рец в такие тяжелые времена.
   - И что же ответил вам князь?
   - Он ответил: "Вашему императорскому  величеству  не  придется  опасаться
вторжения французов, если вы будете полагаться на волю божью".
   Герцог удивленно поднял брови, но ничего не сказал, и царь продолжил:
   - Голицын подошел к книжной полке и взял огромную Библию.  Тяжелая  книга
выскользнула из его рук, упала на пол и открылась на странице, где находится
псалом сорок первый.
   Он замолчал. Герцог произнес:
   - Боюсь, сир, я не помню этот псалом.
   - "Господь твердыня моя и прибежище мое, избавитель мой, Бог мой, - скала
моя; на Него я уповаю" ,  -
процитировал Александр. Голос его  стал  глуше,  и  очень  убедительно  царь
добавил:
   - Голицын убедил меня в том,  что  Библия  открылась  на  этом  месте  не
случайно, что это было послание божие.
   - Надеюсь, князь прав, - сухо сказал герцог.
   - Я верю в это! - воскликнул царь. - Всю ночь я читал Библию  и  думал  о
боге и о нашем положении. Убежден, мы будем спасены.
   Герцог с трудом удержался от замечания, что русским  действительно  может
понадобиться помощь Всевышнего, потому  что  вряд  ли  они  могут  надеяться
только на свою армию.
   Перед отъездом из Англии герцог ознакомился  с  отчетом  доктора  Кларка,
англичанина, который два года  назад,  в  1810  году,  побывал  на  тульском
оружейном заводе и буквально пришел в ужас от увиденного.
   Кларк писал:

   "Оборудование устаревшее и в плохом состоянии.  Всюду  царит  беспорядок.
Рабочие с длинными бородами смотрят друг на друга и не знают, что  им  нужно
делать, а их начальники целый день пьяные или сонные. Несмотря на  все  это,
они собираются производить три тысячи мушкетов в неделю".

   - А сколько они производят на самом деле? - спросил тогда герцог.
   - Понятия не имею, - услышал он в ответ.  -  Но  мы  знаем,  что  русские
мушкеты, помимо того, что они ужасно тяжелые, дают осечку пять раз из десяти
и их может разорвать при выстреле.
   Герцог подумал, что французские шпионы наверняка  предоставили  Наполеону
Бонапарту те же сведения, что и в отчете Кларка.
   Без  сомнения.  Наполеон  ожидает,  что  его  хорошо   организованная   и
вооруженная по последнему слову техники армия не встретит в России  сильного
сопротивления.
   Однако герцог счел неуместным  поделиться  с  русским  царем  сведениями,
которые могли бы его огорчить, Он постарался перевести  разговор  на  другие
темы, понимая,  что  не  будет  никакой  пользы,  если  Александр  впадет  в
отчаяние.
   "Возможно, дела обернутся совсем по-другому и  победят  русские..."  -  с
оптимизмом подумал он.
   Однако, встречаясь в  Зимнем  дворце  с  членами  императорской  семьи  и
придворными, герцог видел, что они, так же как и он, полны опасений.

***

   Атмосфера во дворце казалась  такой  гнетущей,  что  он  решил  навестить
княгиню Всевольскую, с которой был знаком уже много лет.
   Придя в свои покои, он обнаружил письмо от нее, написанное в типичной для
княгини живой и яркой манере: в нем его просили при  первой  же  возможности
возобновить дружбу.
   Княгиня писала:

   "Мой бедный супруг находится сейчас  на  полях  сражений,  ноя  готова  с
распростертыми объятиями принять вас,  одного  из  моих  близких  и  дорогих
английских друзей. Я хотела бы, чтобы вы познакомились с моей Таней. Ей было
всего десять или одиннадцать лет, когда вы видели ее последний  раз.  Теперь
она стала красавицей и, когда эта ужасная война наконец закончится,  я  хочу
представить ее вашим друзьям в Лондоне и королеве в Букингемском дворце".

