и  вы  это  знаете!  -  решительно
запротестовала Ханна. - Я хочу, чтобы вы нашли  счастье,  такое,  как  у
ваших родителей было, но я хочу, чтобы у вас был и  свой  дом,  куда  вы
могли бы вернуться, если когда-нибудь отправитесь странствовать.
   Айна знала, что Ханна всегда страдала от невозможности  вернуться  на
старое место. Ведь если они и возвращались куда-нибудь,  дом  все  равно
оказывался другой.
   Она мечтала о своем доме, да Айна и сама хотела бы иметь его, но  для
нее было важнее, кто еще будет жить с ней в этом доме.
   Она вспомнила о лорде  Флите  и  слегка  поморщилась.  Ей  не  больше
хотелось выйти за него замуж, чем попытаться полететь на Луну.
   Потом она  подумала  о  князе,  и  ее  всю  передернуло.  Ей  хватало
проницательности, чтобы разгадать, что означают его  постоянные  попытки
остаться с ней наедине. Она нисколько не сомневалась, что  он  стремится
коснуться ее. Пока ей удавалось перехитрить его. Она  решила  для  себя,
что лучше на всю  жизнь  остаться  старой  девой,  чем  выйти  замуж  за
пожилого человека, которого  влечет  к  ней  только  ее  молодость,  как
отголосок его собственной давно миновавшей юности.
   - Полагаю, тетя Люси желает избавиться от меня, - сказала она  вслух,
- но клянусь тебе, Ханна, я никогда не  выйду  замуж  только  для  того,
чтобы доставить удовольствие ей или еще кому бы  то  ни  было.  Я  выйду
замуж лишь тогда, когда мое сердце подскажет мне, что передо  мной  тот,
кто для меня единственный на всем белом свете.
   Она тихо вздохнула и добавила:
   - Но, возможно, он и не почувствует того же в отношении меня.
   В ее последних словах прозвучала плохо скрытая грустно Ханна возилась
у платяного шкафа, готовя ей наряд, и не слышала этого.
   Как ни глупо это было с ее стороны, но Айна грустила, потому  что  ни
вчера, ни сегодня маркиз не подходил к ней, Она не сомневалась,  что  он
намеренно избегает ее.
   Но  не  понимала,  почему.  Вспоминая  их  разговор   под   цветущими
миндальными деревьями, она никак не могла решить, на что он сердится.
   "Глупо было говорить ему о моих рисунках, - упрекала она себя,  -  но
мне отчего-то захотелось рассказать ему о том, о чем я  никогда  никому,
кроме папы, не рассказывала".
   Не лукавя с собой, она знала, что ей хочется говорить только с ним  и
ни с кем больше на этом рауте.
   Возможно, это объяснялось тем, как много она заранее слышала  о  нем.
Но, главное, она чувствовала, как что-то в ней тянется к нему и  находит
в нем отклик.
   Интуитивно она знала: он понимал ее, как никто другой.
   "Мне хочется поговорить с ним, - думала девушка. - Я знаю, он  занят,
он хозяин, ему надо позаботиться о множестве всяких мелочей, но  мог  бы
он все-таки найти минутку для меня".
   Но потом Айна старалась убедить  себя,  что  хочет  слишком  многого.
Маркизу хватало забот с  более  взрослыми  дамами,  которые  предъявляли
немало требований.
   Кроме тети Люси, которая, казалось,  хорошела  на  глазах,  была  еще
милейшая  миссис  Маршалл  и  темноглазая  графиня,  похоже,  отдававшая
предпочтение князю, когда тот не преследовал Айну.
   Среди  приглашенных  были  и  другие  дамы,   красивые,   изысканные,
элегантные. Айне иногда казалось, что  ее  платья  выглядят  убогими  по
сравнению с великолепием одежд великосветских красавиц.
   Да  и  могла  ли  она  соперничать  с  такими   искушенными   дамами,
прославленными повсюду на Британских островах?
   - Если во время обеда меня посадят рядом с лордом Флитом,  -  сказала
она Ханне, - надеюсь, этот  милый  мистер  Тревелин  окажется  с  другой
стороны. Похоже, он всегда с интересом меня слушает.
   - Нет никакого смысла тратить на него время!  -  мрачно  предупредила
Ханна. - Он давно в сетях, как вы и сами должны были сообразить.
   - О чем это ты? - удивилась Айна.
   - Он фаворит самой маркизы. Повсюду сопровождает ее, всегда  готов  к
услугам, является по первому ее зову. Это мне внизу сказали. Говорят, из
всех ее поклонников он самый лучший.
