о-то решил получить за нее выкуп, и ей оставалось только надеяться  на
расторопность графа и его согласие заплатить.
   Тут она сообразила, что в этом случае ей будет не по силам возместить
сумму выкупа, разве только Фелисити сможет дать деньги.
   Тот факт, что сама она не имела ни гроша, лишь усложнял дело. Она  не
знала, как поступила бы Фелисити в сложившейся ситуации,  если  бы  была
похищена именно она, как и надеялись злоумышленники.
   "Единственное, что мне не  следует  делать,  -  рассуждала  про  себя
Кармела, - так это оказывать им сопротивление", Девушка читала  рассказы
об истязаниях похищенных, когда те отказывались признаться, где спрятаны
сокровища. Насчет себя Кармела не сомневалась, что по натуре  она  вовсе
не герой!
   Она струсит и не посмеет пойти против воли  похитителей  под  угрозой
расправы.
   Тут ей пришло в голову: а вдруг граф поступит иначе, совсем  не  так,
как она предполагает.
   Ее похищение приведет его в бешенство, несомненно, но  он  не  сможет
вынести позора и унижения, выплачивая выкуп за нее,  вместо  того  чтобы
арестовать преступников.
   Предположим, он откажется платить?!
   Она почувствовала, как от страха дрожь пробежала по всему телу. Из-за
его нежелания платить, скорее всего, поплатится именно она.
   Кармела вспоминала ужасные истории о том, как  в  подобных  ситуациях
жертву калечили, лишь бы  принудить  родственников  выплатить  требуемую
сумму.
   Сначала графу послали бы палец Кармелы, затем ухо, и наконец  нос,  а
он так и продолжал бы отказываться выплатить выкуп.
   Эта мысль безумно испугала Кармелу, она решила - лучше ей не думать о
подобных вещах. Лишь  где-то  в  глубине  души  она  верила,  что  будет
стремиться выжить любыми способами и постарается  сохранить  способность
думать.
   Карета продолжала свой путь. Девушка легко могла шевелить руками  под
тем саваном, который на нее набросили похитители, но  она  боялась  даже
попытаться скинуть его. Вдруг  человек,  сидевший  рядом  с  ней,  снова
применит силу.
   Она почувствовала, как одна  нога  замерзает,  видимо,  она  потеряла
шлепанец, когда ее тащили от порога дома в карету.
   Она стала осторожно и очень медленно,  чтобы  не  привлечь  внимание,
тереть ступню о другую ногу, затем, внимательно прислушавшись, различила
тяжелое дыхание мужчины.
   Один раз он закашлялся и беспокойно зашевелился. Когда карету качнуло
на ухабах, он ткнулся в нее плечом, от этого прикосновения  девушка  вся
вжалась в угол, насколько только смогла.
   Теперь лошади двигались очень медленно, вероятно, дорога под колесами
кареты стала совсем неровной.
   Кармела в ужасе представила, какой длинный путь они уже проделали,  и
в отчаянии подумала, что, даже если бы граф и стал искать, он никогда не
сумел бы найти ее.
   Лошади остановились. Незнакомец открыл дверь кареты,  и  впервые  она
услышала его голос.
   - Ты разве не можешь подобраться ближе, Артур?
   Голос  явно   не   принадлежал   человеку   воспитанному   и   хорошо
образованному, но он оказался не так груб, как можно было ожидать.
   Затем она услышала ответ:
   - Нет, мы тогда застрянем среди деревьев.
   - Ладно, - сказал первый. - Привяжи лошадей и принеси фонарь.
   "Похоже, мы находимся в лесу", - подумала Кармела, Человек  вышел  из
кареты со своей стороны, и наступила тишина.
   Затем он открыл дверцу с другой стороны и подхватил девушку на руки.
   Ей снова захотелось крикнуть, но она сумела заставить себя молчать.
   Мужчина оказался крупным и сильным. Ему, видимо,  не  стоило  никаких
усилий нести ее, одной рукой держа чуть выше талии, а  другой  подхватив
под коленями. Теперь она могла слышать сухой хруст  сучьев  у  него  под
ногами и чувствовала, как он  бесконечно  петляет  между  деревьев.  Они
прошли какое-то расстояние и остановились.
   - Открой дверь, - приказал тот, кто ее нес.
   - Осторожнее, побереги голову, - предупредил другой.
   Он прошел еще  несколько  шагов,  затем  Кармелу  усадили  на  что-то
жесткое.
   Чтобы не упасть, она уперлась руками и коснулась не досок, а  обычной
земли, сухой и твердой, словно ее долго трамбовали.
