высокие и низенькие, худые и пышненькие.
   У короля закружилась голова, но при  мысли  дотронуться  хотя  бы  до
одной он вздрагивал от отвращения.
   Одна из них должна "стать его  женой,  надеть  корону  Вальдестина  и
носить под сердцем его наследника!
   - Хватит! Я больше не выдержу! - возопил король.
   Сатана услужливо сменил декорации.
   Начался новый акт, и на воображаемой сцене появились другие женщины.
   Те самые красотки, что были когда-то его пассиями.
   Каждая казалась совершенством, но была прекрасна по-своему.
   Их тела, сотворенные одним  божественным  скульптором,  являли  собой
верх совершенства.
   Когда-то он одаривал их драгоценностями, расплачиваясь за красоту.
   Король унаследовал страсть к прекрасному от своего отца.
   Но истинной причиной была его матушка,  венгерка,  слывшая  настоящей
Венерой.
   Она трагически погибла в самом расцвете лет.
   Так же как сын, она обожала  диких  лошадей  и  была  непревзойденной
наездницей.
   Даже в гробу она была неотразима.
   Обожествляя  свою  матушку,  король  продолжал  искать  ее  в  каждой
женщине.
   Но пока ему не посчастливилось встретить ни одной женщины, похожей на
нее.
   Сегодня король со всей очевидностью осознал,  что  пришел  конец  его
свободной жизни.
   Будущее казалось унылым и безжалостным.
   Его собственная безопасность - эфемерной.
   Свобода и независимость - иллюзорными.
   Настало время все положить на алтарь государственных нужд.
   Итак, душевное спокойствие и физический  комфорт  должны  остаться  в
прошлом.
   Король нервно зашагал по комнате.
   Он ходил из угла в угол до тех пор, пока  назойливы"  рой  мыслей  не
начал сводить его с ума.
   Наконец он выбежал из комнаты, помчался вниз по  главной  лестнице  и
очутился в своем кабинете.
   Он ощутил в кармане тяжесть золотого ключа от потайной двери.
   Король не стал раздумывать.
   Конечно, ход сей был тривиальным и старым как мир, но  сейчас  только
Лабель могла помочь ему немного забыться.
 
*** 
 
   Дверь в классную комнату приоткрылась, но принцесса  Зита  ничего  не
заметила.
   Она удобно устроилась на большом подоконнике  с  книгой  в  руках,  а
когда  принцесса  читала,  то  полностью  перемещалась  в   предлагаемую
реальность.
   Фантазия уводила  ее  в  некие  миры,  где  можно  было  скрыться  от
действительности, если та казалась ей слишком скучной.
   Сейчас  был  именно  такой  момент,  и  классная  комната   перестала
существовать для Зиты.
   По этой причине она ничего не видела и не слышала.
   И  лишь  почувствовав,  что  кто-то  стоит  совсем   рядом,   девушка
оторвалась от книги - перед ней стояла ее старшая сестра Софи.
   - Угадай, что случилось?
   Зита была столь  увлечена  сюжетом,  что  вовсе  не  заинтересовалась
вопросом сестры; она попросту заставила себя отреагировать на него.
   - И что же?
   Она не ожидала услышать в ответ нечто захватывающее, хоть и понимала,
что новость действительно необычная, иначе сестра ни за что бы не пришла
к ней наверх.
   Софи присела рядом на краешек подоконника.
   - Я до сих пор  не  могу  поверить!  Представляешь,  мама  совершенно
уверена в цели его визита.
   - Не пойму, о ком ты? - вскинула брови Зита. - Кто к нам едет?
   - Максимилиан,  король  Вальдестина,  сообщил  папе,  что  собирается
посетить  соседние  государства.  Он  изъявил  желание  остановиться  на
несколько дней у нас.
   Софи говорила, как всегда, сухо и невыразительно, однако  ее  голубые
глаза необычно блестели.
   Умолкнув, она многозначительно посмотрела на сестру.
   Зита на какой-то миг остолбенела.
   - Король  Максимилиан!  -  наконец  воскликнула  она.  -  Ты  в  этом
уверена?
   - Абсолютно, - кивнула Софи. - Мама говорит, он  едет  к  нам,  чтобы
просить моей руки.
   - Не может быть! - округлила глаза девушка. - Все только  и  говорят,
что король Максимилиан убежденный холостяк, он  и  не  думает  жениться,
хотя многие женщины были бы счастливы разделить его трои.
