мысль  о
Селвине Гэйле, который не сможет простить ей лжи. Как  он  разгневается,
когда узнает, что она притворялась перед ним его кузиной Фелисити!
   Кармела обратила пылкие молитвы к небу, прося Бога вступиться за  нее
и не дать Гэйлу в гневе забыть про свои чувства! Она молилась все время,
пока одевалась, и неожиданно успокоилась, уверив себя,  что  еще  нельзя
рассказывать ему всей правды о себе.

***

   Пока Фелисити не вышла замуж, Кармеле следует  продолжать  изображать
из себя богатую наследницу.
   Несмотря на всю свою любовь к графу, Кармела сохраняла преданность  и
верность Фелисити и считала  себя  обязанной  сдержать  данное  слово  и
занимать место подруги до тех пор, пока в этом не отпадет  необходимость
после смерти жены Джимми.
   Разрываемая  на  части  противоречивыми  желаниями,  она   не   могла
определиться, чего же ей  самой  хочется  больше:  поведать  всю  правду
любимому человеку или оставить его в мире иллюзий, наслаждаясь вместе их
призрачным счастьем.
   Но расплата была неминуема. Если в порыве  гнева  граф  прогонит  ее,
жизнь без него потускнеет и  навеки  потеряет  всякий  смысл,  и  больше
никогда она не узнает, что такое счастье.
   "Я люблю его! Люблю его! Я люблю его!" - стучало в  висках  с  каждой
ступенькой, пока Она преодолевала лестницу, спускаясь в гостиную.
   Войдя в гостиную через раскрытые двери, она  застыла,  увидев  его  в
противоположном углу комнаты напротив камина. Так она и стояла  какое-то
время, любуясь его красивой и величавой фигурой в вечернем костюме.
   Потом глаза их встретились, чуть заметная улыбка тронула его губы,  и
Селвин Гэйл раскрыл навстречу ей объятия.
   Вскрикнув от радости, Кармела бросилась к нему.
   Он схватил ее и стал целовать. Целовать с пылом  и  страстью,  словно
давно изголодался по этим поцелуям.
   - Я люблю вас, - проникновенно произнес  граф.  -  Скажите  же  и  вы
слова, что я услышал от вас сегодня утром.
   - Я люблю вас, - призналась Кармела. - И ничего не  могу  поделать  с
этим.
   - Пусть так будет всегда, - заключил он и снова стал целовать ее.
   Только  когда  вошел  дворецкий  объявить,  что   обед   готов,   они
отстранились друг от друга.
   Когда Кармела взяла графа под правую руку, он накрыл ее  кисть  своей
рукой и почувствовал, как она дрожит от его прикосновения.
   Он молча улыбнулся ей. В словах не было  никакой  надобности:  каждый
знал, какие чувства обуревали их обоих.
   За обедом их губы говорили одно, а глаза другое, и Кармеле  казалось,
будто бы они вдвоем погружены в наполненное небесным сиянием облако.
   Обед закончился, и они вернулись в гостиную, и как только она присела
на диван, граф сказал:
   - Теперь предстоит обсудить наше с тобой будущее, моя любимая.
   Она уже готова  была  просить  его  отложить  все  дела  и  серьезные
разговоры до следующего дня, тогда она смогла бы обдумать все  на  ясную
голову, но вдруг дверь открылась, и вошел Ньюман с серебряным подносом в
руке.
   - Что это, Ньюман? - в голосе графа проскользнуло недовольство. Он не
желал, чтобы его отвлекали.
   - Лошади как раз возвратились из Дувра,  ваша  светлость,  -  ответил
Ньюман, - и возница привез это письмо от  его  королевского  высочества,
которое тот написал на борту вашей яхты до ее отплытия.
   Граф взял с подноса письмо и начал открывать. Поскольку дворецкий уже
вышел из комнаты, Селвин повернулся к Кармеле:
   - Боюсь, что нашему венценосному другу придется поискать себе невесту
в другом месте. Может статься, вместе мы и сумеем ему помочь в этом.
   Нерешительно, лишь после недолгой паузы,  Кармела  все-таки  ответила
графу:
   - Я.., не думаю, будто принц станет.., сильно переживать..,  о  такой
потере.
   Но тут она заметила, что граф ее  вовсе  не  слушает,  а  ошеломленно
разглядывает полученное письмо, которое держит в руке.
   Он словно онемел. Кармела занервничала:
   - В чем дело? Что.., сообщает вам его королевское высочество?..
   - Невероятно! - только и сумел вымолвить граф. - Едва могу  поверить,
мне все это определенно снится.
   - Что же случилось? - переспросила Кармела.