   Айна замерла, не дыша.
   Она  прекрасно  поняла:  Ханна  рассказала  ей  об  этом,  чтобы   ее
воспитанница не стала впустую мечтать о мистере Тревелине.
   Но ей-то, разумеется, и в голову не приходило  ничего  подобного.  Он
казался ей слишком старым.
   Конечно, он не годился ей в отцы, как князь. Он  был  к  ней  добр  и
внимателен в тот вечер, когда они  только  что  приехали,  и  незнакомая
обстановка пугала и настораживала ее.
   Но Айна никак не могла даже вообразить себе, что он, как сообщила  ей
Ханна, поклонник совсем старой маркизы.
   Слова Ханны словно открыли ей глаза. Она  поняла,  что  все  на  этом
приеме образовывали любовные пары. Все, за исключением нее.
   Маркиза и мистер Тревелин; князь и темноглазая дама.
   Были еще несколько таких, явно не супружеских пар, которые  проводили
все время друг с другом. А маркиз?
   Похоже, ни с кем. Неужели это так?  Сердце  в  груди  девушки  так  и
подпрыгнуло. Выходит, парой для него могла бы быть она, Айна.
   - Мне он нравится! Он  мне  очень  нравится!  -  говорила  она  себе,
чувствуя непреодолимое желание спуститься вниз и повстречать его.
   - Я хочу поговорить с ним, и, возможно, он уже написал мне  еще  одно
стихотворение.
   Айна запомнила и записала те строки, что маркиз читал  ей.  И,  когда
несколькими  минутами  позднее  она  спускалась  по  лестнице,  даже  не
вспомнив, что надо подождать тетю Люси, эти поэтические строчки  звучали
в ее сердце. Она словно опять слышала глубокий голос маркиза:
   - "...эльф, танцующий в ночи, чтобы сердце вознести в небес  лазурных
даль.., бесам из Ада всякий раз, когда я вспомню..."
   - Я бы с радостью сделала это для  него,  -  прошептала  Айна,  -  но
неужели я и правда смогла бы сделать нечто столь чудесное?
   Кто знал ответ на этот вопрос?!

Глава 5

   По выражению лица Люси маркиз понял, что ей нужно сообщить ему что-то
важное.
   - Я должна поговорить с вами наедине, - шепнула она ему после ланча.
   Он удивился, видя ее такой счастливой. Во время ланча ей не досталось
место подле него, поскольку приехала супруга  лорда-лейтенанта,  которую
следовало усадить по правую руку от него,  а  графиня,  согласно  своему
положению в обществе, оказалась слева.
   Эти два часа были довольно утомительны для маркиза.
   Супруга   лорда-лейтенанта,   женщина    властная,    весьма    резко
высказывалась по любому поводу, не имея ни малейшего желания выслушивать
возражения.
   Поэтому он раздумывал над тем, что  сказала  ему  Айна  накануне.  Ее
слова не давали ему покоя, потому что маркиз обнаружил, как  сильно  они
влияют на его отношение ко всему, что происходило  вокруг.  Невольно  он
начал все оценивать критически.
   В  прошлом  он  с  гордостью  смотрел  на   это   отлаженное   годами
театрализованное представление, которое не сходило  с  подмостков  сотни
вечеров и поэтому было отточено почти до совершенства.
   - Чего мне еще можно желать? - спрашивал себя маркиз, глядя на  слуг,
которые неслышно скользили вокруг стола,  предлагая  гостям  превосходно
приготовленные блюда на украшенных  его  гербом  серебряных  подносах  и
наполняя вином хрустальные бокалы.
   Но, задавая этот вопрос, он знал, что Айна говорила, о  чем-то  более
тонком и неуловимом, и, хотя он не хотел  этого  признавать,  -  гораздо
более увлекательном.
   Она обращалась к его разуму, и он знал, что пресыщенность и все более
овладевавший им цинизм имели причиной его  душевную  лень.  Он  перестал
заставлять свой мозг работать, стремиться к новому знанию.
   - Я доволен тем, какой  я  есть!  -  сердито  пробовал  убедить  себя
маркиз.
   Он знал, что это не правда, но он не хотел больше слышать об  Айне  и
сосредоточил свое внимание на Люси.
   Он убеждал себя, что она самая красивая  женщина  из  всех,  кого  он
знал. Разве не лестно сознавать, что только ему удалось зажечь  огонь  в
ее глазах, и ни один мужчина до него не смог это сделать? А чувствовать,
как его прикосновение возбуждает ее?!