   Зита словно говорила сама с собой.
   Софи не возражала и не соглашалась.
   - Кажется, я знаю, почему он передумал, - продолжала рассуждать Зита.
- Как раз вчера папа разговаривал с бароном Майером о намерении Бисмарка
расширить границы Германии.
   Помолчав немного, она сделала заключение:
   -  Да,  король  Максимилиан  должен  не   только   заручиться   нашей
поддержкой, если придется противостоять Германии,  но  и  произвести  на
свет наследника.
   Зита сама была поражена своими выводами  и  не  надеялась,  что  Софи
поддержит разговор.
   Сестра совсем не интересовалась политикой, ей и в голову не пришло бы
прислушиваться к беседам отца с членами кабинета.
   Она даже не читала газет.
   Зита же, напротив, интересовалась прессой.
   Иногда  она  подтрунивала  над  собой,  представляя,  что  ее  голова
поделена на две половины: одна  занята  политикой  и  отношениями  между
европейскими государствами, а другая наполнена всяческими фантазиями.
   У Зиты пока еще не было серьезных проблем, кроме тех,  что  возникали
между обитателями ее фантазий: нимфами и дриадами, гномами и сатирами.
   Столкновения происходили разве что с кораблями в  воображаемом  море,
да и то из-за сирен, которые завлекали моряков своим пением.
   Зита прервала чтение на самом интересном месте, где речь шла не о чем
ином, как о кораблях и сиренах.
   Длинные волосы мифических красавиц еще развевались на влажном  ветру,
и девушке было непросто переключиться на  короля  Максимилиана,  который
должен найти себе жену.
   Она вдруг подумала, что сирена была бы для него в самый раз.
   Ее матушка сильно разгневалась, узнав, что Зите  известно,  с  какого
рода женщинами имеет дело король Максимилиан.
   А его любовницами были известные примадонны и первейшие красавицы  из
околосветских кругов Парижа.
   Зита училась музыке у французского маэстро.
   До  того,  как  поселиться  в  Альдроссе,  он  жил  в  Париже  и  был
профессиональным пианистом.
   Поэтому  театральная  среда  французской  столицы  была  его   родной
стихией.
   - Расскажите что-нибудь  еще,  мсье!  -  умоляла  Зита  по  окончании
каждого занятия.
   После формальных отговорок профессор сдавался.
   Он  был  счастлив  поведать  о  лучших  годах   своей   жизни   такой
внимательной слушательнице.
   Зита знала все о знаменитостях парижского бомонда.
   Поскольку в Париже у профессора оставались двое детей, он часто к ним
ездил и привозил в Альдросс самые свежие новости.
   Профессор  красочно  описывал  Зите  примадонн  парижской   Оперы   и
блистательных звезд театральных кафе.
   Она живо представляла себе страстных  аристократов"  которые  тратили
целые  состояния  на  очаровательных  возлюбленных,  осыпали  их  горами
бриллиантов.
   Они удовлетворяли все женские капризы: покупали дамам  кареты,  меха,
наряды, лошадей...
   Зита проявляла к этой  стороне  парижской  жизни  такой  неподдельный
интерес, что профессор даже привозил ей столичные журналы с картинками.
   Там писали не только о происходящем на сцене.
   Журналы  буквально  пестрели  различными  сплетнями,  в  них  открыто
обсуждались самые скандальные события.
   В бульварных заметках то и дело мелькало имя короля  Максимилиана,  а
так как Вальдестин граничил с Альдроссом,  Зита  с  особым  любопытством
относилась к его персоне.
   Рассматривая цветные картинки и читая заметки, девушка составила  для
себя довольно выразительный портрет короля.
   Он представлялся ей неотразимым, неординарным, царственным.
   Он совсем не походил на обычного человека,  а  его  поведение  сильно
отличалось от образа действий ее родственников.
   Профессор был весьма разговорчив.
   Зита пользовалась этим его качеством без тени смущения.
   Ей  удавалось  так  взвинтить  старика,  что  он  выкладывал  ей  всю
подноготную.
   А потому лишь только Лабель поселилась в Вальдестине, Зита уже  знала
об этом.
   Кроме того, ей были известны  имена  всех  предыдущих  пассий  короля
Максимилиана.
   - Расскажите мне о Лабель, - попросила Зита профессора.
