в газетах новости светской  хроники,
- с улыбкой заметил граф.
   - Я люблю читать сообщения о юбилейных  торжествах,  потому  что  они
звучат волнующе; но я представить себе не могла, что когда-нибудь и  обо
мне будет сказано хоть несколько слов в хронике светской жизни.
   - О, теперь вы будете играть очень важную роль. Поэтому идите  наверх
и извольте закрыть дверь и глаза. И не смейте  просыпаться,  пока  я  не
пошлю к вам экономку, она вас позовет.
   Люпита опять рассмеялась  и  побежала  через  всю  комнату  выполнять
приказ. У двери она обернулась.
   - Я вам  так  благодарна,  так  благодарна!  Вы  взмахнули  волшебной
палочкой, и я, как Золушка, действительно попаду на бал.
   Когда Люпита ушла, граф подумал, что принял очень мудрое решение:  он
не только осчастливит Люпиту, но и достойно ответит сплетницам, а  также
проучит Элоизу, которая никогда не любила "соревнований".
   Люпита, с ее красотой да еще в платье с драгоценными камнями, которое
влетело ему в копеечку, составит ему весьма эффектную пару; рядом с  ней
Элоиза покажется незаметной.

Глава 3

   Как только Люпита,  отдохнув,  спустилась  с  лестницы,  граф  развил
бурную деятельность. Ему не  раз  доводилось  проявлять  организаторские
способности, в том числе в армии; пригодятся они ему и сейчас.
   Прежде   всего   он   послал   за   экономкой   миссис   Филдинг    -
домоправительницей Ардвиков еще с тех пор, как он был ребенком.
   Он ввел ее в курс обязанностей, выполнение которых  обеспечит  ему  с
Люпитой благополучную поездку на бал. Помимо этого попросил  проследить,
чтобы Джерри, его сиятельство, имел подобающий  вид,  не  скучал,  чтобы
служанки или лакеи играли с ним и развлекали его. Единственное, чего ему
не следует делать, - это беспокоить сестру.
   - Я постараюсь, милорд, - пообещала экономка.
   Граф прошел в свой кабинет и написал письмо герцогине Девонширской.
   Она  была  его  крестной  и  очень  его  любила.  Как   и   герцогиня
Манчестерская, она была обворожительна.
   Маркиз   Хартингтон,   который;   позднее   получил   титул   герцога
Девонширского, в течение многих лет был ее любовником,  прежде  чем  они
поженились.
   Даже сейчас, когда она была не столь  молода  и  слишком  располнела,
перед ее очарованием устоять было невозможно.  Она  до  сих  пор  любила
красивых мужчин, особенно своего крестника.
   Граф  не  сомневался,  что  его  письмо  заинтересует,  а  может,   и
заинтригует ее, и она, конечно,  разрешит  ему  поступить  так,  как  он
задумал.
   Отправив  герцогине  письмо  с  грумом,  он  написал  еще  одно  -  в
египетское посольство.
   Покончив с  письмами,  он  переоделся  к  обеду.  Для  Джерри  наняли
специального повара, чье кулинарное искусство отвечало потребностям  его
сиятельства.
   Гости были приглашены в дом Девонширов к десяти тридцати  вечера.  Но
граф уже знал, что обильная трапеза,  которую  обычно  устраивала  перед
балом герцогиня Мальборо, и теперь  продлится  гораздо  дольше,  чем  их
домашний обед.
   Он сказал экономке, что Люпита к обеду наденет обычное платье.
   Графу  не  терпелось  посмотреть,  как  будет  выглядеть  девушка   в
маскарадном платье. Это фантастическое одеяние потребует соответствующей
прически, к которой подойдут драгоценности из сейфа.
   К счастью, костюм Клеопатры здесь.
   У Элоизы же остались только жемчужные сережки, которые он купил ей  в
подарок.
   Сообщение Элоизы о ее союзе с  герцогом  вновь  больно  отозвалось  в
сердце. Это настроило его на месть и еще больше разозлило.
   Граф был из тех, кому всегда и во всем везло. Что бы он ни  замыслил,
все получалось. Он с трудом мог поверить,  что  Элоиза  обманывала  его,
притворяясь влюбленной. Теперь она пыталась унизить его в глазах друзей.
   Тех, кто  хорошо  знал  графа,  не  надо  было  предупреждать  о  его
бойцовском настроении. Его  взгляд  и  твердая  линия  губ  красноречиво
говорили, что он нацелен на победу и сражение обязательно выиграет.
