ие может произойти так скоро.
   - Твой дядя, как бы ты к нему ни относилась, после смерти брата  стал
главой семьи. Следовательно, всех твоих родственников надо  поставить  в
известность о похоронах. Значит, мы уже не сможем находиться  под  одной
крышей, если тебя не будет опекать  какая-нибудь  дама.  А  потом  будет
объявлен траур, и наше венчание отложится на несколько месяцев.
   - Но я не хочу вас покидать, - сказала Манелла упавшим голосом.
   - Я и сам не желаю с тобой расставаться, - добавил маркиз. -  Местный
викарий сможет сегодня же обвенчать нас в моей домашней часовне.
   Манелла в душе обрадовалась. Она опасалась, что придется венчаться  в
каком-нибудь лондонском соборе, при большом стечении гостей,  тогда  как
ей больше нравились тихие и скромные брачные церемонии.
   Выходит, все устраивалось так, как ей хотелось, словно господь  решил
разом вознаградить ее за все испытания прошлых месяцев.
   - Что же ты не отвечаешь, моя милая? - ласково спросил маркиз. -  Или
ты не хочешь выходить замуж так скоро?
   - Хочу! - в волнении воскликнула Манелла. - Я буду счастлива  с  вами
где угодно: и на дне морском, и на вершине Гималаев.
   - Насчет морского дна ничего  не  могу  сказать,  а  вот  Гималаи  ты
увидишь, - пообещал маркиз. - В свадебное путешествие мы поедем в Индию,
посетим и другие страны, и в каждой из них я буду говорить тебе о  своей
любви.
   Ничего не отвечая, Манелла блаженно улыбалась.
   - Я думаю, вы понимаете, что у меня не  найдется  подходящего  платья
для венчания, - спохватилась вдруг она. - Боюсь, что  разонравлюсь  вам,
ведь вы привыкли к обществу самых красивых и  элегантных  дам  Парижа  и
Лондона.
   Впрочем, Манелла была настолько уверена в чувствах своего жениха, что
на самом деле не слишком переживала из-за явной бедности своего наряда.
   Маркиз рассмеялся.
   - Для меня ты хороша в любом платье, - возразил он. - Впрочем, я  уже
решил, что завтра же пошлю Уотсона в Лондон,  чтобы  он  пригласил  сюда
лучших  столичных  портных  с  их  самыми  элегантными  изделиями.  Тебе
останется лишь выбрать себе туалеты по вкусу.
   - И они действительно согласятся ехать в такую  даль?  -  простодушно
удивилась Манелла.
   - Еще как согласятся, - рассмеялся маркиз.
   - Ну, конечно, я  забыла,  что  вы  очень  важная  особа,  -  кивнула
Манелла.
   Маркиз отметил про себя, что впервые встречает женщину,  которая  так
равнодушно относится к его богатству и высокому положению,  ценя  в  нем
лишь его самого.
   Он не женился довольно долго; сам не зная,  чего  искал  в  женщинах.
Теперь он понял: именно такой бескорыстной любви.
   Маркиз предложил Манелле готовиться к венчанию, отрядив ей  в  помощь
миссис Франклин, а  сам  отправился  сделать  необходимые  распоряжения.
Целуя девушку на прощание, он заметил, что она будет самой  красивой  из
владелиц этого замка.
   Домоправительница  страшно  разволновалась,   узнав   о   предстоящем
венчании.  Однако  волнение  не  помешало  ей  добыть  для  невесты  все
необходимое, точнее - все, что можно было собрать в столь короткий срок.
   Капеллан явился в четверть седьмого вечера.
   Манелла пошла  к  алтарю  в  своем  муслиновом  платье,  изумительной
бриллиантовой диадеме, преподнесенной ей женихом в последний  момент,  и
под фатой из брюссельского кружева, которую чрезвычайно ловко сшила одна
из горничных.
   Из оранжереи доставили букет нежнейших белых лилий.
   Ступив в прохладный полумрак часовни, Манелла заметила  там  гирлянды
из таких же лилий и орхидей.
   Единственными свидетелями брачной церемонии были  миссис  Франклин  и
Доббинс. Флэш наблюдал за происходящим с улицы, через открытую дверь.
   После венчания, во время которого Манелла, как ей показалось, слышала
ангельское пение,  новобрачную  проводили  в  будуар,  также  украшенный
лилиями и орхидеями.
   "Должно быть, садовники срезали все цветы в  оранжерее",  -  подумала
Манелла.
   Впоследствии обнаружилось, что таким же образом была  украшена  и  их
спальня.
   Позднее молодоженам был подан ужин, который Бесси с Джейн приготовили
с величайшим старанием, ощущая бремя ответственности, которое  легло  на
их плечи теперь,  когда  дом  во  второй  раз  за  неделю  оказался  без
поварихи. Само собой, им пришли на помощь все, кто хоть что-то понимал в
кулинарии.
   После ужина маркиз проводил жену в спальню.
   Фату и диадему Манелла сняла еще перед ужином. Теперь же молодой  муж
вынул шпильки из ее прически, и волосы тяжелой волной рассыпались по  ее
спине и плечам. Обняв Манеллу, маркиз, не прерывая  поцелуя,  расстегнул
пуговки на ее платье.
   Девушка трепетала от сладостного возбуждения.
   - Ложись, моя милая, я скоро приду, - нежно шепнул  маркиз,  размыкая
объятия, Вскоре он вернулся в спальню. Присев на кровать, маркиз  мягким
голосом спросил:
   - Неужели все это происходит наяву?
   - Я и сама об этом  думаю,  -  словно  в  полусне  отвечала  Манелла,
поражаясь не в первый раз, что мысли приходят к ним одновременно. -  Мне
так  тревожно:  вдруг  я  сплю,  а  пробудившись,  обнаружу,   что   мне
по-прежнему надо куда-то бежать, скрываться, притворяться...
   - Все это в прошлом, -  улыбнулся  маркиз,  склоняясь  над  женой.  -
Милая, я так люблю тебя, что боюсь, вдруг я причиню тебе  боль,  напугаю
тебя...
   Манелла трепетала под его прикосновениями. Поцелуи  мужа  становились
все жарче, ласки - все настойчивее. Она  больше  ни  о  чем  не  думала,
отдавшись новым для себя ощущениям.
   Когда маркиз нежно овладел  Манеллой,  она  поняла,  что  они  теперь
близки не только духовно, но и телесно.
   В пылу экстаза ей даже показалось, что  они  вместе  парят  высоко  в
небесах.


