а графа, сказала:
     - Я вижу, вы решили сменить тактику и теперь пытаетесь ухаживать за мной. Да, я сказала, что мне нравится разговаривать с вами, но это зависит от темы нашего разговора.
     - Я хочу говорить о вас.
     - Эта тема не подлежит обсуждению.
     - Тогда я буду говорить о себе!
     - Смотря в какой связи!
     Граф тихо рассмеялся:
     - Ну, если вы собираетесь устанавливать свои правила, то и я буду утверждать свои. Прежде всего так будет честно, а помимо того, всякому образованному человеку известно, что правила придумывают для того, чтобы их нарушать!
     С этими словами граф приподнял ее руку, и Тэлия ощутила прикосновение его губ. Затем он поцеловал ее ладонь.
     Не зная, что ей делать и какие слова произнести, девушка застыла, чувствуя, как от прикосновения его горячих губ по ее телу пробежала странная дрожь.
     Чувство необъяснимого восторга и возбуждения пронзило ее, словно молния.
     Она пыталась запротестовать, но ни одного слова не сорвалось с ее губ.
     Когда она попыталась высвободить свою руку, экипаж остановился, и Тэлия обнаружила, что они уже добрались до Шеппердз-Маркет.
     Кругом было тихо. Найти дорогу к дому номер восемьдесят два можно было лишь благодаря мерцающим газовым фонарям да свету звезд. Не доходя до дома, Тэлия остановилась.
     - Не ходите дальше, милорд, - сказала она. - Анна будет высматривать меня в окно, чтобы не будить маму.
     - Тогда пожелаем друг другу спокойной ночи, - сказал граф. - Когда я увижу вас завтра?
     - Говорю вам, это невозможно.
     - Вы знаете, что этого слова нет в моем лексиконе.
     - Умоляю вас!.. Дайте мне обдумать то, что вы сказали о.., наших беседах, но.., это будет нелегко для меня...
     - Тогда приглашаю вас на ужин завтра!
     - Мне.., нельзя соглашаться на это...
     - Но вы согласитесь.
     - Я.., не знаю... Я не могу сейчас об этом.., думать. Пожалуйста, дайте мне время... Или я совершу неверный шаг.
     Умоляя его, Тэлии пришлось запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом - настолько он был выше ее ростом.
     Граф, заглянув ей в глаза, тихо произнес:
     - Больше всего на свете хотелось бы мне поцеловать вас на прощание. Но что бы вы ни говорили, Тэлия, даже если я ухаживаю за вами, то стараюсь делать это как подобает джентльмену и никогда не потребую от вас того, чего вы не пожелаете сами.
     Тэлия затаила дыхание.
     Его голос, в котором больше не звучало ни цинизма, ни насмешки, заставил ее сердце биться чаще.
     - Благодарю вас... - еле слышно прошептала она.
     Затем она повернулась и побежала к дому, словно хотела обрести защиту и убежище под его кровом.
     Она так и не обернулась, и граф, провожая ее взглядом, подумал, знала ли она, что он ждал от нее этого?
     Дверь открылась, и Тэлия исчезла.

***

     На следующее утро во время конной прогулки, пока все лондонское общества еще нежилось в постели, граф размышлял о самых любопытных двух часах своей жизни, проведенных им накануне.
     Из того, что он ожидал, ничего не осуществилось, и в подобной ситуации граф должен был бы пребывать в самом мрачном настроении, переживая крушение собственных планов.
     Вместо этого он чувствовал себя очарованным тем, что Тэлия оказалась не похожей ни на одну из известных ему женщин.
     Он попытался хладнокровно заверить себя в том, что испытывает подобные чувства лишь из-за отказа девушки принять его предложение, чего еще никогда прежде с ним не случалось.
     Возможно, предлагая Тэлии стать его любовницей, он не принял в расчет того, что она может оказаться женщиной из совсем иного сословия, нежели те, кому он делал подобные предложения раньше.
     "Да она настоящая леди", - подумал граф, проезжая Роттен-роу.
     Вопрос был в том, как можно употребить слово "леди" по отношению к заурядной торговке, проживавшей в рабочем доме на Шеппердз-Маркет. К девушке, не имеющей, по крайней мере на первый взгляд, ни образования, ни родственников, за исключением больной матери.
