валась тем, что непосредственно не касалось ее личной жизни.
     Возможно, одной из причин ее счастливого брака было то, что пока сэр Дензил говорил, мать Тэлии внимательно слушала, восторгаясь каждым его словом.
     Но граф был, несомненно, умнее, хотя Тэлия и признавала, что он отличался упорством в своих убеждениях и искренне изумлялся, когда она с ним не соглашалась.
     Таких оживленных споров у них вышло несколько, но теперь, когда в комнате больше не было слуг, она огляделась по сторонам и начала осознавать окружающую действительность.
     Впервые за время ужина она почувствовала себя крайне неуютно.
     Когда они вошли в дом, звучала музыка, раздавались голоса, а вокруг стояли слуги в одеждах алого цвета с массивными золотыми галунами.
     Затем, к ее облегчению, они сопроводили их на второй этаж и указали комнату, где был накрыт стол на двоих.
     "Если это и есть то, что называется отдельным кабинетом, - подумала Тэлия, - то я совсем не так его представляла".
     В своем воображении ей представлялось нечто безвкусное и даже вульгарное, но этот кабинет был оформлен по французской моде в исключительно хорошем вкусе.
     На стенах висели французские эстампы, диван и кресла были обиты парчой, а одна из стен, где, как поняла Тэлия, находилось окно, была скрыта за бирюзовыми занавесками весьма привлекательного оттенка.
     Она подумала, что именно эти тона присущи картинам Франсуа Буше, и то, как обстановка отличалась от ожидаемой, явно прибавило девушке уверенности.
     Граф помог ей снять плащ, и когда он коснулся ее, Тэлия сильно напряглась. Но в действиях графа не ощущалось ничего, кроме вежливости манер, и присев на диван, она снова сумела расслабиться.
     - Бокал шампанского или вы предпочитаете мадеру? - поинтересовался граф.
     Тэлия замешкалась.
     - Боюсь, и то, и другое я пробовала слишком давно.
     - Тогда, думаю, шампанского, - предложил граф.
     Официант преподнес Тэлии бокал вина, которое та едва пригубила. Последний раз она ела несколько часов назад, а опьянеть стало бы для нее непростительной ошибкой.
     Анна всегда собирала ей немного еды, которую Тэлия брала с собой в магазин миссис Бертон.
     Другие женщины ненадолго покидали магазин, чтобы купить себе еды в ларьках, имевшихся на улице в изобилии, или же просто размять ноги.
     Но Тэлия обещала матери, что никуда не будет выходить одна, да и не имела на это желания. Кроме того, в мастерской всегда имелось достаточно работы.
     Будучи столь искусной в своем деле, Тэлия понимала, что миссис Бертон заставляет ее работать за двоих, и ей приходилось не только отделывать шляпки, но и продавать их.
     Ужин был богат и изыскан, и Тэлия ломала голову над тем, как лучше описать Анне подаваемые им блюда, чтобы та смогла приготовить что-нибудь в этом роде для матери.
     - Желаете что-нибудь еще? - спросил граф.
     - Это было бы невозможно! - ответила Тэлия. - Будь я верблюдом, то после такого ужина могла бы не есть неделю!
     - Вы слишком худенькая, - сказал граф. - Это дань моде или вам просто порою бывает нечего есть?
     - После того, как я получила возможность зарабатывать себе на пропитание, мне вполне хватает.
     - Не думаю, что миссис Бертон является эталоном щедрости!
     Тэлия улыбнулась:
     - Мне приходилось слышать, что она, как и все лавочники с Бонд-стрит, вытягивает из клиентов астрономические суммы, но тем, кто работает на нее, старается платить как можно меньше.
     - Я так и думал, - сказал граф. - И у меня есть для вас несколько иное предложение.
     - Предложение? - переспросила Тэлия.
     Он посмотрел на нее и произнес:
     - Должно быть, вы и сами понимаете, что быть модисткой - не самая лучшая участь для столь прекрасной девушки.
     Глаза Тэлии широко раскрылись, и граф продолжил:
     - Вы же не собираетесь с ложной скромностью утверждать, будто бы понятия не имеете, насколько вы красивы?