   Он всегда добивался чего хотел. Так было в прошлом. Он  участвовал  в
опасных  военных  кампаниях;  тогда  погибли  многие  его   однополчане,
друзья-офицеры.
   Он  выжил  не  только  благодаря  храбрости;  большую   роль   играли
незаурядный ум и способность руководить людьми. Кроме того, он  заслужил
медаль за доблесть, чем очень гордился.
   И теперь он доблестно сразится за свое достоинство и гордость.  По  в
этом сражении он победит иначе.
   К обеду Люпита надела простое белое платьице, его она надевала  дома,
садясь за стол вместе с папой.
   У нее было немного одежды, так как, убегая, она запихивала в  саквояж
то, что попадалось под руку. Тогда она думала лишь об одном: надо спасти
Джерри.
   Если бы Руфус понял, что они убегают, могла бы произойти катастрофа.
   Поэтому она решила, что более безопасно затеряться в Лондоне.
   Люпита зашла в комнату Джерри пожелать ему спокойной ночи.  Он  сидел
на постели, увлеченный игрушками, которые для него разыскала экономка.
   - Посмотри,  Люпита,  что  у  меня  есть?  Вот  поезд,  вот  плюшевый
медвежонок, а вот Микки Маус.
   - Какая радость! - воскликнула Люпита.
   - А завтра у меня будет еще больше игрушек, - похвастался мальчик.
   Игравшая с ним миссис Филдинг сказала:
   - Я нашла на чердаке игрушки, которыми забавлялся его сиятельство.
   Я  обещала  вашему  брату  перенести  их  все  сюда  в  будуар.   Его
сиятельство считает, что вы можете пользоваться им как своей гостиной.
   - Как замечательно, что его сиятельство подумал об этом! - улыбнулась
Люпита, - Она обняла Джерри. - Спокойной ночи, дорогой, засыпай  скорее,
ведь у тебя был такой длинный день!
   - Брэкли говорит, что ему здесь нравится. Здесь такой большой сад,  и
у него вкусный ужин!
   - Надеюсь,  ты  тоже  хорошо  поужинал.  -  И  она  нежно  поцеловала
братишку.
   Оставшись с миссис Фиддинг, он занялся игрушками.
   Люпита прошептала благодарственную молитву. Разве можно  сравнить  ее
нынешнюю жизнь с одиноким существованием в какой-то  гостинице!  Теперь,
кроме Джерри, она должна заботиться только о его собаке!
   "Мы оба  так  счастливы!  Так  несказанно  счастливы..."  -  мысленно
повторяла она, спускаясь с графом к обеду.
   За столом он старался изо всех сил развлекать бабушку и Люпиту.
   Рассказывал им разные смешные истории о себе, когда он был в возрасте
Джерри, а также о своих породистых лошадях, потому что они  интересовали
Люпиту.
   Время пролетело так быстро, что девушка удивилась, когда граф сказан:
   - Ну вот, теперь вы должны переодеваться к балу. Я буду  готов  через
полчаса.
   - Боюсь.., я не успею! - испуганно промолвила Люпита.
   - Я зайду в вашу комнату через десять минут,  чтобы  убедиться  -  вы
одеты именно так, как мне хотелось бы.
   Она выбежала из столовой и стремглав помчалась по лестнице к себе.
   Миссис Филдинг с белошвейкой ждали ее с платьем.
   Столь тщательно продуманного, богатого наряда Люпита  не  могла  себе
представить. Он  оказался  ей  несколько  длинноват  и  велик  в  талии.
Белошвейка, жившая у них в доме, быстро пригнала все по размеру.
   В тот же миг граф постучал в дверь и вошел. Он  с  радостью  отметил,
что девушка одета точно так,  как  он  задумывал.  Костюм  Клеопатры,  в
котором Люпита должна появиться на балу,  по  его  мнению,  обязан  быть
достоверным.
   Соответственно историческим и литературным источникам, "ее кожа  была
белая, как молоко, глаза синие, как Эгейское море,  а  волосы  блестели,
как золото".
   Графу показалось, что в сценическом отношении он  более  подходил  бы
Люпите не в костюме Марка  Антония,  который  был  приготовлен,  а  Юлия
Цезаря. Цезарь был возлюбленным Клеопатры в течение семи лет  -  еще  до
того, как Марк Антоний встретился с ней.
   Эти  исторические  уточнения  заставили  графа  сообщить   в   письме
герцогине, что он появится в костюме Юлия Цезаря.
   "Я приду в сопровождении новой Клеопатры  -  дочери  покойного  графа
Лангвуда", - писал граф.