   Барбара КАРТЛЕНД
   НОЧНЫЕ ГРЕЗЫ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Оставшись без средств к существованию, юная Алинда решает  заработать
деньги своим искусством рукоделия.  Ее  приглашают  в  богатое  поместье
графа  Кэлвидона  реставрировать  дорогие  старинные  вышивки.  Но  едва
девушка  переступила  порог  этого  великолепного  дома,  как   на   нее
обрушились проблемы ее обитателей - вдовствующей графини, ее  любовника,
а затем и молодого  графа,  вернувшегося  из-за  границы  после  долгого
отсутствия...

Глава 1

1898 год

   - Письмо пришло, мама!
   - Какое письмо, Алинда!
   Леди Сэлвин попыталась сесть, но тут  же  обессиленно  откинулась  на
подушки.
   Дочь устремилась  ей  на  помощь  и  ловкими  движениями,  в  которых
ощущался немалый опыт, помогла ей устроиться поудобнее.
   На лице у худой, болезненного вида женщины отразилось  страдание,  но
одновременно и живейшее любопытство.
   - Так они тебе ответили?
   - Да, мама. Помнишь, мы же вместе с тобой прочитали это объявление  и
решили, что эта работа как раз мне по силам.
   - Тебе пришлют работу на дом?
   - Нет, мамочка. Вот  как  раз  по  этому  поводу  я  хотела  с  тобой
поговорить.
   Доброе лицо  леди  Сэлвин  нахмурилось.  Ее  тонкие  исхудавшие  руки
вцепились в одеяло  так,  как  будто  она  уже  ожидала  услышать  нечто
ужасное.
   Алинда  ободряюще  улыбнулась  матери,  пододвинула  стул  поближе  к
кровати и, усевшись, произнесла ласково:
   - Пожалуйста, мама, не волнуйся, тебе это вредно. Мы обе  знаем,  что
мне надо каким-то способом зарабатывать деньги, иначе мы умрем с голоду.
   Девушка говорила это весьма бодрым тоном, несмотря на  мрачный  смысл
своих слов. И все же леди Сэлвин  страдальчески  скривилась,  и  поэтому
Алинда поспешила продолжить:
   - Ты можешь со мной не соглашаться, но я думаю, что мне представилась
великолепная возможность хоть что-то заработать. К тому  же  я  не  буду
отсутствовать слишком долго.
   - Отсутствовать? - как эхо откликнулась леди Сэлвин, с растерянностью
глядя на дочь.
   - Не волнуйся, мама. Сначала послушай. Алинда  торопливо  достала  из
конверта лист бумаги и громко прочла вслух:

   Кэлвидон-хауз,
   Дербиишр,
   19 мая 1898 года

   Мисс Алинда!
   В ответ на ваше письмо  от  15  числа  сего  месяца  я  по  поручению
вдовствующей графини  Кэлвидон  сообщаю  вам,  что  она  ожидает  вашего
скорейшего прибытия.
   Если вы возьметесь за реставрацию вышитых изделий, то мы  заключим  с
вами  договор  на  эту  работу.  Насколько  я  знаю   из   рекомендаций,
представленных вами, и образцов, это вполне вам по силам.
   Ее милость леди Кэлвидон желает, чтобы вы  приступили  к  работе  как
можно скорее.
   Ближайшая железнодорожная станция к Кэлвидон-хауз  называется  Дерби.
Экипаж будет встречать вас там по получении ответа с согласием и  точной
даты вашего приезда. С уважением,
   Джеймс Лейсворс, секретарь.

   Алинда закончила чтение и выжидающе взглянула на мать.
   - Видишь, мама, как удачно все складывается. Мне предстоит работать в
богатом  доме.  Уж,  наверное,  дом,  где  живет  вдовствующая   графиня
Кэлвидон, вполне респектабелен.
   - Но тебе предлагают наемную работу! - воскликнула леди Сэлвин.  -  С
тобой будут обращаться как с простой швеей! Алинда, опомнись!
   - Все не так плохо, как тебе кажется, мама, - откликнулась девушка. -
Я буду занимать там место, подобное гувернантке. А  это  значит,  что  я
буду ограждена от общения с распущенными джентльменами, которые, как  ты
подозреваешь, поджидают меня за каждым углом.
   Девушка негромко рассмеялась, а потом продолжила:
   - Знаешь, мама, если б я верила всем твоим страхам  и  предчувствиям,
то прониклась бы невероятным самомнением.
   На самом деле Алинда имела все основания проникнуться им, хотя, может
быть, не подозревала об этом и считала, что матушка  просто  нахваливает
свою единственную дочь.
   Она была очень хорошенькой, с огромными серыми глазами,  сияющими  на
миниатюрном точеном личике, и пышными волосами  цвета  созревающей  ржи.
Фигурка ее была грациозная и женственная, а легкие порывистые  движения,
как и живое выражение глаз, свидетельствовали, что она  обладает  пылкой
натурой.  Все  это  сочеталось  с  удивительно  приятной   мягкостью   и
скромностью манер.
   Каждый, кто общался с  Алиндой  Сэлвин,  мог  вполне  оценить  ее  по
достоинству. Только вот она вела замкнутый образ жизни и почти ни с  кем
не общалась.
   Последние два года Алинда посвятила себя заботам о больной  матери  и
очень редко появлялась за пределами сада, который окружал  их  маленький
домик.
   Они жили в отдаленной части Хантингтоншира, население  которого  было
невелико, и немногие соседи вообще перестали навещать леди Сэлвин с  тех
пор, как она заболела настолько, что не могла покидать своей спальни.
   Изредка к ним заходила жена викария да  еще  несколько  пожилых  дам,
которые жили в маленьких коттеджах  в  ближайшей  деревне.  Бывало,  что
проходили целые недели, и леди Сэлвин и Алинда не видели у себя  в  доме
ни души. Однако Алинда не унывала. Она очень любила свою  матушку,  хотя
понимала,  что  леди   Сэлвин   становится   все   более   капризной   и
привередливой. Только деликатесы могли пробудить  в  ней  хоть  какой-то
аппетит, а это было им не по карману.
   - Мы должны что-то предпринять, мама, - решительно  заявила  она  две
недели тому назад.
   Леди Сэлвин  переменилась  в  лице  при  мысли,  что  ее  дочь  будет
зарабатывать деньги, но Алинда, с присущим ей здравым смыслом, сказала:
   - У нас нет  другого  выхода,  мама.  Мы  можем  продать  дом,  но  я
сомневаюсь, что кто-нибудь захочет его купить. На  днях  в  газете  была
статья о том, что недвижимость резко упала в цене.
   Леди Сэлвин ничего не ответила на это заявление, и Алинда продолжила:
   - Но даже если мы продадим наш  дом  и  земельный  участок,  куда  мы
поедем? Ведь не дом съедает наши доходы, а это  мы  съедаем  их  в  виде
пищи.
   - Вот ты и  вспомнила  все  то,  что  я  ем,  -  с  несчастным  видом
откликнулась леди Сэлвин. - Неужели мне действительно нужно есть цыплят,
фрукты...
   - Все это тебе прописал доктор, мама, - мягко перебила ее  Алинда.  -
Ведь ты не можешь питаться воздухом или теми  жалкими  овощами,  которые
растут у нас в садике.
   Алинда сделала паузу, а потом добавила с печалью:
   - Конечно, мы можем уволить старого Ходжеса, но мы обе знаем, что  он
никогда не найдет другой работы. Так же, как и Нэнни.
   - Мы не можем обойтись без Нэнни, - тут же откликнулась леди Сэлвин.
   - Следовательно, ты должна одобрить мое намерение  искать  работу,  -
