., ненависти..,  к  вам,  -  отозвалась
Альдора, сама удивленная тем, что это было действительно так.
   - Очень хорошо! Значит, завтра мы расстанемся, и ни у кого из нас  не
останется неприятных воспоминаний.
   - Завтра?..
   Альдоре почему-то было тяжело думать об этом.
   - Вот что я решил, и надеюсь, вы со мной согласитесь. Мы  причалим  к
пристани в Чичестере завтра рано утром, на рассвете.
   Альдора слушала внимательно, стараясь не выдать своего волнения.
   - Мой грум, Хансон, подведет к трапу лошадь для вас и Самсона...
   - Для вас? - вырвалось у Альдоры.
   Герцог отрицательно покачал головой.
   - Нет, это  было  бы  ошибкой.  Вы  с  Хансоном  отправитесь  в  путь
немедленно.
   - Я думала, вы никому не доверяете Самсона!
   - Хансон уже ездил на нем. И вам не о чем беспокоиться.  В  дороге  с
вами ничего не случится.
   Альдора промолчала, и герцог продолжал:
   - Хансон оставит Самсона в конюшне вашей матери, возьмет мой фаэтон и
приедет за мной. Ближе к вечеру я вернусь в Беркхэмптон-Хаус.
   Помолчав, он добавил:
   - Главное, чтобы никто не заподозрил, что мы с вами  были  это  время
вместе. Будет лучше, если за полмили до дома вы пошлете Хансона  вперед,
а сами будете  ехать  спокойно,  словно  возвращаясь  из  увеселительной
поездки.
   Придумайте для маркизы  какую-нибудь  убедительную  историю,  избегая
всех деталей. Незачем волновать ее понапрасну.
   Похоже, герцог предусмотрел все до последней мелочи.
   Мнение самой Альдоры его не интересовало.
   - Я приеду в Беркхэмптон-Хаус часов в пять-шесть.
   Надеюсь, ее светлость позволит мне переночевать в  Беркхэмптон-Хаусе,
прежде чем я отправлюсь в Лондон на следующее утро.
   Некоторое время оба хранили молчание.
   Потом Альдора тихо произнесла:
   - Кажется.., вы все.., предусмотрели.
   - Надеюсь, -  отозвался  герцог.  -  Мне  кажется,  ничего  лучше  мы
придумать не сможем.
   - Нет-нет, конечно!
   - Хорошо! А теперь давайте наслаждаться солнцем.
   Вы, я вижу, принесли с собой какие-то  книги.  Почитайте,  а  я  пока
полежу с закрытыми глазами и подумаю о чем-нибудь хорошем.
   Альдоре очень хотелось спросить, о чем именно, но она  подумала,  что
это было бы слишком назойливо с ее стороны.
   Герцог был очень красив, хотя и похудел за  последние  дни.  Впрочем,
Альдора считала, что благородная бледность делает его более интересным и
даже загадочным.
   Глаза герцога были закрыты, и Альдора не отрываясь смотрела на  него,
с грустью  сознавая,  что,  возможно,  ей  никогда  больше  не  придется
радоваться  обществу  этого  человека,  беседы  с   которым   были   так
увлекательны.
   Она прекрасно представляла, какой скандал  разразился  бы,  узнай  ее
мать или кто-нибудь из светских дам, как она провела эти четыре дня.
   А уж если бы стало известно о том, что  она  ухаживала  за  герцогом,
спала в его каюте, то единственным способом спасти  свою  репутацию  для
нее было бы немедленно выйти за него замуж.
   "Никто ничего не узнает", - сказала она себе, понимая, что герцог  не
случайно принял все  меры  предосторожности,  чтобы  его  отсутствие  на
скачках никто не смог связать с отсутствием Альдоры.
   "Мама заставила бы меня выйти за него  замуж",  -  подумала  она  про
себя.
   Теперь, однако, эта мысль не казалась ей столь  ужасной,  как  тогда,
когда она впервые услышала о  намерении  королевы  выдать  ее  замуж  за
герцога и отправить их обоих в Индию.
   Теперь Индия, сказочная страна, позолоченная солнцем, казалась ей  не
только  сокровищницей  тайных  знаний,  к  овладению  которыми  она  так
стремилась. Ей казалось, что в этой стране -  ее  счастье,  которое  она
вот-вот должна была потерять безвозвратно.
   Ей вдруг пришло в голову, что, упомянув  однажды  о  своем  визите  в
Индию, герцог ни разу не пытался продолжить эту тему, словно  для  того,
чтобы возбудить ее  любопытство,  а  может,  наказать  за  то,  что  она
отказала ему.
