они
уделяли мне не слишком много внимания в прошлом,  у  меня  действительно
нет никакого желания развлекать их так скоро после смерти моего дяди.
   - Но разве они не сочтут странной вашу  женитьбу,  да  еще  вот  так,
тайком?
   - Они знали, что  я  вовсе  не  предполагал  получить  наследство,  -
пояснил граф, - и поэтому решат, что я просто не захотел ждать окончания
траура для того, чтобы вступить в брак. Само собой, при  этом  мне  было
проще жениться без всякого шума, а затем уж предстать с женой перед всем
семейством.
   Он мысленно поздравил себя  за  столь  убедительное  объяснение.  Ему
показалось, что Пурилла поверила.
   - Я, конечно же, сделаю все.., чтобы.., помочь вам, и я  рада..,  что
мы можем побыть.., одни, пока вы не.., поправитесь.
   Именно эти слова хотел услышать граф, и он протянул к ней руку.
   - Вы очень понятливы, Пурилла, - сказал он, - и я  весьма  благодарен
вам. Хорошо бы все оставили нас в покое, чтобы у  нас  была  возможность
лучше узнать друг друга.
   - Мне кажется, я знаю вас уже давно, многие, многие годы.., а  может,
и столетия.., в той.., другой жизни.
   Граф выглядел удивленным, и она пояснила:
   - Когда я впервые увидела вас, я странным образом почувствовала,  что
уже где-то встречала вас. Когда-то Ричард рассказывал мне, что  в  Индии
верят в колесо перерождений, и я  часто  думала  об  этом  и  задавалась
вопросом, а встречу ли я когда-либо кого-то, кто был со  мной  в  другой
жизни.
   - Значит, вы думаете, мы знали друг друга прежде?
   - Я просто уверена.
   - Тогда и мне надо верить в это, - решил он. - Я  не  могу  позволить
вам оставаться в одиночестве, я хочу присутствовать даже в ваших мыслях.
   Литтон видел, что его слова понравились ей, и  он  почувствовал,  как
затрепетали ее пальцы в его ладони.
   Он поднес руку девушки к губам и  поцеловал,  и  впервые  со  дня  их
знакомства ощутил, что его прикосновение вызвало легкую ответную дрожь.
   - Вы - восхитительное и нежное создание, Пурилла, - сказал  он,  -  и
пусть даже мы были знакомы с вами все эти миллионы лет, я  еще  многого,
очень многого о вас не знаю, но хотел бы узнать.
   Ему показалось, что ее лицо состояло из одних лишь голубых глаз.
   - Мне так повезло.., посчастливилось.., найти вас. Я знаю теперь, что
всю жизнь ждала.., только вас.., но я не понимала этого.., пока вы.., не
попросили меня...выйти за вас.., замуж.
   Граф решил не говорить, что и он всю жизнь искал именно ее, поскольку
догадывался: Пурилла почувствует любую фальшь его слов (а они  неизбежно
прозвучат фальшиво) и справедливо обвинит его в неискренности.
   Поэтому он заговорил на более отвлеченную тему:
   - Вам стоит рассказать мне подробнее об этом. Конечно, когда я служил
в Индии, я слышал об этом  веровании  как  составной  части  буддизма  и
индуизма, но у меня никогда не  хватало  времени  познакомиться  с  этим
поближе.
   Все мое время уходило на  обучение  солдат  и  борьбу  с  восставшими
племенами.
   - Ричард говорил, Индия очень, очень красивая страна.
   - Да, там очень красиво, - согласился граф. -  Но  мне  кажется,  нет
ничего прекраснее окружающей нас сейчас природы.
   Пурилла высвободила руку, встала и  направилась  к  двери  оранжереи,
выходящей в сад.
   Глядя на нее, граф отметил изящность ее походки  и  то,  как  красиво
подчеркивает новое платье плавные линии ее фигуры.
   Солнечные лучи играли в ее светлых волосах, и он подумал, что вряд ли
легко  отыскать  на  свете  более   очаровательное   создание.   В   ней
присутствовали неуловимая нежность, хрупкая утонченность и изысканность,
как у девушек на портретах сэра Джошуа Рейнолдса.
   "Я просто счастливчик, - думал он, - похоже, мне повезло больше,  чем
я мог себе даже представить".
   В этот момент его буквально передернуло от внезапной  мысли,  что  на
месте Пуриллы сейчас могла бы стоять Луиза.
   И  неожиданно   для   себя   он   мысленно   назвал   девушку   своим
ангелом-хранителем,  спасшим  его  от  нависшей  над  ним  опасности   и
подарившим ему покой и умиротворение.
