната, декорированная в серых  тонах  и  отделанная  панелями
серебристого цвета. Торопливо вошел лакей, неся поднос с напитками.
   На боковом столике было подано множество закусок, и  Аме  попробовала
их все, в то время как леди Изабелла заявила о том, что  слишком  устала
за этот вечер и не в состоянии проглотить даже крошки.
   - Думаю, что вечер удался, - проговорил герцог Мелинкортский. -  Одно
обстоятельство подтвердилось, а именно: кардинал не имеет  ни  малейшего
понятия, как выглядит Аме.
   - Вряд ли кардинал искал сбежавшую послушницу в Версале, - усомнилась
Изабелла.
   - Я в этом не уверен, - ответил его светлость. - До  этого  произошли
довольно странные вещи. Главное, что  я  хотел  бы  узнать:  почему  его
преосвященству так  необходимо,  чтобы  эта  девушка  вернулась  в  свой
монастырь.
   - Очень хотелось бы сообщить кардиналу, что он разговаривал на балу в
Версале с той девушкой, которую так упорно ищет, и уделил  ей  не  более
секунды, - мечтательно проговорила леди Изабелла. - Хотя на самом  деле,
даже  если  бы  он  встречался  с  Аме  когда-нибудь  в   прошлом,   его
преосвященство вряд ли узнал бы ее теперь.
   Без сомнения, с напудренными волосами Аме выглядит совершенно иначе.
   - На балу все говорили, что я выгляжу  очень  хорошо,  -  проговорила
девушка, вернувшись к ним с куском цыпленка в руке. - А как вы  думаете,
монсеньор, я хорошо выглядела? - спросила она, обратившись к герцогу.  -
Вы гордились мной?
   Было в этом вопросе  девушки  нечто  особенное,  почти  мечтательное,
отчего герцог на какое-то мгновение заколебался, прежде чем ответить.
   -  Неужели  сегодня   вечером   вам   показалось   мало   выслушанных
комплиментов? - наконец спросил он. - Ведь даже  граф  д'Артуа  заметил,
что ваши глаза похожи на звезды.
   - А еще один глупый молодой человек сказал, что мои  губы  похожи  на
розовый бутон, а мои  уши  напоминают  раковины.  Все  они  были  крайне
неловкими и наговорили  целую  кучу  глупостей.  Пожалуйста,  монсеньор,
ответьте мне, я хочу знать, что вы думаете?
   - Ну а если я скажу, что был горд за  вас,  что  тогда?  -  улыбнулся
герцог.
   - Думаю, - проговорила девушка, и голос ее немного дрогнул, -  думаю,
что тогда мне следовало бы поцеловать вам руку, монсеньор, потому что я,
видите ли, тоже.., гордилась вами.
   Произнося эти слова, она наклонилась и прикоснулась губами  к  ладони
его светлости, а затем с  легким  вздохом,  который  выражал  ее  полное
удовлетворение, на мгновение прижалась щекой к его руке.
   - Все было так замечательно, - проговорила она, - но  только  потому,
что там были вы.
   Изабелла  немедленно  встала  с  кресла,  в   котором   она   сидела,
откинувшись на спинку.
   - Я же говорила вам, Себастьян, что вы превратили меня  во  вдову,  -
проговорила она с упреком, - а теперь делаете из меня третьего лишнего.
   - Третий лишний!
   Глаза у Аме широко раскрылись от удивления.
   - Да, третий лишний, - резким тоном повторила леди Изабелла.  -  Если
вы не вполне понимаете, что означает это слово, могу объяснить  вам  его
смысл: тот человек, кто чувствует себя лишним, - как правило это  третий
человек в компании - выходит, а двое оставшихся прекрасно проводят время
наедине, и никто им не мешает.
   - Изабелла, сейчас нет никакой потребности... - начал было герцог.
   Но губы у Изабеллы Беррингтон плотно сжались в гневе, а глаза  грозно
блестели, явно демонстрируя охватившее ее чувство.
   - Конечно, это очень хорошо, что вы, Себастьян, разговариваете с Аме,
как с ребенком, - проговорила она, - но ведь ей уже восемнадцать лет,  и
она женщина; поэтому эта девушка должна и вести себя как женщина.
   Она обязательно должна уяснить себе, что никто не демонстрирует  свои
чувства столь откровенно, как это делает она, особенно человеку, который
возложил на себя обязанности опекуна.
   - Но я вовсе не влюблена в герцога! -  протестующе  воскликнула  Аме;
лицо ее слегка побледнело.