   Он предполагал, что герцогиня Девонширская и  покойный  граф  Лангвуд
много лет назад могли быть друзьями.
   Он  не  сомневался,  что   отец   Люпиты   был   верным   поклонником
прекраснейшей герцогини Манчестерской.
   Когда граф, теперь в костюме, вошел в спальню Люпиты, она с восторгом
посмотрела на него.
   Он был одет не так,  как  предполагала  Элоиза,  -  не  стремительным
Марком Антонием, а величественным Юлием Цезарем.
   Костюм был тот же, но на голове красовался лавровый венок победителя.
Он немного припудрил свои черные волосы.
   Однако  графа  больше  волновало,  какое  впечатление  на  окружающих
произведет не он, а Люпита-Клеопатра.
   Когда Клеопатра встретила Юлия Цезаря, ей  был  всего  двадцать  один
год.
   Она была непорочна и обладала красотой и чистотой юной девушки.
   Готовясь к роли Клеопатры, Элоиза выбрала платье, которое  делало  ее
более соблазнительной и, на ее взгляд, "олицетворяло легенды и волшебную
силу Египта".
   К  удовольствию  графа,  это  одеяние   произвело   совершенно   иное
впечатление  на  Люпиту.   Граф   умел   заставить   женщину   выглядеть
привлекательнее.
   Этому способствовал его изысканный вкус.
   Несмотря на то что на всех портретах  волосы  Клеопатры  были  гладко
зачесаны и покрыты легкой тканью, Элоиза решила распустить свои  длинные
рыжие волосы по плечам. Хоть это было исторически неверно, зато очень ей
шло.
   Граф попросил миссис Филдинг сделать Люпите гладкую  прическу,  чтобы
волосы были едва видны. Обнаженная длинная шейка  делала  ее  еще  более
юной и, казалось, более ранимой.
   Платье было украшено драгоценными камнями,  а  лиф  и  корсаж  обшиты
гирляндами из полудрагоценных камней. По низу платья развевались  воланы
из шифона, который плавно обволакивал при движении ее тонкий стан.
   Граф  своим  наметанным  глазом  сразу  заметил,  что  подол  немного
длинноват, и велел белошвейке укоротить его, чтобы воланы едва  касались
пола, и прибавить еще оборочку из шифона.
   Когда она трудилась над этой деталью, вошел секретарь с подносом,  на
котором лежали фамильные драгоценности Ардвиков; мать графа надевала  их
лишь  в  особо  торжественных  случаях.  А  хранились  они  в  тщательно
оберегаемом сейфе.
   Граф взял с  подноса  ожерелье  из  двух  рядов  настоящих  восточных
жемчужин, в которых таился легкий розоватый отблеск.  Семья  Ардвиков  с
благоговением смотрела на это ожерелье, когда графиня надевала его.
   Граф надел ожерелье на  шейку  Люпиты,  и  у  нее  невольно  вырвался
восторженный возглас. От волнения она прерывисто вздохнула...
   На каждое ее запястье граф надел по широкому бриллиантовому браслету.
Затем он выбрал великолепные бриллиантовые сережки, которые засияли  как
звездочки в ее ушах.
   Люпита была неотразима - от ее  собственной  красоты,  от  костюма  и
украшений просто захватывало дух.
   Элоиза частенько намекала,  что  страстно  мечтает  носить  фамильные
драгоценности Ардвиков. По граф не собирался давать их ей, пока  они  не
будут официально обручены.
   Главное   достоинство   этих   драгоценностей   заключалось   в    их
уникальности. Граф дал  себе  слово,  что  никто  не  наденет  украшений
Ардвиков, кроме его законной любимой жены. Сейчас он отринул эту клятву.
   Он был уверен, что сегодня Люпита затмит Элоизу, и  это  послужит  ей
уроком, который она никогда не забудет.
   Граф сделан несколько шагов назад,  чтобы  взглянуть  на  девушку  со
стороны.
   Люпита посмотрела на браслеты со священным трепетом.
   - Я никогда не видела.., ничего подобного...
   Граф  в  предвкушении  ее  неслыханного   успеха   пока   наслаждался
восторгами миссис Филдинг и  служанок.  Они  наперебой  восклицали,  как
замечательно ее сиятельство выглядит в праздничном наряде.
   Граф взглянул на каминные часы.
   - Нам пора выезжать. Но сначала я  хочу,  чтобы  ты  показалась  моей
бабушке. Она ждет внизу специально, чтобы увидеть тебя перед отъездом.