   Теперь он знал, что она и есть та лилия, с которой он  сравнил  ее  в
самом начале; лилия, смотревшая на него голубыми глазами, полными любви,
идущей от души, а не от плотских желаний.
   Граф в порыве протянул к ней руки.
   - Идите ко мне, Пурилла! - попросил он. Она обернулась на его  призыв
и подошла к нему. Он взял ее за обе руки.
   - Послушайте меня, - произнес он. -  Я  хочу  поведать  вам,  как  вы
красивы и как я восхищен вашим поведением в столь трудных для вас  -  по
себе знаю - обстоятельствах.
   Ее пальцы сжались, а в глазах появилось недоуменное выражение.
   - Я уверен, совсем не о таком замужестве вы мечтали, - продолжал  он,
- но мне хочется, чтобы вы знали, как я горжусь вами и  как  мне  хорошо
здесь, в Рок-Хаусе, рядом с вами.
   Ему казалось, что именно эти слова он просто обязан сказать  Пурилле.
Но в его порыве не было ничего надуманного, нет, он  говорил  совершенно
искренне и понимал - его слова многое значат для нее.
   И все же она не сводила с него изучающих глаз. Он чувствовал, как она
пытается проникнуть взглядом в его душу в поисках  сокровенного,  может,
она хотела найти там то Золотое  Руно,  которое  стало  бы  неотъемлемой
частью счастливого замужества, каким она представляла его себе.
   Он поднес к губам сначала одну ее руку, потом другую.
   Прижавшись на мгновение  к  ее  коже,  он  ощутил  всю  ее  нежность.
Наверное, подумал он, губы ее должны быть такими же нежными,  мягкими  и
невинными.
   Но он убедил себя не спешить. Доктор прав: ему  следует  ждать  и  не
торопить события.
   Он  поднял  голову,  чтобы  посмотреть  на  Пуриллу,  и  увидел,  как
зарделись ее щеки, как слегка  разжались  губы,  словно  ей  не  хватало
воздуха.
   Он понял - его прикосновения пробудили в ней чувства, никогда  прежде
ею не испытываемые, и снова графу захотелось обнять ее и прижаться к  ее
губам.
   Но она высвободила свои руки  и  тихим  застенчивым  голосом,  как-то
совсем иначе, чем обычно, проговорила:
   - Мне пора.., мне надо идти..,  поискать  Джейсона.  Время..,  в  это
время я вывожу его на.., прогулку.
   Она  вышла  из  оранжереи,  а  граф,  удобно  откинувшись  в  кресле,
задумался.
   В течение первых трех дней после свадебной церемонии нянюшка и  Бейтс
провожали графа в постель пораньше, и хотя Пурилле приносили ужин в  его
спальню, все же  это  было  совсем  другое,  нежели  сегодняшний  вечер.
Сегодня он спустился вниз,  где  их  обоих  ждал  накрытый  в  маленькой
гостиной стол.
   Это событие взбудоражило  девушку,  и  она  попросила  садовников,  с
которыми уже успела познакомиться, украсить стол цветами.
   - Ваши  цветы  так  красивы,  -  польстила  она  главному  садовнику,
прослужившему в Роке более тридцати пяти лет, - но мне  невыносима  сама
мысль, что они должны умереть.
   - Если бы они не вяли слишком долго, миледи, вам скоро некуда было бы
ставить свежие, - добродушно усмехнулся старик.
   - Вы правы, - согласилась Пурилла, - ведь каждый  день  мне  кажется,
что новые букеты  еще  лучше  вчерашних.  Пожалуйста,  сделайте  сегодня
какое-нибудь особенное украшение для стола, для его сиятельства. Я знаю,
он сумеет оценить это.
   Садовник заверил ее,  что  это  не  составит  ему  труда,  а  Пурилла
столкнулась с новой проблемой - ей предстояло выбрать наряд.
   Почти каждый день из Лондона прибывали все новые и  новые  платья,  и
это не считая шляпок, шейных  платков,  мантилий,  туфель,  перчаток.  А
такого вороха самого разнообразного, отделанного кружевом  белья  она  и
вообразить себе не могла.
   Модистка, появившаяся вскоре после ее переезда в Рок,  казалось,  без
указаний точно представляла себе, что необходимо заказать для приданого.
Но Пуриллу такое множество присланных ей вещей смутило и ошеломило, хотя
нянюшка и граф, казалось, воспринимали все как должное.
