ебе хоть на секунду, что, целуя принца,  будете  испытывать  то
же, что со мной?
   Он снова увидел, как по телу девушки пробежала легкая дрожь.
   - Вас никогда не целовали раньше, а когда я сделал это, вы  сказали,  что
не представляли, что поцелуй может быть таким. Я  же  ответил  вам  тогда  и
повторяю сейчас, что таких поцелуев не бывает у людей, которые не любят друг
друга всем сердцем.  Поцелуй  может  стать  божественным  чудом  только  для
мужчины и женщины, предназначенных друг для друга. В  другом  же  случае  он
может быть неприятным животным действием.
   Веста снова задрожала и отвернулась, так что теперь граф видел только  ее
профиль. Изящный прямой нос и пухлые губы  девушки  выделялись  в  солнечном
свете на фоне водопада.
   - А ведь замужество предполагает не только поцелуи, - не унимался граф. -
Вы очень молоды и невинны, дорогая моя. Вы хоть  имеете  представление,  что
происходит на самом деле, когда люди женятся и становятся, как называет  это
церковь, единой плотью?
   - Я не уверена.
   - Но вы, разумеется,  знаете,  что  между  ними  происходит  нечто  очень
интимное, очень личное. И это тоже может стать божественным вдохновением или
же чем-то  настолько  низким  и  отвратительным,  что  вы  испугаетесь,  моя
маленькая богиня, как никогда еще не пугались раньше.
   - Но другие женщины выходят замуж без любви,  -  с  сомнением  произнесла
Веста.
   -  Многие  женщины  делали  это  раньше  и  постоянно  делают  сейчас,  -
согласился граф. - О браках договариваются в Англии, во Франции, а  зачастую
и в Катонии. Но обычно это случается, когда женщина так молода, что  еще  не
успела ни в кого влюбиться. - Он увидел, как затрепетали ресницы девушки.  -
И не знает, таким образом, чего ждать от брака. Но,  поскольку  все  женщины
одинаковы, каждая надеется, как надеялись вы, что принц ее мечты, кем бы  он
ни был на самом деле, разбудит ее поцелуем. Но с женщинами,  уже  познавшими
любовь,  все  совсем  по-другому.  -  Он  взял  в  ладони  руку  Весты.  Она
почувствовала силу его пальцев, и по телу ее пробежала  сладкая  дрожь.  Это
было так неожиданно и так чудесно, что пальчики  Весты  непроизвольно  сжали
его руку, а в глазах мелькнул какой-то свет.
   Посмотрев в лицо девушки, граф улыбнулся.
   - Вас ведь приводят в восторг мои прикосновения.  Вы  возбуждены,  потому
что я рядом, потому что вы знаете, что я люблю вас, и  не  можете  запретить
себе отвечать на мою страсть.
   Словно только сейчас вспомнив, о чем они спорили, Веста  отвернулась.  Но
она не отпустила руку графа, и спустя несколько секунд  он  уже  целовал  по
очереди каждый ее пальчик.
   И снова Весту волнами захлестывало возбуждение.  Она  знала,  что  хочет,
чтобы граф опять поцеловал ее, как не хотела еще ничего в своей жизни.
   - Так кого же вы выберете? - спросил граф. - Выдуманного вами принца? Или
же вы готовы проснуться, моя Спящая красавица, и воспринимать  жизнь  такой,
какая она есть. Готовы ли вы жить по-настоящему и признать, что любите меня?
   Голос графа словно завораживал девушку. Но  вдруг  он  почувствовал,  как
напряглось все ее тело.
   - Так каков же ваш ответ? - потребовал граф.
   -  В  том  разговоре  на  корабле,  -  сказала   Веста,   -   капитан   и
премьер-министр упомянули мадам Зулейю, к которой, по  их  словам,  привязан
его высочество. Они назвали ее очень скверной женщиной. Если  она  скверная,
почему бы мне не попытаться быть.., хорошей?
   Граф отпустил руку Весты.
   - Мадам Зулейя действительно скверная женщина.  И  принц  предоставил  ей
такую власть, что это привело страну к революции.
   Глаза Весты удивленно расширились.
   - Вы хотите сказать, что это ее вина?
   - Это его вина, - уточнил граф. - Принц -  слабый  человек,  он  поставил
свои пристрастия и желания превыше блага своей страны. И вы хотите  остаться
верной такому человеку! - Он продолжал довольно резким  тоном.  -  Человеку,
который намеренно в течение многих лет игнорировал  нужды  своих  подданных,
который закрывал глаза на то, что эта скверная женщина плела интриги  против
государства и против него самого.
