нно
заговорил граф. - А почему, несмотря на то, что  мы  никогда  раньше  не
встречались, вы решили обратиться ко мне, а не к друзьям своего отца?
   - Все папины друзья в Эссексе, а я только вчера  случайно  подслушала
разговор, из которого поняла, что  дядя  Уолтер  собирается  сделать.  -
Кледра глубоко вздохнула, будто стараясь  превозмочь  боль.  -  Когда  я
заговорила с ним, он сказал мне, что Звездный недостаточно хорош,  чтобы
его выставили на торги вместе с остальными лошадьми. Но я-то  знаю,  что
на самом деле он просто хочет причинить боль  мне,  потому  что  я  дочь
своего отца.
   - Согласитесь, это очень странная причина, - заметил граф.
   - Папа всегда  был  таким,  каким  никогда  не  был  дядя  Уолтер!  -
воскликнула Кледра. - Он был настоящий спортсмен, добрый, благородный  и
всегда готовый помочь другим людям. Он  служил  в  армии,  пока  у  него
хватало средств для этого, а потом они с мамой переехали в деревню. Но и
там все, кто встречался с папой, любили его, и это злило дядю Уолтера.
   Кледра замолчала, и граф увидел, что, заговорив  о  недавно  погибшем
отце, она отчаянно борется со  слезами,  которые  наворачиваются  ей  на
глаза и которым она старается не дать пролиться.
   - Кроме того, - продолжала она, - папу  и  маму  приглашали  в  гости
многие люди, которые никогда не послали  бы  приглашения  дяде  Уолтеру,
потому что он не нравился им. Родители  бывали  на  балах,  на  домашних
обедах, на приемах по случаю скачек. А один папин друг рекомендовал  его
в члены Уайт-клуба, потому что папа был очень интересным собеседником.
   Граф подумал, что уж это-то точно  было  словно  нож  в  сердце  сэра
Уолтера, которого не принимали в этот  самый  аристократический  клуб  в
Сент-Джеймсе.
   После всего, что говорилось за обедом, Пойнтон был готов  поверить  в
историю Кледры. Хотя допускал, что она, как все женщины, преувеличивает.
   Но она казалась такой юной, жалкой и одинокой в этом враждебном мире,
в котором единственный родной по крови человек не любил ее.
   Помолчав немного, граф медленно проговорил:
   - Вы просите меня купить у вас Звездного и послать деньги тем  людям,
которым, как вам кажется, ваш дядя должен  был  назначить  пенсию  после
смерти вашего отца.
   - А вы.., вы ведь сделаете это? Правда?
   В голосе Кледры затеплилась надежда, глаза заблестели.
   - Полагаю, что вполне могу сделать это, - подтвердил граф, -  хотя  и
думаю, что ваш дядя посчитает это довольно  странным  поступком  с  моей
стороны.
   Кледра вскрикнула, и эхо ее голоса отразилось от стен комнаты.
   - Дядя Уолтер ни в коем  случае  не  должен  узнать,  что  вы  купили
Звездного.
   - Вы думаете, он сможет отомстить мне? -  насмешливо  поинтересовался
граф.
   - О нет.., не вам... Звездному. В прошлом году уже был случай,  когда
лошадь.., умерла и... - Неожиданно Кледра замолчала. - О, простите..,  я
не должна была.., говорить это.
   - Раз уж  вы  начали  говорить  что-то  столь  серьезное,  вы  должны
закончить.
   - Вам лучше.., не знать об этом.
   - Тем не менее я настаиваю!
   Граф говорил таким тоном,  которому  не  смог  бы  не  подчиниться  и
мужчина, не говоря уж о женщине, тем более, - столь юной. И, помолчав  с
минуту,  Кледра  неохотно,  словно  сожалея,  что  заговорила  об  этом,
произнесла:
   - Вы помните весенние скачки, Кубок Крейвена?
   - Да, - ответил граф.
   - Его выиграл.., если вы помните.., лорд Ладлоу со своим жеребцом  по
кличке... Джессоп.
   Граф кивнул.
   - Он обошел лошадь дяди Уолтера всего на полкорпуса.
   - Припоминаю.
   - Дядя Уолтер очень рассердился. Наверное, потому что у лорда  Ладлоу
всего, несколько лошадей, а у дяди Уолтера - очень много, и все же  лорд
Ладлоу восторжествовал.
   - И что произошло?
   - На следующий день... Джессопа нашли.., мертвым в его деннике.
   Граф посмотрел на девушку, потом с сомнением в голосе спросил:
   - Вы серьезно полагаете, что ваш дядя ответственен  за  смерть  этого
жеребца?
