прислуживать.
   Полковник Темплтон брал своего камердинера, Вилкинса -  без  него  он
вообще никуда не ездил.
   Вилкинс уже заканчивал укладывать багаж.
   Водрузив  на  голову  широкополую  шляпу,  которая  гармонировала   с
платьем, Хариза сбежала по лестнице.
   Полковник ждал ее в холле.
   - Быстрее! Быстрее! - прокричал он "командирским"  голосом,  как  его
называла Хариза. - Мы заставляем лошадей ждать!
   Девушка слегка улыбнулась.
   Наконец они разместились в экипаже, и она посетовала:
   - Это просто безумие - ехать в Обитель, когда у меня  так  много  дел
дома! Но я, конечно, понимаю,  независимо  от  того,  какие  чувства  он
испытывает ко мне, без вас Жерве как без рук.
   - Тут ты абсолютно права,  -  согласился  полковник.  -  Я  пришел  к
выводу, что он очень мало знает об английской жизни, а в его возрасте не
так-то легко усваивать новые манеры.
   Хариза рассмеялась.
   - Я уверена, вы найдете в  нем  способного  или,  во  всяком  случае,
прилежного ученика.
   - Надо отдать ему должное, он необыкновенно учтив, - с явной неохотой
произнес полковник.
   Они ехали по узкой аллее.
   Хариза оглядывалась по сторонам,  восхищаясь  удивительными  красками
окружающей природы.
   Она любила весну, когда повсюду цвели нарциссы и фиалки.
   Она любила лето, когда, вот как теперь, над кустами жимолости  вились
пчелы, а в полях золотились колосья.
   И она гордилась тем,  что  лишь  благодаря  отцу  урожай  зерновых  в
Моуделине оказался столь же отменным, как и в его собственном поместье.
   "Жерве должен быть безмерно благодарен папеньке", - подумала она.
   Они уже добрались до окраины деревни.
   Заслышав цокот копыт, из ворот своего дома выбежал викарий и  замахал
руками.
   Не дожидаясь указаний, кучер натянул поводья, и лошади остановились.
   Викарий, начинающий седеть мужчина средних лет,  подбежал  к  дверцам
экипажа.
   - Я как раз собирался к вам, полковник! - выпалил он.
   - Мне очень жаль, викарий, - ответил мистер  Темплтон,  -  но  нас  с
Харизой пригласили пожить в Обители, и мы как раз туда направляемся.
   У викария был такой  взволнованный  вид,  что  полковник  не  мог  не
спросить:
   - Отчего  вы  хотели  видеть  меня?  Случилось  что-то  из  ряда  вон
выходящее?
   - Я думаю, да, - кивнул  викарий.  -  Мне,  право  же,  совестно  вас
задерживать, но не могли бы вы на несколько минут войти в мой дом?
   - Почему бы не войти? - ответил полковник.
   - Это очень любезно с вашей  стороны,  -  извиняющимся  тоном  сказал
викарий. - Я ненавижу причинять кому бы то ни было беспокойство, но  мне
нужен ваш совет.
   Кучер и лакей на запятках, конечно  же,  слышали  его  слова  и,  как
только викарий распахнул ворота, развернули лошадей.
   Экипаж покатил к крыльцу по неширокой дорожке.
   Дом священника, построенный, наверное, лет пятьдесят назад, казалось,
говорил: "Посмотрите, какой я  красивый;  здесь  вам  будет  радостно  и
уютно".
   Теперь, когда дети викария выросли и покинули родительский дом, в нем
было еще и очень просторно.
   Хариза невольно залюбовалась  садом,  который  всегда  был  слабостью
миссис Тейлор.
   Переступив порог, гости сразу  почувствовали  аромат  роз  -  ваза  с
цветами стояла на столике в передней.
   Комната, куда привел их викарий, служила ему своего рода  святилищем,
где он сочинял свои проповеди.
   Там тоже стояли цветы в вазах.
   Вдоль стен выстроились высокие,  до  потолка  шкафы,  битком  набитые
книгами.
   Год назад викарий занимался с Харизой английской литературой.
   Он слыл чрезвычайно эрудированным человеком, и ей действительно  было
с ним интересно.
   Обычно уроки не ограничивались только литературой; викарий затрагивал
самые различные темы.
   Харизе, несомненно, повезло, что в деревне  обитал  человек,  который
мог так много рассказать ей о мире.
   И не только о современном; он  поведал  ей  о  развитии  цивилизации,
начиная с самых ее истоков.