   - Это все, наверное, стоит страшно много денег, -  испуганно  сказала
она нянюшке в то утро, когда прибыла очередная партия Коробок.
   - Его сиятельство может себе это позволить, - успокоила ее нянюшка, -
а, вы, мисс Пурилла, не хуже меня знаете, едва  ли  вам  стоит  щеголять
здесь и по округе в тех .обмотках и  тряпье,  которыми  вам  приходилось
довольствоваться дома.
   - Но я не страдала от этого, - попыталась защититься Пурилла.
   -  Честь  вам  и  хвала!  -  едко  заметила  нянюшка.  -  Только  его
сиятельство тратит целое состояние, чтобы принарядить вас как модницу.
   - Но я вовсе не желаю уподобляться модницам, -  заметила  Пурилла.  -
Мне только хочется понравиться ему.
   .. - На то ему и глаза, не слепой ведь, - резко оборвала ее нянюшка.
   Она  замолчала,  но  Пурилла  не  сомневалась:  нянюшка  считала   ее
замужество не просто необычным, но так или иначе шокирующим.
   Она слишком хорошо знала старушку и понимала,  насколько  нянюшке  не
понравилась  прежде  всего  та  поспешность,  с  которой  ее  подопечная
обвенчалась с графом. К тому же тот факт, что граф не  в  состоянии  был
вести себя как настоящий новобрачный, вовсе не укрылся от ее вездесущего
ока.
   Нянюшка разрывалась  на  части.  Граф  оказался  на  ее  попечении  в
качестве больного, и она считала  правильным  и  благоразумным  во  всех
смыслах его пребывание в собственной спальне и его братское отношение  к
Пурилле, как если бы та приходилась ему сестрой, а не женой.
   Но с другой стороны, ее обижало и огорчало подобное равнодушие графа,
воздерживающегося от близости с ее  воспитанницей.  Ей  хотелось,  чтобы
Пуриллу любили так, как она того заслуживала.
   - Он полюбит меня когда-нибудь, - уверяла та Джейсона, разговаривая с
ним перед тем, как заснуть.
   Песику выделили специальную корзинку, но, когда нянюшка  уходила,  он
частенько прыгал на кровать и забирался поближе к девушке.
   - Граф Литтон - такой великолепный, такой видный, - продолжала она, -
должно быть, многие женщины любили его и, возможно, граф сам любил их..,
но мне-то нечего ему предложить.., кроме моего сердца.
   Говорила она, имея при этом очень задумчивый  вид,  и  это  заставило
Джейсона еще крепче прижиматься к ней.
   Она обняла песика, словно ища  утешение  в  теплоте  и  мягкости  его
маленького тельца.
   - Кажется, он доверяет мне, - рассуждала она,  -  и  я  думаю,  может
быть, мне удастся помочь ему поладить с  обитателями  его  поместья.  Он
понял, что я пыталась рассказать ему об  этих  людях,  но  как  было  бы
хорошо, если бы я для него стала важнее всего на свете,  важнее  титула,
важнее денег...
   Она глубоко вздохнула.
   - Наверное, я хочу слишком многого, ведь нам с тобой  и  так  повезло
оказаться здесь, в этом доме. Нельзя быть такой алчной, но, Джейсон, мне
так нужна его любовь, я так отчаянно нуждаюсь в нем!
   Слезы подступили к глазам, и, крепче обнимая Джейсона, она  думала  о
графе, который спал в соседней комнате.
   Комнаты разделяла лишь дверь, и она знала: ей стоило лишь  приоткрыть
ее, чтобы видеть его и слышать его.
   Пурилла задумалась над тем, как он посмотрит на ее просьбу  разрешить
ей посидеть рядом с ним и немного поговорить. Но  она  убедила  себя  не
докучать ему подобными просьбами.
   К тому же на ней была только длинная ночная рубашка, и  граф  никогда
еще не видел ее без прически, с распущенными по плечам волосами.  Он  ни
разу не попросил ее зайти к нему и пожелать спокойной ночи  после  того,
как уходила горничная, помогавшая ей раздеться.
   - Я подожду.., пока он поцелует меня.., и тогда, возможно, он  придет
в мою.., комнату, - уговаривала она себя.
   Но она ни в чем не могла быть уверена, за исключением  того,  что  их
брак так и не стал настоящим.
   На следующий день граф спустился вниз вскоре после завтрака.  Пурилла
встала поздно, и  он  наблюдал,  как  она  спускалась  по  лестнице.  Он
показался ей очень элегантным  и  подтянутым,  и  теперь  уже  с  трудом
верилось, что он еще недавно не поднимался с постели.