   Она слышала, как те  двое,  притащившие  ее  сюда,  двигались  где-то
поблизости. Кармела, опасаясь, чтобы они случайно не наступили  на  нее,
подтянула ноги под себя. Особенно она берегла  ногу,  с  которой  слетел
шлепанец.
   Внезапно кто-то содрал с нее тряпку, в которую она была  закутана,  и
отбросил ее куда-то в угол. От неожиданности она вздрогнула,  но  теперь
она хотя бы могла видеть.
   Она разглядела лица мужчин,  внимательно  осматривавших  ее  в  свете
фонаря.
   Тот, что постарше - мужчина средних лет - совсем не походил на облик,
нарисованный воображением Кармелы.
   Перед девушкой стоял вовсе не грубый бродяга, и даже  не  неотесанный
поденщик.
   Второй мужчина казался моложе первого, с узким бледным лицом, на  его
длинном носу повисли очки.
   Ни один из них не проронил ни слова,  и,  глубоко  вздохнув,  Кармела
спросила:
   - Кто вы.., и почему вы.., принесли меня.., сюда?
   "Дурацкий вопрос", - подумала она, но осталась довольна тем,  что  ее
голос не дрожал, хотя прозвучал не слишком громко, ей  еще  было  трудно
ровно дышать.
   Старший из мужчин неприятно усмехнулся.
   - Могу сказать, почему  мы  притащили  вас  сюда,  леди  Фелисити,  -
ответил он. - Мы хотим денег, и мы хотим их быстро!
   - Его светлость.., мой опекун.., не знаю.., дает ли он их.., вам.
   Мужчина засмеялся..
   - Неужели вы полагаете, мы собираемся спрашивать его об этом?
   Он посмотрел на человека в очках:
   - Давай, Артур, объясни, что от нее требуется.
   Кармела увидела,  как  второй  мужчина,  стоявший  у  большого  грубо
сколоченного деревянного ящика, достал из  карманов  какие-то  бумаги  и
разложил их около фонаря.
   - Вам, ваша светлость, предстоит немного  потрудиться,  -  сказал  он
каким-то визгливым, срывающимся голосом. - Извольте подписать  вот  этот
чек, который я выписал от вашего имени,  а  также  письмо,  его  я  тоже
написал от вашего имени.
   Кармела молчала, и после паузы другой мужчина произнес:
   - Мы ничего не требуем лишнего, нам нужно то, что принадлежит нам  по
праву.
   - Что вы хотите этим сказать? - недоумевала Кармела,  ей  показалось,
будто эти двое ожидают от нее какой-либо реакции.
   - Ваш опекун, как вы его называете, выкинул меня на улицу без единого
пенни после стольких лет усердной работы, да и Лэйн вот оказался в таком
же положении.
   Теперь Кармеле стало ясно, кто эти люди. Один из них был  управляющим
поместья, другой счетоводом. Это на них гневался граф, когда узнал,  что
они разворовывали имение, и один из них,  Мэтью,  сжег  дотла  свой  дом
перед отъездом.
   Кармела решила было пытаться противостоять им, сказать, что им крупно
повезло, раз их не посадили в тюрьму или не повесили.
   Но затем она поняла, насколько глупо разговаривать с ними. Что бы она
ни заявила, это не изменит их намерений получить деньги.
   Она также понимала, что не имеет смысла признаваться в своей  нищете,
они только рассмеются в ответ и ничему не поверят.
   Они, казалось, ожидали услышать от Кармелы хоть  какие-то  слова,  и,
выждав паузу, она произнесла:
   - Когда я подпишу чек, о котором вы говорите..,  как  вы  намерены..,
поступить.., со мной?
   На  последних  словах  ее  голос  дрогнул,  и  она  высоко   вскинула
подбородок, словно доказывая, что не боится вовсе.
   Мэтью противно усмехнулся.
   - Полагаю, вас рано или поздно разыщут, - сказал  он,  -  а  коли  вы
проголодаетесь немного в ожидании своего спасителя, вы сразу вспомните о
том, как ваш хорошенький, добренький опекун заставил голодать нас.
   - Но вы же понимаете, если вас поймают за  получение  денег..,  путем
вымогательства... - заговорила Кармела, - это только усугубит вашу вину,
и.., наказание будет очень... серьезным?
   - Нас не поймают, - заверил Мэтью. - Мы уезжаем из Англии, не так ли,
Артур? Но вы могли бы попросить его  светлость,  если  он  считает  себя
великодушным, позаботиться о наших семьях от нашего имени.
