голос графа:
   - Я вижу, вы надели изумруды моей матери.  Она  кинула  на  него  быстрый
взгляд, отметив, что он смотрит на ожерелье, серьги  с  большими  камнями  и
браслет им в тон, который она надела поверх левой перчатки.
   - Вы не возражаете? - спросила Сорильда.
   - Они идут вам, - ответил он. У  нее  мелькнула  мысль,  что  это  первый
комплимент, услышанный от него.
   Вдалеке показались трепетавшие на ветру флаги многочисленных  государств,
однако сначала хотелось рассмотреть другое: по Серпантину плыла  уменьшенная
копия фрегата "Принц Уэльский" с командой, готовой в любую  минуту  начинать
салют; Чарлз Спенсер, прославленный аэронавт, стоял рядом с корзиной  своего
воздушного шара, готовясь взлететь в тот момент, когда объявят  об  открытии
Выставки.
   Их карета присоединилась к длинной веренице других карет,  направляющихся
к Хрустальному дворцу.
   В "Тайме" Сорильда уже  читала,  что  приветствовать  королеву  соберется
более тридцати тысяч человек, получивших специальное приглашение, так что ей
не понадобилось спрашивать об этом.
   Наконец она увидела громадное здание, ослепительно сверкающее на  солнце.
Хотя они с графом  приехали  заранее,  оказалось,  что  весь  огромный  зал,
увенчанный куполом, уже заполнен дипломатами, государственными  деятелями  и
придворными сановниками в шитых золотом мундирах,  направляющими  гостей  на
отведенное для каждого место.
   Здесь было столько интересного,  так  много  хотелось  увидеть;  Сорильде
показалось, будто она только  что  прибыла  и  не  успела  еще  как  следует
оглядеться, а гвардейцы в золотистых шлемах  с  султаном  из  длинных  белых
перьев уже заняли свои места позади трона и по обе стороны от него.  Там  же
встали статные лейб-гвардейцы в красных мундирах и черных бархатных  шапках,
а рядом с ними - трубачи в золотистых мундирах  с  серебряными  фанфарами  в
руках.
   - Прибыли, - тихо произнес граф.
   Сквозь стекло Сорильда разглядела отряд личной охраны королевы в стальных
шлемах и нагрудниках, сверкающих на солнце; в  это  же  мгновение  зазвучали
фанфары, возвещая о прибытии королевы.
   Впервые в жизни Сорильда  увидела  молодую  женщину,  которой  так  давно
восхищалась. На королеве было розовое атласное платье, сверкавшее серебром и
бриллиантами. Голову ее венчала бриллиантовая диадема с перьями.
   Она была маленького роста, но  выглядела  величественно,  шагая  рядом  с
принцем Альбертом, одетым в мундир фельдмаршала.
   За ними следовали юные принц Уэльский в шотландском национальном  костюме
и принцесса-цесаревна <Официальный титул старшей дочери королевской четы.> в
белом платье, с венком из роз  на  голове.  Раздался  взрыв  приветствий,  а
затем, когда процессия ступила на помост,  послышалось  пение  национального
гимна.
   Далее звучали молитвы и речи, пение и мощные звуки огромного органа Генри
Уиллиса <Известный изготовитель органов; ныне  в  Великобритании  существует
фирма, которая носит имя ее создателя "Henry Willis &  Sons,  Ltd.">.  После
этого, прежде чем начать осмотр, королева  приняла  тех,  кто  участвовал  в
организации Выставки, и среди них - графа Уинсфорда.
   Объявили  их  имена.  Приседая  перед  королевой  в  реверансе,  Сорильда
слышала, как принц Альберт сказал графу:
   - Милорд, это в такой же степени ваш личный триумф, как и мой. Вы  всегда
были убеждены в успехе.
   - Так оно и случилось, сир, - ответил граф.
   -  Дорогой,  -  обратилась  королева  к  принцу  Альберту,  -  ты  должен
поздравить графа Уинсфорда с женитьбой.
   - Я уже поздравил его, - ответил принц Альберт, - но я хочу принести свои
поздравления и его жене. С этими словами он улыбнулся Сорильде.
   Приседая в  реверансе,  она  чувствовала  на  себе  его  доброжелательный
взгляд.
   - Милорд, при  первом  же  удобном  случае  вы  должны  привезти  жену  в
Букингемский дворец, - сказала королева. - Тогда у меня будет больше времени
познакомиться с ней.
   - Вы очень добры, мадам, - ответил граф.
   После этого они отошли в  сторону,  чтобы  дать  место  другим.  Сорильда
почувствовала на себе чей-то взгляд  и,  подняв  голову,  вздрогнула,  узнав
Айрис.