   Сегодня утром она  уже  встречалась  с  викарием,  когда  заходила  в
магазинчик, где могли приобретать все необходимое  жители  этих  мест  в
радиусе нескольких миль.
   Именно поэтому викарий не стал здороваться с ней второй раз.
   - Он опустился в удобное кресло и сказал:
   -  Вы,  наверное,  хотите  поскорее  добраться  до  Обители,  Хариза?
Простите, что я вас задерживаю.
   - Я никуда не спешу, -  ответила  девушка.  -  На  самом  деле,  если
говорить откровенно, ни у  меня,  ни  у  папеньки  нет  возможности  там
задерживаться.
   И вдруг она заметила, что викарий ее не слушает.
   Он смотрел на ее отца, и глаза выдавали его крайнее волнение.
   - Так что же случилось, викарий? - спросил полковник.
   - Сегодня утром я направился в Обитель, - начал свой рассказ викарий.
- Мне пришлось немного подождать, потому что, как я понял, его светлость
еще не спускался к завтраку, но в конце концов он меня принял.
   Полковник внимательно слушал, сохраняя невозмутимость.
   Но Хариза прекрасно знала, отец всерьез обеспокоен состоянием викария
и ломает голову, что же такое могло случиться.
   - Видите ли, - сказал священник, - я не имел  чести  познакомиться  с
маркизом раньше, потому что переехал сюда всего двенадцать лет назад.
   - Все верно, это я помню, - заметил полковник. - И с тех  пор  мы  не
перестаем думать, что нам очень повезло со священником.
   - Как вам известно, - продолжал викарий, - покойный маркиз был  очень
добр ко мне и  почтил  меня  своей  дружбой.  Не  покривив  душой,  могу
сказать, здесь я был счастлив.
   - И, я  надеюсь,  будете  счастливы  еще  много  лет,  -  уверил  его
полковник.
   - Как раз по этому поводу я и хотел с вами посоветоваться.
   Девушка заметила, что отец выпрямился в кресле.
   Это означало, он весьма удивлен.
   - Так что же случилось сегодня утром? - напрямую спросил он.
   - Я  поздоровался  с  его  светлостью  и  сообщил  ему,  что  являюсь
приходским священником в его поместье, а посему надеюсь служить ему  так
же, как доселе служил его дяде.
   Викарий умолк, и прошло немало времени, пока он заговорил вновь.
   - Его светлость, по-видимому, не знал, что приход  тоже  относится  к
его владениям.
   Когда  я  объяснил  ему,  что  наследник,  получивший  титул  маркиза
Моуделина, имеет право сам назначать священника бенефиции и платить ему,
он выразил удивление.
   "Я не только приходской священник для  жителей  деревни  и  поместья,
милорд, - сказал я, - но а личный капеллан вашей светлости".
   Он смотрел на меня, но ничего не отвечал, и я стал объяснять:
   "Дядюшка вашей светлости посещал службы в приходской церкви и  всегда
читал псалмы".
   "Читал псалмы?" - воскликнул его светлость.
   "Ну да, милорд, - ответил я. - Такова традиция, которая существует  в
течение жизни нескольких поколений".
   - Ну конечно! - вставил полковник. - Я думал, ему об этом известно!
   - Тогда я поведал его светлости, - продолжал викарий,  -  что  раз  в
месяц провожу службу в большой часовне в Обители, потому что  слугам  не
всегда  удобно,  особенно  если  маркиз  устраивает  прием,   ходить   в
приходскую церковь.
   - Этот обычай мне всегда представлялся весьма  разумным,  -  вставила
Хариза. - Многие служанки уже слишком стары, чтобы бежать в  церковь,  а
потом обратно, когда днем много работы.
   - Я как раз собирался объяснить это его светлости, - кивнул  викарий,
- когда он заявил, что привез из Франции собственного капеллана!
   На какое-то время полковник и Хариза потеряли дар речи.
   Потом полковник воскликнул:
   - Собственного капеллана? Это что же - пока маркиз жил во Франции, он
перешел в римско-католическую церковь? Вот уж не мог бы подумать!
   - Он этого не говорил, - возразил викарий. - Он  просто  сказал,  что
мои услуги в Обители более не понадобятся!
   Викарий вздохнул и печально добавил:
   - У меня предчувствие, господин  полковник,  что  он  назначит  этого
своего капеллана на мое место!
   - Нет, он не посмеет! - вскричал полковник. - Вы нужны всей  деревне,
и прихожане вас любят!
   - Это правда, - подтвердила Хариза. -  Если  б  Жерве  предложил  вам
уехать, я думаю, здесь бы вспыхнула революция!