   - Тело ее прекрасно, как у богини! - с мечтательной улыбкой  произнес
музыкант. - Когда она появлялась на сцене, публика в  зале  замирала  от
восторга. А вы знаете, ваше королевское высочество, что для актрисы  нет
лучшего комплимента, чем тишина в  зале.  Лабель  всех  очаровала  своей
красотой и совершенством пластики.
   Зита была заинтригована, но не понимала,  как  можно  променять  роль
звезды на парижской сцене, признание и аплодисменты публики на  жизнь  в
Вальдестине, пусть даже с королем.
   - Как ей не скучно жить одной в деревне, которая, по-моему,  как  две
капли воды похожа на нашу? - удивилась Зита.
   Профессор улыбнулся в ответ, подняв вверх указательный палец.
   - Ей аплодирует сам король!
   - Вы хотите сказать, она для него танцует?
   Этот  вопрос  заставил  профессора  спохватиться,  что   он   слишком
откровенен со своей подопечной.
   Она еще слишком юная и к тому же принцесса королевской  крови,  а  он
всего лишь учитель музыки.
   Ей даже не подобает знать о существовании женщин вроде Лабель.
   - Урок закончен, ваше королевское  высочество!  -  объявил  профессор
совершенно другим тоном. - Завтра мы не будем терять время на  болтовню,
а разберем один из новых этюдов Ференца Листа.
   - Но вы же понимаете, мсье  профессор,  -  сладким  голоском  пропела
Зита, - что ваши рассказы  открывают  для  меня  новые  горизонты.  Ведь
музыку сердца, так же как и музыку ума, невозможно держать взаперти!
   Она знала, подобный язык близок душевному  складу  маэстро,  он  его,
несомненно, оценит и будет ей признателен.
   - Вы, ваше высочество, очень любезны, - с улыбкой ответил  он.  -  Но
все-таки я не должен с вами говорить об этих женщинах.
   - Если Лабель действительно танцует так, как вы рассказываете, то она
пробуждает в людях чувство прекрасного. А красота - это то, без чего мир
давно перестал бы существовать.
   - Вы правы, ваше высочество! - согласился профессор.  -  Но  все-таки
мне лучше бы рассказать вам о Ракель, примадонне  парижской  Оперы.  Она
поет те самые партии, к изучению которых мы скоро приступим.
   - Ну конечно, мсье профессор, - усмехнулась девушка. - Но все же  мне
бы очень хотелось взглянуть на Лабель хоть одним глазком. Не могли бы вы
в следующий раз привезти мне какой-нибудь журнал с ее портретом?
   Разумеется, Лабель как актриса ее не интересовала.
   Для  нее  важнее  было  понять   связь   этой   женщины   с   королем
Максимилианом.
   Любопытно, думала Зита, что особенного он в ней нашел?
   Чем, кроме своих танцев, она так очаровала короля, что он увез ее  из
Парижа к себе во дворец?
   Да, надо заставить профессора привезти  ей  картинку  с  изображением
Лабель.
   Теперь она не верила своим ушам: король  Максимилиан  едет  к  ним  в
Альдросс и, если верить матушке, собирается жениться на Софи.
   Это казалось невероятным.
   Когда же смысл  услышанного  наконец  дошел  до  сознания  Зиты,  она
восторженно воскликнула:
   -  О  Софи,  ты  самая  счастливая  девушка  в  мире!  Ты   хотя   бы
представляешь, сколь восхитителен король Максимилиан? Папа  говорит,  во
всей Европе не найдется монарха, который обладал бы такими атлетическими
способностями. Однажды он покорил вершину горы Маттерхорн.
   Софи, у тебя в Вальдестине будут самые великолепные лошади!
   В порыве экзальтации Зита совсем забыла, что Софи  терпеть  не  может
лошадей, если только они не стоят спокойно в упряжке.
   Бабушка сестер была венгерской принцессой.
   Ее до сих пор помнили на родине как великолепную наездницу,  а  о  ее
красоте слагали легенды.
   Только Зита унаследовала  ее  характер,  в  том  числе  и  страсть  к
лошадям.
   - Мне нет дела до его лошадей, -  произнесла  Софи  своим  бесцветным
голосом. -  Прежде  всего  народ  Вальдестина  должен  уважать  меня.  Я
уверена, Зита, что стану для них хорошей королевой.
   - Ну конечно, дорогая! - радостно подхватила Зита. - Но самое главное
- ты станешь женой короля Максимилиана!