   Граф снова взглянул на письмо:
   - Принц Фредерик сразу же, как только взошел на  борт  яхты,  написал
мне это письмо. Он  благодарит  меня  за  гостеприимство  и  чрезвычайно
доволен предоставленной ему яхтой, не  говоря  уж  о  моих  лошадях.  Он
посылает  вам  свои  приветы  в  самых  приторно-вежливых   и   льстивых
выражениях.
   Кармела слушала озадаченно и никак не могла взять в толк, что  такого
странного  и   невероятного   граф   находит   в   обычных   изъявлениях
благодарности принца. Но тут он продолжил:
   - Здесь  есть  еще  приписка,  вот  послушайте:  "Уже  на  причале  я
повстречал одного из сотрудников нашего посольства в Лондоне.  Он  здесь
проездом из Парижа, и он отдал. мне  парижскую  газету,  купленную  этим
утром. Не сомневаюсь, когда вы прочтете заметку, которую я вам  посылаю,
вы удивитесь не меньше меня!"
   - Заметку? - удивилась Кармела. В  ответ  граф  вручил  ей  крохотную
заметку, вырезанную из газеты. Еще  не  прочитав  ни  строчки,  она  уже
знала, что это означает.
   На мгновение,  казалось,  газетные  строчки  заплясали  у  нее  перед
глазами. Затем она стала читать, с ужасом сознавая прочитанное:
   - Вчера на рю де Фобург  Сент  Оноре,  в  церкви  при  посольстве  ее
величества королевы Великобритании во Франции состоялось  бракосочетание
лорда Солвика, британского пэра, и леди Гэйл  Фелисити,  дочери  шестого
графа Гэйлстона. Счастливая пара начинает свой медовый месяц пребыванием
в гостинице Фонтенбло на Елисейских полях.
   Кармела прочла заметку до конца. Руки у нее нервно дрожали.
   Затем, не глядя графу в  глаза,  она  еле  слышно,  прерывающимся  от
испуга голосом проговорила:
   - Простите меня.., прошу вас, простите меня... Я сама собиралась  обо
всем рассказать вам, когда.., стало бы можно говорить.., об этом.
   - Вы хотите сказать.., все, написанное в газете,  -  правда?  -  граф
смотрел на нее недоверчиво.
   Кармела ничего не смогла произнести в ответ, и спустя какое-то  время
граф опять обратился к ней.
   - Но если вы не моя кузина Фелисити, тогда кто же вы?
   - Ее... Я ее подруга... Кармела Линдон.
   Граф встал со своего места, прошелся по комнате, остановился у камина
и, облокотившись на каминную доску, повернулся лицом к Кармеле.
   Девушке казалось, он навис над ней всем своим могучим телом.
   - Мне так жаль, я.., сильно виновата перед вами, - шептала она, -  но
Фелисити.., она очень сильно  любит..,  лорда  Солвика..,  они..,  давно
любят друг друга.
   - Почему же в таком случае она не  вышла  за  него  замуж  раньше?  -
озадаченно поинтересовался граф.
   - Дело в том.., его светлость тогда еще был  женат..,  несчастливо..,
но его жена.., находилась при смерти...
   Не смея поднять глаз, Кармела все  же  чувствовала,  как  он  сердито
поджимает губы, и старалась хоть как-то исправить создавшееся положение.
   -  Я..,  согласилась..,  поехать   сюда...   Это   было   единственно
возможным... Только так я могла помочь Фелисити.., иначе она  не  смогла
бы остаться с ним.., во всяком случае, она не хотела, чтобы он  узнал  о
ее.., богатстве.
   - Отчего же?
   Вопрос графа прозвучал сурово и резко. Кармела с отчаянием сознавала,
как велико его бешенство. Она помогла Фелисити сохранить Джимми, но свое
счастье потеряла безвозвратно.
   Граф ждал ответа, и, немного поколебавшись, она попыталась объяснить.
   - Фелисити не сомневалась.., что гордость графа Солвика  не  позволит
ему.., взять ее в жены.., теперь, когда она так богата.
   - Итак, получается, в то время как вы дурачили меня, моя кузина лгала
своему будущему мужу.
   - Я понимаю.., любая ложь  достойна  порицания,  но...  пусть  это  и
звучит кощунственно.., то была ложь во имя любви.
   У нее перехватывало дыхание, но она все-таки попыталась продолжить;
   - Знаю, вы осуждаете любой обман. Фальшь, лицемерие.., претят вам,  и
им  нет  прощения...  Но,  поверьте..,  есть  ситуации,  когда..,   люди
прибегают ко лжи ради спасения, избавления от страданий,  которые  может
принести потеря... любимого...