     Графу пришло в голову, что она может быть внебрачным .ребенком какого-нибудь представителя знати, бессердечно лишившего свою дочь причитающихся ей благ.
     Большинство таких внебрачных детей обычно были красивы и талантливы.
     Это было бы разумным объяснением.
     Но те из них, которых он встречал раньше, были прекрасно осведомлены о своем положении и не обременяли себя гордостью или самоуважением в отличие от Тэлии.
     Вне всякого сомнения, она была воспитана в благородных кругах. Ее манеры держаться за столом, двигаться и говорить сделали бы честь Карлтон-Хаусу и вызвали бы одобрение самых строгих хозяек лондонских салонов.
     Ее воспитание было настолько замечательным, что граф не сумел найти ни малейшего повода для придирки.
     Беседуя с ней, он признал, что не встречал ни одной дамы, отличавшейся подобным остроумием и строгостью манер, с какой Тэлия сумела дать ему отпор, да так, что графу потребовалось применить всю свою изобретательность, чтобы не признать ее победителем.
     Она не только получила превосходное воспитание благодаря по крайней мере одному из своих родителей, но также была умна и образованна, хотя, если верить Генри, в то же время настолько бедна, что не всегда имела кусок хлеба на обед.
     Эта загадка настолько заняла графа, что он не удостоил даже взглядом встреченных знакомых, которые, сняв было шляпы в знак приветствия, с изумлением смотрели ему вслед.
     Все мысли графа сводились к одной проблеме - как поступать дальше в сложившейся ситуации.
     Установленные Тэлией "правила" не давали графу возможности видеть ее так часто, как это ему хотелось, и в то же время он не собирался исчезать из ее жизни, как она предлагала.
     Граф вдруг понял, что она и есть та, которую он так долго искал, - та, что всегда остается загадкой и превращает попытки ухаживать за ней в увлекательнейшую игру, азартную охоту, к участию в какой он тщетно стремился прежде.
     Но все же не это было причиной возвращения графа в Лондон из Хеллингтон-парк, где ему пришла в голову мысль найти себе жену.
     Однако со свадьбой в отличие от романа с Тэлией можно было повременить, и граф принялся строить планы в отношении дома для нее, который должен был разительно отличаться от того, где жила его прежняя любовница в Челси.
     Он не стал бы оскорблять ее, поселив там же, где содержал иных женщин, но, размышляя о подходящем доме и его окрестностях, граф неожиданно подумал, что в итоге может так и не получить согласие девушки принять его предложение.
     На войне он никогда не допускал мысли о поражении, говоря себе, что скорее погибнет в сражении, если выйти из него победителем окажется невозможным.
     Война с Наполеоном закончилась, но теперь он оказался вовлечен в иную кампанию.
     Граф не привык сдаваться, но сомнение в будущей победе подобно занозе засело в его душе, как сильно он ни пытался прогнать подобные думы.
     Граф признался себе, что нет ничего удивительного в том, что его предложение могло шокировать или смутить девушку, учитывая ее молодость.
     Но то, что она сначала отвергнет предложение стать ее покровителем, а затем и вовсе высмеет эту затею, граф не мог и вообразить.
     И теперь, после того как он был буквально вынужден заявить, что не отступится от своей цели, она станет с подозрением относиться к каждому его шагу.
     Обладая немалым опытом в отношениях с женщинами, граф почувствовал, как Тэлия вздрогнула, когда он взял ее руки в свои, и подумал, что это оказалось единственным его достижением за весь вечер.
     Но когда он сказал, что хотел бы поцеловать ее, она не потянулась к нему, как на месте Тэлии сделала бы любая другая девушка.
     То, как она побежала прочь, говорило о том, что она убегала не только от него, но и от самой себя.
     С досадой граф отметил, что не знает наверняка, ответа ни на один из мучивших его вопросов.
     Что она думала о нем?
     Оставшись наедине, испытывала ли она в самом деле шок и отвращение при мысли о предложении стать его любовницей?
     Будь она действительно благородной леди, это выглядело бы естественно, но должны же были существовать и иные мужчины, которые, учитывая ее красоту, могли бы пытаться если не соблазнить ее, то хотя бы привлечь к себе внимание.