   Он говорил почти сурово и бледные щеки Кледры  запылали.  Она  отвела
глаза.
   - В.., возможно, я не должна была.., говорить вам..,  но  я  случайно
подслушала то, что он.., сказал одному из своих людей... И я знала,  где
он хранит.., яд, который.., бросили в воду Джессопу.
   Все это казалось совершенно  невероятным,  но  граф  чувствовал,  что
Кледра говорит с искренностью, которая не оставляла сомнений.
   Прежде чем он смог выговорить хоть слово, она добавила:
   - То же произойдет со Звездным... Я знаю..,  поэтому  я  очень  прошу
вас.., если вы купите его  у  меня,  уведите  его  отсюда  как  можно..,
быстрее и.., зарегистрируйте под.., другим именем.
   - Мне очень тяжело поверить во все, что вы мне  здесь  рассказали,  -
сказал граф. - Может быть, вы так привязаны  к  Звездному,  что  немного
преувеличиваете опасность, которая ему грозит?
   - Я клянусь, что ничего не преувеличила и ни  в  чем  не  солгала.  Я
точно знаю, что, если дядя Уолтер узнает, кому я продала Звездного,  мой
конь умрет или будет страдать... так жестоко, что я не переживу этого.
   - Это просто невероятно! - заметил граф как бы про себя.
   - Были и еще несчастные случаи с  тех  пор,  как  я  живу  у  дяди  в
Ньюмаркете, но я не хочу говорить о них, -  сказала  Кледра.  -  Я  хочу
только спасти Звездного и получить деньги  для  двух  стариков,  которым
доверяли мои родители и которые работали на нас, сколько я себя помню.
   "Если даже оставить в покое историю гибели Джессопа,  -  подумал  про
себя граф, - тот факт, что Мелфорд оставил старых слуг умирать с голоду,
подтверждает  все  худшее,  что  говорили  о   нем".   Это   оправдывало
инстинктивную неприязнь, которую граф всегда к нему испытывал.
   Пока он обдумывал все это, Кледра напряженно следила за его лицом. Ее
глаза, казалось, молили поверить ей и сделать так, как она просит.
   - Как вы думаете, - спросил наконец граф, - 600 гиней -  справедливая
цена за вашего жеребца?
   - Вы правда дадите за него так много? О, благодарю... благодарю  вас!
И еще за то, что вы согласны.., принять его!
   Я знаю, он будет.., в безопасности с вами!
   - Почему вы так в этом уверены?
   - Папа всегда безмерно восхищался вами. Он следил за вашими  успехами
на скачках и повторял: "Пойнтон  опять  выиграл!  Я  рад!  Он  настоящий
спортсмен и прекрасно знает лошадей".
   - Благодарю вас, - сказал граф с едва заметным удовольствием. - Такой
комплимент мне приятно слышать.
   - Папа говорил это не вам. Он действительно так думал.
   Граф улыбнулся, показав, что  чувствует  разницу.  Кледра  заговорила
снова:
   - Я знала, что вы единственный  человек,  которому  я  могу  доверить
Звездного. Он такой нежный, такой умный!
   Он сделает все, что я попрошу его. И папа, и я учили его не кнутом..,
а любовью.
   Ее голос звучал очень трогательно. Ее  слова  шли  из  самой  глубины
сердца.
   - Вы будете скучать по нему, - заметил граф.
   Лицо девушки исказилось от боли.
   - Я буду счастлива, потому что он будет с.., вами, - тихо проговорила
она.
   Граф подошел к столу.
   - Если вы назовете мне имена людей, которые должны  получить  по  300
гиней, - сказал он, - я  поручу  моему  секретарю  отправить  их  завтра
утром.
   Кледра опустила руку в карман жакета.
   - Я записала их вместе с родословной Звездного. Но я не знаю, как  бы
объяснить Марте и Джексону, что эти деньги нужно положить в банк,  иначе
их могут украсть.
   - Думаю, будет гораздо проще, если я внесу  их  в  список  тех,  кому
выплачиваю пенсию. Тогда они будут получать свои деньги каждую неделю.
   - Вы.., правда это.., сделаете?
   - Это совсем нетрудно. Я вполне разделяю  ваше  беспокойство:  старый
человек, который живет один, не должен иметь при себе много денег, чтобы
не искушать воров.
   - Вы такой.., умный.
   - Я поручу одному из моих служащих  навещать  их  время  от  времени.
Возможно, их дома нуждаются в ремонте.