   - Я подумал, не сходить ли нам посмотреть конюшни,  -  предложил  он,
приблизившись к ней.
   - Я так и знала, что вам этого захочется, - заметила  Пурилла.  -  Не
сомневаюсь, лошади прознали о приезде их хозяина и наблюдают за вами.
   - Тогда и они обладают сверхъестественными способностями, - улыбнулся
граф.
   Они говорили на эту тему накануне вечером  за  столом,  и  девушка  с
большим интересом слушала его рассказы о храмах Индии,  факирах  и  тех,
кого считают в этой стране святыми.
   - А у вас в доме есть привидения? - поинтересовалась Пурилла.
   - Домоправитель  может  показать  вам  кое-какие  записи  об  этом  в
домашнем архиве, - ответил граф. - Лично я никогда не  видел  ни  одного
призрака, хотя моя бабушка обычно  клятвенно  заверяла  нас,  будто  она
встречала одного из них в одежде придворного времен Карла I. Он двигался
по коридору, а когда она спросила его, что он там делает, - он исчез!
   Пурилла рассмеялась.
   1 - Должно быть,  она  сильно  растерялась.  Как  вы  полагаете,  это
хорошее или плохое предзнаменование?
   - Я думаю, ему самому было плохо, - ответил граф. - Он  был  вынужден
все время бродить по Року, вместо того чтобы прогуливаться  по  Элизиуму
или какому-нибудь другому раю, в который, возможно, верите вы.
   В комнате воцарилась тишина.
   Первой ее нарушила Пурилла:
   - А вы верите в.., рай?
   Серьезность ее тона заставила и графа заговорить без тени иронии.
   - Честно говоря, не могу точно сказать, верю или нет, - ответил он, -
так  же  как  не  уверен,  действительно  ли  некоторые  люди   обладают
сверхъестественными способностями или они всего лишь шарлатаны,  живущие
за счет примитивных суеверий, которые веками привлекают к ним интерес.
   - -  Возможно,  когда-нибудь  вы  узнаете,  правда  это  или  нет.  Я
чувствую, всем нам это предстоит, - заметила Пурилла.
   Вскоре разговор перешел на другую тему.
   Позже, вспоминая их беседу,  граф  утвердился  во  мнении  -  Пурилла
верила во все сверхъестественное. Меньше всего он удивился бы,  если  бы
она вдруг сказала ему, что сама видела призраков в Роке.
   Пока они медленно двигались в сторону конюшен (ведь  графу  следовало
беречь силы), Литтон продолжал размышлять на эту тему.
   Пурилла почти ни с кем не общалась. Компанию ей чаще всего составляли
ее конь и пес, и не было ничего  странного  в  том,  что  они  научились
инстинктивно понимать свою хозяйку.
   И хотя она не рассказывала ему об этом,  граф  не  сомневался  -  она
легко могла позвать к себе Джейсона, даже не произнося вслух его имени.
   Стоило  ей  только  подумать  о  нем,  как  песик  почти   немедленно
оказывался рядом.
   Граф был поражен этим, но потом он вспомнил: такая близкая и  прочная
связь между людьми и животными вырабатывалась на протяжении столетий.
   Он еще не видел Пуриллу в общении с ее конем Меркурием и  не  скрывал
своего любопытства.
   Не успели они войти  в  конюшню,  как  в  одном  из  стойл  раздалось
радостное ржание. "Скорее всего, - решил Литтон, - это и есть Меркурий",
и он не ошибся.
   - Удивительное создание этот конь, миледи. Он шумел уже минуты три! -
вышел им навстречу грум. - То-то я замечаю, он и впрямь заранее знает  о
вашем приближении.
   Пурилла улыбнулась и не стала возражать, а граф, забыв о  собственных
лошадях, последовал за ней к стойлу,  где  Меркурий  уже  демонстрировал
неописуемое волнение.
   Но как только Пурилла приоткрыла дверь, конь сразу  же  успокоился  и
потянулся к ней мордой. Граф увидел породистого,  хорошо  выезженного  с
великолепным экстерьером коня. Такой экземпляр мог бы  стать  украшением
любой конюшни.
   - Это Меркурий! - сказала Пурилла, хотя это было уже лишнее.
   - Я догадался, - ответил граф. - Уж очень он пытался привлечь к  себе
наше внимание.
   - Его этому не учили, - заметила Пурилла. - Просто он  любит  меня  и
всегда знает, когда я думаю о нем.