   - О, конечно! - Люпита не стала ждать  графа,  а  сразу  поспешила  к
бабушке.
   Граф и миссис Филдинг довольно улыбнулись.
   - Вы проделали прекрасную работу! - похвалил ее граф.
   - Это было нетрудно, милорд: ее сиятельство - самая  прекрасная  юная
леди из всех, кому мне довелось помогать одеваться. Она  так  мила,  что
одно удовольствие трудиться для нее, - ответила миссис Филдинг.
   Граф пошел в гостиную за Люпитой.
   Она крутилась перед бабушкой, показывая  ей,  как  волнами  колышутся
оборки на платье.  На  ногах  у  нее  были  сандалии,  также  украшенные
драгоценными камнями... Ей хотелось поскорее танцевать в этих сандалиях,
хотя они были немного великоваты.
   Графиня Дауджерская посмотрела на внука и величественно промолвила:
   - Слава Богу, и ты отличаешься яркой внешностью -  иначе  я  была  бы
крайне разочарована.
   - Я уверен, бабушка, ты будешь гордиться нами обоими. Я  хочу,  чтобы
ты поехала с нами.
   - Я уже говорила  хозяйке  дома,  что  слишком  стара  для  балов,  -
ответила графиня Дауджерская.
   Граф решил, что она права. У нее был  обед  вчера  вечером  и  второй
завтрак с королевой в Букингемском дворце. Однако, целуя ее на прощание,
он повторил:
   - Очень жаль, что вы не едете с нами, бабушка, но мы завтра расскажем
вам обо всем, что происходило на балу, подробно,  не  упустив  ни  одной
детали.
   - Я буду с нетерпением ждать. И да  благословит  вас  обоих  Бог!  Бы
совершенно восхитительны!
   Граф, естественно, думал так же.
   Когда Люпита посмотрелась в зеркало, она  едва  могла  поверить,  что
блистательный образ,  перед  отражением  которого  она  стояла,  не  был
реинкарнацией Клеопатры.
   Карету уже подали. Дворецкий набросил на  плечи  девушки  накидку  из
русского соболя.
   Лошади тронулись. Люпита вложила свою ручку в руку графа.
   - Я так волнуюсь! Не могу отделаться  от  суеверия,  будто  в  дороге
случится какая-нибудь беда: то ли карета сломается, то ли еще что-нибудь
помешает мне в последнюю минуту попасть на бал...
   Она говорила тоном испуганного ребенка.
   Граф понимал, что в том, как она вложила свою ручку в его  руку,  нет
никакого кокетства - просто импульсивный жест, как если  бы  она  пожала
руку своего отца или брата.
   - А теперь выслушай меня очень внимательно. Я расскажу тебе,  что  мы
будем делать, когда приедем в дом Девонширов.

***

   Граф  умышленно  ждал,  пока  большинство  гостей  из  дома  Мальборо
прибудут на маскарад.
   Его не удивило при входе в зал, что лишь  небольшая  группа  именитых
гостей поднималась по лестнице, поочередно  приветствуя  хозяев  бала  -
герцога и герцогиню.
   Когда граф и Люпита медленно поднимались  по  лестнице,  музыканты  в
синей униформе уже настроили инструменты, и венгерский  оркестр  заиграл
торжественный марш.
   Церемониймейстер, одетый в костюм елизаветинских времен, попросил  их
назвать  свои  имена  и  поинтересовался,  каких  персонажей  они  будут
изображать. Когда они добрались до  верхней  ступеньки,  он  громогласно
объявил:
   - Граф Ардвик и леди Люпита Ланг представляют благороднейших римского
диктатора Гая Юлия Цезаря и царицу Египта Клеопатру.
   Глаза герцогини Девонширской засияли.
   - Я счастлива видеть вас, леди Люпита! Полагаю, вы  знаете,  что  ваш
отец был моим дорогим старым другом.
   Люпита поклонилась.
   - Благодарю вас... Я вам очень. очень  признательна  за  то,  что  вы
позволили мне появиться.., на вашем великолепном балу.
   Граф повел ее в бальный  зал.  Он  был  украшен  орхидеями,  пиниями,
живописными экзотическими цветами и другими растениями, привезенными  из
Четворта, огромного загородного  поместья  в  Дербишире,  где  находятся
оранжереи.
   Лакеи в ливреях восемнадцатого века разносили шампанское.
   Не ожидая, что танцы начнутся скоро,  граф  направился  с  Люпитой  в
боковой коридор, а оттуда - в пустующую гостиную. Он решил, что и здесь,
как в доме Мальборо, после  обеда  могло  пройти  еще  по  крайней  мере
полчаса.