     - Конечно, мне хотелось бы так думать, - ответила Тэлия. - Но когда я сравниваю себя с красавицами вроде той, с которой вы заходили сегодня в магазин, или, скажем, с мадемуазель Женевьевой, мои недостатки становятся хорошо видны.
     - Если у вас они и есть, то я их не заметил.
     Типичный для графа голос, с присущим ему оттенком цинизма, не давал принять его замечание за комплимент.
     Тэлия усмехнулась и сказала:
     - Как бы то ни было, дня продавщицы является достижением уже то, что ее посчитали привлекательной. Как вашей светлости известно, меня допускают к обслуживанию только старых и некрасивых клиенток, а не тех светских дам, что несут с собой очарование.
     - И все же вас послали к танцовщице.
     - Это другое, - ответила Тэлия. - Женщина вроде мадемуазель Женевьевы вряд ли заинтересуется столь незначительной персоной, как я. Но вообще-то это был первый случай, когда меня отправили по такому делу, и я надеюсь, последний.
     В ее голосе звучала такая решительность, что граф удивился:
     - Почему вы так говорите?
     - Потому что, хотя танцовщица может меня не заметить, посещающие ее джентльмены наверняка мною заинтересуются, как это сделали вы, милорд, - ответила Тэлия. - Если бы меня не оказалось в гостинице Флетчера, я бы не сидела сейчас здесь.
     - В таком случае я рад, что все произошло именно так, - сказал граф.
     Последовавшая за его словами пауза почему-то привела Тэлию в смущение.
     Возможно, причиной тому было то, с каким выражением граф разглядывал ее, словно картину или коня, будто бы оценивая все ее достоинства.
     - Думаю, милорд, - сказала она, - я должна поблагодарить вас за этот великолепный ужин, но мне пора вернуться домой.
     - Не сейчас, - твердо сказал граф. - Я еще не рассказал вам о своем предложении.
     - Я, разумеется, выслушаю вас, но позвольте напомнить, что час уже поздний.
     - По-моему мнению, не так уж и поздно.
     - Но вам не приходится вставать в такую рань, как мне!
     - Что ж, вы сделали свой выбор, - сказал граф. - Слушайте меня внимательно.
     Тэлия подалась вперед и, поставив локти на стол, подперла голову руками.
     Сумочка стояла у нее на коленях, и Тэлия напомнила себе о том, что ей не следует вставать чересчур резко, чтобы сумочка со стуком не упала на пол.
     - Полагаю, и вам, и мне понятно, что вы нынче занимаете место, недостойное вас, - сказал граф. - Я предлагаю вам переселиться в несколько больший дом в более тихом месте и позволить мне устроить вашу жизнь с большим комфортом, нежели сейчас. Вам не придется больше возиться со шляпками. У вас будет своя карета и пара лошадей. А кроме того, вы обзаведетесь одним или двумя лакеями.
     Его голос был таким же, как и всегда, - тихим и ясным, с едва различимой насмешкой, придававшей характер беспристрастности любому изречению графа.
     Заметив недоверчивый взгляд девушки, он замолчал, и она спросила:
     - Это.., все?
     - Все? - удивился граф. - А что вы еще от меня хотите?
     Драгоценностей? Ложу в Ковент-Гарден?
     - Я не об этом говорила, - сказала Тэлия. - Просто трудно поверить в то, что слова вашей светлости не что иное, как странная шутка.
     Граф нахмурился.
     - Шутка? С чего вы это взяли?
     Тэлия стиснула пальцы и, выпрямившись, посмотрела на него.
     - Быть может.., я ошибаюсь... Но.., поскольку все, сказанное вами, звучит.., просто невероятно... Я понимаю, что вы.., милорд, хотите сделать меня.., своей любовницей!
     - Это входило в мои намерения, - сказал граф.
     - Джентльмены всегда выдвигают подобные предложения в такой деловой форме?
     - Вы ожидали чего-то иного?
     - Разумеется! - ответила Тэлия. - Я считала, что мужчина, сгорающий в пламени своей страсти, обращается к своей возлюбленной с пылкими речами о своем разбитом сердце!
     Граф не ответил, и она продолжила:
     - Или же он может угрожать своей даме тем, что прекратит ее финансировать, или чем там еще принято шантажировать?
     Глядя на Тэлию, граф заметил приподнятые уголки ее губ и понял, что она смеется над ним.