   Вместе с мужем она находилась  на  королевском  помосте.  Герцогиня  была
необычайно хороша в голубом, под цвет собственных глаз,  платье  и  сверкала
фамильными бриллиантами герцогов Нан-Итонских. Но лицо ее хранило выражение,
от которого у Сорильды возникло такое ощущение, будто ей в  спину  вонзилась
холодная сталь. Никогда еще ей  не  приходилось  видеть  такую  ненависть  в
женских глазах. Она с трудом удержалась от желания прижаться к графу, ища  у
него защиты.
   Однако, когда вслед за королевой они  отправились  осматривать  Выставку,
Сорильда уже не думала ни о чем, кроме окружавших ее чудес.
   Вокруг было столько интересного, что  у  нее  захватило  дух.  Позже  она
обнаружила, что в голове ее невообразимым образом перемешались и большие,  и
маленькие предметы.
   Здесь демонстрировалась огромная каменноугольная глыба весом в  24  тонны
из  рудников  герцога  Девонширского,  статуя   Лазаря,   изготовленная   из
искусственного камня; и австрийские фонтаны, выполненные из железных труб.
   Каждой  стране  было  позволено   представлять   себя   по   собственному
усмотрению. Слон и паланкин из  Индии  вызывали  такой  же  интерес,  как  и
множество предметов меньшей величины, присланных из Америки.
   Графа  позабавил  английский  складной  нож  с  80  лезвиями,  а   вокруг
колоссальных размеров фарфоровой вазы из России удивленные люди толпились  с
раскрытыми ртами.
   Сорильда посмеялась над  разборным  пианино  для  яхты  и  над  церковной
кафедрой проповедника, от которой к скамьям верующих тянулись  гуттаперчивые
трубки для глухих.
   Ее привели в восторг французские шелка и  атласы  из  Лиона,  шпалеры  из
мануфактур Гобеленов <Шпалерная мануфактура Гобеленов была основана в 1662г.
Позднее  по  ее  названию  шпалеры  определенного  типа   стали   называться
гобеленами.> и Бове, огромная кровать под балдахином, купленная, как  сказал
ей граф, королевой, и очаровательные веера и мантильи из Испании.
   -  Рассмотреть  все  сразу  просто  невозможно,  -  возбужденно   сказала
Сорильда, обращаясь к графу. - Чтобы ничего не пропустить,  придется  ходить
сюда каждый день, пока не закроется Выставка.
   Она почувствовала, что графу приятен ее восторг, и подумала,  что  трудно
сохранять ледяную холодность,  когда  хочется  вести  себя  словно  ребенку,
впервые попавшему на театральное представление.
   Они столько прошли и столько увидели, что Сорильда позабыла  о  королеве,
пока граф не  заторопил  ее  к  выходу,  чтобы  присутствовать  при  отбытии
королевской четы.
   К удивлению Сорильды, королева остановилась, чтобы поговорить с нею.
   - Надеюсь, Выставка вам понравилась, леди Уинсфорд.
   - Здесь необычайно интересно, мадам.
   - Это один из самых великих и памятных дней в моей  жизни,  -  улыбнулась
королева; она явно говорила с полной искренностью.
   В тот момент, когда королевская карета отъезжала под  восторженные  крики
толпы, к Сорильде и графу присоединился Питер Лансдаун.
   - Ты, Шолто, от гордости раздулся, словно индюк, - поддразнил он графа. -
А принца я еще никогда не видел таким довольным собою.
   - Он имеет на это полное право, - ответствовал граф. - Мы  работали,  как
рабы, чтобы завершить все в срок.
   - Я тоже должна вас поздравить, - услышала  Сорильда  знакомый  голос  и,
повернувшись, увидела рядом с графом тетушку.
   - Благодарю вас, - мрачно ответил граф.
   - Это всегда  такая  радость  -  знать,  что  исполнилось  твое  заветное
желание, - мягко сказала герцогиня.
   Сорильда прекрасно поняла, что скрывается за этими словами, и  немедленно
отошла, сочтя подобное поведение тетушки возмутительным.
   В стороне она заметила дядю, увлеченно беседующего с лордом Абердином.
   - Я только что сказал ее величеству, - говорил  тот  герцогу,  -  что  не
припоминаю в прошлом ни одного события,  которое  доставило  бы  всем  такое
удовольствие, как эта Выставка.
   Сорильда знала, что герцог отрицательно относился к организации  Выставки
с самого начала, и ей было любопытно услышать его ответ, но, не успев ничего
сказать, он увидел племянницу.