   - Должен особо отметить,  -  торопливо  сказал  викарий,  -  что  его
светлость не говорил об этом вслух. Просто мне показалось,  будто  такая
мысль пришла ему в голову, когда он упомянул о своем капеллане.
   - А он не сказал,  француз  это  или  англичанин?  -  поинтересовался
полковник.
   Викарий покачал головой.
   Полковник задумался.
   - Предоставьте это мне, - произнес он наконец. - Я объясню Жерве, что
приход не может существовать без вас и что вы пользуетесь  непререкаемым
авторитетом не только у нас, но и во всем Беркшире.
   Он помолчал немного и прибавил:
   - Начальник полиции, сэр генерал Мортимер Стенбрук,  говорил  мне  на
прошлой неделе, что  ваша  речь  на  собрании  иоменов  была  лучшей  из
когда-либо слышанных им.
   - Весьма польщен, - просиял викарий. - Вы знаете, господин полковник,
и я, и моя супруга будем крайне  опечалены,  если  нам  придется  отсюда
уехать.
   Полковник решительно поднялся.
   - Предоставьте все мне, - повторил он. - Жерве  плохо  разбирается  в
английской жизни, но я позабочусь, чтобы он ни в коем случае не  отменил
ежемесячные службы в часовне.  Кроме  того,  я  недвусмысленно  дам  ему
понять, мы вас не отпустим.
   - Я знал, что смогу положиться на  вас,  -  с  облегчением  промолвил
викарий.
   Он протянул полковнику руку, и тот крепко ее пожал.
   - Не волнуйтесь, - успокоил его мистер  Темплтон.  -  Как  говорится,
новая метла по новому метет. Я уже имел возможность убедиться, что новый
маркиз столь же поспешен в своих решениях, сколь самоуверен!
   Хариза подумала, точнее не скажешь.
   Поднявшись с кресла, она поцеловала викария в щеку.
   - Папенька совершенно прав, мы не представляем себе прихода без  вас.
И я уверена, любой в этой части Беркшира сказал бы то же самое.
   - Спасибо, Хариза, - растрогался викарий.
   Когда гости уходили, он долго махал им вслед.
   Сейчас он выглядел намного жизнерадостнее,  чем  в  самом  начале  их
визита.
   Уже за воротами Хариза выразилась более откровенно:
   - Нужно быть сумасшедшим,  чтобы  решиться  уволить  такого  блестяще
образованного человека, как наш викарий!
   - Я полагаю, Жерве просто об этом не знает, -  ответил  полковник.  -
Мне не представилось случая сообщить ему о роли викария в жизни  Обители
и всего поместья.
   - Значит, надо сообщить ему об этом сейчас же! - воскликнула  Хариза.
- И пусть напишет своему капеллану, чтобы не приезжал!
   Полковник молчал, и Хариза прибавила:
   - Никогда не ждала от Жерве особой религиозности.
   - И я тоже, - согласился полковник. - Но не волнуйся, моя дорогая,  я
во всем разберусь и наставлю Жерве на путь истинный.
   - Надеюсь, в дальнейшем обойдется без всяких  сюрпризов,  -  заметила
Хариза. - Я вам не говорила, но миссис Буш намекнула вчера,  что  маркиз
собирается уволить кое-кого из слуг.
   - О Боже! - воскликнул полковник. - Уж не намерен ли он избавиться от
нее или от Доукинса? На них держится весь дом!
   - Вот и я так подумала.  О  папенька,  поговорите  с  ним  как  можно
скорее, и заставьте его понять: если он осмелится что-то изменить здесь,
то просто разрушит Обитель. Зачем нужны новые порядки  или  новые  люди,
когда все и так замечательно?
   - Я постараюсь, - пообещал полковник. - С другой  стороны,  как  тебе
хорошо известно, маркиз Моуделина имеет право сам устанавливать законы.
   - Нет, не имеет, если этим  он  причиняет  вред  людям,  которые  нам
дороги, - возразила Хариза.
   Мистер Темплтон ничего не ответил.
   Но по тому, как он сжал губы и выпятил подбородок, она поняла, что он
в гневе.
   Эти признаки также указывали на то, что он готов немедленно  кинуться
в бой.
   Только слишком самонадеянный человек,  подумала  Хариза,  решился  бы
бросить вызов ее отцу, когда тот уверен в своей правоте.
   Наконец экипаж подъехал к парадному входу.