   Кледра со слезами на глазах произнесла:
   - Что я могу сказать?.. Как я могу.., отблагодарить вас?
   Я лежала без сна ночь  за  ночью..,  мучаясь,  что  Марта...  которую
любила моя мать, болеет, а Джексон, возможно, умирает с  голоду,  потому
что он слишком стар, чтобы найти работу.
   -  Теперь  вы  можете  перестать  волноваться.  Доверьте  все  мне  и
попытайтесь развлечься.
   Кледра не ответила, но подумала, что ей это вряд ли удастся, пока она
живет с дядей.
   Пойнтон  не  хотел  погрязнуть  в  этом  деле  больше,  чем  это  уже
произошло, поэтому он поднялся из-за стола со словами:
   - Теперь все решено к вашему  удовольствию,  но  как  вы  собираетесь
вернуться в дом вашего дяди?
   - Я пройдусь пешком. Это не более двух миль отсюда.
   - Я отправлю вас в моем экипаже.
   Кледра покачала головой.
   - Кто-нибудь может увидеть меня, а дядя Уолтер не должен узнать, куда
делся Звездный.
   - Он будет со мной в безопасности,  -  заверил  ее  граф.  -  Как  вы
просили меня, я изменю его имя, и завтра он  поедет  в  мое  поместье  в
Хартфордшире, где за ним, обещаю вам, будут хорошо присматривать.
   - Я не сомневаюсь и благодарю вас.., благодарю за то, что вы такой..,
необыкновенный!
   В ее тоне звучало такое благоговение и такая глубокая  благодарность,
что на мгновение жесткий взгляд графа смягчился.
   Он протянул руку.
   - Прощайте, мисс Мелфорд,  гости  ждут  меня,  поэтому,  надеюсь,  вы
простите,  что  я  не  провожаю  вас.  Вы  можете  пройти  в  конюшни  и
попрощаться со своим конем.
   Взяв ее руку в свою, граф обнаружил, что она очень холодна и дрожит.
   Он повернулся,  уже  готовый  покинуть  ее,  когда  девушка  склонила
голову, и ее губы прижались к его руке.
   Выйдя из конюшен, где  Звездного  уже  устроили  в  удобном  деннике,
Кледра чувствовала, что  она  покидает  единственное  существо,  которое
могла любить.
   Рыдая, девушка поцеловала Звездного на прощание, и конь нежно потерся
об нее головой.
   Она знала, что и он будет скучать по ней, но для  нее  в  будущем  не
оставалось ничего, кроме холодной пустоты.
   Без Звездного  она  лишилась  даже  тех  немногих  счастливых  часов,
которые они проводили вместе, не сомневаясь в любви друг друга.
   С тех пор, как погибли отец и мать и  ей  пришлось  жить  с  дядей  в
Ньюмаркете, ее окружали равнодушие, а то и ненависть.
   Это разъедало ее душу, временами девушке  казалось,  что  она  теряет
свое лицо и никогда больше не будет самой собой.
   Дядя не хотел показывать ее своим друзьям, не хотел даже,  чтобы  они
знали о ее существовании, и поэтому никогда не брал ее с собой в Лондон,
где у него был огромный дом.
   Переехав из Эссекса  в  Ньюмаркет,  она  обнаружила,  что  все  слуги
раболепствовали перед своим хозяином и боялись его,  но  при  этом  были
заносчивы и неприветливы, когда его не было поблизости.
   Им не нравилось ее вторжение, и они  старались  по  отношению  к  ней
ограничиться минимумом услуг. А когда почувствовали, что дядя  презирает
ее, стали относиться к ней с едва ли не большим презрением.
   Из этого дома, куда, как ей казалось, никогда не  проникал  солнечный
свет, она могла выбраться только во время поездок верхом на  собственном
коне.
   Ее дядя продал все, что было  у  ее  родителей.  Он  не  позволил  ей
оставить себе даже драгоценности.  Единственное,  что  осталось  у  нее,
кроме одежды, был Звездный.
   Она приехала с ним в Ньюмаркет, и по крайней мере ему было  удобно  в
дядиной конюшне,  хотя  Кледре  никогда  не  нравились  конюхи,  которые
ухаживали за лошадьми.
   Очень скоро  она  узнала  причину,  по  которой  ее  дядя  был  готов
расстаться со своими скаковыми жеребцами.
   Как и предполагал Эдди, дело было в том, что его не принимали в члены
Жокейского клуба. Поэтому он всегда чувствовал себя незваным  гостем  на
скачках.
   Множество владельцев лошадей были бы рады завести с ним дружбу  из-за
его богатства, но амбиции сэра Уолтера простирались дальше.