   Герцог прочитал письмо и нашел между  строк  много  интересной  для  него
информации.
   Ему было известно, что князь Всевольский - один из  самых  богатых  людей
России. Его семья, как и другие древние знатные фамилии, владела  не  только
огромными имениями, но и большим количеством крепостных.
   Князю Всевольскому принадлежали двадцать пять  тысяч  крестьян  в  разных
губерниях России.
   Крепостные работали не только ювелирами, ткачами и резчиками  по  дереву,
но и выступали в театральной и балетной труппах. У князя был  и  собственный
театр, где он устраивал представления для своих друзей.
   Князь был большим поклонником красоты и в жены взял признанную красавицу.
В ее жилах текла австрийская и английская кровь Она часто говорила  герцогу,
что мечтает, чтобы ее дети, когда вырастут, не связывали себя брачными узами
с русскими.
   Благодаря своей цепкой памяти герцог прекрасно понял, почему княгиня  так
расписывает ему красоту своей дочери Тани.
   Действительно, английский аристократ мог бы стать очень  хорошей  партией
для дочери одного из самых богатых и влиятельных аристократов России.
   Но про себя герцог знал, что ему придется разочаровать княгиню.  Ему  уже
исполнилось тридцать три года, и до сих пор он удачно избегал брачных уз.  И
хотя время  от  времени  герцог  попадал  в  ситуации,  когда  брак  казался
неизбежным, он в последний момент всегда находил способ избежать этого.
   В последние несколько лет, чтобы не рисковать своей свободой, он почти не
связывался с незамужними женщинами.
   Героинями его любовных похождений были замужние дамы или  вдовы,  которых
он к тому же с самого  начала  предупреждал,  что  предпочитает  холостяцкую
свободу.
   "Когда-нибудь вам  все-таки  придется  жениться,  чтобы  обеспечить  себя
наследником". Эти разговоры так надоели герцогу, что про себя он решил: будь
его  воля,  он  без  малейшего  сожаления  завещал  бы  герцогский  титул  и
герцогство своему младшему брату и его семье.
   Чем больше он узнавал женщин, превративших Лондон  при  принце  Уэльском,
который теперь стал принцем-регентом, в один из самых веселых и  распущенных
городов мира, тем больше утверждался во мнении, что  любовные  связи  -  это
одно дело, а женитьба - совсем другое.
   Герцог не  имел  ни  малейшего  желания  жениться  на  женщине,  которая,
возможно, будет ему изменять. Ему также была противна  мысль,  что  придется
обманывать жену, чтобы сохранить мир в семье. Он был слишком горд и  честен,
чтобы унижать себя ложью и обманом.
   - Я никогда не женюсь, - без конца повторял он.
   "Будь я женат, - подумал герцог, - связь с Екатериной заставила  бы  меня
терзаться угрызениями совести".
   Герцогу  доставляло  удовольствие  представлять  себе,   как   царь   или
кто-нибудь из министерства иностранных дел спрашивает Екатерину о  том,  что
она выведала у него прошлой ночью.
   И хотя герцог был уверен, что не выдал никаких секретов, он полагал,  что
изворотливый ум Екатерины подскажет ей выход из любого положения.
   Он видел княгиню сегодня издалека, за  обедом.  В  своем,  без  сомнения,
парижском туалете и необыкновенных драгоценностях, подаренных,  конечно,  не
ее престарелым и  к  тому  же  отсутствующим  мужем,  она  выглядела  просто
очаровательно.
   Когда  после  обеда  все  прошли  в  гостиную,  глаза  их  на   мгновение
встретились. Без слов она дала понять герцогу,  что  жаждет  встречи  и  ему
достаточно поманить ее пальцем.
   Но герцог  решил,  что  прежде  всего  он  должен  выполнить  данное  ему
поручение и узнать, о чем говорят за  стенами  Зимнего  дворца.  Поэтому  он
направился к выходу, спускаясь по великолепной мраморной лестнице с белыми и
золотыми колоннами.
   У входа во дворец стояли экипажи, которыми могли пользоваться гости царя.
Герцог сел в экипаж и велел отвезти его во дворец князя Всевольского.
   Для августа день был очень жаркий. С реки дул легкий бриз,  а  в  воздухе
ощущался привкус соли.
   Широкие улицы, проложенные  Петром  Великим,  были  совершенно  пустынны,
сейчас люди чаще предпочитали оставаться дома: слухи о приближении Наполеона
не располагали к развлечениям.