   Она говорила с таким вдохновением, словно боролась за  самое  дорогое
для себя на этом свете. Но при мысли, что он все равно не  поймет  и  не
простит ее, она не смогла сдержать рыданий, и слезы  хлынули  у  нее  из
глаз. Сотрясаясь от рыданий, она еле сумела выговорить:
   - Прошу вас.., хотя вы, скорее всего..,  и  не  поверите  мне,  но  я
полюбила вас всем сердцем.., и если вы сейчас  прогоните  меня,  никогда
больше, сколько бы мне  ни  пришлось  прожить..,  никого  не  смогу  так
любить.
   Граф не спускал глаз с девушки, словно пытался заглянуть в ее душу.
   И в тот момент,  когда  Кармела,  как  натянутая  струна,  безнадежно
ждала, что он вот-вот с гневом погонит ее  прочь,  он  вдруг  улыбнулся.
Перед его улыбкой, казалось, померкли свечи, освещавшие гостиную.
   - Значит, вы любите меня! А я люблю вас! И как же теперь вы прикажете
нам поступить, Кармела?
   Ее собственное имя в  устах  Селвина  Гэйла  прозвучало  для  девушки
чудеснейшей музыкой.
   Не в силах совладать с собой, Кармела вскочила и подбежала  к  графу.
Но остановилась и, не смея дотронуться, только внимательно,  с  тревогой
смотрела, опасаясь, что не правильно поняла его слова.
   - Я люблю вас! - повторил он, развеяв ее последние  страхи.  -  Ну  а
поскольку вы не приходитесь мне двоюродной сестрой и, следовательно,  не
находитесь под моей опекой, все становится значительно проще.
   - Вы.., вы.., неужели вы хотите сказать.., неужели.., это правда?
   - Да, это правда!
   С этими словами граф обнял Кармелу и начал целовать.
   Он целовал ее до тех пор, пока у нее голова не пошла кругом, и она не
перестала ощущать под собой опору.
   Его поцелуи вознесли ее в небо,  он  протягивал  ей  луну  и  надевал
ожерелье из звезд. А когда Кармеле казалось, словно оба они уже покинули
свою телесную оболочку и растворились в небесной мгле, граф, не ослабляя
своих крепких объятий, неожиданно спросил:
   - И  как  же  теперь,  моя  вероломная  любовь,  как  же  теперь  нам
выпутываться из всей этой кутерьмы, избежав при  этом  скандала?  Каковы
ваши соображения на сей счет?
   Кармела недоуменно подняла на Селвина глаза, и он пояснил:
   - Вы, молодая девушка, все это время живете здесь, в  одном  доме  со
мной и, кроме вас, здесь больше нет дам. И как должны реагировать на все
это мои родственники, которым вы представлены под другим  именем,  когда
вы неожиданно для них окажетесь рядом со мной перед алтарем. По  меньшей
мере они сочтут все это экстравагантным.
   - Возможно, мне все-таки лучше.., уехать...
   Граф рассмеялся, крепче обнимая ее.
   - Вы думаете, я позволю вам  это  сделать?  Вам  никогда  не  удастся
убежать от меня, моя дорогая, но самое главное, вы  никогда  не  станете
больше вводить меня в заблуждение или  обманывать.  Я  в  этом  даже  не
сомневаюсь!
   - У меня и мысли такой нет.., разве смогу я солгать  вам..,  когда  я
люблю вас так сильно?
   - Да я и не предоставлю вам больше такой возможности, - парировал он.
- Тем не менее нам все-таки придется  еще  раз  прибегнуть  ко  "лжи  во
спасение" или, как вы ее называете, "ложь во имя любви".
   Он прижался губами к ее лбу и задумался над чем-то.
   -  А  с  настоящей  кузиной  Фелисити  вы  хоть  немного   схожи?   -
поинтересовался он.
   - Да, мы очень похожи, - ответила Кармела, - но, конечно, я  изменила
прическу, дабы еще больше напоминать ее,  и  она  отдала  мне  все  свои
наряды.
   Вспомнив о прошлом, она торопливо выпалила, запинаясь на ходу:
   - Я же ничего не рассказала вам.., но у меня  совсем..,  у  меня  нет
никаких средств.., а мои папа и мама умерли. После смерти..,  папы..,  я
все время жила в  семье  пастора..,  работала..,  присматривала  за  его
детьми.., заботилась о них.
   Ее голос звучал взволнованно  и  испуганно,  но  граф  только  крепче
прижимался к ней губами:
   - У вас будет  предостаточно  забот,  милая  моя,  когда  вы  станете
присматривать за нашими собственными детьми, А денег у меня  достаточно,
и я не нуждаюсь ни в ваших деньгах, ни в деньгах моей кузины Фелисити.