   Однако к ним быстро подошел лакей.
   -  Ее  сиятельство  просила  передать  вам,  что   можно   пройти   в
танцевальный зал.
   - Благодарю вас, - сказал граф.
   Маскарад начался. Герцогиня Девонширская представляла  гостям  царицу
Пальмиры Зиновию. Она восседала на паланкине,  который  несли  на  своих
плечах шестеро медведей.
   Герцог  представлял  императора  Карла  Пятого,   но   не   собирался
участвовать  в  театральном  действе.  Он  был   скромным,   застенчивым
человеком, любящим уединение. Обожал свою жену и позволял ей делать все,
что она только пожелает.
   А в это самое время четверо настоящих египтян предстали перед  графом
в  гостиной.  Они  прибыли,  получив  приглашение  от  герцогини   через
египетское посольство. Египтяне были в костюмах рабов, хотя точность  их
одеяний  внушала  сомнение.  Они  выглядели  особой  рабочей  группой  и
выполняли все требования графа.
   Герцог  подан  блестящую  идею:  Люпита  воспроизведет  романтическую
историю - как Клеопатра тайно  проникла  к  Юлию  Цезарю,  завернутая  в
ковер.
   Египтяне послушно поставили на пол доску.
   Граф объяснил девушке еще в карете,  как  ей  вести  себя,  изображая
Клеопатру, чего бы он хотел добиться от нее в  этой  роли.  Поэтому  она
покорно легла на доску, потом ее завернули, но не в ковер,  который  был
бы для нее слишком тяжел, а в легкое покрывало  с  персидским  рисунком,
каким обычно застилают кровать. Зато выглядело оно, как восточный ковер.
   Люпита замерла там в ожидании последующих действий.
   Между  тем  герцогиню  на  паланкине  внесли  в   танцевальный   зал.
Многочисленные гости встретили ее восторженными аплодисментами.
   Когда граф входил в зал,  он  заметил,  что  все  Дауджеры  расселись
вдоль, стен. Среди них были и молодые люди, проявившие в выборе костюмов
недюжинную фантазию. Они стояли отдельной группой, готовые при первых же
звуках музыки окунуться в танцы.
   Эти же люди станут одними из первых  допытываться,  почему  он  не  с
Элоизой. Они просто сгорали от любопытства  и  были  потрясены  красотой
Люпиты.
   Когда стихли аплодисменты и  приветствия  герцогине,  граф  дал  знак
начинать эпизод с Люпитой. Четверо египтян подняли  доску,  на  которой,
завернутая в покрывало, лежала Люпита, и водрузили ее на плечи.
   Граф был достаточно опытен, чтобы эту роль поручить тем,  кто  прошел
армию. На них можно было вполне положиться - им следовало маршировать  в
ногу с ношей на плечах.  Эта  задача  вряд  ли  была  под  силу  обычным
гражданским лицам.
   Граф шел впереди, за ним следовали египтяне. Они поставили  доску  на
пол, и церемониймейстер громко провозгласил:
   - Благороднейший Гай Юлий Цезарь, римский диктатор!
   Затем египтяне торжественно развернули ковер,  и  граф  помог  Люпите
встать на ноги.
   Все как по команде  застыли  в  немом  изумлении.  В  свете  огромных
канделябров ослепительно сверкали и  переливались  драгоценности  на  ее
головном уборе и платье. Казалось, от нее самой исходило сияние - словно
она была доселе невиданной, волшебной звездой.
   -  Ее   высочество   Клеопатра,   царица   Египта!   -   провозгласил
церемониймейстер.
   И тогда царившую в зале тишину расколол град аплодисментов, тут и там
раздавались восторженные возгласы.
   Это был триумф.
   Граф раскланялся, Люпита присела в реверансе.
   И тут же взяло верх безудержное  любопытство.  Сплетники  терялись  в
догадках: кто она? откуда взялась? почему ее  никто  не  знает?  кто  ее
видел раньше?
   Заиграл оркестр. Граф обнял Люпиту за талию.
   - Все было так, как вы надеялись?.. - спросила она шепотом.
   - Вы были само совершенство!
   - Это мой первый бал! Я чувствую себя так, будто я на облаке.  -  Она
вся сияла, и голос ее прерывался от волнения.
   Пет ничего удивительного, что все в бальном зале смотрят на нее.
   Их первый танец притягивал завистливые взгляды. Многочисленные друзья
графа желали быть немедленно  пр