приятно мыться у пылающего камина,  но
сейчас  стояла  теплая  погода,  камин  не  топили.  Да  и  вряд  ли  ей
понадобятся два больших медных  бака  горячей  воды,  которые  внесли  в
комнату две горничные.
   Она уже знала от Ханны, что лакей приносит баки с кипятком  наверх  и
ставит их у двери, а потом горничные  вносят  их  в  комнаты.  Наверное,
девушкам нелегко поднимать такую тяжесть.
   Айна вспомнила, как однажды отец снял дом у самого моря.  Можно  было
пробежать по песчаному пляжу и окунуться в море, а затем  почувствовать,
как  пробегает  по  телу  освежающая  дрожь,   если   вода   оказывалась
холодноватой.
   Ханна предупредила ее, чтобы она не рассказывала о  купании  в  море,
когда они окажутся в Англии.
   - Почему? - удивилась Айна.
   - Английские леди не появляются на публике,  если  они  не  полностью
одеты.
   Айна засмеялась.
   - Но нас с папой никто и не видел на пляже. Ни в Африке, ни в Греции.
   - Все равно, это и подобает  английской  леди,  -  убежденно  сказала
Ханна.
   - Бедные леди! - воскликнула Айна. - Как им, должно быть, скучно!
   Но теперь Айна оценила мудрость  Ханны.  Не  стоило  говорить  ничего
лишнего, чтобы давать повод людям  высшего  общества,  вроде  ее  тетки,
осудить не только ее саму, но, главное, умершего отца.
   Из его рассказов Айна знала, что  родственники  никогда  не  одобряли
поведение Роланда Монда.
   - Мне следует соблюдать осторожность, - сказала себе девушка.
   Небрежно брошенные  в  день  ее  приезда  слова  тетки  яснее  ясного
свидетельствовали, что от дочери Роланда Монда ждут  диковатых  манер  и
нелепых поступков.
   Одевшись к обеду, Айна отметила, что  ее  белое  платье  с  небольшим
турнюром и поясом, который завязывался сзади большим бантом, -  простое,
с первого взгляда, - отличается особой изысканностью.
   Это очень дорогое платье госпожа  Харвестер  одобрила,  заметив,  что
Айна в нем похожа на лилию.
   - Лилии отличает такое благородство линий, - заметила  пожилая  леди,
оглядывая  Айну.  -  В  них  нет   излишнего   Украшательства,   это   -
совершенство, к которому ты должна стремиться, милое дитя.
   Да, если ее отец добивался правильности линий  в  своих  эскизах,  то
миссис Харвестер искала ту грань, которая отделяла шик от  безвкусицы  в
одежде.
   Айна уложила  волосы  в  простую  прическу,  оставив  лишь  несколько
локонов на затылке. Когда лорд Уимонд увидев ее, он поразился, насколько
наряд  этой  юной  девушки,   впервые   вступающей   в   мир   взрослых,
соответствует  моменту.  Вряд  ли  кто-нибудь  сумел  бы  так  тщательно
подготовиться появлению в обществе и при этом  не  потерять  ни  крупицы
очарования юности.
   Он зашагал к Айне, чтобы спросить, готова ли она. Девушка подбежала к
нему и сжала его руку.
   - Как замечательно, что вы взяли меня  с  собой,  дядя  Джордж,  -  с
волнением произнесла она. - Такой великолепный дом даже на папу произвел
бы впечатление.
   - Хотел бы я так думать, - ответил лорд Уимонд, - но мне кажется,  он
скорее посмеялся бы над всей этой помпезностью и  предпочел  бы  палатку
где-нибудь в парке. - Айна рассмеялась.
   - Ну, в ранней молодости - может быть, но с годами он научился ценить
мягкую постель.
   Ее смех прервал  ледяной  голос  Люси.  Она  стояла  в  дверях  своей
комнаты, которая сообщалась с туалетной комнатой лорда:
   - В чем дело? Я жду вас, Джордж, чтобы вы проводили меня вниз!
   - Я только зашел за Айной, дорогая, - ответил лорд Уимонд.
   - Я не намерена никого ждать! - отрезала Люси.
   Горничная открыла перед ними дверь, и они вышли. Айна последовала  за
ними. Тетка показалась ей не менее красивой, чем те богини, что смотрели
на них с расписных потолков, или воплощенные в мраморе  статуи,  которые
украшали огромный зал.
   Они шли молча, пока не достигли высоких двустворчатых дверей, которые
распахнули перед ними два лакея в напудренных париках.