   - Но что же будет теперь? - спросила Веста.
   - Если победят революционеры, нас наверняка попытаются" завоевать  турки.
Но я уверен, что этого можно избежать. Сейчас меня не очень волнует политика
Катонии. Веста, но все же вы - ее часть.
   - Как вы думаете, - спросила девушка, - принц откажется.., покинуть мадам
Зулейю?
   - Думаю, что после всего случившегося у него не будет выбора. Но  неужели
вы сможете довериться этому человеку теперь, когда знаете о нем правду?  Вот
какой вопрос должны вы себе задать.
   Он внимательно наблюдал за выражением лица Весты.
   - Видите ли, дорогая моя богиня огня, ведь это не принц, а я пробудил вас
ото сна. - Веста сделала протестующий жест, но граф продолжал:
   - Сколько бы вы ни отрицали этого, я знаю, что, если снова  сожму  вас  в
объятиях, ваши губы тут же сольются с моими и вы снова окажетесь  во  власти
чуда, которое мы познали вдвоем. Вы забудете весь мир только потому, что  мы
вместе.
   От звуков его голоса Веста  снова  испытала  прилив  сладкой  истомы.  Ей
трудно было дышать.
   Она нагнула голову, чтобы граф не видел горящего в ее глазах желания,  не
понял, как сильно жаждет она его поцелуев.
   - Мы еще не добрались до Диласа, - тихо сказал граф. - И нам  не  удастся
сделать это сегодня. У вас есть двадцать четыре  часа,  моя  дорогая,  чтобы
сделать свой выбор.
   - Выбор? - переспросила Веста.
   - Признать, что вы принадлежите мне, как назначено богом, или же решиться
принести свою бессмысленную жертву и  отправиться  к  воображаемому  принцу,
чтобы стать воображаемой принцессой.
   Веста не двигалась и ничего не отвечала.
   - Господи, как я хочу вас! - воскликнул граф. - Я никогда  еще  не  хотел
так ни одну женщину. Я люблю вас, Веста. Вы забрали мою  душу  и  сердце,  и
теперь они принадлежат вам. - Он глубоко вздохнул. - Можете  отправляться  в
Дилас помогать  слабому  принцу  сохранить  его  рушащийся  режим,  стараясь
угодить придирчивой толпе. Но если вы сделаете это - я погиб!
   Веста быстро подняла голову и вопросительно посмотрела на графа.
   - Я действительно погиб, - продолжал граф. - Когда мужчина любит женщину,
как я люблю вас, для него не существует ничего, кроме этой любви. Если я  не
смогу быть с вами, если вы покинете меня, я стану лишь  бледной  тенью  того
человека, которого вы видите перед собой сейчас. Я люблю вас,  я  восхищаюсь
вами, я не могу без вас жить!
   Прежде чем Веста успела  ответить,  граф  вскочил  на  ноги  и  помог  ей
подняться.
   - Мы должны ехать, - сказал он. - У вас есть двадцать четыре, часа, чтобы
признаться, что вы любите меня. Если я проиграю и вы отправитесь в  Дилас  к
принцу, трудно даже описать ту безнадежную тьму, в которой будет проходить с
этого момента моя жизнь Веста стояла в тени деревьев, глядя на  графа  снизу
вверх.
   Если бы они были в Англии, Веста наверняка усомнилась бы, говорит ли граф
правду, действительно ли испытывает к ней столь сильные чувства.  Но  сейчас
не могло быть никаких сомнений в его искренности, достаточно было  заглянуть
ему в глаза.
   Глядя на бледное испуганное личико девушки, граф тихо произнес.
   - В вас воплотилась вся красота мира, вы - то, о чем я мечтал всю  жизнь,
чего просил у бога.
   От его слов на глаза Весты навернулись слезы.
   Внутри ее боролись  столь  противоречивые  чувства,  и  ей  так  хотелось
уткнуться лицом в плечо графа, что Веста повернулась и побежала прочь, не  в
силах больше вынести свалившегося на нее потрясения.
   Она добежала до того места на другом конце плато, где паслись их кони,  и
тяжело привалилась к седлу своей лошади.
   - Что мне делать? - шептала она. - О господи,  научи  меня,  что  же  мне
делать?

Глава 7

   Веста слышала, как приближается граф, но даже не обернулась.  Он  подошел
ближе и встал рядом.