   На лице его возникла самодовольная ухмылка:
   - Там, куда мы едем, полно женщин!
   - Ты слишком много болтаешь, - оборвал его  Лэйн.  -  Займись  делом,
давай заканчивать со всем этим.
   Кармеле даже показалось, что Мэтью выпил "для храбрости".
   Когда он приблизился к ней,  чтобы  помочь  подняться  на  ноги,  она
почувствовала неприятный запах спиртного и поняла, что была права.
   Ощутив его прикосновение к своей руке, она с  отвращением  встряхнула
ею и с достоинством направилась к деревянному ящику, но это было  трудно
сделать в одном шлепанце, когда земляной пол обдавал холодом ее необутую
ногу.
   Подойдя к ящику, она увидела позади него  пень,  который  можно  было
использовать вместо стула.
   Как только  Кармела  присела,  Лэйн  достал  из  маленького  кожаного
мешочка чернильницу, которую сразу же  открыл,  и  два  остро  оточенных
пера.
   Он выложил все  перед  нею,  и  девушка  увидела  письмо,  написанное
каллиграфическим почерком клерка. Она взяла его в руки и прочитала:

   Банку Коутс.
   Господа, будьте любезны обменять на деньги приложенный чек  на  сумму
10000 фунтов стерлингов, по предъявлении последнего  господином  Ф.  Дж.
Мэтью. Искренне Ваша

   Кармела разглядела в верхней части письма тиснение  с  короной  графа
поверх слов "Гэйлстон Парк" и догадалась, что Лэйн  украл  бумагу  перед
своим бегством.
   Оба злоумышленника внимательно наблюдали, как, прочитав  письмо,  она
положила его на ящик со словами:
   - Неужели вы надеетесь, что банк спокойно, без всяких сомнений выдаст
вам наличными такую огромную сумму?!
   - А почему бы и нет? - хладнокровно отреагировал Лэйн. - Ваша  жизнь,
сударыня, стоит намного больше, но мы благоразумно и здраво рассудили не
рисковать и предъявить документы на сумму, которая ни у кого не  вызовет
сомнения.
   - Что до меня, - влез в разговор Мэтью, - я считаю, нам следовало  бы
получить гораздо больше. Давай, пиши двадцать  тысяч,  Артур.  Нам  ведь
нужны деньги.
   Лэйн отрицательно покачал головой.
   - Нет! Им покажется странным, зачем  этой  юной  леди  столько  денег
наличными. Они и так-то могут задуматься.
   - Но ты говорил, десять тысяч - безопасно! - рассердился Мэтью.
   - Все может быть опасно! - отрезал Лэйн. - Но я  подумал,  они  учтут
размеры состояния  и  решат,  что  ее  светлость  собирается  приобрести
какое-нибудь украшение, поэтому обналичивает столь крупную сумму.
   - Если ты ошибся, я убью тебя! - прорычал Мэтью. - Ну  хватит,  давай
скорее!
   Лэйн посмотрел на Кармелу и указал пальцем на конец страницы.
   - Поставьте здесь свое имя, ваша светлость.
   Кармела задумалась, стоит ли ей аккуратно подделать подпись  Фелисити
или подписаться так,  чтобы  в  банке  сразу  же  заподозрили  неладное.
Сначала эта мысль показалась ей  великолепной.  Тогда  эти  двое  сполна
ответят за свои дела.
   Но потом  она  решила  не  делать  этого.  При  первых  же  признаках
опасности Мэтью и Лэйн скроются, а пока из банка сообщат о  случившемся,
может пройти уйма времени, И ей придется сидеть взаперти в этой  хижине,
построенной дровосеками. И пока граф сумеет отыскать ее, она пробудет  в
темнице не один день, а то и  не  одну  неделю,  без  единого  шанса  на
спасение.
   Выходит, ей самой следует позаботиться о себе, и для этого попытаться
вступить в сделку с похитителями.
   Не трогая перо, она спокойно спросила:
   - Если я подпишу документы, а вы получите свои деньги,  вернетесь  ли
вы сюда освободить меня?
   Чуть было не выпалив, что его мало  волнует,  сгниет  ли  она  здесь,
Мэтью колебался.
   Затем коварно усмехнулся и ответил:
   - Конечно, ваша светлость! Вы с нами - честно, и мы с вами -  честно,
разве можно иначе?
   Он лгал, и Кармела поняла, что у них и в мыслях не было  возвращаться
и выпускать ее. Как только они получат деньги, их и след  простынет,  "Я
подпишусь за Фелисити своим собственным почерком", - решила Кармела.