   Они поднялись по ступенькам и лицом к лицу встретились с вышедшим  им
навстречу маркизом.
   - Как я счастлив, что вы приехали! - радостно молвил он. - Теперь вам
не придется скучать в моем обществе, потому что  из  Парижа  только  что
приехали двое моих друзей. Они с нетерпением ждут встречи с  вами,  и  я
уверен, вам с ними будет так же весело и интересно, как мне.
   Он провел их в гостиную.
   Там они увидели двоих: мужчину и женщину.
   Глядя на гостью маркиза, девушка невольно подумала,  что  никогда  ей
еще не доводилось видеть столь шикарной и  к  тому  же  столь  необычной
дамы.
   - Аристея, дорогая, - сказал маркиз, - позволь представить  тебе  мою
прекрасную кузину, Харизу  Темплтон,  и  ее  отца,  полковника  Лайонела
Темплтона, который оказывает мне неоценимую  помощь  в  исполнении  моих
новых обязанностей.
   Затем, повернувшись к Харизе и полковнику, он представил гостью:
   - Мадам Аристея Дюба, моя старинная и самая близкая подруга.
   - Я просто очарована встречей с  вами!  -  Мадам  Дюба  взглянула  на
Харизу, а потом на мистера Темплтона из-под  длинных  черных  ресниц.  -
Разумеется, полковник, Жерве  расхваливал  ваши  добродетели,  теперь  я
воочию убедилась, что он ничуть не преувеличивал.
   Она говорила по-английски легко, но все же с заметным акцентом.
   Ее нельзя было назвать красавицей; ее притягательная сила  таилась  в
сугубо женском обаянии.
   С отцом Харизы она говорила томным голосом, строя при этом  глазки  и
откровенно кокетничая.
   Между тем маркиз обратил свое внимание  на  другого  гостя,  довольно
симпатичного молодого человека.
   - А это еще один мой старый друг, - сказал он. - Мы с ним  ровесники,
и он стал мне почти братом. Граф Жан Суассон и я учились в  одной  школе
и, конечно, окончили ее с отличием!
   Граф  обменялся  рукопожатием  с   полковником,   а   потом   всецело
сосредоточился на Харизе.
   - Вы прекрасны! - воскликнул он. - Вы завоевали бы Париж в тот  самый
миг, когда ступили бы на его мостовые!
   - Мне совсем неплохо и в Англии, - улыбнулась  Хариза,  -  хотя  вам,
наверное, она представляется весьма скучной.
   - Нет и нет, если здесь вы! - пылко возразил граф.
   Взгляды,  которые  он  на  нее  бросал,  Хариза   сочла   более   чем
выразительными.
   Она подошла поближе к отцу.
   Полковник стоял у окна и показывал мадам Дюба сад.
   Маркиз расставил на подносе бокалы и налил всем шампанского.
   Хариза думала, что он предложит гостям чай.
   Впрочем, решила она, для маркиза это было бы слишком по-английски.
   Вероятно, он велел  Доукинсу  не  приносить  великолепный  серебряный
поднос со старинным грузинским сервизом,  в  который  входили  чайничек,
молочник и сахарница.
   И, разумеется, напрасно пришлось бы ожидать  восхитительных  булочек,
сандвичей и ромовых пряников.
   Наверное, решила Хариза, они будут поданы к ужину.
   Жерве вышел на середину комнаты, держа в каждой руке по бокалу.
   - Я уверен, тебе как раз не хватает именно этого, Жан, - обратился он
к графу. - И вам, Хариза, бокал шампанского тоже не повредит.
   - Спасибо, не надо, -  ответила  девушка.  -  В  это  время  суток  я
предпочла бы стакан лимонада.
   -  По-моему,  вы  не  совсем  правы,   -   вмешался   граф.   -   Это
исключительное, прекрасное вино. Я только что привез его из  Франции  по
просьбе моего друга Жерве, и, уверяю вас, оно оправдывает каждый  франк,
который мне пришлось за него заплатить!
   Хариза ничего не ответила.
   Она размышляла  о  том,  что  Жерве  сейчас  находится  в  стесненных
обстоятельствах и уже вынужден был просить ее отца одолжить ему денег.
   Он, без сомнения, допускал  оплошность,  расходуя  немалые  суммы  на
вино.
   К тому же о его расточительстве непременно начнут судачить в деревне,
а в конечном счете - и во всем графстве.
   Мадам Дюба все еще оживленно беседовала с полковником.
   Маркиз принес Харизе стакан лимонада, и она присела на диван.