   Софи, чуть помешкав, сказала:
   - Не думаю, что в действительности  мама  с  одобрением  относится  к
королю  Максимилиану.  Но  она  хочет,  чтобы  у  меня  было   достойное
положение.  Иначе  она  бы  остановилась  на  моем  браке   с   маркизом
Баден-Баденом.
   Зита поморщилась.
   - О нет, Софи, он такой скучный! Если он что-то рассказывает, все тут
же забывают, о чем он только что говорил.
   - По-моему, он весьма приятный человек, - сухо заметила Софи.
   Зита понимающе взглянула на сестру.
   Король Максимилиан никак не вписывался в понятие "приятный человек".
   О нем рассказывал не только профессор музыки.
   У Зиты была еще одна любимая собеседница, мадам Готье.
   Она приходила к  ним  во  дворец  специально,  чтобы  учить  принцесс
французскому.
   Мадам Готье была парижанкой из приличной семьи.
   Когда-то она вышла замуж за альдроссца, но уже давно овдовела.
   С тех пор она так и осталась в Альдроссе, но  поддерживала  связь  со
своей родиной.
   Она регулярно ездила в Париж.
   Помимо этого, у нее была масса родственников, поставлявших  ей  самые
свежие сплетни.
   Для Софи французский был трудным предметом, поэтому после уроков  она
сразу же исчезала из классной комнаты.
   Зато сестра оставалась наедине с мадам Готье.
   - Расскажите мне что-нибудь о Париже, мадам! - просила Зита.
   Поскольку мадам Готье жила одна, то она всегда радовалась возможности
с кем-нибудь поговорить.
   От нее Зита узнала об императоре и императрице.
   Она рассказала девочке о том, что королевский портной  Фредерик  Ворт
одевал не только  аристократов,  но  шил  наряды  и  для  представителей
околосветских кругов, что последние одевались не хуже и  увешивали  себя
даже  более  роскошными  драгоценностями,  нежели  сановники  из  дворца
Тюильри.
   Мадам Готье  открыла  для  Зиты  мир,  о  существовании  которого  не
полагалось знать молоденьким принцессам.
   Зита  узнала  о  невероятной   экстравагантности   женщин,   которые,
используя свою красоту, заставляли мужчин тратить целые состояния.
   Сам император не скрывал своих любовных  похождений,  поэтому  письма
племянницы  мадам  Готье,   приходившие   еженедельно,   были   довольно
откровенны.
   Принц Наполеон содержал любовницу, а известный барон  Гауссманн,  тот
самый, что восстанавливал Париж, на глазах у  всех  катался  в  открытом
экипаже с молоденькой актрисой Франсин Селье.
   Нидерландский король был без ума от мадам Мустар и  потратил  на  нее
астрономическую сумму.
   Мадам Готье никогда не  задумывалась  над  тем,  о  чем  говорила,  а
значит, и  не  осознавала,  с  какой  отчетливостью  запечатлевались  ее
истории в незрелом уме ученицы.
   "Увидеть бы Париж своими глазами!" - вздыхала Зита.
   Она была счастлива, что может хотя бы помечтать.
   Складывая разрозненные истории в одно целое, Зита придумала себе свой
Париж, в который мысленно могла отправиться  в  любое  время,  когда  во
дворце становилось скучно"
   - До сих пор не верится! - снова воскликнула девушка. - Как  здорово,
что вы поженитесь!  Только  обещай,  что  пригласишь  меня  погостить  в
Вальдестине!
   Голос Зиты был умоляющим - она  всегда  без  обиняков  выражала  свои
чувства и эмоции.
   Но Софи ответила ей своим обычным безжизненным голосом:
   - Нет, Зита, я не приглашу тебя ни в Вальдестин, ни в  другое  место.
Ты слишком хорошенькая.
 
Глава 1 
 
   - Но это же несправедливо, мама! - не на шутку обиделась Зита.
   Герцогиня ответила не сразу.
   Прежде ей надо было подобрать слова.
   - Это  великолепная  партия  для  Софи.  Я  не  хочу,  чтобы  ты  все
испортила.
   - Но как? - изумилась Зита.
   Герцогиня не стала объяснять причину.
   - Я не собираюсь обсуждать эту тему, - строго сказала  она.  -  Когда
приедет король Максимилиан, ты не должна спускаться вниз  ни  под  каким
предлогом. Ты не будешь участвовать ни в  одном  празднике,  которые  мы
устраиваем в  его  честь.  Если  ты  ослушаешься  меня,  Зита,  придется
отправить тебя к родственникам.