   - Я принес ваш жакет и шляпу. Повернитесь же!
   Девушка медленно повиновалась.
   Граф положил жакет на спину ее  лошади,  а  широкополую  шляпу  надел  на
золотистые кудри Весты и завязал под подбородком ленты.
   - Не хочу, чтобы солнце испортило вашу чудесную кожу, - прошептал он.
   Взяв Весту за подбородок, граф поднял ее голову. Веста думала, что сейчас
он опять поцелует ее, но вместо этого граф сказал:
   - Вы так красивы! Так не правдоподобно, захватывающе красивы!
   Глаза их встретились, и несколько секунд они не могли  ни  двигаться,  ни
говорить. Повинуясь какой-то тайной магии, они стояли, словно  зачарованные,
пристально вглядываясь в глаза друг друга.
   Наконец граф убрал руку и хрипло произнес:
   - Когда вы смотрите на меня так, я  немедленно  готов  увезти  вас  в  ту
уединенную пещеру, о которой говорил, и  тогда  вам  не  придется  решать  -
сейчас или никогда.
   Он легко поднял девушку на руки и усадил в седло, затем вложил ей в  руки
вожжи и расправил ее юбку, словно она была маленькой девочкой.
   - Я положу ваш жакет к  себе,  но  если  будет  холодно,  сразу  скажите.
Помните, воздух на снежных вершинах бывает обманчиво теплым для тех, кто  не
привык к нему.
   От заботы и нежности, звучавшей в словах графа, у  Весты  снова  защипало
глаза.
   Он пугал ее, когда говорил страстно и повелительно.  Но  когда  граф  был
мягким и нежным, Веста чувствовала себя так, словно у нее вынимают из  груди
сердце. Она любила его любовью, которую невозможно было описать словами.
   - Он так прекрасен, - прошептала Веста.
   Граф ловко вскочил в седло и  направил  лошадь  на  узкую  овечью  тропу,
поднимавшуюся вверх.
   Было по-прежнему жарко, но по мере того,  как  они  поднимались  в  горы,
задул легкий ветерок, и Весте стало прохладней.
   По-прежнему трудно было думать о чем-то, кроме ее любви к графу.
   Он дал ей двадцать четыре часа, чтобы принять решение, и Весте  казалось,
что это куда труднее, чем снова проехать по краю отвесной скалы.
   Разве может она  оставить  графа?  Оставить  человека,  который  пробудил
чувства, дремавшие в глубине ее души, который заставил ее испытать ни с  чем
не сравнимый восторг?
   Но, с другой стороны, она обязана исполнить свой долг,  обещание,  данное
не только отцу, но и самому принцу в присутствии премьер-министра Катонии  и
виконта Кестлери.
   Разве  может  она  поступить  бесчестно,  нарушив   слово,   сбежать   от
ответственности?
   - Если бы я могла посоветоваться с кем-нибудь, - вздохнула Веста.
   Она печально смотрела на широкую спину едущего впереди графа.
   Он часто оглядывался убедиться, что с девушкой все в порядке. Она  видела
улыбку на его губах и легко представляла себе огонь, горящий в его глазах.
   - Неужели любовь  может  нагрянуть  так  внезапно  и  поглотить  человека
целиком? - спрашивала себя Веста.
   Но тут  не  могло  быть  никаких  сомнений.  Любовь  ее  была  сильной  и
страстной, и разве можно было сомневаться, что то же самое испытывает граф?
   Веста с ужасом вспомнила то, что он сказал  о  мадам  Зулейе  и  слабости
характера принца.
   Неужели принц действительно покровительствовал  женщине,  которая  хотела
разрушить его страну, чьи интриги привели к революции?
   Наверное, это мадам Зулейя хотела отослать ее обратно в Англию.
   Это она велела революционерам двигаться в сторону Йено,  чтобы  заставить
Весту вернуться на том же корабле, на котором она  прибыла,  или  убить  ее,
если отъезд окажется невозможным.
   Веста глубоко вздохнула. Сколько опасностей таит в себе этот мир!
   Как много ужасного случилось с ней с тех пор, как она прибыла в  Катонию,
трудно было поверить, что все это не  было  на  сей  раз  плодом  ее  буйной
фантазии.
   Кто бы мог подумать, когда Веста отправлялась из Англии  в  сопровождении
премьер-министра, взяв с собой платья лучших лондонских портных,  что  через
два дня ей будет принадлежать лишь то, что на ней надето.