   - Разумеется, вы влюблены  в  него,  -  насмешливо  проговорила  леди
Изабелла. - Что  же  еще  можно  подумать  о  ваших  поступках  и  ваших
высказываниях, если вы ведете себя по отношению к  нему  таким  образом?
Если  вы  продолжите  в  том  же  духе,  все  будет   выглядеть   весьма
неподобающим образом.
   - Но, мадам, у меня и в мыслях не было сделать что-нибудь неверное, -
запинаясь, проговорила девушка. - Это происходит только из-за того,  что
я очень и очень признательна монсеньору.
   Глаза у девушки заблестели от слез; потом их набралось  столько,  что
они  потекли  по  щекам.  С  тихим  всхлипыванием,  которое,   казалось,
вырывалось из  самых  глубин  ее  души,  девушка  повернулась  и  быстро
выбежала из гостиной.
   Дверь закрылась за ней. Изабелла  Беррингтон  в  ужасе  взглянула  на
герцога.
   - Ах, дорогой, у меня  и  в  мыслях  не  было  обидеть  это  дитя!  -
воскликнула она. - Мне обязательно надо сейчас  же  пойти  и  извиниться
перед этой невинной девушкой.
   Она так чувствительна; но ведь это правда, Себастьян, она очень любит
вас.
   -  Согласен,  все   это   довольно   глупо,   -   проговорил   герцог
Мелинкортский. - Сегодня вечером, на балу, когда она встретила множество
более молодых мужчин, я подумал, теперь она может понять,  что  я  очень
стар и уныл для такой привязанности.
   - Она такая кроткая и неиспорченная, - проговорила леди Изабелла, - а
я сейчас так грубо обошлась с ней.
   Это ваша вина, Себастьян. Вам ни в  коем  случае  нельзя  быть  таким
ужасно привлекательным.
   - Дорогая, если вас что и привлекает во мне,  так  это  исключительно
мой титул, и я хорошо знаю это. Аме была права, Изабелла. Вы непрестанно
ищете человека, которого смогли бы полюбить, но пока его не нашли.
   - А если предположить, что я никогда и никого не полюблю? -  спросила
она, внезапно посерьезнев.
   - Я не думаю, что кто-либо из нас двоих удовлетворился бы  чем-нибудь
второсортным, - проговорил герцог.
   В его голосе было нечто такое, что заставило Изабеллу взглянуть ему в
глаза.
   - Себастьян, вы.., влюблены? - спросила она.
   Герцог отвернулся от нее, а когда заговорил, отвечая на вопрос, голос
у него был резким:
   - Может быть, я уже и не молод. Изабелла,  но  пока  еще  не  дряхлый
старик.
 
Глава 7 
 
   Леди  Изабелла  медленно  вошла  в  библиотеку,  где  Хьюго   Уолтхем
просматривал огромную  пачку  счетов.  В  руках  у  нее  было  несколько
визитных карточек с приглашениями, которые она изучала на ходу.
   Улыбнувшись Хьюго, когда тот встал из-за стола, и сделав знак  рукой,
позволила ему  сесть.  В  это  утро  леди  Изабелла  выглядела  особенно
привлекательно. Она еще не завершила свой туалет и поэтому облачилась  в
муслиновый халат, отделанный венецианскими кружевами.
   Волосы  были  не  припудрены  и  не  заколоты.  Вместо   замысловатой
прически, золотистые  локоны  Изабеллы  были  схвачены  голубой  лентой,
подобранной в тон ленте, что охватывала талию.
   Она села у окна, и солнечный свет, упав на ее волосы,  создал  вокруг
ее головы нечто вроде сверкающего золотистого нимба;  а  когда  Изабелла
обратила свой взор на Хьюго, глаза ее были такими светлыми  и  веселыми,
словно  лучи  солнца,  которые  ослепительно  отражались  от  серебряной
чернильницы, стоявшей перед ним на письменном столе.
   - Теперь уж нет  никаких  сомнений,  что  Аме  сопутствует  успех!  -
воскликнула леди Изабелла. - Только взгляните на эту пачку приглашений в
ее адрес. По-моему, сейчас в Париже нет такого дома, двери  которого  не
были бы  широко  распахнуты  перед  этой  девушкой.  Герцогиня  де  Дюра
устраивает специальный прием для нас на следующей неделе, а принцесса де
Ламбале - бал-маскарад.
   Как только я вспомню, какими надменными и трудными  в  общении  могут
быть эти дамы, меня просто смех разбирает.
   - Это больше всего беспокоит меня, - ответил Хьюго. - Если они узнают
правду, то никогда не простят этого Себастьяну.
   Изабелла пожала плечами.