   Но тут Лэйн, словно прочитав ее мысли, пригрозил:
   - Если вы задумали нас перехитрить, вам придется  пожалеть  об  этом,
ваша светлость!
   - Как это - перехитрить нас? Объясни-ка мне, что она может сделать, -
засуетился Мэтью.
   - Она может подписаться так, чтобы в банке  не  оплатили  ее  чек,  -
пояснил Лэйн, - мне кажется, именно это она и задумала.
   - Только попробуй! - словно дикий зверь, в ярости прорычал  Мэтью.  -
Только попробуй, и я тебе все лицо изуродую! Хватит с меня графа,  чтобы
я еще от тебя что-то терпел!
   Сердце у Кармелы сжалось от ужаса, и она нерешительно пробормотала:
   - Но я подпишу все правильно.
   - Так-то лучше! - угрожающе произнес Мэтью и повернулся  к  Лэйну.  -
Ты-то знаешь ее подпись?
   - Откуда мне знать?
   - Тогда нам придется поверить ей.
   - Придется, - согласился  Лэйн.  -  Ты  ведь  не  забыл,  что  обещал
вернуться освободить ее, как только мы получим деньги в банке.
   Он произносил слова с расстановкой, явно  намекая  Мэтью,  интонацией
давая понять тому, что это единственный выход для  них.  Только  в  этом
случае мошенники могли быть уверены в правильности ее подписи. Но Мэтью,
поглупевший от спиртного, не понимал его.
   - Я не вернусь к этой.., тьфу ее... - он едва успел  сдержать  слова,
готовые сорваться с его губ, и наконец  разобрался  в  знаках,  которые,
подавал ему Лэйн из-за спины Кармелы.
   - Хорошо, - сказал он. - Пусть будет по-вашему. Мы вернемся.
   Слегка вздохнув, Кармела подумала, что все это бессмысленно. Они и не
собирались возвращаться. Но она все равно боялась обмануть их. Они могли
силой рассчитаться с ней, Без лишних слов она  опустила  кончик  пера  в
чернильницу и медленно, осторожно стала выводить буквы,  расписываясь  в
письме вместо подруги. Лэйн положил перед ней чек на  имя  Фелисити.  На
чеке было указано название другого  банка,  тщательно  перечеркнутое,  а
вместо него аккуратно вписано: "Коутс и Компания".
   Глядя на сумму, она невольно прикинула, сколько бы это значило для ее
семьи.  Им  приходилось  частенько  экономить,  перебиваясь  несколькими
фунтами в месяц, когда отцу не удавалось продать ни одну картину.
   Но потом она решила, что потеря этой казавшейся ей огромной суммы  не
сильно скажется на состоянии Фелисити, в случае если Мэтью и Лэйн сумеют
скрыться с полученными деньгами.
   Она молча поставила на чеке имя Фелисити. Мэтью и Лэйн  наблюдали  за
каждым ее движением. Когда  Лэйн  принялся  посыпать  не  просохшие  еще
чернила песком, Мэтью заторопил его:
   - Ну, давай, посмотрим, как быстро лошади, которых ты  нанял,  смогут
домчать нас до Лондона.
   - Мы будем там до открытия банков, - заверил Лэйн.
   Он  положил  чек  и  письмо  в  карман,  тщательно  завернул   крышку
чернильницы и аккуратно уложил ее вместе с перьями обратно в мешочек.
   - Надеюсь, вам будет тут удобно, ваша  светлость,  -  произнес  Мэтью
язвительно. - А пока подумайте над старой  пословицей:  "Хорошо  смеется
тот, кто смеется последним!"
   С этими словами он направился к  двери,  пригибая  голову,  чтобы  не
удариться о притолоку. За ним засеменил Лэйн, освещая путь фонарем.
   - Пожалуйста, не оставляйте меня здесь одну! - крикнула  им  вдогонку
Кармела.
   Но они уже были за порогом, и единственным ответом на  ее  слова  был
скрип закрывающейся двери, которую они с силой захлопнули.
   Она услышала, как щелкнула задвижка, и  поняла,  что  ее  заперли,  и
дверь можно открыть только снаружи.
   Девушка осталась в полной темноте. Окон в хижине не оказалось,  иначе
она видела бы отблеск фонаря,  пока  ее  похитители  пробирались  сквозь
деревья.
   Она все еще сидела перед ящиком на обрубке полена, как на стуле.
   Она сложила руки и попробовала посчитать, сколько времени уйдет на ее
поиски, и когда у нее появится хотя бы слабый шанс на спасение.