   Поскольку это  был  прием  для  близких  друзей  дома,  их  имена  не
объявляли. Не успела Люси вступить в комнату, как  маркиза  с  возгласом
восхищения направилась к ней, раскрыв объятия.
   Айна подумала, что на маркизе столько бриллиантов,  что  они  вот-вот
спутаются у нее шее.
   - Я так счастлива видеть вас, дорогая  Люси,  и  вас,  милый  Джордж!
Ирвин приобрел новых лошадей. Он уверен, что вы их оцените.
   - Пока я восхищен тем, что могу лицезреть вас, Элис,  -  с  несколько
тяжеловесной любезностью произнес лорд Уимонд. - А это - дочь Роланда.
   Маркиза перевела взгляд на Айну, которая  смотрела  на  нее  сияющими
глазами, потрясенная ее внешностью и манерой  говорить  очень  быстро  и
плавно.
   Девушка торопливо присела в реверансе.
   - Я хорошо помню вашего отца, - заметила  маркиза.  -  Он  был  очень
красив, а танцевал просто божественно, если только  удавалось  уговорить
его.
   Не дожидаясь ответа Айны, маркиза провела их к  остальному  обществу,
которое собралось в другом конце комнаты.
   В тот же миг Айна увидела, как тетя Люси  разговаривает  с  мужчиной,
красивее которого девушка еще не встречала.
   Он был высок  ростом,  широкоплеч,  зачесанные  назад  темные  волосы
открывали высокий лоб. Айна догадалась, что  это  и  есть  маркиз  Чейл,
владелец поместья.
   Он что-то говорил Люси, но Айна она не могла расслышать их разговор.
   Затем он протянул руку дяде Джорджу со словами:
   - Рад встрече с вами, Джордж. Моя мать, конечно, уже рассказала вам о
моем недавнем приобретении. Надеюсь на ваше одобрение.
   - Буду рад испытать ваших новых скакунов, - ответил лорд Уимонд.
   Маркиз посмотрел на Айну  и,  поскольку  Люси  молчала,  лорд  Уимонд
представил девушку:
   - Это моя племянница, Айна. Она на днях  прибыла  из  Франции,  и  мы
благодарны вам за то, что смогли привезти ее в ваш дом.
   - В Чейле всегда найдется место для ваших родственников, -  улыбнулся
маркиз. Он протянул руку, и Айна вложила в нее  свою.  От  прикосновения
его пальцев она почувствовала некую вибрацию и сказала себе, что  он  ей
нравится.
   Ее отец всегда говорил:
   - Можно легко узнать характер человека по  его  рукопожатию.  Дряблое
рукопожатие так же неприятно, как и агрессивное, когда резко  сдавливают
ваши пальцы, или слишком  снисходительное,  будто  вас  одаривают  своим
вниманием. Но рукопожатие достойного человека можно различить сразу.
   Айна была еще мала, когда услышала это, но слова  отца  произвели  на
нее сильное впечатление, и еще девочкой она стала пытаться  распознавать
характеры людей по тому, как они пожимали ей руку.
   С годами она все чаще убеждалась, что ее  первое  впечатление  всегда
оказывалось верным.
   - Насколько я могу судить, это - первый в вашей жизни  великосветский
раут, - заговорил маркиз. - Надеюсь, мы сможем сделать его приятным  для
вас.
   - О, я уже в восторге! - ответила Айна. - Ваш  дом  так  великолепен,
что у меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение.
   Голос девушки звучал так  искренне,  что  маркиз  улыбнулся.  В  этот
момент Люси требовательно спросила его:
   - Какие же развлечения вы приготовили нам на завтра?
   - Они должны стать приятной неожиданностью, - ответил маркиз.
   Айне очень хотелось узнать, что же это за сюрприз, но дядя  увел  ее,
чтобы представить другим гостям.
   Привлекательная дама, миссис Маршалл, сказала несколько приятных слов
в адрес девушки.
   Остальные дамы разглядывали ее, как показалось  Айне,  с  удивлением.
Затем дядя представил ее мужчинам.
   Все они выглядели весьма импозантно в накрахмаленных белых рубашках с
высокими воротниками, и все они заводили с дядей разговоры о лошадях или
скачках. Затем появился еще один гость и властным тоном обратился  к  ее
дяде:
   -  Добрый  вечер,  Уимонд!  Надеюсь,  вы   представите   меня   вашей
племяннице. Она похожа на первый подснежник.