   Альдора вдруг поняла, что никогда больше ей не удастся  так  свободно
общаться с герцогом. Даже  просто  видеться  с  ним  она  сможет  только
иногда, на балах и светских приемах. Даже если бы он приехал погостить в
дом ее матери, остаться с ним наедине было бы просто невозможно.
   "Мне еще так о многом нужно  его  спросить",  -  с  грустью  подумала
Альдора.
   Вот если бы на том постоялом дворе она не притворялась, что ни Индия,
ни его назначение,  ни  их  брак  ее  не  интересуют,  возможно,  герцог
рассказал бы ей побольше об этой таинственной стране.
   А может, герцог чувствовал, что она лжет, и теперь  презирает  ее  за
это. Ведь он верил в интуицию.
   Она так была поглощена своей  ненавистью  к  нему,  что  ни  разу  не
задумалась над тем, как он относится к ней.
   Но Хобсон открыл ей глаза на многое.  Ее  чувства  к  герцогу  сильно
изменились. Она не испытывала больше ненависти, которую возбудила  в  ее
душе леди Лоусон.
   Альдоре показалось, что она неожиданно стала старше и опытнее.
   Теперь она понимала, что леди Лоусон находила большое удовольствие  в
том, чтобы разыгрывать из себя убитую горем женщину.
   Только по своей наивности - ведь ей было всего пятнадцать  -  Альдора
приняла истерику этой дамы за чистую монету.
   Альдора чувствовала себя униженной потому,  что  не  сумела  отличить
истинные чувства от театральщины.  Ведь  Хобсон,  простой  моряк,  сразу
понял цену угрозам леди Лоусон покончить с собой.
   Она вновь  взглянула  на  герцога,  и  ее  поразила  его  героическая
внешность. Неудивительно, что все женщины, даже замужние,  влюблялись  в
него без памяти.
   Среди мужчин, которые постоянно появлялись у них в Беркхэмптон-Хаусе,
не было никого, кто мог бы сравниться с ним.
   И главное в нем было - его ум и образованность.
   Альдора  не  сомневалась,  что  ее  отец  нашел   бы   необыкновенное
удовольствие в беседе с ним. И неудивительно, что ее величество королева
именно герцога прочила на столь важный пост.
   "Он необыкновенный!" - подумала Альдора, теперь понимая  тех  женщин,
что неистово добивались его внимания.
   Прошло около часа, когда  появился  Хобсон  и  принес  хозяину  чашку
крепкого бульона.
   - Вам нужно набираться сил, - сказал он.
   - Я бы предпочел бокал шампанского!
   - Я подам вам шампанское перед обедом, - пообещал Хобсон, принимая из
рук герцога пустую чашку.
   Альдора рассмеялась:
   - Он так заботится о вас! Совсем как нянька!
   - Я очень благодарен ему, но  иногда  хочется,  чтобы  меня  поменьше
опекали.
   - Думаю,  вам  бы  это  не  понравилось,  -  сказала  Альдора.  -  Не
забывайте, что именно  потому,  что  вам  обеспечена  уютная  комфортная
жизнь, ваш мозг свободен для занятий более высокими материями.
   - Что вы имеете в виду?
   - Например, лошадей, - сказала Альдора слегка насмешливо, - политику,
ваши поиски совершенства.
   - Которое, по всей видимости, мне не суждено найти, - ответил герцог.
- Да и зачем, если ни в ком нет совершенства!
   - Вы меня удивляете! - подтрунивала Альдора. - Я  думала,  вы  вполне
удовлетворены своей персоной!
   - Хотелось бы, чтобы это было правдой! - отозвался герцог. - Хотя,  с
другой стороны, было бы большой ошибкой стараться достичь в жизни  всего
и сразу. Мы .всегда должны смотреть на звезды и стремиться к ним.
   -  Вы  считаете,  что  мы  развиваемся  полностью  только  постольку,
поскольку должны бороться, чтобы достичь предмета наших желаний?
   - Разумеется! Вот почему я считаю сильные испытания подарком богов!
   Они оба замолчали.
   Альдора знала, что герцог думает об Индии, о  том,  каким  испытанием
для него могло оказаться это назначение.
   Но только она собралась заговорить об этом, как  на  палубе  появился
Хобсон, приглашая их к обеду.
   Весь остаток дня герцог казался задумчивым и молчаливым.
   Только вечером, за ужином, они поговорили о том, в каких странах  ему
удалось побывать и какое впечатление они произвели на него.