     Судя по ее словам, таких не было, но не стала бы это утверждать и всякая другая девушка на ее месте?
     И все же казалось, она говорит правду. Тэлия не сказала ему ничего о себе, но граф был уверен, что в остальном она не солгала ему ни единым словом.
     Лжеца он мог распознать с первого взгляда, еще до того, как тот открывал рот. Не обделенные силой мужчины начинали трепетать, когда он вызывал их в свою полевую палатку или, что бывало чаще, в неухоженный крестьянский домишко, в каких они квартировались на французской земле.
     Солдаты зачастую пытались отгородиться ложью от обвинений в грабеже или попытке изнасиловать какую-нибудь несчастную женщину. Но граф, слушая их речи, всегда мог инстинктивно отделить правду от лжи.
     Тэлия ему не лгала, за это он мог поручиться жизнью.
     Он повернул обратно к Беркли-сквер и, минуя Шеппердз-Маркет, умышленно направился на Керзон-стрит, испытывая безумное желание вернуться и посмотреть на ее дом, будто бы это могло чем-то помочь ему узнать о ней больше.
     Однако он одернул себя, рассудив, что этим поступком он не только ничего не добьется, но и смутит ее.
     Он собирался Отправить грума, предпочтительно Генри, на которого можно было положиться, в магазин с письмом, в котором указал бы место и время встречи нынешним вечером.
     Но граф уже догадывался о содержании ответного письма, с которым воротился бы Генри. На мгновение он представил себе Тэлию, одетую так, как он желал бы ее видеть - в самых дорогих и великолепных платьях, что только можно было приобрести в Лондоне.
     Он подарил бы ей и украшения, но не те броские и кричащие, которыми осыпали себя светские красотки, а лучшие жемчужины, подобные тем, что имелись в коллекции Хеллингтонов и после смерти матери графа должны были храниться в банке вплоть до его женитьбы.
     "Не один год им там еще лежать, - подумал граф. - Если Тэлия станет моей, мне будет явно не до поисков жены!"
     Как бы хотелось ему привезти ее к себе, в Хеллингтон-парк, бывший его родным домом и любимый им более всего на земле.
     Он хотел многое ей показать, и понаблюдать за ее реакцией.
     Причин не привозить ее туда не было. В конце концов, многие из его друзей устраивали так называемые холостяцкие вечеринки. В число приглашенных на них входили и молоденькие девушки, не нуждавшиеся в сопровождении опекунши, их присутствие добавляло пикантности вечеринкам, после которых обычно устраивалась охота или стрельба.
     Но подобное веселье было не для таких, как Тэлия.
     Граф хотел быть с ней наедине, и не в отдельном кабинете, а за столиком на Беркли-сквер или в большом банкетном зале Хеллингтона.
     "О чем бы мы с ней беседовали?" - с улыбкой подумал граф.
     И тут же решил, что, пригласи он ее посетить Хеллингтон-парк, она непременно ответит отказом. Эта мысль подействовала на графа Так, словно на него опрокинули ушат ледяной воды.
     - Черт бы побрал эту девчонку! Она не стоит таких забот? - со злостью пробормотал граф, добравшись до Беркли-сквер.
     Но даже произнеся шепотом эти слова, он признал, что покривил душой и уже никогда не сможет отступиться до тех пор, пока не одержит победу.

Глава 5

     Граф вскрыл конверт, принесенный Генри, и уныло прочитал записку.
     Конечно, в глубине души он подозревал, что может получить подобный ответ, но до последнего момента сохранял оптимистическое настроение, ведь никогда прежде женщины не смели ему отказывать.
     Но письмо, которое он держал в руке, было весьма недвусмысленным, и граф снова опустил на него глаза.

     Сожалею, милорд, но встретиться с Вашей Светлостью для меня представляется совершенно невозможным.
     Благодарю Вас за интересный вечер.
     Остаюсь искренне Ваша Тэлия Карвер.

     Как он и предполагал, письмо было написано грамотно, а почерк отличался элегантностью и четко выраженной индивидуальностью.
     Граф заметил, что лакей, которому Генри передал письмо, все еще ждет дальнейших распоряжений.