   - Добрый вечер, ваше высочество! - ответил лорд Уимонд.  -  Это  дочь
моего брата, Айна. Вы, возможно, помните Роланда.
   - Помнится, я видел его несколько лет назад в Каире, -  прозвучало  в
ответ, - но он сказал, что ему там не нравится,  и  уехал  на  следующий
день.
   Айна улыбнулась. Это было так похоже на ее отца.
   - Айна, это - князь Иван Романовский. Не знаю,  помнишь  ли  ты  вашу
поездку в Египте?
   - Конечно, помню, - ответила Айна. - Мне ведь было  уже  лет  десять.
Папе тогда все не нравилось, потому что  верблюд  наступил  на  два  его
холста и съел краски!
   - Какая катастрофа, - заметал князь. - А часто ваш отец рисовал вас?
   - Только когда никого другого не было под рукой, - улыбнулась Айна. -
Он говорил, что я плохая модель, потому что не способна постоять смирно.
   - Думаю, ни один художник не смог бы пройти мимо вас.
   На протяжении этой беседы князь не выпускал ее руки.
   Его хватка была крепкой и властной, и, высвободив наконец руку,  Айна
подумала, что не хотела бы снова ощутить эту хватку.
   Ничего предосудительного она  не  заподозрила,  но  у  нее  появилось
ощущение, словно он без разрешения вторгся в ее мир.
   - Мы должны поговорить о вашем пребывании в Египте. И мне  интересно,
где еще вам приходилось бывать.
   - Но мы с отцом побывали во многих странах!
   - Я готов слушать, как бы много их ни оказалось.
   Его манера разговаривать с ней  насторожила  Айну.  Он  напоминал  ей
надоедливых старичков, которые приставали к  ней  со  своими  поцелуями,
когда они с отцом как-то  проводили  зиму  в  Италии.  Этим  старикашкам
почему-то очень хотелось усадить Айну к себе на колени.
   - Оставьте ребенка в покое! - раздраженно говорил им отец. -  Девочка
уже слишком большая для детских шалостей!
   Один из них, совсем уже старый, был особенно настойчив.  Он  приносил
ей подарки и желал, чтобы Айна выражала свою  благодарность  за  них.  К
счастью, вскоре отец, как всегда неожиданно, заявил:
   - Я сыт по горло этим местом! Мы уезжаем в Ниццу.
   Айна была очень рада, потому что ей надоело постоянно повторять "нет"
этому старикану.
   Она надеялась, что князь,  хотя  это  и  казалось  маловероятным,  не
станет вести себя подобным образом.
   И все же она  обрадовалась,  когда  дядя  представил  ее  еще  одному
джентльмену, и тот, для приличия сказав ей пару приятных  слов,  тут  же
перевел разговор на лошадей.
   - Сегодня у нас только небольшой  домашний  вечер,  -  услышала  Айна
голос маркизы. - Завтра будет играть оркестр, и  к  обеду  съедутся  все
наиболее уважаемые люди графства. Но  я  считаю,  что  по  пятницам  все
сильно утомлены, и лучше пораньше отправиться ко сну.
   Айна подумала, что всем собравшимся не  с  чего  было  переутомиться.
Никто из них не работал, и все были озабочены только тем, как  доставить
себе удовольствие. Она предположила, что танцы и азартные игры  до  утра
не шли им на пользу.
   Столовая, куда  их  пригласили,  так  очаровала  ее,  что  она  плохо
слышала, о чем велись разговоры вокруг.
   Никогда не видела она подобного великолепия. Фрески  покрывали  стены
между колоннами розового мрамора, а стол сам по себе был поэмой.
   Маркиз сидел на одном его конце, Люси - по правую руку от  него.  Его
мать сидела на другом конце между лордом Уимондом и князем.
   Айна, которая боялась за столом оказаться около князя, с  облегчением
обнаружила, что ее место в середине стола, Рядом с ней с  одной  стороны
сидел Гарри Тревелин, с другой - молодой человек, погруженный  в  весьма
интимную беседу с леди, сидевшей рядом.
   На столе было  много  золотых  украшений,  а  посредине  стоял  очень
красивый букет орхидей. Айне комната напомнила декорации в опере  или  в
наиболее замечательных спектаклях, которые она видела в театрах Парижа.
   Она было собиралась сказать что-нибудь по этому поводу, но  вспомнила
слова Ханны:
   - Ваш отец может брать вас в театр, но если бы вы жили в  Англии,  вы
не могли бы себе это позволить.
   - Почему же? - спросила Айна.