   Маркиз обвел взглядом столовую и убедился, что жена  лорда-лейтенанта
излагает Гарри Тревелину суть какого-то закона, а остальные,  оживившись
после отличного ланча, беседуют друг  другом.  Обратившись  к  Люси,  он
предложил:
   - Давайте пройдемся по саду. Там будет удобнее поговорить.
   Она улыбнулась ему, и маркиз  повернулся  к  одному  из  гостей,  его
соседу-охотнику, эсквайру:
   - Полагаю, вы хотели бы посмотреть моих лошадей, Гарфилд. Я  приобрел
несколько новых с тех пор, как вы были здесь последний раз.
   - Я уже слышал об этом от моих конюхов, они сгорают от зависти.
   - Тогда пойдемте в конюшню. Вы знаете Дорогу, а я присоединюсь к  вам
через несколько минут.
   Его приятель, как и ожидал маркиз, предложил своей даме составить  им
компанию, у маркиза и Люси появился удобный повод последовать за ними.
   Те двое направились в конюшни, а Люси  и  маркиз  пошли  вдоль  живой
изгороди из тисов к огороду. Как только  они  скрылись  из  поля  зрения
остальных гостей, Люси спросила:
   - Джордж уже сказал вам?
   - Что именно?
   - Он должен быть у лорда Марлоу сегодня вечером.
   - Я не видел Джорджа после возвращения с прогулки верхом.
   - Он уедет после чая. Джордж хотел, чтобы  я  поехала  с  ним,  но  я
отказалась.
   - Рад слышать это.
   - Вы правда рады этому?
   - Разве есть необходимость облекать в слова  то,  что  и  так  весьма
очевидно?
   Люси снова улыбнулась ему. Она была так хороша,  что  маркиз  подумал
про себя, что слова действительно излишни.
   - Вы прекрасны как никогда! - произнес он, и Люси показалось, что это
прозвучало с откровенным восхищением.
   Некоторое время они стояли, глядя друг на друга. Потом маркиз сказал:
   - Я расскажу вам, как вы прекрасны,  сегодня  ночью,  но  теперь  нам
следует присоединиться к остальным.
   Люси не возражала.
   Она узнала все, что хотела узнать, и, хотя лошади надоели ей безумно,
она согласилась бы смотреть на них все время, лишь бы маркиз был  рядом,
лишь бы чувствовать, что он помнит о ней, как и она о нем.
   Через некоторое время к ним присоединился Джордж.
   Люси приветливо улыбнулась ему, прежде чем пришла в  ярость,  увидев,
что с ним Айна.
   - Я полагал, что  вы  не  интересуетесь  лошадьми,  -  хмуро  заметил
Джордж. - Вы ведь никогда не заходите в конюшни дома!
   Брови Люси немного сдвинулись, но она вынудила себя  взять  мужа  под
руку и отвести в сторонку.
   - Где же лорд Флит? - тихо спросила она, чтобы никто  больше  не  мог
услышать ее вопрос. - Когда я оставила его, он разговаривал с Айной.
   - Он уехал, - ответил лорд Уимонд,  -  и  просил  меня  передать  его
извинения Элис и маркизу.
   Люси расслышала нотки подозрения в голосе мужа и насторожилась. Вид у
мужа был холодный и неприступный.
   Она испугалась, что он может раздумать и не уехать.
   - О, дорогой,  как  досадно!  -  сказала  Люси.  -  Я  надеялась,  он
постарается снова увидеться с Айной. Но ничего,  я  надеюсь,  мы  сможем
пригласить его на обед в Лондоне.
   Джордж продолжал недовольно хмуриться, и  Люси,  прижавшись  к  нему,
сказала:
   - Я стараюсь угодить вам, Джордж. Правда, стараюсь!
   Это прозвучало так искренне, и она была так хороша, что  лорд  Уимонд
не смог не ответить на ее улыбку.
   - Спасибо, Люси. Я очень благодарен вам, моя дорогая.
   - Давайте вернемся в дом,  -  предложила  Люси.  -  Терпеть  не  могу
прогулок по этим булыжникам. У меня от этого ноги  болят.  Но  мне  было
неловко отказаться, когда маркиз предложил посмотреть его новых лошадей.
   Она не дала Джорджу возможности сказать в ответ что-нибудь ядовитое и
всю дорогу до дома болтала без умолку, довольная еще  и  тем,  что  Айна
возвращается вместе с ними, а не осталась в конюшне  с  маркизом  и  его
друзьями.
   Она подумала, что не ошиблась, и девочке явно не по себе  на  приеме,
где все гости оказались и старше, и опытнее нее.