     - Это все, - сказал граф.
     Когда лакей удалился, граф с письмом в руке подошел к окну и посмотрел на сад в центре Беркли-сквер.
     Однако перед его взором представали не деревья и не цветы, а только лишь очаровательные черты лица Тэлии, ее большие глаза, тронутые улыбкой уголки губ и аккуратный подбородок.
     Граф спрашивал себя, каким еще способом можно было попробовать уговорить ее встретиться с ним.
     Его терзало неприятное предчувствие того, что она решила никогда больше не видеться с ним, и граф мучился над вопросом, как заставить ее переменить свое решение и поступать так, как этого хотелось бы ему.
     Он пересек комнату и снова подошел к окну.
     Могло ли так быть, что после столь многолетнего опыта обретения успеха в общении с женщинами вдруг появилась одна, не выказывавшая ни малейшей заинтересованности в нем как в мужчине?
     Тут же он вспомнил легкую дрожь, охватившую Тэлию, когда он поцеловал ее руку, и подумал, что она хотя бы немного, но все же заинтересовалась им, и это, быть может, и послужило поводом к отказу от встречи с ним.
     "Что же делать?" - спрашивал себя граф.
     Он поймал себя на мысли о том, что старается рассчитать свои последующие действия, как будто бы между ним и Тэлией действительно шла война.
     Открылась дверь, и без объявления о своем приходе в комнату вошел Ричард.
     - Что случилось, Варгус? - спросил он. - Я ждал тебя в клубе!
     - Прости, Ричард, - ответил граф. - Я совсем забыл, что хотел с тобой пообедать.
     Ричард одарил его хмурым взглядом.
     - Забыл? - переспросил он. - Да что с тобой? Забывчивость не в твоем духе!
     Это было правдой. Граф был известен своей пунктуальностью, для подобной забывчивости должна иметься веская причина.
     - Прости меня, Ричард, - поспешно сказал граф, не желая, чтобы его друг принялся искать объяснений. - К тому же я все равно еще ничего не ел, и мы можем прямо сейчас отправиться в клуб или туда, где ты предпочитаешь пообедать.
     - Давай пообедаем здесь, - предложил Ричард, - поскольку у меня есть интересная новость, которая тебя просто изумит! И я хотел обсудить с тобой, стоит ли рассказать об этом остальным или лучше оставить все между нами.
     Граф позвонил в колокольчик. Вошел дворецкий, и граф обратился к нему:
     - Мистер Роулендс и я будем обедать здесь. Передайте повару, чтобы побыстрее все приготовил.
     - Будет исполнено, милорд.
     Когда за дворецким закрылась дверь, Ричард нетерпеливо продолжил:
     - Даю тебе три попытки угадать, что я узнал!
     - Почему бы просто не сказать мне?
     - Кажется, тебе не очень-то интересно!
     - Интересно! Почему же нет? Интересно, - поспешил заверить его граф, стараясь заставить себя слушать.
     - Тогда приготовься услышать мою новость! - произнес Ричард и с триумфом заявил:
     - Я узнал, кто скрывается под именем Компетентной Личности!
     Некоторое время граф пытался вспомнить, о чем идет речь, и лишь потом вспомнил книгу, удивившую и развеселившую членов клуба.
     - Как тебе это удалось? - спросил он, видя, что Ричард ждет его реакции. - И кто же это?
     - Женщина! - ответил Ричард.
     От удивления брови графа поползли вверх.
     - Вот это действительно сюрприз! По крайней мере члены клуба сойдут с ума!
     - - Одни вздохнут с облегчением, другие придут в ярость.
     Сэфтон еще вчера вопил, найдя отрывок, касавшийся его, а Тоби был оскорблен другим.
     - Они явно слишком высокого мнения о своих персонах, - строго сказал граф, - если, конечно, только автор не знал их лично и умышленно не выразил книгой свою личную неприязнь.
     - Я ее не знаю, - сказал Ричард. - И вообще никогда не слыхал о ней, пока не узнал, что она и есть "Компетентная Личность".
     - Но как у тебя это получилось? - спросил граф, изо всех сил стараясь выглядеть заинтересованным.