   - Молодым леди не положено смотреть те  пьесы,  которые  написаны  не
самим Шекспиром или кем-нибудь, столь же признанным.
   - Хорошо, что я не  в  Англии  и  мне  не  надо  изображать  из  себя
настоящую леди, - сказала на это Айна.
   - Да, я не вижу, чтобы визиты в театр приносили вам вред,  -  заявила
Ханна, как всегда решительно, - но я  не  знаю,  как  ваши  родственники
отнеслись бы к этому.
   - Откуда они узнают? - спросила Айна. - А если бы  и.  узнали,  им-то
какое до этого дело?
   Теперь она сказала себе, что это еще одно событие ее  прошлой  жизни,
которое ей придется хранить в секрете, или,  как  сказал  бы  отец,  "за
пазухой".
   - Полагаю, Чейл произвел на вас впечатление, - начал беседу Тревелин.
   - Безусловно! - откликнулась Айна. - Это совершенно сказочный дом,  я
даже не смогла бы вообразить ничего подобного, не доводись мне  побывать
здесь.
   - Я тоже так подумал, когда впервые увидел его. - - Вы часто  бываете
здесь? - поинтересовалась Айна.
   Немного помолчав, ее собеседник признался:
   - Фактически я живу здесь!
   - Как же вам повезло!
   - Да, пожалуй!
   Он не вдавался в объяснения, и Айна задумалась о том, какое положение
в доме занимал этот человек.
   Но вскоре она забыла о нем, наблюдая за маркизом, сидевшим  во  главе
стола. Ей пришло в голову, что на своем стуле с высокой спинкой,  обитом
красным бархатом, он напоминает ей короля.
   "Ему бы еще корону на голову, и он будет  выглядеть  в  точности  как
король из рыцарского романа", - размышляла девушка.
   Затем  в  поле  ее  зрения  попали   сережки   тети   Люси,   которые
раскачивались, когда она поворачивалась к маркизу, и  Айна  решила,  что
такая красавица, как ее тетя, непременно должна тоже играть роль  в  том
романе, который складывался в ее воображении.
   "Конечно,  раз  он  король,  ему   это   понравится,   -   продолжала
фантазировать Айна. - А на другом конце стола вместо его  матери  должна
быть принцесса, которую он нашел в этом дворце после  долгих  и  трудных
странствий. И они станут жить вместе долго и счастливо".
   Вот только какой должна быть принцесса?
   Раз маркиз темноволосый, принцессе лучше быть белокурой,  вроде  тети
Люси, но еще лучше и моложе. И он должен спасти ее, подобно  Персею,  от
морского дракона или, возможно, от огромного орла, который хотел  унести
ее в свое гнездо в горах.
   Обеденный стол представлял собой столь эффектное  зрелище,  что  Айна
никак  не  могла  представить  себе,  что  все  сидящие  за   столом   -
обыкновенные  люди,  которые  живут  за  пределами   этих   "декораций".
Невозможно было представить себе, что их могут коснуться бедность, голод
или болезни.
   "А может, это и есть Олимп, на котором собрались боги  и  богини?"  -
спрашивала себя девушка.
   Сама того не замечая, она не  спускала  с  маркиза  широко  раскрытых
глаз. И словно эти огромные глаза притянули его внимание, он взглянул на
нее, и на мгновение ей показалось, будто он разговаривает  с  ней  через
весь длинный стол.
   Все вокруг исчезло. Существовали только его темные глаза. Затем  Люси
привлекла его внимание, а Айна сообразила, что  мистер  Тревелин  уже  в
третий раз о чем-то спрашивает ее.
   После обеда дамы перешли в другой салон,  даже  более  красивый,  чем
тот, в котором гости собирались перед обедом. Скоро к ним присоединились
мужчины.
   В углу салона карточные столы ожидали игроков,  но  гости,  казалось,
предпочитали картам разговоры.
   Поскольку никто не обращал на нее никакого внимания, Айна  подошла  к
специальным столам со стеклянными крышками, которые  стояли  в  нише  на
другом конце комнаты. Нечто подобное она видела в Париже.
   Как и ожидала девушка, это оказались своеобразные витрины, в  которых
располагались табакерки, украшенные бриллиантами и другими  драгоценными
камнями, миниатюры в изящных рамках  из  эмали  и  перламутра  и  другие
украшения из кораллов, нефрита и  хрусталя.  Все  они  были  старинными,
редкими и очень ценными.
   Она внимательно разглядывала их. Как бы ей хотелось открыть витрины и
подержать все это в руках! Кто-то остановился позади нее.  Айна  подняла
глаза и увидела маркиза.