   И вот она едет вслед за человеком, которого три дня назад еще  не  знала,
но которого любит теперь всем сердцем. И ей ничего не надо от  жизни,  кроме
возможности наслаждаться его объятиями.
   Одной мысли о графе, одного  взгляда  на  гордую  посадку  его  головы  и
разворот широких плеч было достаточно, чтобы Весту  вновь  охватила  сладкая
дрожь.
   Но тут Веста мысленно увидела перед собой лицо отца, похожего на сурового
ангела мщения, который призывал ее вспомнить о долге, о том, что она  должна
послужить своей стране.
   Веста знала, какую дорогу он велел бы ей выбрать, будь сейчас рядом.
   Он сказал бы дочери, что она обязана сдержать обещание, данное принцу.  И
что бы она ни узнала об этом человеке, она должна быть с ним рядом в горе  и
радости.
   Таковы слова брачной клятвы, которую они дадут друг  другу,  когда  Веста
доберется до Диласа и их обвенчают в соборе.
   На секунду Веста представила себя стоящей перед алтарем в  белом  платье,
которое они выбирали вместе с матерью.
   - В Катонии тебя ожидают роскошные драгоценности, - говорила герцогиня. -
Премьер-министр сказал, что тиара принцессы напоминает корону,  и  хотя  мне
хотелось бы послать тебя к алтарю в фате,  в  которой  выходили  замуж  твои
сестры, он сообщил мне, что в замке есть фата,  в  которой  венчаются  особы
королевского рода.
   Но Весте тогда  трудно  было  думать  о  фате,  драгоценностях  и  прочих
подобных вещах.
   Все мысли ее были о принце.
   Интересно, найдет ли он ее красивой? Понравятся ли ему  туалеты,  которые
Веста с матерью так тщательно выбирали у лучших лондонских портных? Есть  ли
у них общие интересы?
   "А теперь, - подумала Веста, - платья и драгоценности не имеют  для  меня
вовсе никакого значения".
   Граф видел ее только в двух нарядах - муслиновом платье,  в  котором  она
сошла на берег, и в зеленом дорожном костюме, который был сейчас  грязным  и
пыльным.
   И все равно считал ее красивой!
   "Не правдоподобно, захватывающе красивой", как сказал сам граф.
   - Что же делать? Что же мне делать?
   Слова эти вновь и вновь крутились у нее  в  голове  под  цокот  лошадиных
подков.
   Веста понимала, что сердце ее ведет войну с разумом.
   Разум говорил, что она должна поступить как велит честь, что она приехала
в Катонию стать женой принца Александра, и ничего нельзя изменить.
   Но сердце отчаянно билось и страдало. Она любила графа!
   - Я люблю его! - сказала себе Веста и снова  перед  ее  мысленным  взором
встало лицо отца.
   Герцог будет стыдиться дочери, предавшей его и принца."
   Потом Веста подумала  о  матери.  Один  раз,  несколько  лет  назад,  она
случайно слышала слова герцогини, обращенные к ее сестре  Анжелине,  которая
должна была вскоре выйти замуж:
   - Ты должна присматривать за своим мужем, Анжелина.
   - Хьюго говорит, что это он будет присматривать за мной,  -  ответила  на
это сестра Весты.
   Герцогиня улыбнулась.
   - Мужчины всегда говорят так, когда влюблены, - сказала она. -  Но  когда
вы поженитесь, ты быстро обнаружишь, что  именно  женщина  должна  защищать,
поддерживать и вдохновлять своего мужа. Это наша работа.
   - Но как могу я защитить Хьюго? - удивилась Анжелина.
   - Ты будешь защищать его от бед  и  беспокойства,  от  переутомления,  от
проблем, связанных с детьми, от людей, которые  ему  докучают.  -  Герцогиня
рассмеялась. - Если бы ты только знала, как часто мне  приходилось  защищать
твоего отца! И конечно же, он понятия о том не имеет.
   - Кажется, я понимаю, о чем ты говоришь, мама, - ответила Анжелина. -  Но
как могу я "поддерживать" Хьюго?
   Герцогиня взяла руку дочери в свою.
   - Ты будешь поддерживать его, дитя мое, в тяжелые времена. Если это будут
финансовые проблемы, надо будет дать ему понять, что они не имеют  для  тебя
значения. Надо будет заставить его поверить, что вскоре дела пойдут лучше. А
уж если по несчастливой случайности  он  потеряет  кого-то  из  дорогих  ему
людей, именно к тебе он придет со своим  горем,  и  только  ты  сможешь  ему
помочь.