   Ей показалось, граф немного  скептически  посмотрел  на  нее,  но  он
ласково потрепал коня и сказал:
   - Ну а теперь,  когда  вы  поздоровались  с  Меркурием,  вам  следует
взглянуть и на моих лошадей, иначе они будут ревновать.
   - Можно мне вывести Меркурия?
   - Конечно, если вы хотите, - согласился граф.
   Он уже ничему не удивлялся. Не  удивился  он  и  тому,  как  Меркурий
спокойно  последовал  за  Пуриллой,  словно  преданный  пес,   терпеливо
поджидая, пока они не заглянут в каждое стойло, чтобы  рассмотреть  всех
обитателей конюшни.
   Как он и предполагал, Пурилле нравились  самые  резвые  и  непокорные
обитатели конюшни.
   Конечно,  Брук  был  далек  от  мысли  считать  девушку   воплощением
амазонки, но теперь он не сомневался в любви Пуриллы к животным, которая
превращала ее питомцев в послушных и доверчивых спутников.
   Даже те лошади, что не обращали на графа никакого внимания,  тянулись
к Пурилле, похоже, им хотелось, чтобы она приласкала их.
   Так они обошли все стойла.
   - Я думаю, вам следует теперь вернуться домой. Вы на ногах уже больше
часа, да  и  нянюшка,  верно,  поджидает  вас  уже,  чтобы  напоить  вас
укрепляющим бульоном.
   - Больше я не позволю ей опекать меня! - рассердился граф.
   - Она все равно не угомонится, даже если  вы  попытаетесь  образумить
ее, - рассмеялась Пурилла, - да и, честно говоря, вам следовало бы  быть
благодарным ей за это...
   Граф не стал ей ничего возражать, и она продолжила:
   - Нянюшка видит в вас не только своего подопечного  и  не  только  по
обязанности ухаживает за вами, нет, она  начинает  любить  вас.  И  ваши
лошади, когда лучше познакомятся с вами, непременно полюбят вас.  А  вот
Меркурий уже вас полюбил.
   - Полагаю, он сам сказал вам об этом.  -  В  голосе  графа  слышалась
легкая усмешка.
   - Когда вы касаетесь его, он дрожит так же,  как  когда  приветствует
меня, - не замечая его сарказма,  объяснила  Пурилла.  -  Когда  к  нему
подходят другие и даже  ласкают  его,  он  почти  не  отзывается  на  их
прикосновения.
   Она  говорила  с  такой  искренностью,  что  граф  не  посмел  больше
иронизировать над игрой ее воображения, хотя и не поверил ей.
   - По-вашему, выходит, мне везет, - отметил он, - и я предполагаю, вам
кажется, будто и дальше все пойдет гладко.
   И эта привязанность ко мне станет шириться и превратится во всеобщую,
по крайней мере в рамках поместья?
   - Конечно, - ответила Пурилла. - Конечно, разве вы сами не стремитесь
к этому? Нельзя называть своим домом место, где нет любви, где  люди  не
доверяют вам и не чувствуют на себе вашей заботы.
   У графа мелькнула мысль, что большинство землевладельцев сочли бы эти
ее высказывания нелепыми фантазиями сентиментальной барышни.
   Но себе-то он не мог не признаться в том, что  Пурилла  права,  пусть
это и смущало его.
   Отношения в доме должны быть основаны на любви, и все,  кто  работает
для его благополучия, в самом ли доме или за его пределами,  отдают  ему
не только свой труд, но и частицу  своей  души.  Только  тогда  их  труд
приносит дому счастье.
   В те времена, когда он вел  суровую,  во  многом  аскетическую  жизнь
солдата, подобные мысли никогда не приходили ему в голову. Он знал,  что
его подчиненные восхищались им. Они с готовностью исполняли его приказы,
но он не ждал от них никаких сентиментальных чувств  в  отношении  своей
персоны.
   Он  пытался  убедить  себя  в  том,  что  слова   и   мысли   Пуриллы
соответствовали женской логике, с которой можно было  легко  согласиться
из вежливости, но тем не менее не принимать ее в расчет.
   Но он не сумел этого сделать. Он не  сомневался  в  правоте  Пуриллы.
Рок-Хаус, так много значивший для него  и  для  многих  предшествовавших
поколений семьи, заслуживал искренней любви и  уважения.  Работе  из-под
палки и фальшивым заверениям в преданности здесь не должно быть места.
   Он обязательно вдохнет в него новую жизнь,  и  в  поместье  воцарится
дух,  присущий  самым  прославленным  полкам  гвардии   ее   величе