сказала Алинда, - а так как я абсолютно  ничего  не  понимаю  в  этом  и
лишена каких-либо талантов, то это будет непросто.
   Однако именно Нэнни и решила проблему Алинды, подсказав ей,  что  уж,
во всяком случае, в одном мастерстве девушка преуспела. Может быть,  она
ни на что другое не способна, но в вышивании ей нет равных.
   Алинда сразу же воспряла духом.
   - Если я буду вышивать шелковое белье или  муслиновые  платочки,  то,
вероятно, найдется магазин, где их у меня купят.
   Леди Сэлвин снова пришла в ужас:
   - Неужели ты собираешься  ходить  по  лавкам  и  предлагать  им  свои
изделия? Нет, я не вынесу этого, дорогая. Как только я представляю  тебя
обивающей пороги магазинов, мне хочется тут же умереть.
   - Наверняка, - вмешалась в разговор Нэнни, - есть состоятельные  леди
и джентльмены, которые нуждаются в том,  чтобы  им  расшили  пологи  над
кроватями или обновили гобелены на стенах. А вы в  этом  непревзойденная
мастерица, мисс Алинда. Помните, как искусно вы реставрировали  вышивку,
принадлежавшую вашей бабушке.
   Алинда тут же оглянулась на это  замечательное  изделие,  висящее  на
стене,  -  очень  изящный  образчик   французской   вышивки   на   шелке
семнадцатого века. Когда-то  она  нашла  его  на  чердаке  среди  вещей,
присланных в дом после кончины ее бабушки,  и  всем  казалось,  что  это
чудесное произведение искусства безнадежно  испорчено  временем.  Однако
Алинда придерживалась  другого  мнения.  Она  воскликнула,  обращаясь  к
матери:
   - Как  изысканно  оно  бы  выглядело,  мама,  если  бы  не  было  так
подпорчено.
   Действительно, это была прелестная вещица - вышивка изображала Лето в
виде женской фигуры с пшеничным  снопом  в  руках  в  окружении  полевых
цветов. На заднем фоне были изображены корзины  с  фруктами  и  овощами,
соответствующими этому времени года.
   До своей болезни леди Сэлвин сама занималась вышиванием  и  проявляла
вкус и мастерство в  этом  искусстве.  Ремеслу  она  научилась  у  своей
матери, которая была наполовину француженкой и воспитывалась во Франции.
   Леди Сэлвин поведала Алинде,  что  искусство  вышивания  гладью  было
изобретено во Франции после Крестовых походов.
   - Людовик Одиннадцатый  и  Карл  Восьмой  свозили  во  Францию  самых
знаменитых  мастериц,  особенно  из   Италии.   И   лучшие   их   работы
демонстрировались в соборах. Благородные леди расшивали алтарные покровы
под  руководством  знатоков  этого  дела   и   великих   художников.   В
восемнадцатом веке мадам де Помпадур ввела моду на декоративную  вышивку
и украшала ими стены гостиных и будуаров. Слава о французском  вышивании
распространилась по всей Европе, и не было ни одного королевского  двора
или просто богатого дома, где бы не красовались вышивки на шелку.
   - Во времена Людовика Пятнадцатого, - продолжала  свой  рассказ  леди
Сэлвин, - изображения стали более  игривыми,  фривольными,  грациозными.
После смерти короля  мадам  де  Монтюр  основала  школу  для  девочек  в
Сен-Сире, где большую часть времени они посвящали работе  с  иголками  и
нитками.
   - А что-нибудь из их изделий сохранилось? - спросила Алинда.
   Ее мать тяжко вздохнула.
   -  Большинство  этих  произведений  погибло  во   время   французской
революции.  Тогда  приказано  было  выдергивать  из  вышивок  золотые  и
серебряные нити.
   - Как глупо и жестоко! - не удержалась от восклицания Алинда.
   В ней пробудился сильный интерес к вышиванию, и  она  уговорила  мать
обучить ее навыкам этого мастерства. Вскоре  дочь  даже  превзошла  леди
Сэлвин в умении и фантазии. В голове у нее рождались  чудесные  картины,
которые она переносила на ткань.
   Вскоре девушка расшила все платочки и все чехлы на стульях. Этим  она
необычайно украсила скромную обстановку их дома.
   К тому времени леди Сэлвин настолько ослабела, что ей было уже не  до
работы. Но ей нравилось, что Алинда проводит время за вышиванием рядом с
нею. Мать была для девушки самым суровым и беспристрастным критиком.
   В доме было столько великолепных образцов работы  Алинды,  что  когда
возник вопрос, какие  из  них  отослать  для  ознакомления  вдовствующей
графине Кэлвидон, то выбрать было необычайно трудно.
   А имя вдовствующей графини всплыло тоже благодаря Нэнни.  Именно  она
подсказала им, что стоит просматривать объявления в  "Тайме"  в  надежде
отыскать там людей, нуждающихся в подобных услугах.
   Нужное  им  объявление  не  замедлило  попасться  на  глаза.   Алинда
торопливо пробежала глазами газетные строчки.