   - Сорильда! - воскликнул он. - Я видел,  как  с  тобой  разговаривала  ее
величество. Это чрезвычайно любезно с ее стороны.  Ты,  конечно,  понимаешь,
какая тебе оказана честь.
   - Конечно, дядя Эдмунд. Я так  счастлива,  что  видела  королеву.  Правду
сказать, я боялась, что этого никогда не случится.
   Герцог замялся.
   - Тебя следовало бы  в  этом  году  представить  ко  двору,  -  грубовато
признался он. - Ну да, впрочем, не важно. Теперь-то уж тебя будут  постоянно
приглашать в Букингемский дворец.
   Сорильде хотелось заметить, что если бы  она  оставалась  в  Нан-Итонском
замке, ее ждала бы совсем другая  участь,  но  это  было  бы  невеликодушно.
Вместо этого она сказала:
   - По-моему, здесь все замечательно. Надеюсь, в другой раз  у  меня  будет
больше времени, и я смогу увидеть все, особенно сельскохозяйственные  машины
- я знаю, они вас особенно заинтересовали!
   На самом деле это вовсе не интересовало Сорильду, но она чувствовала, что
должна как-то отвлечь дядю, дабы он не обратил внимание на  поведение  своей
жены.
   - Да, действительно, - тут же согласился герцог. -  Я  обязательно  приду
сюда один, когда в  следующий  раз  появлюсь  в  Лондоне.  Завтра  утром  мы
возвращаемся в замок.
   - Дядя Эдмунд, мы могли бы прийти сюда вместе, - предложила  Сорильда,  и
по его улыбке поняла, что ее предложение пришлось ему по душе.
   В этот момент к ним присоединилась герцогиня.
   - Я жду, когда ты отвезешь меня домой, - сказала она герцогу раздраженным
тоном. Он холодно взглянул на жену.
   - Отвезу, когда освобожусь.
   Герцогиня поджала губы, словно ей хотелось ответить колкостью.
   Вместо этого она взглянула на племянницу мужа с той же злостью,  с  какой
наблюдала за ее беседой с королевой.
   - Я считаю, что ты разоделась сверх меры, - злобно  бросила  она.  -  Для
молодой особы слишком много драгоценностей!
   - Вы забываете, - возразила Сорильда, - я теперь замужняя дама, и мой муж
вправе ожидать, что я буду выглядеть  соответственно  такому  торжественному
случаю.
   Уже поворачиваясь, чтобы идти к тому месту, где, как  заметила  Сорильда,
ее ожидали граф и Питер Лансдаун, в глазах герцогини  она  увидела  пылающую
огнем ярость.
   Ей было любопытно, что же такое граф сказал герцогине, чтобы заставить ту
отойти и присоединиться к мужу, но знала,  что  не  может  задать  ему  этот
вопрос, и тихо прошла через главный вход к месту, где стояла карета.
   Питер Лансдаун отправился с ними. Уже у самого дома граф сказал:
   - Завтра я должен на несколько дней уехать в поместье.  Хотите  составить
мне компанию?
   - Да, конечно, - быстро согласилась Сорильда.
   Она вовсе не желала оставаться в Лондоне одна. К тому  же  она  понимала,
что,  если  так  скоро  после  свадьбы  они  разъедутся  в  разные  стороны,
обязательно начнутся разговоры.
   - Питер едет с  нами,  -  продолжал  граф.  -  Мне  нужен  его  совет  по
проведению работ в конюшне.
   - Вы думаете купить новых лошадей? - спросила Сорильда.
   - Собственно, я купил четырех на этой неделе, - ответил граф, -  и  хотел
бы устроить их как следует. Вы сможете собраться так,  чтобы  к  одиннадцати
нам уехать?
   - Конечно, - подтвердила Сорильда.
   Больше он ничего не сказал. По прибытии  в  Уинсфорд-Хаус  граф  и  Питер
Лансдаун вместо того, чтобы присоединиться к Сорильде в  столовой,  как  она
того ожидала, отправились в библиотеку. Граф любил проводить здесь время,  и
Сорильда знала, что ее приход будет рассматриваться как вторжение.
   Поднимаясь наверх, чтобы снять шляпку и привести  себя  в  порядок  перед
ленчем, Сорильда вспомнила Выставку и понадеялась, что они скоро вернутся  в
Лондон - можно будет опять туда пойти и увидеть побольше.
   Внезапно ей пришли на ум слова дяди о том, что он с женой возвращается  в
замок, и только сейчас она вдруг сообразила, что, быть может, поэтому граф и
решил ехать в Уинсфорд-парк.