     - Сдается мне, - сказал он, - что вы не принимаете меня всерьез.
     - А как же иначе? - спросила она. - В жизни я не слыхала столь смехотворного предложения! Если это все, зачем вы пригласили меня на ужин, милорд, то я смогу утешить Анну, что она напрасно за меня беспокоилась!
     - Я думал, хотя, возможно, и ошибался, - сказал граф, - что, прежде чем мы придем к соглашению, вы поймете, чего следовало ожидать.
     - Я уже сказала вам, чего ожидала.
     - Пламени страсти? - спросил граф. - Но на это нужно время!
     - Спасибо, что предупредили, милорд, - ответила Тэлия, - но теперь мне и в самом деле очень надо попасть домой.
     - Вы еще не дали мне ответ.
     - А вы все еще его ждете?
     - Ну конечно! Я не привык к тому, чтобы мои вопросы оставались без ответов!
     - Тогда я скажу предельно кратко, милорд, чтобы у вас не было причин понять меня не правильно. Мой ответ - нет!
     - Как вы можете так глупо поступить? - изумился граф. - Неужели вы не видите, сколько преимуществ дает вам мое предложение?
     - Быть может, это удивит вас, милорд, но у меня уже имеется то, чего не оказалось среди всех ваших предложений и что нельзя на них променять.
     - И что же это? - спросил граф.
     - Мое самоуважение, - ответила Тэлия. - И даровать его не в ваших силах, милорд.
     Граф поставил бокал на стол.
     - Могу ли я добиться вас иным способом? - спросил он после недолгого молчания. - Сказать ли, сколь желанной нахожу я вас и как сильно стремлюсь заботиться о вас, чтобы осчастливить каждый миг вашей жизни?
     - Это вы можете сделать прямо сейчас.
     - Как?
     Он подумал, что ответ девушки может оказаться не из тех, что ему хотелось бы услышать.
     - Оставив меня, - сказала Тэлия. - Вы сознательно заманили меня сюда шантажом только благодаря тому, что я не могла огорчить свою мать. Этого больше не будет!
     Увидев изумление на лице графа, она не сумела удержаться и добавила:
     - Что же до вашего дома, кареты, лошадей, украшений и всего остального, можете предложить их мадемуазель Женевьеве, и я уверена - она с радостью примет их от вас!
     - Меня интересуете вы, а не мадемуазель Женевьева!
     - И вы были уверены, что я рассыплюсь в благодарностях. Но не г! Выслушав ваше предложение, милорд, я могу назвать его.., оскорбительным!
     - Но я не собирался вас оскорблять!
     Тэлия взмахнула руками.
     - А что же еще вы могли от меня ожидать?
     Граф замешкался с ответом, и она продолжила:
     - Догадываюсь, о чем вы думаете, милорд. Вы спрашиваете себя, как такая ничтожная и никому не нужная модистка может отказывать самому графу Хеллингтону. Но я не просто отказываю вам, но и со всей прямотой заявляю, что, несмотря на всю образованность, вы обладаете возмутительным характером.
     Никакие иные слова не могли сильнее задеть графа.
     Если чем он и гордился, так это умением распознать все стороны человека с первых же его слов.
     Он никогда не требовал наличия рекомендаций у прислуги, но когда к нему приходили наниматься в услужение, граф с первого взгляда определял способности и пригодность претендента.
     А теперь этот укол со стороны необразованной девушки, единственным достоянием которой была ее красота, заявившей, что он оскорбил ее, и обвинившей его в невоспитанности, едва ли не лишил его дара речи.
     - Но выслушайте меня, Тэлия... - начал было он, но Тэлия перебила его:
     - Я уже выслушала вас, милорд, и нам, в самом деле, более не о чем говорить. Если вам угодно знать правду, дальнейшее обсуждение этой темы я нахожу невыносимо скучным.
     С этими словами она взяла свою сумочку и поднялась со стула, не сознавая того, как привлекательно, молодо и невинно выглядит она при свете свечи.
     Уделяя все внимание разговору с графом, Тэлия не придала значения тому, что официанты, выходя из кабинета, потушили весь свет за исключением четырех свечей на столе.
     Тем не менее свет исходил от чего-то еще, и девушка обернулась в сторону его источника.