   Кармела облегченно вздохнула, а он продолжал:
   - У меня появился план, полагаю, нам следует немедленно приступить  к
его исполнению.
   - План?..
   Граф говорил медленно, словно вслух рассуждая.
   - Завтра утром мы выезжаем в Париж.  Там  мы  отыщем  Фелисити  и  ее
новоиспеченного мужа. Потом постараемся сделать так, чтобы в  английских
газетах, особенно в "Лондонской газете", появились сообщения не только о
бракосочетании лорда Солвика и Фелисити, но  и  о  бракосочетании  графа
Гэйла тоже.
   Кармела выглядела озадаченной, и он пояснил:
   - Вы ведь объяснили мне, каким образом  старались  походить  на  вашу
подругу, мою  кузину.  Теперь  я  хочу,  чтобы  вы  стали  самой  собой,
обожаемая моя девочка.
   Кармела все поняла:
   - Вы думаете, когда мы.., вернемся, Гэйлы не сумеют разглядеть во мне
меня прежнюю, в облике Фелисити, и поверят, будто бы  я,  ваша  жена,  -
другая женщина? И будут думать,  что  раньше  они  встречались  с  самой
Фелисити?
   - Я думаю, вы скоро сами убедитесь, - сказал граф, -  как  это  легко
получится. Люди видят лишь то, что они хотят видеть, и когда вы, дорогая
моя, приоденетесь по последней парижской моде  и  приобретете  парижский
шик, все вместе мы сумеем обмануть их весьма умело  -  это  будет  нашей
"ложью во имя любви".
   - Какой вы умный! - воскликнула Кармела. - Действительно, стоит вашей
родне увидеть  Фелисити,  они  легко  поверят,  что  именно  с  ней  они
встречались здесь, когда приезжали знакомиться сюда вчера.
   - Если и нет, постараемся убедить, - граф был настроен решительно.  -
Но сейчас самое важное для меня состоит в другом: я хочу, чтобы вы стали
моей женой.
   Его слова заставили Кармелу покраснеть, и она снова уткнулась  ему  в
плечо.
   - Я этого страстно желаю! - сказал ей граф. - Я чувствую себя  сейчас
так, будто закончилось очень трудное для меня сражение, родная моя.
   - Но.., ведь вы одержали в нем победу! - прошептала Кармела.
   Граф смотрел на ее полные любви глаза, видел слезы, застывшие в  них,
и губы, чуть дрожащие от переполнявших ее эмоций.  И  тихо-тихо  ласково
произнес:
   - Я обожаю ваше лицо, преклоняюсь пред умом, скрытым в такой  юной  и
восхитительной головке, восторгаюсь вашей изящной фигурой, но это не все
- я благоговею перед вашей любовью ко мне.
   - Все  это  -  ваше,  -  сказала  Кармела,  -  и  возьмите...  все..,
остальное.., все мое без остатка. Скажите только, что вы прощаете  меня.
Ведь я хочу, чтобы вы доверяли мне и не теряли веры  в  меня  никогда...
Никогда больше я не стану вам лгать или.., хитрить с вами.
   - Я знаю. И я полностью доверяю вам, очарование мое.
   Вы сейчас вся так и сияете добродетелью. Мое сердце верит  вам,  и  я
доверяю вам свое сердце. Никогда и никому я не доверял его.
   Кармела даже вскрикнула.
   - О,  какое  бесценное  сокровище  вы  поручаете  моим  заботам.  Как
замечательно! Я буду дорожить им неустанно!
   Граф улыбнулся такому искренне восторженному проявлению чувств.
   Он прижал возлюбленную к себе. Он целовал  ее  снова  и  снова,  пока
Кармела не почувствовала глубокий смысл его слов. Граф и правда  подарил
ей свое сердце, как она подарила ему свое.
   Что бы ни случилось в будущем, они никогда не потеряют друг друга. Их
любовь - это правда, которая будет длиться вечно.



   Барбара КАРТЛЕНД
   ВЫШЕ ЗВЕЗД



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Граф Ардвик, скандально  покинутый  невестой-аристократкой,  счел  за
подарок судьбы неожиданную  встречу  с  юной.  прелестной  и  совершенно
одинокой Люнитой Ланг Он галантно предложил  девушке  роль  благородного
защитника, дабы,  введя  ее  в  свет,  восстановить  свою  пошатнувшуюся
репутацию, - однако судьба распорядилась по-иному, ибо именно  в  Люпите
граф обрел нежную, чистую любовь и  счастье,  о  котором  не  смел  даже
мечтать...