   Девушка ужаснулась и не посмела возразить.
   Жизнь во дворце была и так, мягко говоря, чересчур размеренной,  а  у
родственников, которые жили в немыслимой глуши, она бы умерла от скуки.
   Зита быстро поднялась с кресла и вышла из комнаты,  легонько  хлопнув
дверью.
   Герцогиня вздохнула.
   Зита, совершенная копия отца, всегда казалась ей трудным ребенком.
   Не то что Софи.
   Та воистину ее дочь - тихая, невыразительная и спокойная.
   Герцогиня была англичанкой, родственницей королевы Виктории,  поэтому
они с Зитой говорили на ее родном языке.
   А Зита уже мчалась по коридору в сторону отцовского кабинета.
   Но теперь она думала на своем языке.
   Она  вихрем  ворвалась  в  кабинет  и  застала  отца  одного,  как  и
предполагала.
   Еще не успев отдышаться, она сердито заговорила:
   - Неужели, папа, ты знал о том, что меня не допустят на прием  короля
Максимилиана? И даже на бал? И вообще мне не позволят  просто  взглянуть
на него? Я отказываюсь в это поверить!
   Герцог опустил газету и посмотрел на младшую дочь.
   Зеленые глаза лихорадочно блестят, на щеках яркий румянец.
   Красивое разгневанное личико  обрамлено  разметавшимися  от  быстрого
бега огненными вихрями волос.
   Его взгляд потеплел и смягчился.
   - Прости, дорогая, - сочувственно промолвил он. -  Я  знал,  что  это
расстроит тебя.
   -  Знал!  -  воскликнула  Зита.  -  О  папа,  как  ты  мог!  Это  так
несправедливо!
   Герцог молча протянул ей руку.
   Она стиснула ее в своих  горячих  ладонях  и  присела  возле  кресла,
умоляюще глядя ему в глаза.
   - Если б ты только знал, папочка, как здесь стало скучно в  последнее
время! - жалобно молвила Зита. - Было бы  так  замечательно  потанцевать
хоть с кем-нибудь, особенно с королем Максимилианом. Мне всегда хотелось
его увидеть.
   Герцог сжал ее руку.
   - Боюсь, дорогая, мама и Софи уже все решили. Это  "  плата  за  твою
красоту.
   Зита ошеломленно уставилась на отца.
   - О, я всегда подозревала, что Софи ко мне ревнует!
   А маме не нравится, как я себя веду, когда остаюсь с тобой. Но не  до
такой же степени, чтобы запереть  меня  в  классной  комнате,  словно  я
прокаженная!
   - Дорогая, когда мне сказали об этом, я знал, как ты расстроишься. Но
поверь мне, милая, я ничем не мог тебе помочь!
   - Но почему? - рассердилась Зита.
   - А потому, - терпеливо объяснил отец, - что такие маленькие  страны,
как наша, должны объединяться,  чтобы  противостоять  возрастающей  мощи
Германии.  Если  король  женится  на  Софи,  мы  станем  вдвое  сильнее,
понимаешь?
   Конечно, Зита прекрасно понимала.
   Они с отцом часто обсуждали политическую ситуацию в Европе.
   - А мне казалось, что Германия положила глаз на Австрию...
   - Сначала Австрия, потом Бавария, а затем и мы, - задумчиво  произнес
герцог. - А после.., почему бы не Франция?
   Девушка затаила дыхание.
   С этим шутить нельзя.
   Она знала, что может произойти, если Бисмарк начнет действовать.
   Его амбиции не имели предела.
   Она прижалась щекой к отцовской руке и прошептала:
   - И все-таки, папочка, мне бы так хотелось побывать на балу.  Обещаю,
что не буду танцевать с королем!
   - Но он сам захочет, моя дорогая, - улыбнулся герцог. - Поэтому  твоя
мама и Софи испугались.
   Зита продолжала сидеть возле отцовского кресла.
   Сегодня ей впервые довелось услышать от членов семьи о своей красоте.
   Конечно, она знала, что унаследовала ее от своей бабушки-венгерки.
   Бабушка могла претендовать на более выгодную партию  и  занять  более
значительное положение, чем статус герцогини Альдросской.
   Но она влюбилась в своего будущего мужа с первого взгляда, и  он  всю
жизнь отвечал ей взаимностью.
   Эту историю Зита слышала еще с колыбели.
   Она часто разглядывала портрет бабушки, висевший в тронном зале.
   - Если дедушка был