   "Не собирается же он теперь, когда мы женаты,  продолжать  связь  с  моей
тетушкой?" - эта мысль была невыносима.
   Это казалось невероятным,  но  ведь  Айрис  специально  отыскала  его  на
Выставке. Возможно, в тот момент она сообщила ему, что возвращается в замок,
и граф тоже решил вернуться в свое поместье. Как он смеет поступать подобным
образом!
   Как смеет Айрис продолжать изменять дяде Эдмунду!
   Сорильда считала такое поведение отвратительным, бесчестным и низким.
   "Не поеду! Останусь здесь, а они там пусть делают что хотят!" - она  была
в гневе, но тут же поняла: оставаться здесь одной, наедине с  возмущением  и
гневом, будет ошибкой.
   К  тому  же  ее  предположения  могли  оказаться  совершенно   неверными.
Немыслимо, чтобы граф решился рискнуть второй раз после  того,  как  однажды
его  уличили  в  преследовании  жены  соседа,  "Наверное,  наша  поездка   в
Уинсфорд-парк одновременно с пребыванием в замке  дяди  Эдмунда  и  Айрис  -
простое совпадение", - убеждала себя Сорильда.
   Но подозрение уже закралось ей в душу. Позднее,  когда  она  смотрела  на
графа, сидевшего во главе стола, ее охватило непреодолимое желание спросить,
справедливо ли ее подозрение.
   Однако она понимала, что это глупо и может принести ей только унижение. А
если он ответит, что слишком любит Айрис и не в  силах  от  нее  отказаться?
Неужели он и впрямь может  любить  столь  пустую  и  неприятную  особу,  как
герцогиня? Но приходилось признать: каким бы  ни  был  у  нее  характер,  на
открытии Выставки Айрис была поразительно хороша собой.
   Откуда графу знать, что за красивой внешностью скрывается коварная,  злая
и  жестокая  женщина,  если  рядом  с  ним  она  -  воплощенная  кротость  и
очарование.
   "Если я скажу ему, он не поверит", - беспомощно подумала Сорильда.
   Но вот заговорил Питер Лансдаун. Его  слова  рассмешили  Сорильду,  и  на
мгновение она позабыла о мыслях, вновь омрачивших ее жизнь.

Глава 6

   - Оставляю вас наедине с вином.
   С этими словами Сорильда вышла из-за стола, граф и  Питер  Лансдаун  тоже
поднялись. Сорильда улыбнулась им и направилась к двери.
   Из-под стола послышался шорох, и коричневый  с  белыми  пятнами  спаниель
бросился следом за ней.
   После того как они покинули столовую, Питер Лансдаун сказал:
   - Я заметил, что Дрейк ходит за твоей женой по пятам.
   - Как раньше за мной! - отозвался граф. - Вот тебе и преданность "лучшего
друга человека"!
   - Теперь он явно стал самым преданным поклонником  женщины!  -  улыбнулся
Питер Лансдаун, вновь садясь к столу. - И не только он.
   Граф внимательно посмотрел на него.
   - Что означают твои слова?
   - Всего лишь то, что тебе, Шолто, как всегда, необычайно везет  даже  при
самых невероятных обстоятельствах - ты нашел  жену,  замечательную  во  всех
отношениях. Граф ничего не ответил, и Питер Лансдаун продолжал:
   - Сорильда не только поразительно  красива  и  умна;  она  отлично  ездит
верхом, все в твоем поместье на нее не нарадуются,  а  твой  пес  просто  не
отходит от нее. Граф неторопливо налил себе вина и передал графин приятелю.
   - Да, - сказал он сдержанно, - все могло обернуться гораздо хуже.
   - О, Господи! Вот уж  действительно  похвалы  от  тебя  не  дождешься!  -
воскликнул Питер Лансдаун. - Ты сорвал банк, выиграл приз, вернулся домой  с
бесценной наградой и заявляешь, что могло быть гораздо хуже!
   Рассмеявшись, он продолжал:
   - Что ж, я уже говорил тебе. Дрейк не  единственный  поклонник  Сорильды.
Скоро тебе придется стеречь твою награду, иначе она достанется тому, кто  ее
оценит лучше.
   - Тебе, например! - угрюмо сказал граф.
   - Я об этом подумывал, - согласился Питер Лансдаун, - и вот  что  я  тебе
скажу, Шолто: я не сделал ни шага в этом направлении только  потому,  что  я
твой друг и ценю нашу дружбу.