Глава 1

   - Я же сказала, Ингрэм, что не пойду с вами на бал!
   Граф  Ардвик  бросил  удивленный  взгляд  на  Элоизу  Брук,  медленно
направлявшуюся к окну.
   Каждое ее движение было исполнено грации.  Рыжие  волосы  от  солнца,
заполнившего  гостиную,  казались  золотыми.  Изумрудно-зеленое   платье
подчеркивало  божественные  формы.  В  ней  было  что-то  восточное   и,
несомненно,  магическое,  от  чего  члены  клуба  на   Сент-Джеймс-стрит
приходили в экстаз.
   Даже  Его  королевское  высочество  принц  Уэльский  не   обошел   ее
вниманием.
   Наконец она остановилась у окна, и граф в  недоумении  повторил  свой
вопрос:
   - Как это не пойдете? Неужели я чем-то расстроил вас?
   - Депо вовсе не в том, что я расстроена, - мягко  сказала  Элоизу.  -
Это вы огорчены, дорогой Ингрэм.
   - Конечно, я огорчился, услышав, что вы не пойдете со  мной  на  бал,
особенно после того как вы прожужжали мне все уши, что вам  хотелось  бы
появиться там в совершенно особенном  платье!  -  Граф  уже  не  скрывал
своего раздражения. - Боже, сколько пришлось потратить на него!
   - Вы, конечно, пожалели денег для меня, - съязвила Элоиза.
   - Мне вовсе не жаль денег на такое платье.  Но,  думаю,  это  слишком
неумеренные расходы, если учесть, что вы наденете его всего один раз!
   Элоиза промолчала, и он добавил:
   - Так или иначе я купил это платье, на что же вы жалуетесь?
   - Я просто пытаюсь объяснить, Ингрэм, что не пойду с вами на  бал.  Я
выбрала другого партнера и для бала, и для жизни.
   Последние слова она произнесла с расстановкой.
   - Для жизни? - воскликнул граф, подумав, что не правильно понял ее. -
Что вы хотите этим сказать?
   - Боюсь, это вас огорчит, но я решила выйти замуж за Яна Данбриджа.
   Граф, устремившийся было к ней, остановился как вкопанный.
   - Выйти замуж за Данбриджа? Никогда не поверю! Ведь вы помолвлены  со
мной!
   - Помолвлены? Да, но тайно. Мы же условились, что  еще  раз  обдумаем
наше решение, прежде чем объявим о помолвке.
   Па мгновение граф потерял дар речи.
   Придя в себя, он выкрикнул в бешенстве:
   - Вы выходите замуж за Данбриджа только  потому,  что  он  герцог,  а
отнюдь не из-за любви к нему!
   - Это мое дело!
   Граф весь кипел от обиды, и слова его хлестали словно плеть.
   - Вы меня держали на крючке, так как думали, с Данбриджем у вас может
ничего не получиться, как со случайно  приобретенной  вещью,  а  теперь,
когда с ним все ясно, вы решили посмеяться надо мной  -  только  потому,
что вам нужен более знатный титул!
   - Герцог - всегда герцог, - тихонько вздохнув, пробормотала Элоиза.
   - Проклятие! - воскликнул граф. - Бы делаете из меня круглого дурака.
Вы ведете себя постыдно и  беспринципно  -  это  все,  что  я  могу  вам
сказать.
   Он направился к выходу и, задержавшись на миг у двери, произнес:
   - Прощайте, Элоиза, надеюсь, я больше  никогда  не  увижу  вас!  -  и
вышел, не дожидаясь ответа.
   Неимоверным усилием воли он заставил себя тихо закрыть  дверь,  тогда
как хотелось с грохотом ее захлопнуть.
   Граф  быстро  шел  через  зал,  не  в  силах  поверить  в  реальность
происходящего.
   Элоиза Брук, за которой  он  ухаживал  почти  два  месяца,  дала  ему
отставку в последнюю минуту.
   И  все  из-за  того,  что  герцог   Данбридж   наконец   решился   на
стремительный прыжок.
   Будь он проклят, и да будут прокляты все женщины!
   Его карета ждала у парадного входа.
   Он предпочел ее автомобилю, которым мог управлять,  надеясь  привезти
Элоизу назад, в центр Лондона, чтобы его видели вместе с ней.
   Ее отец, лорд Пенбрук, имел дома в Рейнлафе, и Элоиза  несколько  раз
позволяла графу сопровождать ее в Лондон, несмотря на  то  что  общество
сочло бы это неприличным.
   Оправданием, однако, могло служить то,