     Сидя за столом, Тэлия была уверена, что за ее спиной находится занавешенное окно. Теперь, когда занавеси были слегка раздвинуты, она увидела вовсе не окно, а еще одну комнату, в которой находилась кровать.
     За одной из занавесей стоял канделябр с тремя свечами.
     Кружевная подушка лежала на кровати, убранной покрывалом с оборками розового цвета палитры Буше, украшенным бахромой и бирюзовыми лентами.
     На мгновение Тэлия застыла, словно окаменев. Затем она кинулась к плащу, лежавшему на кресле возле дивана.
     Лишь приблизившись к нему, Тэлия осознала, что граф за все это время не пошевелился.
     Он все еще сидел на своем стуле с высокой спинкой, продолжая держать в руке бокал.
     - Я ухожу, милорд.
     - А что, если я не позволю?
     - Думаю, вам будет.., нелегко заставить меня.., остаться.
     - Неужели?
     - Да. К тому же мне не хотелось бы разочаровываться.
     - Разочаровываться? - переспросил граф.
     - Беседуя с вами за ужином, я нашла вас не просто умным человеком, но и джентльменом в лучшем смысле этого слова. Поэтому мне будет жаль разочароваться в вас.
     - Вы снова откровенны, Тэлия, как я и ожидал, - сказал граф. - Но, коль скоро вы дали понять, что не желаете увидеть меня снова, скажите, что вы думаете обо мне, раз уж этот вечер не может иметь своего практического завершения?
     Пытаясь найти ответ, Тэлия подумала, что их разговор, как и тот, за ужином, вновь обретает черты словесной дуэли.
     Так и не отыскав подходящих слов, она нагнулась за плащом и, взяв его, перекинула себе через плечо.
     - Я намерена уйти, милорд, - сказала она. - Уж не собираетесь ли вы остановить меня грубой силой? Должно быть, вам известно, что это крайний метод, к которому прибегают дикие звери, не наделенные разумом?
     - Нет. Я не собираюсь прибегать к этому методу, - ответил граф. - Но что, если завтра я нанесу вам визит и, если к тому времени вы еще не вернетесь с обожаемой вами работы, попробую обсудить мое предложение с вашей матушкой?
     Тэлия издала тихий вскрик и повернулась к столу, гневно сверкая глазами.
     - Это самый отвратительный, грязный и мерзкий шантаж, до которого человек только может опуститься!
     Свои слова Тэлия буквально выкрикнула в лицо графу, и тот рассмеялся.
     - А в гневе вы просто прекрасны, - сказал он. - И я не могу устоять перед вашим, смею вас заверить, горящим взором, когда вы произносите свои обвинительные речи.
     - Так вы.., не угрожали мне?
     - Нет. Я не стал бы опускаться до такого.
     - Тогда зачем было пугать меня? - спросила Тэлия. - Вам известно, как я ранима, когда речь заходит о моей матери.
     - Так же, как бываю раним и я, когда речь заходит о вас.
     - Вряд ли вы можете заставить меня поверить в это, особенно после вашего поступка.
     - Какого поступка? - спросил граф. - Несколько минут назад я всего лишь не удержался от желания вас рассердить и только!
     Тэлия не отвечала, и он добавил:
     - Я просто предложил вам избавиться от необходимости бороться за добывание средств к существованию для себя самой, для вашей матери и, разумеется, вашей горничной, Анны. Вы ответили мне отказом! Хорошо же, начнем сначала. Я должен найти предложение, которое вы примете.
     Заметив, что вид Тэлии выражает недоумение, вызванное неожиданной сменой его настроения, граф продолжил:
     - Предположим, за здоровьем вашей матери будут наблюдать лучшие доктора в Лондоне.
     - Это также нечестно, и вы отлично понимаете это! - воскликнула Тэлия.
     - "В любви и в войне не бывает нечестных методов", - процитировал граф.
     - Любовь! - насмешливо воскликнула девушка. - Впервые вы заговорили о любви! Если, конечно, это слово применимо к вашему.., предложению!
     - Так вам хочется этого?
     - Разумеется, мне хочется любви, - сказала Тэлия. - Но именно этого-то вы никогда не сумеете мне предложить, милорд, а значит, нет смысла продолжать эту беседу.
     - Похоже, как вы мне указали, я и вправду поступил весьма глупо, - сказал граф.