   Альдора с увлечением слушала рассказы о культуре  арабских  стран,  о
нравах турков.
   Когда ужин подошел к концу, Хобсон сказал:
   - Вам  нужно  сегодня  лечь  пораньше,  ваша  светлость.  Завтра  вам
предстоит долгий путь, а вечером,  наверное,  еще  и  прием  в  доме  ее
светлости. Вам будет утомительно поддерживать светские  разговоры  после
того, как последние четыре дня вы проводили в обществе лишь одной дамы.
   Он вышел прежде,  чем  герцог  успел  что-либо  ответить,  а  Альдора
засмеялась:
   - Уверена, вы будете скучать по Хобсону, когда уедете в Лондон.
   -  Он  поедет  со  мной,  -  отозвался  герцог.  -  Он  всегда   меня
сопровождает.
   Альдора удивилась.
   - Просто я заранее отправил его на яхту, чтобы он  все  приготовил  к
моему приезду. Я собирался провести здесь несколько дней после скачек.
   - Я и не знала, что Хобсон всегда вас сопровождает.
   - Иногда он бывает ужасным занудой. Но я без него не могу.
   -  Уверена,  он  будет  о  вас  заботиться  и  не  позволит  наделать
глупостей, которые повредили бы вашей руке.
   - Интересно, получится ли это у него лучше, чем у  вас?  -  задумчиво
произнес герцог.
   В  это  время  они  услышали  всплеск  воды.   Это   бросили   якорь.
Предполагалось, что до завтрашнего дня судно простоит здесь.
   - Ну что ж, мне пора спать, - сказал герцог. -  Как  говорит  Хобсон,
впереди у меня долгое, утомительное путешествие. Я надеюсь,  вы  поймете
меня правильно, Альдора, если мы попрощаемся прямо сейчас.
   - Да, конечно, - быстро ответила девушка.
   - Хобсон разбудит вас и подготовит все необходимое.
   Вы можете положиться на Хансона, он будет вас сопровождать,  пока  вы
не увидите свой дом.
   - Благодарю вас.
   Герцог улыбнулся:
   - Конечно, вы оба будете вооружены. Но, говорят,  молния  не  бьет  в
одно  дерево  дважды.  Да  и  не  каждый  день  на  дорогах  встречаются
грабители.
   - Надеюсь!
   - Хансон расскажет мне, как вы доехали. Боюсь, мы с  вами  больше  не
сможем остаться наедине и спокойно поговорить об этом.
   Альдора молча кивнула.
   Герцог осторожно, чтобы не побеспокоить раненую руку, поднялся.
   - Мы когда-нибудь еще.., увидимся? - спросила Альдора.
   - Полагаю, на балах или великосветских приемах и Лондоне, - отозвался
герцог. - Маркиза вряд ли захочет пригласить меня еще раз,  так  что  на
следующий год я, вероятно, остановлюсь в Гудвуд-Хаусе. - Потом  он  тихо
добавил:
   - Надеюсь, мы оба сохраним об этом путешествии  добрые  воспоминания.
Но нам обоим лучше сохранить все случившееся в тайне.
   Герцог улыбнулся и сказал:
   - Ну что же, Альдора, давайте прощаться. Спасибо за  то,  что  спасли
мне жизнь. Вы вели себя храбро, я никогда этого не забуду.
   С этими словами герцог неожиданно привлек ее к себе, наклонился к ней
и нежно поцеловал в щеку.
   Альдора от неожиданности остолбенела, а герцог еще крепче привлек  ее
к себе и поцеловал в губы.
   Это было и удивительно, и в то же время так естественно, что  девушка
даже не пыталась высвободиться.
   Ее губы были мягки и неопытны, а его - настойчивы и требовательны.
   Она почувствовала, как теплая волна поднимается внутри нее, и ощутила
такой восторг, которого не испытывала никогда прежде.
   Казалось, солнечный свет окутал ее с головы до ног.
   Это было так замечательно, так чудесно! Такого  она  не  представляла
себе даже в мечтах.
   Солнечный свет и музыка. Вот с чем была сравнима эта  не  ведомая  ей
ранее волна наслаждения.
   Прежде чем Альдора успела опомниться, герцог отпустил ее.
   - До свидания, Альдора, - повторил он. - Берегите себя, И вышел.
   Альдора слышала, как скрипнула дверь его каюты.
   И в этот момент, словно откровение свыше, на  нее  снизошло  сознание
того, что она любит этого человека.
 
Глава 7 
 
   Отъезжая от пристани, герцог перебирал в уме все невероятные события,
которые произошли с ним с тех пор, как он приехал в Беркхэмптон-Хаус.