   Какое-то мгновение граф в изумлении молча взирал на него, а затем сердито
сказал:
   - Проклятье! Ты не имеешь права так говорить со мною! Тебе известно,  при
каких обстоятельствах я был вынужден жениться, и я не могу об этом  так  вот
сразу забыть!
   - Едва ли здесь есть ее вина. Напротив, если бы Сорильда не  спасла  тебя
таким, как я считаю, великодушным образом, ты мог  бы  оказаться  в  гораздо
более  затруднительном  положении.  В  конце  концов,  герцог   Нан-Итонский
пользуется большим влиянием у королевы.
   Граф помолчал, и Питер Лансдаун продолжал:
   - Не думаю, что тебе было бы приятно,  если  бы  на  несколько  лет  тебя
отправили в изгнание и отобрали новенький орден Подвязки да и многие  другие
награды.
   - Ради Бога, замолчи! - потребовал граф. - Мне тошно от этих  разговоров.
Я...
   Он хотел еще что-то сказать,  но  в  комнату  вошел  слуга  с  серебряным
подносом, на котором лежало письмо, и подошел к графу. Взглянув  на  письмо,
граф окаменел.
   - Грум ждет ответа, милорд.
   - Ответа не будет! Слуга поклонился и вышел. Граф сидел,  уставившись  на
письмо, зажатое в руке, не делая ни малейшей попытки открыть его.
   - Герцогиня? - спросил Питер Лансдаун.
   - Кто же еще? - отозвался взбешенный  граф.  -  Что  мне  делать  с  этой
проклятой женщиной? Она не оставляет меня в покое!
   - Бедняга Шолто, - насмешливо произнес Питер Лансдаун. - Ну как  тебя  не
пожалеть. Ты уезжаешь из Лондона из-за Алисой Фейн и обнаруживаешь, что тебя
поджидает назойливая герцогиня! Вытянув руку, граф поднес  уголок  письма  к
пламени свечи, горевшей в  золотом  канделябре.  Когда  письмо  как  следует
разгорелось, он положил его на пустую тарелку и выждал, пока от него остался
лишь пепел.
   - Теперь я начинаю понимать, - медленно заговорил он, - что  герцогиня  -
одна из тех женщин, что впиваются в тебя, точно пиявка, а я  всегда  терпеть
не мог этих тварей.
   - Я и впрямь сочувствую тебе,  -  сказал  Питер  Лансдаун  совсем  другим
тоном. - Но все равно, не забывай о Сорильде. Я говорю  об  этом  совершенно
серьезно.
   - Что ты имеешь в  виду?  -  раздраженно  опросил  граф.  Питер  Лансдаун
откинулся в кресле, держа в руке бокал вина.
   - Она - словно Спящая Красавица, - заговорил он.  -  Юная,  прелестная  и
невинная. Хотелось бы мне знать, кто первый разбудит ее.
   - Если ты попытаешься соблазнить мою жену, я вызову тебя! - резко ответил
граф.
   - Я стреляю почти не хуже тебя, - отозвался Питер Лансдаун. -  Откровенно
говоря, может быть, дело того и стоит.
   - По-моему, ты спятил, - возмутился  граф.  -  Изволь  не  забывать,  что
Сорильда - моя жена!
   - Только на бумаге!
   Наступило молчание, а затем Питер Лансдаун добавил:
   - Перед нашим отъездом Ротан признался  мне,  что  более  очаровательного
создания никогда  не  встречал.  Уверен  -  он  только  и  ждет  возвращения
Сорильды, чтобы сказать ей самой об этом. Граф сжал  губы.  Бросив  на  него
беглый взгляд, Питер Лансдаун продолжал:
   - У меня такое впечатление, что Честер  тоже  обхаживает  ее.  Во  всяком
случае, на балу у Ричмондов он танцевал с нею не менее трех  раз.  Так  что,
возможно, он ей нравится.
   Граф встал.
   - Довольно! Я не намерен обсуждать свою жену ни  с  кем,  даже  с  тобой.
Поскольку вечер сегодня теплый, предлагаю перед тем,  как  присоединиться  к
Сорильде, пройтись до конюшни. Сегодня Роксана, как  мне  сказали,  принесла
отличного жеребенка, а у меня еще не было времени взглянуть на него.
   - Сорильда конечно же  поймет,  почему  ей  пришлось  нас  дожидаться,  -
саркастически заметил Питер Лансдаун, допив свой бокал.
   Он прекрасно видел, что граф шагает к дверям с хмурым видом. В глазах  же
Питера Лансдауна прыгали насмешливые  огоньки,  а  на  губах  играла  улыбка
человека, весьма довольного собой.
   Выйдя из столовой, Сорильда увидела в холле  одного  из  лакеев