   Он  ожидал,  что  огромное  богатство   откроет   ему   двери   самых
значительных клубов.
   Обнаружив, что это не так, Уолтер Мелфорд пришел в ярость.
   Он сколотил свое  состояние  разными  сомнительными  способами.  Отец
Кледры однажды заметил, что он обманом выманил  у  нескольких  глупых  и
доверчивых юнцов их наследство, прежде чем  они  повзрослели  настолько,
чтобы понять, что делают.
   Он был причастен и к некоторым гнусным сделкам на бирже, и  играл  он
только тогда, когда был абсолютно уверен в выигрыше.
   Но хотя сэр Уолтер был богат, а его брат беден,  Джордж  и  его  жена
дружили с людьми, которым даже в голову не  могло  прийти  заговорить  с
Уолтером Мелфордом. И они гостили в домах, в которые Уолтера не впустили
бы даже с черного хода.
   Кледра часто слышала, как ее отец, смеясь, говорил матери:
   - Мы, конечно, бедны, дорогая, но зато богаты дружбой и.., любовью.
   При этом он целовал жену, а она отвечала:
   - Если считать любовь,  тогда  я  богаче  царицы  Савской  и  гораздо
счастливее!
   Ее отец смеялся, и  Кледре  казалось,  что  их  дом  всегда  наполнен
солнечным светом, и их счастье делает счастливыми всех вокруг.
   Только после смерти своих родителей она поняла, как бешено  ненавидел
сэр Уолтер младшего брата просто потому, что завидовал ему.
   Зато долгие годы разочарования он мог  теперь  возместить,  заставляя
страдать ее. Таким образом он словно через нее мстил тому, чьей  дочерью
она была.
   Поначалу он только издевался над ней,  насмехался  над  бедностью  ее
отца и порочил мать.
   Когда она попыталась вступиться за честь родителей, он впервые ударил
ее, а потом избил. Кледра  поняла,  что  ему  это  понравилось,  и  была
уверена, что повторение не заставит себя ждать.
   Так и случилось. По любому поводу он стал хвататься за хлыст, который
до того служил ему, чтобы управляться с лошадьми и  собаками.  И  Кледра
неизменно приходила в ужас при мысли, что он изобьет Звездного.
   Дядя скоро понял, что любое физическое наказание менее мучительно для
девушки, чем его обращение с ее конем.
   Раз или два, когда по его распоряжению  ее  жеребца  не  кормили,  он
радовался, видя ее страдания, и с издевкой  твердил  ей,  что  голодание
полезно и для людей, и для зверей.
   - Но животные не.., понимают, почему с ними.., так  обращаются,  дядя
Уолтер, - тихо говорила Кледра дрожащим голосом.
   - Ничего, поймет! И, без сомнений, будет признателен, когда завтра, а
может, через день его опять станут кормить.
   Ночью, надеясь, что дядя уже  заснул,  Кледра  попыталась  спуститься
вниз, намереваясь проскользнуть в конюшни и накормить Звездного.
   Но сэр Уолтер ждал этого и, избив, запер в ее комнате.
   Девушка слышала, как он смеялся, спускаясь по лестнице.
   Кледра ненавидела его, но догадывалась, что он безумен.
   Однако не знала, что предпринять или как сбежать от него.
   В мире не было никого, к кому девушка могла бы обратиться за помощью.
Даже если бы она сбежала к друзьям своих родителей в Эссекс, ее дядя как
официальный опекун имел право вернуть ее.
   Но услышав о намерении дяди продать  Звездного  владельцу  постоялого
двора, чье имя в Ньюмаркете  было  хорошо  известно  из-за  его  дурного
обращения с лошадьми, Кледра решила, что должна  любым  способом  спасти
своего любимца.
   Как ей жить, зная, что его бьют и держат в черном теле?
   Сначала она подумала, что единственный способ - это  убить  коня,  но
знала, что, когда придет время, она просто не сможет опустить курок.
   И тогда, будто луч света в темноте, в  ее  голове  возникла  мысль  о
графе.
   Он  был  хорошо  известен  среди  любителей  скачек,  поэтому  Кледра
подумала, что он должен понять, почему она не может допустить, чтобы  ее
конь страдал.
   Дядя случайно упомянул при ней, что граф будет на аукционе.
   - Этот щенок Пойнтон, - говорил он скорее себе,  чем  ей,  -  который
знать меня не хотел, когда мы встречались на скачках, теперь появится на
моем аукционе - можешь не сомневаться!