     - Эта книга наделала столько шума, что я решил зайти к Хэтчарду и спросить у него. В конце концов, это же он ее опубликовал.
     - Это было бы слишком простым способом раскрыть тайну, - с улыбкой сказал граф.
     - А это и не было просто, - заметил Ричард. - Хэтчард отказался выдать мне автора. И, по правде говоря, он был рад услышать, что люди интересуются настоящим именем Компетентной Личности. "Книга хорошо продается - сказал он мне. - По мне, так чем больше народу будут сгорать от любопытства, тем лучше!" Я пытался поспорить с ним, но он не стал меня слушать, а попросту переключил свое внимание на пару покупателей. И я вернулся на Пикадилли.
     Ричард сделал паузу и, удостоверившись, что завладел вниманием графа, продолжил:
     - Не успел я пройти и нескольких шагов в сторону Сент-Джеймс-стрит, как ко мне приблизился некий человек и сказал: "Я слышал ваш разговор с Хэтчардом, сэр, и вы будто бы пытались разузнать, кто написал книгу под названием "Джентльмен"?" "Не хотите ли вы сказать, что знаете ответ?" - с удивлением спросил я.
     Тут я заметил, что человек этот был в рубашке и фартуке, и подумал, что он, должно быть, упаковщик из лавки или кто-то в этом роде.
     "Так вы скажете, кто написал эту книгу?" - спросил я.
     "Видите ли, сэр, времена нынче тяжелые, а у меня больная жена и трое детишек..."
     - Так он хотел продать тебе информацию, - понял граф.
     - Я колебался, пристыдить ли его за отношение к работодателю или заплатить и выяснить все, что хотел.
     - Не буду спрашивать о том, какой выбор ты сделал.
     - Признаюсь, во мне слишком сильно взыграло любопытство, чтобы я мог устоять перед таким искушением. Пришлось расстаться с парой гиней, но думаю, дело того стоило.
     - И что он сказал? - поинтересовался граф.
     - То, что Компетентная Личность на самом деле - женщина, и он видел ее, когда та приносила рукопись мистеру Хэтчарду.
     "А она хорошенькая! - сказал он. - Одета была во все серое, а хозяин, как я слыхал, называл ее мисс Карвер!"
     Еще когда Ричард только упомянул цвет платья женщины, граф ощутил напряжение. Услышав же ее имя, он в изумлении уставился на друга.
     - Ты уверен, что правильно расслышал? - спросил он.
     - Абсолютно точно! - ответил Ричард. - Я даже попросил его повторить.
     - Не может быть! - еде сумел выговорить граф.
     Он подошел к столику и налил себе грога.
     - Я знал, для тебя окажется сюрпризом то, что автор этой книги - женщина, - сказал Ричард. - Но хотелось бы знать, кто она и откуда знает столько всего о мужчинах. Я готов был биться об заклад на сотню фунтов, что каждое слово в этой книге написано мужчиной, и более того - джентльменом!
     Граф не ответил. Он все еще стоял спиной к Другу, и казалось, был чем-то озадачен.
     Затем он обернулся и сказал:
     - Прежде чем мы вернемся к разговору, Ричард, я вынужден попросить у тебя прощения за то, что ненадолго отвлекусь. Мне нужно отправить одно срочное письмо. Это не займет много времени.
     И граф повернулся к письменному столу.

***

     Тэлия механически пыталась подшивать шляпку, но при всем ее мастерстве, она не могла думать ни о чем, кроме как о графе.
     Она ложилась с мыслями о нем и долго не могла уснуть, а когда проснулась, продолжала думать о нем снова.
     Она вспоминала и заново переживала их вчерашнюю беседу.
     Ей вспоминалось звучание голоса графа, когда он желал ей спокойной ночи, и странные чувства, охватившие ее, когда граф поцеловал ей руку.
     Даже одного воспоминания об этом было достаточно, чтобы вызвать эхо тех ощущений, и девушка удивлялась, как она могла ни разу до этого дня не испытать ничего подобного и почему те чувства не были похожи ни на одну из известных ей эмоций.
     "Я не должна больше.., видеться с ним... Не должна..." - думала она, пока Анна провожала ее на работу.
     Когда чуть позже Ген