   Теперь она чувствовала, как ее пробивает дрожь, но уже не столько  от
страха, сколько от холода, а необутая нога немеет.
   "Я должна собраться с мыслями, - велела себе Кармела, - и  подождать,
пока  рассветет,  тогда  я  смогу  что-нибудь  придумать,  если   вообще
существует какая-нибудь возможность выбраться отсюда".
   Что-то ей подсказывало всю тщетность подобных попыток.
   Она видела раньше эти хижины лесорубов для хранения пил и топоров,  в
которых можно  было  переждать  непогоду,  когда  на  улице  становилось
слишком сыро для работы.
   Она  знала:  обычно  эти  хижины  сооружались  из  стволов  деревьев,
расщепленных вдоль и вкопанных глубоко  в  землю.  Крышу,  как  правило,
делали из тех же стволов, только накрывали их еще чем-нибудь, чтобы  они
не протекали в ДОЖДЬ.
   Пилы, топоры - все стоило слишком дорого, и ни один лесоруб не  желал
потерять свои инструменты, поэтому  хижины  строились  крепкими  и  были
недоступны ворам.

***

   "Возможно, меня найдут, но слишком поздно, - мрачно думала Кармела. -
Я умру от голода, и от меня останутся одни кости".
   Но потом она стала отгонять от себя безрадостные мысли.
   Ей не приходилось сомневаться в  небесном  заступничестве,  ведь  Бог
обязательно должен был услышать ее молитвы.
   Она и правда испытывала страх, но решила, что будет разумнее сесть на
землю, прижаться спиной к стене, и тогда, может статься, вскоре  удастся
задремать.
   Она обошла всю хижину и присела в углу, как можно лучше прикрыв  ноги
своим халатом.
   Мысленно она поблагодарила Сьюзи, ведь горничная подобрала  ей  халат
потеплее,  но  тут  же  сообразила,  что  служанка  совершенно  очевидно
помогала Мэтью и Лэйну.
   - Как это расстроит и разгневает графа, - подумала она,  -  еще  один
человек в сговоре против него! И кто?
   Сьюзи - служанка в господском доме.
   Ей стало жалко Селвина Гэйла, и она  с  тоской  вспомнила,  что  тоже
обманывала его, лгала ему прямо в лицо.
   И все-таки ей хотелось  верить,  что,  как  только  он  узнает  о  ее
исчезновении, он приложит все свои силы и возможности и разыщет ее.
   Самое раннее, это должно случиться в восемь часов утра, когда она  не
выйдет к завтраку, как они договаривались.
   Именно тогда он обо всем узнает. Он едва ли подумает о  побеге,  ведь
она не взяла с собой ничего из одежды, кроме; своего  халата.  Горничная
обязательно ему об этом скажет.
   "Он найдет меня... Он будет искать.., и найдет меня!"  -  успокаивала
себя Кармела.
   Она знала, на это уйдет  немало  времени,  но  чувствовала,  что  так
будет. И,  словно  пламя  очага,  эта  мысль  согрела  ей  душу,  и  она
воспрянула духом. Она прижалась к стене,  прислушалась  и  сквозь  стены
едва различила звуки леса, доносившиеся извне.
   Далеко-далеко послышалось тявканье  лисицы,  где-то  бухала  сова,  и
Кармеле показалось, что она  слышит,  как  стремительно  пробежали  мимо
хижины чьи-то крошечные лапки.
   Там, вне стен хижины, она не стала бы так  бояться,  в  этом  она  не
сомневалась.
   Лес так часто становился участником сказок, которые рассказывал отец,
когда она была еще совсем маленькой.
   Ей очень хотелось, чтобы старички-лесовики, живущие где-то под землей
в корнях деревьев, пробрались сейчас через пол хижины и помогли ей,  или
волшебные птицы отправились к графу, разбудили бы его  и  прощебетали  о
приключившейся беде.
   Но она не могла послать к нему птиц, поэтому стала мысленно призывать
его на помощь. Ее послания улетали на призрачных  крыльях  над  лесом  к
далекому дому.
   - Помогите мне! Помогите мне! - стонала она.
   Граф, конечно, мог бы услышать мольбы попавшей в беду, но все-таки их
мало что объединяло, они не были духовно близки  друг  другу,  чтобы  он
сразу откликнулся на ее призывы. Она чувствовала это.
   Затем она вспомнила, как он поцеловал ее руку, когда они желали  друг
другу спокойной ночи. Она все еще ощущала прикосновение его губ, теплых,
мягких, ласковых.
   - Помогите мне! Помогите мне!
   И Кармеле опять почудилось, что  зов