   Кледра замерла.
   - Вы думаете, он специально для этого приедет в Ньюмаркет?
   - Он приедет в Ньюмаркет на скачки, идиотка! - прорычал сэр Уолтер. -
И именно к этому времени я собираюсь приурочить свои торги. Я не  дурак!
Я знаю, что все эти  высокородные  владельцы  лошадей  в  Ньюмаркете  не
смогут устоять перед искушением побывать на распродаже самых  прекрасных
коней, которых они когда-либо видели.
   Кледре хотелось возразить, что лошади графа должно быть лучше, раз он
всегда выигрывает, но она не сомневалась, что за подобное замечание дядя
снова изобьет ее, поэтому промолчала.
   - Я позабочусь, чтобы было море  шампанского.  Оно  всегда  поднимает
ставки, - продолжал сэр Уолтер, - и я  подам  лучшее  угощение,  которое
сможет приготовить мой повар.  Будь  уверена,  уж  если  мне  приходится
бросать скачки, я сделаю это с шиком!
   - А что вынуждает вас бросить скачки?
   - Если хочешь знать, я сыт по горло этим  Пойнтоном,  который  всегда
приходит к финишу прямо у меня перед носом. Будь  он  проклят!  Он  явно
продал душу дьяволу! Я не собираюсь смотреть, как мои деньги вылетают  в
трубу, да еще  эти  снобы,  которые  не  пожелали  сделать  меня  членом
Жокейского клуба, постоянно задирают передо мной нос. - Он уже кричал:
   - К черту их! Я верну свои деньги!
   Помяни мое слово, - я верну свое!
   Последние три дня он то  и  дело  возобновлял  подобный  разговор,  и
Кледра, хотя и не осмеливалась произнести это вслух, чувствовала, что он
становится все более и более одержимым.
   Временами он бывал очень прижимист и считал каждое пенни, когда  дело
касалось траты денег на то, что его не интересовало.
   Он хорошо платил конюхам, но был очень  скуп  в  отношении  жалования
старым слугам в доме, которые уже не могли бы найти себе другого  места,
если бы сэр Уолтер уволил их.
   Те, кто принес ему сотни фунтов, выигрывая  для  него  в  свое  время
призы, были обречены на голод и нищету.
   Когда Кледра оставалась одна в Ньюмаркете, она иногда  навещала  этих
стариков.
   Они часто голодали, но не осмеливались  жаловаться,  боясь  услышать,
что они могут убираться вон.
   Девушка представляла, в  какой  ужас  пришел  бы  ее  отец,  узнав  о
поведении брата, и как глубоко это огорчило бы ее мать. Но она ничего не
могла  поделать.  Только  приносила  несчастным  беднякам  фрукты,  если
удавалось сорвать их в саду, пока садовники  не  видели,  и  молиться  о
чуде, которое помогло бы им.
   Иногда по ночам она разговаривала вслух с отцом и  рассказывала  ему,
как она несчастна.
   - Помоги мне, папа, помоги мне! Защити от побоев дяди Уолтера, научи,
как помочь бедным старикам.
   А когда Кледра узнала о дьявольском плане продажи  Звездного,  она  в
отчаянии воззвала к отцу в надежде, что он услышит ее и  каким-то  чудом
спасет коня, которого любил так же сильно, как она сама.
   - Звездный никогда не поймет, почему я бросила его и почему его бьют,
папа. О папа, скажи же мне, что делать!
   Ты должен помочь мне.., ты должен!
   И вдруг, словно и вправду кто-то услышал ее мольбы, она  поняла,  что
должна предпринять.
   Ей казалось, она слышит голос отца:
   - Иди к графу Пойнтону. Он купит у тебя Звездного, а деньги ты можешь
передать Марте и Джексону.
   Это казалось так просто, что Кледра удивилась,  почему  она  сама  не
догадалась об этом. И, возвращаясь домой при свете звезд,  она  снова  и
снова повторяла про себя:
   - Благодарю тебя, Боже.., за то, что  ты  дал  мне  услышать  папу...
Спасибо тебе! Спасибо!
 
Глава 2 
 
   Расставшись с Кледрой, граф вернулся в столовую и занял  свое  место.
Один из гостей заметил:
   - Должно быть, она хорошенькая, Пойнтон, раз так задержала тебя!
   Граф не ответил, но Эдди заметил, как сжались его губы.
   Пойнтон никогда сам не говорил о женщинах, с которыми  его  связывали
близкие отношения, и не позволял  никому  делать  это.  Это  правило  он
соблюдал неукоснительно.
   А  таких  женщ