   - Вам нравятся мои сокровища? - спросил он.
   - Они прекрасны. Прекраснее  всего,  что  я  когда-нибудь  видела  на
свете.
   - Вы много путешествовали, поэтому для меня  ваши  слова  звучат  как
комплимент.
   - Наверное вы привыкли к ним, - заметила Айна, - но я думала  сейчас,
что только словами одной поэмы можно описать и этот дом, и все, что есть
в нем.
   - Какой поэмы?
   -    "...Дворец    воздвигнул    Кубла-хан.    В    стране     Ксанду
благословенной...", - процитировала Айна.
   Маркиз засмеялся.
   - Вот это, действительно, комплимент! И  вы  полагаете,  я  похож  на
Кубла-хана? Так вот с кем вы сравнивали меня во время обеда!
   - Нет, за обедом я представляла  себе,  будто  вы  -  король,  -  без
всякого смущения призналась Айна.
   - Зная, как тяжела жизнь королей и сколько неприятностей их постоянно
подстерегает,  могу  совершенно  искренно  признаться,  что   благодарен
Всевышнему за то, что он избавил меня от их участи.
   - Но ваше королевство - сказочное, в нем не бывает тех неприятностей,
которые обычны в реальном мире. Например, революций!
   - Ну, в таком случае, - рассмеялся маркиз, - я готов принять корону!
   - А еще, - продолжала Айна, - я думала, не попала ли я на современный
Олимп.
   - Это мысль, - согласился маркиз,  -  но  я  думаю,  если  вы  читали
греческие мифы, вы знаете, что даже  у  богов  случались  свои  драмы  и
трагедии.
   - Конечно! Но иначе им просто нечего  было  бы  делать,  и  им  скоро
надоело бы поглощать амброзию и пить нектар.
   Внезапно девушку поразила странная догадка: выражение  лица  маркиза,
за которым она наблюдала за обедом, отражало именно скуку.
   Возможно, это было не совсем точное  слово,  но,  глядя  на  маркиза,
казалось, будто все происходящее уже знакомо ему, и  ничего  необычного,
неожиданного произойти  не  может.  Впрочем,  ничего  естественного  или
волнующего во всем этом действе не присутствовало даже намеком.
   Неожиданно для себя она нашла ответ на вопрос, который, хотя  она  не
очень-то придавала этому значение, где-то в глубине души мучил ее.
   - О чем вы задумались? - спросил маркиз.
   Айна, все еще оставаясь в плену своих фантазий, проговорила:
   - Я только что поняла, чего лишила вас злая фея, которая  проникла  к
вашей колыбели.
   - И чего же?
   - Волнений! Волнений, которые порождают ожидание чего-то  неведомого,
неожиданного.
   Произнеся эти слова, Айна вдруг поняла, что говорила с маркизом  так,
как привыкла  разговаривать  с  отцом.  В  смятении  она  подумала,  что
совершила большую ошибку.
   Маркиз смотрел на нее не то удивленно, не то с негодованием;  она  не
поняла, какое из этих чувств преобладало.
   - Мне.., искренне жаль.., я не хотела никого.., обидеть... - поспешно
начала она, пытаясь загладить свою ошибку, но тут к ним подошла Люси.
   - Как мило с вашей стороны, что вы так добры к нашей крошке  Айне,  -
сказала она, - но, надеюсь, вы составите мне  партию  в  баккара.  Гарри
организует стол, и все мы хотим играть.
   - Непременно. Полагаю,  ваша  племянница  не  интересуется  азартными
играми?
   - Она не моя племянница, а Джорджа, и, конечно, она  слишком  молода,
чтобы играть на деньги.
   Люси взяла маркиза под руку и  повела  к  карточному  столу,  а  Айна
осталась, спрашивая себя, как она могла быть столь глупа, чтобы  открыто
высказывать свои мысли.
   "Это было невежливо с моей  стороны,  и,  главное,  маркиз,  пожалуй,
сочтет меня дурочкой".
   Но тут она снова погрузилась в свои фантазии. Ей  казалось,  заговори
она с маркизом по-французски или по-итальянски, ее слова  не  показались
бы столь грубыми.
   "Я совершила ошибку, - думала Айна, - и, хотя папа посмеялся  бы  над
этим, люди, собравшиеся здесь,  вряд  ли  нашли  бы  в  этом  что-нибудь
забавное".
   Она  чувствовала  себя  среди  них  неловко.  К  тому  же   радостное
возбуждение, котор