   - Даже если это и произойдет, герцог вряд ли  сильно  расстроится,  -
проговорила она.
   - Год назад я, наверное, согласился бы с вами, может быть, даже месяц
назад, - возразил ей Хьюго, - но  теперь  мне  кажется,  что  он  сильно
переменился.
   Изабелла бросила на него быстрый взгляд:
   - Мне поначалу тоже так показалось, но потом я сочла,  что  это  плод
моего воображения.
   - Думаю, это реальность, и воображение тут  ни  при  чем,  -  ответил
Хьюго. - Совершенно определенно можно сказать, что с Себастьяном  что-то
происходит. Он стал более серьезным и положительным.
   Леди Изабелла положила на  стол  карточки  с  приглашениями,  прижала
ладони клипу и устремила свой взор в сад.
   - А вы знаете, Хьюго, - проговорила она наконец, - я не удивляюсь, мы
все меняемся понемногу.
   - Мы все?
   Изабелла кивнула.
   - По крайней мере, в себе я чувствую изменения, - проговорила она.  -
Ах, трудно объяснить словами, что я имею в виду, и  Себастьяну  этого  я
сказать не смогла бы.
   Он только посмеялся бы надо мной, а я почувствовала бы  себя  глупой.
Но вам, Хьюго, я могу сказать. Полагаю, что все изменения,  происходящие
с нами, объясняются исключительно влиянием на нас этой девушки, Аме.
   - Но каким образом? - спросил он.
   - Это трудно выразить  словами;  больше  того,  по-моему,  она  таким
образом влияет на всех, с кем ей  приходится  общаться,  они  становятся
лучше, чем были прежде. Например, если  бы  вы  несколько  недель  назад
сказали мне, что я должна буду поехать на прием с какой-нибудь  девицей,
к которой Себастьян проявляет явный интерес, я подумала бы о вас  как  о
сумасшедшем. И потом, сколько бы я ни старалась, никак не могу возбудить
в себе ревность к Аме. Это может показаться смешным, но тем не  менее  -
сущая правда.
   - Да я и не вижу ни одной причины,  почему  бы  вы,  Изабелла,  стали
ревновать к  ней,  -  поспешно  проговорил  Хьюго.  -  Она  влюбилась  в
Себастьяна. Это совершенно очевидно для каждого, кто увидит ее с ним, но
вот о том, какие чувства к девушке испытывает герцог, я лично не имею ни
малейшего понятия.
   - То же самое я могу сказать и о себе, - ответила леди Изабелла, - но
мы оба все-таки допускаем мысль, что он внутренне изменился. Но дело  не
в этом. Я молода, красива, и тем  не  менее  мне  приходится  во  многих
отношениях играть второстепенную роль рядом с девушкой,  которая  моложе
меня и более красива.
   - Это не правда, - начал было  Хьюго,  но  Изабелла  остановила  его,
приложив руку к его губам.
   - Сейчас нет никакой необходимости  в  вашей  галантности,  Хьюго,  -
проговорила она. - Мы знаем друг друга  уже  достаточно  давно.  Я  была
первой дамой в Лондоне и  слишком  хорошо  знаю,  какие  знаки  внимания
оказывает общество. Так вот, Аме - первая дама Парижа.
   Она, если вам это  больше  нравится,  первая  красавица,  за  которую
провозглашается первый тост.
   - Мне не нравится это выражение, - чуть ли не с  гневом  возразил  ей
Хьюго.
   У Изабеллы брови взметнулись вверх.
   - Это обижает вас?
   - И в высшей степени. Я никогда не считал знаком уважения,  если  имя
какой-нибудь женщины упоминается полупьяными щеголями из Сент-Джеймского
клуба либо ее красота становится предметом для разговоров в кафе или  за
игорными столами.
   И столько  неподдельного  негодования  было  в  его  тоне,  что  леди
Изабелла взглянула на Хьюго в полном недоумении. Она ничего не  сказала,
и через некоторое время Хьюго заговорил уже извиняющимся тоном:
   -  Вы  должны  простить  мою  дерзость.  Изабелла.  Мои  чувства   не
представляют для вас никакого интереса, и я не должен беспокоить вас.
   - Напротив, мне очень интересно, что вы  обо  всем  этом  думаете,  -
возразила ему Изабелла Беррингтон. - Даже  не  знаю,  чем  вызвано  ваше
неудовольствие.
   - Вы должны простить меня, мне не следовало  говорить  вам  этого,  -
упорствовал Хьюго.
   - Почему же не следовало? - удивилась леди Изабелла. - Ведь мы с вами
старые друзья, познакомились в Мелине,  тогда  вы  впе