   Но сама-то Люси видела, что юная Айна в своем белом платье напоминает
только-только  раскрывшийся  бутон,  словно  те  цветы  сирени,  которые
распустились вокруг и наполнили воздух своим благоуханием.
   Этот аромат заставил Люси вспомнить о цветущих апельсиновых деревьях,
и она решила про себя сделать все возможное, чтобы выдать Айну замуж еще
до конца сезона.
   "Надо выяснить у Джорджа, каково ее состояние, - подумала она. - Если
у нее есть приличный доход, это очень облегчит поиски будущего мужа".
   Они вернулись в дом, где  последние  гости  поднимались  из-за  стола
после ланча и прощались с хозяйкой.
   Как  только  маркиза  осталась  одна,  лорд   Уимонд   воспользовался
возможностью предупредить ее, что вынужден отправиться сразу после чая к
лорду Марлоу.
   - О,  Джордж,  как  это  прискорбно!  -  воскликнула  маркиза.  -  Вы
нарушаете рассадку за обедом, а я надеялась видеть вас рядом с собой  за
обедом подле меня.
   - Какая потеря для меня! - галантно ответил лорд Уимонд. - Но  вы  же
знаете, что Эдвард Марлоу  объявляется  только  тогда,  когда  возникают
какие-либо трудности в жокейском клубе.
   - Да, я знаю! - согласилась маркиза. - Разумеется, вы  должны  ехать,
но, надеюсь, вы не заберете с собой мою дорогую Люси?
   - Нет, я оставляю ее на ваше попечение, - ответил лорд Уимонд.  -  Ее
и, конечно, Айну.

***

   - Лорд Флит сказал, что не может остаться к обеду, - объявила Элис. -
Но приедет Чарльз  Бранскомб,  и,  надеюсь,  Айна  найдет  его  милым  и
неглупым, Айна промолчала. Она уже танцевала с Чарльзом Бранскомбом.  Он
показался ей очень тщеславным и  напыщенным.  Сейчас  девушка  подумала,
что, в общем, она предпочла бы лорда Флита.
   Однако ей ничего не оставалось, как только заверить маркизу, что с ее
стороны очень мило так заботиться о  ней,  и  она  совершенно  счастлива
просто от того, что побывала в Чейле.
   - Очень хорошо, что ты приехала к нам, - ответила маркиза, - но  тебе
следует сегодня посмотреть все, что ты еще не видела,  поскольку  завтра
вы нас покидаете.
   - Но я видела почти все, - сказала Айна.
   - Не забудь  про  оранжерею.  Ее  построили  раньше  остальной  части
здания.
   - Для меня было бы большой честью проводить очаровательную юную  леди
в оранжерею, или куда бы она ни пожелала,  -  прозвучал  голос  рядом  с
Айной, и она вздрогнула, узнав князя.
   - Благодарю вас, - произнесла она, - это  очень  любезно  со  стороны
вашего высочества, но мне необходимо подняться наверх, я забыла  носовой
платок.
   То было неудачное оправдание, но по крайней мере Айна смогла улизнуть
от князя. Поднимаясь по лестнице, она думала, что ей не  повезло:  очень
хотелось посмотреть оранжерею, но только не с князем.
   Как обычно в Чейле, время шло быстро:  одна  еда  сменяла  другую,  а
дамам полагалось менять туалеты по крайней мере четыре раза в день.
   Люси спустилась к чаю в платье более легком, чем то, что было на  ней
во время ланча, но сложнейшего фасона.
   Айна тоже переоделась в белое  кружевное  платье  с  продетой  внутрь
кружева узенькой синей бархатной лентой, с крошечными бантиками  спереди
и большими сзади.
   Это было очень дорогое французское платье, и Айна даже не думала, что
ей представится когда-нибудь повод надеть его.
   Но миссис Харвестер настояла, чтобы они его купили,  потому  что  оно
очень шло Айне, сейчас девушка не могла понять, почему Люси  смотрит  на
нее со столь очевидным неодобрением.
   Чай представлял некий ритуал. Маркиза  восседала  во  главе  роскошно
сервированного стола, на  котором  стояли  заварной  серебряный  чайник,
чайник с кипятком, кувшинчики с молоком и  сливками,  сахарницы,  чайные
ситечки и такое разнообразное угощение, что Айна  подумала  с  ужасом  о
предстоящем еще обеде.
   После чая дамы сплетничали, а мужчины играли на бильярде или в карты,
а некоторые дремали в удобных кожаных креслах.
   Айна  ушла  к  себе,  собираясь  дочитать  роман,  который  взяла   в
библиотеке.