   Граф сел рядом, и ей показалось, будто он придвинулся  к  ней  ближе,
чем следовало.
   - Я всегда говорил, что английские девушки  красивы,  -  произнес  он
высокопарно, - но теперь просто очарован, ослеплен, одурманен  одной  из
красивейших женщин, каких я когда-либо видел в своей жизни!
   - Едва ли вы можете надеяться, что я в  это  поверю,  -  осадила  его
Хариза, - в то время как в Англии без конца  твердят:  мол,  француженки
очаровательнее всех девушек в  мире,  поскольку  обладают  тем,  что  вы
называете "шарм".
   - Шарм можно приобрести, но красота дается от Бога, - парировал граф.
   Маркиз, слушая их, рассмеялся.
   - Отлично, Жан! - воскликнул он. - Я никогда не сомневался, что ты за
словом в карман не полезешь, но то, что ты  сейчас  изрек,  по-английски
звучит даже лучше, чем по-французски!
   - Клянусь,  по-французски  я  мог  бы  выразить  свои  чувства  более
страстно, будь я уверен, что мадемуазель меня поймет.
   - Если вы таким образом желаете спросить, говорю ли я  по-французски,
- с холодком в голосе промолвила Хариза, - то могу вас заверить,  да,  и
весьма неплохо.
   Ее мать утверждала, что девочка  говорит  по-французски  с  парижским
акцентом.
   - Так докажите мне, что в ваших устах  мой  родной  язык  звучит  еще
очаровательнее, чем ваш.
   Слова графа Хариза расценила не иначе как вызов.
   - Я буду говорить по-французски с одной-единственной целью: чтобы  вы
не подумали, будто лавры  полиглота  принадлежат  исключительно  вам,  -
ответила Хариза по-французски.
   Граф Суассон засмеялся и зааплодировал.
   - Браво!  Великолепно!  Теперь  я  знаю,  что  лавры  мне  больше  не
принадлежат, и остаюсь всего-навсего покорным рабом у ваших ножек!
   "До чего же он смешон!" - подумала Хариза, глядя на его игру.
   Как и Жерве, граф был чересчур нарядно одет, а для деревни,  пожалуй,
даже вызывающе.
   Хариза готова была поспорить, что другим Моудам он не понравится.
   Не столько сам по себе, сколько в  качестве  ближайшего  друга  главы
семейства.
   Жерве подал бокалы мадам Дюба и полковнику.
   Они уже отошли от окна и  присоединились  к  остальным,  устроившимся
возле камина.
   -  Я  рад,  моя  дорогая,  -  сказал  полковник  дочери,  -  что   ты
благоразумно  предпочла  шампанскому  лимонад.  Мне  совестно   нарушать
правило, которое было принято в  нашем  полку:  ни  капли  спиртного  до
захода солнца!
   Граф рассмеялся.
   -  Вы,  англичане,  вечно  избегаете  всего  приятного,  веселого   и
очаровательного  -  просто  потому,  что  боитесь  наслаждаться   жизнью
безоглядно и всецело, как мы, французы.
   - Это зависит от того, что называть наслаждением, - нахмурился мистер
Темплтон.
   Граф поднял бокал.
   - Прежде всего - вино и женщины! - провозгласил он. -  Все  остальное
приложится.
   Полковник улыбнулся, но Хариза понимала, какие чувства скрываются  за
этой улыбкой.
   Граф продолжал вести себя так, будто находился на сцене.
   То же самое можно было сказать и о мадам Дюба.
   Кокетка вложила свою ладошку в руку мистера Темплтона и проворковала:
   - Мой дорогой  английский  полковник,  вы  должны  как  можно  скорее
приехать в Париж,  ко  мне  в  гости,  и  я  раскрою  перед  вами  врата
наслаждений, о которых вы доселе не могли и мечтать!
   При этом ее ресницы затрепетали, а на губах запорхала игривая улыбка.
   Было  очевидно,  что  она  не  прочь   пофлиртовать   с   "английским
полковником".
   Внезапно Хариза сказала:
   - Я хотела бы подняться наверх и немного отдохнуть перед обедом.
   У себя дома она никогда так не делала.
   Ей просто хотелось уйти.
   Под фривольными взглядами графа она чувствовала себя неловко.
   К тому же ей была противна та доверительная манера, в  которой  мадам
Дюба говорила с отцом.
   Как была бы потрясена ее мать, увидев подобное, и как,  должно  быть,
отцу сейчас нелегко.
   "Эти люди мне омерзительны! - подумала она. -  Надеюсь,  не  все  его
друзья таковы".