   "Титулованная леди нуждается в искусной и  опытной  вышивальщице  для
восстановления  (балдахинов,  занавесей  и  покрывал.  Обращаться  к  ее
секретарю по адресу: Кэлвидон-хауз, Дербишир".

   - Это значит, что ты должна будешь поехать в Дербишир! -  воскликнула
леди Сэлвин, когда Алинда прочла ей объявление.
   - Да, мама. Но я уверена,  что  за  такую  работу  мне  будут  хорошо
платить.
   - Почему бы им не прислать эти занавеси сюда? -  наивно  осведомилась
леди Сэлвин.
   -  Зачем  им  лишние  хлопоты?  Кроме  того,  любая  вышивальщица   с
удовольствием согласится пожить в таком известном доме, да и  мне  самой
интересно увидеть Кэлвидон-хауз. Я когда-то  видела  его  изображения  в
старых номерах журналов.
   - Мне так не хочется отпускать тебя, - грустно сказала леди Сэлвин.
   Алинда нежно сжала руку матери.
   - Неужели ты думаешь, мама, что я,  покинула  бы  тебя,  если  бы  не
крайняя необходимость? - мягко спросила она. -  Ведь  нам  еще  придется
ждать два года, прежде чем мы  расплатимся  с  долгами  и  снова  сможем
тратить на себя пенсию.
   Мать и дочь погрузились в молчание, вспоминая о  потрясении,  которое
они пережили, когда после кончины Джеральда узнали, сколько он задолжал.
   Брат Алинды, на шесть лет старше ее, был убит три года тому  назад  в
сражении на северо-восточной границе Индии. Когда родным  сообщили,  что
он  погиб  в  схватке  с  местными  племенами,  что-то  в  леди   Сэлвин
надломилось и тоже как бы умерло. Она утеряла всякое желание жить и, как
казалось Алинде, даже не стремилась выздороветь.
   Она обожала своего сына и, хотя любила и Алинду, но  именно  Джеральд
составлял смысл ее жизни и на него возлагала она все свои надежды  после
кончины мужа.
   Леди Сэлвин была назначена пенсия, которая вполне могла удовлетворить
все  ее  потребности  и  благодаря  которой  она  могла  бы   постепенно
подготовить Алинде подходящий гардероб для дебюта в свете. Но  вместе  с
уведомлением о смерти Джеральда пришло сообщение об огромных его долгах.
Это было неудивительно, потому что большинство офицеров в Индии жили  на
широкую ногу, не учитывая своих возможностей, а  он  к  тому  же  в  тот
момент совершил непростительную ошибку, великодушно оплатив счета своего
товарища по полку, которого преследовали кредиторы.
   Алинда с грустью подумала, что это одно из тех несчастных совпадений,
которые, к сожалению, так часто встречаются в реальной жизни, хотя  люди
обычно считают, что они описываются только в романах.
   На той же неделе, когда Джеральда убили на границе, его  товарища  по
полку и должника отправили со специальной миссией в Калькутту, где он  и
умер от  холеры.  Счет,  который  Джеральд  необдуманно  взял  на  себя,
рассчитывая, что по нему не придется платить, был предъявлен его матери.
   Леди Сэлвин ничего не оставалось, как выплачивать долг, за который ее
сын поручился своей честью. Единственным способом, каким она  могла  это
сделать, это подписать договор, что три