   Роман был интересный, но она думала о маркизе, о том, увидит  ли  она
его еще после того, как завтра они уедут отсюда.
   Айна была разочарована тем, что он не только  не  заинтересовался  ее
набросками, но даже, как ни странно, не  полюбопытствовал  увидеть,  как
она нарисовала его самого.
   Открыв альбом, девушка перевернула страницы, чтобы посмотреть на свой
набросок, не понимая, что же произошло.
   Когда она рисовала, она не сомневалась, что маркиз явится как  король
или  Кубла-хан  в  своем  "величественном  храме  удовольствий".  Однако
паломник, сидевший на обочине дороги  спиной  к  горам,  бесспорно,  был
очень похож на маркиза.
   Рисунок получился явно  правдивым,  все  характерные  черты  переданы
верно. Сколько бы ни протестовал  маркиз,  Айна  изобразила  его  таким,
каков он есть.
   "Не стоило мне говорить ему об этом", - подумала она печально и резко
захлопнула альбом.

***

   Обед следовал тем же порядком, как и в  предыдущие  три  ночи.  Разве
только  орхидеи  были  расставлены  по-другому,  да  среди  приглашенных
появились новые лица.
   Чарльз Бранскомб еще  больше  напоминал  самодовольного  петуха,  чем
когда Айна говорила с ним в прошлый раз.
   Похоже, он считал утомительной обязанностью  сидеть  рядом  со  столь
юной  особой,  когда  вокруг  было  столько  красивых   дам.   Айна   не
сомневалась, что он ждет не дождется танцев,  чтобы  потом  рассказывать
друзьям, какой успех он имел.
   Не  испытывая  желания  разговаривать  с  ним,  она   повернулась   к
джентльмену,  сидевшему  с  другой  стороны  от  нее,  и  они  принялись
пространно рассуждать о различиях французской и итальянской кухни.
   По его репликам девушка заключила, что ее сосед - настоящий гурман, а
поскольку сама она подолгу жила в обеих странах,  они  могли  сравнивать
свои впечатления не только о разных блюдах, но и спорить о  достоинствах
поваров в Париже и в Риме.
   - Вы так молоды, - заметил  собеседник  Айны,  -  что  ваши  обширные
познания в области кулинарии просто поражают.
   - Мой отец придавал большое значение знакомству с кухней  тех  стран,
где мы побывали. Он говорил, что не стоит спешить заказывать  яичницу  с
беконом и яблоко в тесте, если вы англичанин, или бесконечные  спагетти,
как зачастую поступают итальянцы. - Сосед Айны рассмеялся.
   - А какую кухню предпочитаете вы сами?
   - Мне нравится марокканская, - ответила Айна, уверенная,  что  за  ее
заявлением последуют дальнейшие  расспросы,  Когда  обед  был  завершен,
гости перешли в гостиную, и те, кто постарше,  уселись  за  карты.  Айна
увидела, что маркиз беседует с тетей Люси.
   Они стояли на фоне синих парчовых  гардин  с  ламбрекенами,  обшитыми
широкой бахромой.
   Оба выглядели великолепно. Бриллианты сверкали в золотистых волосах и
вокруг изящной стройной Люси, делая ее похожей на сказочную королеву.
   "Какая же она красивая! - с восхищением думала Айна. - Как грустно ей
стареть, сознавая, что она станет такой же,  как  маркиза.  А  ведь  та,
наверное, тоже была красавицей в молодости".
   Девушка  догадывалась,  сколько  усилий  прилагала  ее  тетка,  чтобы
подольше сохранить свою красоту.
   Об этом  свидетельствовало  множество  лосьонов,  помад  и  мазей  на
туалетном столике Люси, и Айна знала, что горничная массирует лицо своей
госпожи,  а  пока  та  отдыхает,  кладет  ватные  тампоны,   пропитанные
гамамелисом, на ее прикрытые веки.
   "Но ведь все равно она проиграет  эту  битву.  Придет  время,  и  она
состарится: лицо покроют морщины, а волосы поседеют", - думала Айна.
   Она вспомнила, что миссис Харвестер  казалась  красивой  даже  тогда,
когда ей было уже за семьдесят.
   Лицо пожилой женщины всегда хранило доброе, мягкое выражение,  и  она
интересовалась таким  множеством  самых  разнообразных  вещей,  что  ей,
казалось, и некогда было думать о себе.
   - Вот на кого я должна стараться быть похожей, -  размышляла  Айна  и
тут вздрогнула от неожиданности,  потому  что  в  этот  момент  муж