   Он вдруг осознал, что за последнее  время  ни  разу  не  вспоминал  о
Фенелле Ньюбери.
   Это было, конечно, невежливо. Надо было хотя бы написать ей записку с
сожалениями о ее столь скором отъезде.
   Однако он тут же сказал  себе,  что  не  стоит  связывать  себя  даже
клочком бумаги. Фенелла ничем не отличалась от других женщин, которых он
знал немало, и это была уже перевернутая страница.
   Теперь все его мысли были заняты тем, чтобы маркиза не  догадалась  о
его ранении, не стала расспрашивать, где и как он провел эти дни.
   Рука все еще болела, не давая делать резких движений.
   Но в общем герцог  чувствовал  себя  неплохо,  хотя  и  це  мог  пока
позволить себе править четверкой своих  лошадей.  Впрочем,  его  старший
грум был достаточно умелым и опытным.
   Герцог не без удовольствия предавался  размышлениям,  откинувшись  на
спинку сиденья и любуясь окрестностями.
   Когда он увидел  на  пристани  свой  фаэтон,  он  понял;  что  Хансон
благополучно доставил Альдору в Беркхэмптон-Хаус.
   Герцог подумал, что интересно  было  бы  узнать,  как  она  объяснила
матери свой побег и четырехдневное отсутствие.
   Было очевидно, что за то  время,  что  они  провели  вместе,  Альдора
поняла, что ее бегство было большой ошибкой.
   Встреча с разбойником особенно напугала ее, хотя она  и  повела  себя
весьма отважно.
   Но герцог видел, что предложение высадить ее в Фалмуте и  перспектива
добираться до дома в одиночестве привели ее в ужас.
   "По крайней мере теперь она знает, что жизнь не всегда бывает  такой,
как мы ожидаем", - подумал про себя герцог.
   Но ему не хотелось бы, чтобы эта девушка утратила уверенность в  себе
и вкус к жизни.
   Ему никогда прежде не приходилось встречаться с такими женщинами, как
Альдора. Она была так невинна, так естественна  во  всех  своих  мыслях,
чувствах и мечтах!
   И  она  не  была  так  озабочена   своей   внешностью,   как   прочие
великосветские красавицы.
   Герцог видел, что с собой она взяла только два платья.
   И она надевала одно днем, а  в  другое  переодевалась  к  вечеру,  не
извиняясь за это, не пытаясь объясниться.
   Альдора не пользовалась косметикой, и это придавало ей почти  детскую
свежесть. Герцог любовался чистотой ее кожи, ярким сочным цветом губ.
   Но когда она массировала ему виски, он не мог не заметить, что ночной
пеньюар, легкий и почти прозрачный, скрывает тело прелестной женщины.
   А  длинные  золотистые  волосы,  распущенные  по  плечам,  делали  ее
особенно соблазнительной и привлекательной.
   Однако сама Альдора как будто не  видела  в  нем  мужчину.  С  легкой
рассеянной улыбкой герцог отметил, что такое с ним произошло впервые,  и
решил, что это достойный урок его  мужскому  эгоизму  и  самоуверенности
любимца женщин.
   Было жарко, и герцог мечтал поскорее добраться до Беркхэмптон-Хауса.
   Когда фаэтон наконец подъехал к воротам поместья, он задумался о том,
какой прием может его ожидать.
   Во  всяком  случае,  его,  вероятно,  ждут  поздравления  в  связи  с
выигрышем в главном заезде. Об этом он узнал из утренних газет,  которые
были доставлены на борт яхты.
   Помимо главного кубка, его жокеи взяли и несколько других призов.
   Конечно, отсутствие самого герцога не  могло  остаться  незамеченным,
однако герцог был уверен, что маркиза, с присущим ей  тактом  и  здравым
смыслом, непременно придумает подходящее объяснение.
   Так что ему оставалось найти ответ на вопросы о его ранении.
   Он не собирался рассказывать о разбойнике с большой дороги,  так  как
боялся бросить хотя бы тень подозрения на Альдору.
   "Я скажу им, - думал про себя герцог, - что лошадь понесла,  и  я  не
заметил низко расположенный сук, вылетел из седла, наскочив на  него,  и
получил сотрясение".
   Такое нередко случалось с охотниками в здешних местах.
   Углубившись в свои размышления, герцог не сразу заметил,  что  лошади
замедлили ход. Выглянув из окна, чтобы понять, в  чем  дело,  он  увидел
посредине дороги женский силуэт.
   "Совсем как неделю назад", - подумал герцог.