     На его губах появилась усмешка, и он произнес:
     - Как я мог забыть, что каждая женщина мечтает сделаться объектом ухаживания!
     - Меньше всего я мечтаю об этом, - сухо сказала Тэлия. - Если, конечно, под ухаживанием вы подразумеваете попытки окольным путем заставить меня принять то.., от чего я только что отказалась.
     - Но, получив все это, вы бы были только благодарны, - холодно заметил граф.
     - Всегда помнила о том, что следует бояться данайцев, дары приносящих, - сказала Тэлия. - И о том, что кто предостережен, тот вооружен. Что бы вы ни предложили мне теперь, милорд, я уже буду знать, каковы ваши истинные цели.
     - Тогда мне придется пересмотреть свою кампанию с другой стороны.
     Тэлия рассмеялась:
     - Так вот что это на самом деле - кампания! Битва, которую нужно выиграть любыми средствами, чтобы не потерять воинской чести! Но на этот раз, милорд, вы встретили непримиримого врага, которого нельзя запугать или застать врасплох!
     - Звучит довольно самоуверенно.
     - А вы не так страшны, как мне казалось.
     Граф нахмурился.
     - К чему вы это говорите?
     - Только что вы, быть может, сами того не Сознавая, заново убедили меня в том, что вы настоящий джентльмен, и как бы вы ни обошлись со мной, мою мать вы не обидите.
     Граф не ответил, и Тэлия сделала шаг в его сторону. "
     - Ведь так? - спросила она. - Ведь это правда.., так?
     В ее голосе слышалась мольба, и граф с сожалением произнес:
     - Уступаю вам в этом, но ни в чем больше.
     Он увидел облегчение в ее глазах, и это тронуло его.
     В том, как она старалась защитить свою мать, было что-то героическое.
     Он поставил бокал и сказал:
     - Я отвезу вас домой.
     - Благодарю вас, - только и ответила Тэлия.
     По пути вниз ее охватило чувство того, что ей только что удалось избежать какой-то смутной опасности, однако это почему-то уже не вызывало испуга.
     Когда они вошли в зал, музыка и голоса звучали громче, чем прежде.
     На улице их ожидал экипаж графа, и когда они уже сидели внутри, Тэлии неожиданно пришла в голову мысль, что о произошедшем с ней было бы полезно записать.
     Было бы интересно описать истинный вид отдельного кабинета.
     Когда экипаж тронулся с места, граф сказал:
     - Позвольте вашу руку.
     Тэлия подумала, что ее отказ прозвучит по-детски наивно.
     Она протянула руку, и граф взял ее в свои ладони.
     Тепло и сила, с которой граф сжал ее пальцы, вызвало у девушки странные, неведомые ей прежде ощущения.
     - Поверите ли вы мне, - проникновенным голосом произнес граф, - если я скажу вам, что, хотя этот вечер ни на йоту не соответствовал моим ожиданиям, я наслаждался каждой минутой, проведенной с вами, и то, с какой силой хотел бы я снова увидеть вас, невозможно описать словами?
     - Это.., будет трудно, милорд, и.., этого вообще не стоит делать, - ответила Тэлия.
     - Но так хочу я, а это уже совсем другое, - сказал граф. - Ведь вас, должно быть, разочаровало, если бы книга, которую вы решили почитать перед сном, неожиданно кончилась после первой главы.
     Тэлии пришлось признать рассудительность и правоту его слов. И в то же время это ее напугало.
     Чувствуя прикосновение его рук к своим, чувствуя близость графа, Тэлия уже не могла игнорировать его как мужчину, хотя это и удавалось ей в начале вечера.
     - Мне.., нравится беседовать с вами, милорд, когда.., вы не пытаетесь.., шантажировать меня, - помолчав, еле слышно произнесла Тэлия, - и я бы хотела увидеть вас снова, но... Этого нельзя делать, и это.., так нелегко для меня... Так что, пожалуйста.., не просите меня об этом больше! Будет гораздо лучше, если вы.., исчезните из моей жизни!
     - Именно этого я и не собирался делать, - сказал граф. - Поверьте мне, Тэлия, вы так очаровали меня, что отныне я буду считать часы до встречи с вами!
     Тэлия резко повернула голову, но, не сумев в полумраке различить выражение лиц