   Герцогиня замолчала, и Веста  поняла,  что  мать  ее  думает  о  погибшем
Джеральде.
   Да, не могло быть сомнений, герцогиня поддержала своего  мужа,  когда  он
нуждался в этом. Сможет ли Веста сделать то же самое?
   - И наконец, ты должна вдохновлять своего мужа, - продолжала герцогиня. -
Мужчине необходимо вдохновение, которое может дать только женщина. Тогда они
лезут из кожи вон, добиваются невозможного - не ради себя, а ради любимой. -
Вздохнув, герцогиня продолжала:
   - Это не всегда легко, Анжелина, иногда это даже очень трудно. Но если ты
понимаешь свою задачу, если любишь человека, за которого  вышла  замуж,  нет
ничего трудного, ничего невозможного.
   Анжелина слушала мать с широко открытыми глазами, а Веста подумала тогда,
скажет ли она то же самое и ей, когда настанет ее время выйти замуж.
   Но Весту мать напутствовала совсем другими словами.
   - Ты должна помнить, милое дитя мое, что брак с иностранцем поставит тебя
перед множеством трудностей, которых не было  бы  в  браке  с  англичанином.
Никогда  не  критикуй  мужа  даже  про  себя  и  помни,  что  сочувствие   и
взаимопонимание очень важны для счастливого брака.
   Думая сейчас о ее словах. Веста спрашивала себя:
   - Неужели я должна проявить сочувствие и понимание, когда  речь  идет  об
увлечении принца мадам Зулейей? Это было бы странно. Сможем ли мы с  принцем
когда-нибудь обсудить это откровенно?
   Интересно, любил ли принц мадам Зулейю так, как она любит графа?
   Если так, то брак их обречен на неудачу с самого начала.
   Ведь оба они будут мечтать о другом, и тем невыносимее  будет  изображать
на публике счастливую семейную пару. Обманывать людей, которыми они правят.
   И тут у нее больно кольнуло сердце. Веста вспомнила слова графа:  "Знаете
ли вы, что происходит между мужчиной и женщиной после того, как они вступают
в брак?"
   Весту охватил страх перед неизвестностью Ведь граф сказал тогда, что  для
мужчины  и  женщины,  предназначенных  друг  для  друга,  это  может   стать
божественным чудом.  В  другом  же  случае  интимные  отношения  сводятся  к
унизительным животным действиям.
   "Это и будет животным актом, - подумала Веста, - потому что  принц  любит
мадам Зулейю, а я - графа".
   Как же могут они стать "единой  плотью",  если  брак  их  диктуется  лишь
политической необходимостью и они не испытывают друг к другу ни симпатии, ни
интереса.
   - Почему, ну почему я не подумала об этом до того, как покинула Англию? -
Но Веста знала ответ на этот вопрос: тогда она не была влюблена.
   Кони поднимались все выше, и  Веста  поняла,  что  вскоре  они  пересекут
перевал и окажутся на другой стороне гор, а оттуда уже близко до Диласа.
   Там ее ждет принц, и теперь Веста вдруг поймала себя на том, что думает о
нем уже не как о принце, а как о мужчине.
   О мужчине, который будет целовать ее, потому что так велит ему  долг.  От
которого она будет рожать  детей,  потому  что  это  нужно  для  продолжения
королевского рода.
   - Я не смогу, не смогу этого вынести! - Веста чуть не закричала вслух.
   Потом она вдруг вспомнила о разбойниках,  встающих  по  очереди  на  одно
колено и целующих подол ее платья. Они оказали  ей  эту  честь,  потому  что
Веста помогла им Стали бы они делать это, если бы узнали, что она  вовсе  не
святая,  что  она  хочет  повернуться  спиной  к  своему   долгу   и   своим
обязанностям?
   - Если бы только кто-нибудь мог дать мне совет! Но она знала, что  больше
всего на свете ей  хочется  оказаться  в  объятиях  графа,  только  там  она
чувствовала себя в безопасности.., словно защищенная крыльями орла.
   Поглядев вперед, Веста увидела, что  они  почти  достигли  вершины.  Граф
остановил коня и подождал, пока девушка поравняется с ним. Веста  поторопила
лошадь - ей хотелось поскорее услышать его голос.
   - Устали, дорогая моя? - спросил граф.
   - Немного, - призналась Веста.
   - Тогда вы рады будете узнать, что  на  сегодня  путешествие  наше