   На этот раз дорога не была завалена.
   Альдора стояла, дожидаясь, пока фаэтон остановится.
   Затем она подошла к нему с той стороны, где сидел герцог, и сказала:
   - Я должна поговорить с вами раньше, чем вы увидитесь с мамой!
   Он открыл дверцу, чтобы выйти из фаэтона. Альдора помогла ему,  чтобы
он не нагружал руку.
   - Отведи лошадей в тень, - обратился герцог к груму, - Слушаюсь, ваша
светлость!
   Герцог и Альдора, как и в первый раз, прошли в глубь березовой рощи.
   - Я подумала, - начала Альдора, - что будет лучше, если нас никто  не
увидит. Иначе это сразу станет известно маме.
   Они прошли еще немного и присели на ствол поваленного дерева.
   Герцог молчал, пытаясь угадать, о чем хочет поговорить Альдора.
   Теперь на ней было простое, но очень элегантное и дорогое  платье,  а
волосы искусно забраны в тугой узел на затылке.
   Она казалась юной и красивой, но было видно, что  она  взволнована  и
никак не может подобрать нужные слова, чтобы начать разговор.
   - Что-то случилось? Кто-нибудь  узнал  о  произошедшем?  -  заговорил
герцог.
   - Нет.., все в порядке, - быстро отозвалась  Альдора.  -  Мама  очень
рассердилась, что я исчезла, но я убедила ее, что провела несколько дней
у моей прежней гувернантки. Она совсем состарилась, а  живет  неподалеку
от Чичестера.
   Она замолчала, нервно перебирая складки платья. Герцог заметил, что у
нее дрожат руки.
   - Тогда в чем же дело?
   Альдора отвернулась. Ее  точеный  профиль  четко  рисовался  на  фоне
деревьев.
   - Мне.., надо было.., с вами.., поговорить...
   - Это вы уже сказали, и я готов вас выслушать.
   - По дороге домой.., я размышляла о  том,  что  вы  мне  говорили,  -
неуверенно начала Альдора. - О том, что в жизни каждого человека большую
роль играют испытания...
   - Я помню этот разговор. В тот день мы говорили О  многих  интересных
вещах.
   Альдора на мгновение задержала дыхание.
   - Вы.., сказали, - еле слышно проговорила она, - что для вас..,  пост
наместника... Индии был бы величайшим испытанием и проверкой всех  ваших
сил.
   Она замолчала, словно ожидая ответа герцога, но  он  не  произнес  ни
слова, и она все так же нерешительно продолжала:
   - Я подумала, что вы.., очень умны, начитанны, и... вы  единственный,
кто.., может принести настоящую пользу на этом посту... Если вы все  еще
готовы.., принять это предложение.., я готова ехать с вами!
   Слова слетали с ее губ с трудом.
   Между ними повисла тишина, только какая-то птица неумолчно щебетала в
кустах.
   Герцог заговорил первым:
   - Я удивлен, Альдора! Неужели вы думали обо мне?
   -  Разумеется!  -  быстро  отозвалась  девушка.  -  Я   уверена,   вы
единственный, кто может исправить вред, который нанесла  политика  лорда
Нортбрука и Гладстона.
   - Вы считаете, что это важнее ваших собственных чувств?
   - Я.., я бы хотела поехать в Индию.
   - Даже если мое общество будет неизбежно?
   Она не ответила, и герцог сказал:
   - Мне кажется, вы кое-что забыли, Альдора. Кое-что очень важное.
   Альдора быстро взглянула на него, но тут же отвела глаза.
   - И что же это?
   - Слова вашего отца о том, что вы должны выйти замуж только по любви.
   Герцог говорил  совсем  тихо.  При  его  словах  краска  залила  щеки
девушки. Это было так же прекрасно, как утренняя заря.
   Альдора по-прежнему молчала.
   - Я имел возможность лучше узнать вас за эти дни.
   Должен сказать, что я полностью Согласен с вашим отцом.
   Вы совершили бы большую ошибку, согласившись связать себя узами брака
с нелюбимым.
   Герцог чувствовал, что девушка вся дрожит. Казалось, она  разрывается
между желанием убежать и необходимостью остаться.
   Он подошел к ней совсем близко и еще тише спросил:
   - Вы говорили, что больше не испытываете  ко  мне  ненависти.  Но  я"
хотел бы знать, что вы чувствуете ко мне сейчас?
   И  снова  дрожь  волнения  пробежала  по  ее  телу.  Губы  с  усилием
разжались:
   - Я.., не могу.., вам сказать.
   Он обнял