   По дороге герцог наслаждался видом великолепных дворцов и зданий, которые
своими яркими красками резко  отличались  от  серых  величественных  дворцов
Англии.
   Дворец Румянцева был окрашен в оранжевый, а здание министерства юстиции в
голубой цвет. Желтел огромный дворец, выстроенный для Павла I.
   Герцога очень заинтересовал Манеж. Портик этого  выкрашенного  в  зеленый
цвет здания украшали восемь гранитных дорических колонн.
   Будучи  знатоком  лошадей,  герцог  не  мог  сдержать  своего  восхищения
вороными драгунского полка, гнедыми уланского и серыми в яблоках  гатчинских
гусар.
   Экипаж, запряженный парой великолепных лошадей, за  пять  минут  доставил
герцога ко дворцу Всевольского.
   Герцог вошел в холл, который хотя и был менее великолепен, чем  в  Зимнем
дворце, все-таки превосходил все, что герцогу  доводилось  видеть  в  других
домах. Лакей повел его по мраморной лестнице, разделявшейся  на  два  крыла.
Перила лестницы украшали великолепные вазы китайского фарфора. Они  миновали
приемную, в которой без труда могли бы поместиться двести человек.
   Герцог  полагал,  что  его  попросят  подождать,  но  лакей  на   ломаном
французском объяснил:
   - Мадам княгиня в театре, месье.
   Герцог кивнул в знак того, что понял слова лакея, и они  продолжили  свой
путь через анфиладу великолепно украшенных комнат. В центре одной из  комнат
находилась лестница из драгоценного малахита, ведущая на верхний этаж.
   В Англии герцог слышал о  том,  что  частный  театр  князя  необыкновенно
красив,  но   зрелище,   представшее   его   взору,   когда   лакей   открыл
инкрустированную  золотом  дверь  и  ввел  его,   по   всей   видимости,   в
императорскую ложу, поразило его.
   Очень маленький, всего на сто человек, театр напоминал кукольный домик  в
королевском дворце,  но  обладал  всем  очарованием  и  красотой  настоящего
императорского театра.
   В партере стояли белые с золотом  кресла,  на  ярусах  -  мягкие  стулья,
обитые малиновым бархатом. Таким же бархатом была отделана и ложа, куда  его
ввел лакей.
   Лакей не сообщил о его приходе, и герцог остановился в  дверях.  Княгиня,
сидевшая в ложе, не слышала, как он вошел. Она внимательно следила  за  тем,
что происходило на сцене.
   На  сцене  под  музыку,  исполняемую  маленьким  оркестром,  сидевшим   в
оркестровой яме, танцевала девушка.
   Герцог едва взглянул на исполнительницу. Зная об увлечении князя театром,
он решил, что танцует кто-нибудь из собственной балетной  труппы  князя  или
членов его семьи.
   Он смутно помнил, что  кто-то  рассказывал  ему,  будто  князь  и  сам  с
удовольствием участвует в  спектаклях,  да  и  своих  домочадцев  заставляет
играть в театре. Герцог терпеть не  мог  любительского  исполнения,  поэтому
надеялся,  что  выступление  скоро  закончится  и  он  сможет  поговорить  с
княгиней.
   Девушка закончила свой танец и склонилась в низком поклоне.
   "Ну, слава богу", - подумал герцог.
   Только он решил подойти к княгине и представиться, как девушка  -  герцог
успел заметить, что она очень  хорошенькая,  -  убежала  со  сцены,  оркестр
заиграл другую мелодию, и на сцене появилась новая исполнительница.
   Она двигалась на пуантах и была одета  в  балетную  пачку,  какие  обычно
носили балерины, танцевавшие в балете "Сильфида". Пачка доходила  до  колен,
низко  вырезанный  корсаж  позволял  видеть  ее  длинную  лебединую  шею   и
обнаженные руки.
   Герцог с раздражением вспомнил, что музыка к новому  балету,  который  он
накануне видел в театре  Екатерины  Великой  в  Зимнем  дворце,  была  очень
скучной.
   Но эта музыка поразила его. Такой прекрасной мелодии он раньше не слышал.
Движения танцовщицы были очень грациозны. Несмотря на свое раздражение, он с
интересом наблюдал за танцем. У него было такое ощущение, что это не обычный
танец, во всяком случае, ничего похожего он никогда не видел.
   Герцог почувствовал, что незнакомая музыка очень мелодична, и красота  ее
захватила его. Герцог, как и принц-регент, очень любил музыку. Во всем,  что
ему нравилось, он разбирался очень хорошо. Он понимал, что слышит прекрасное
произведение, нисколько не похожее на русскую музыку.
   Наблюдая за девушкой на сцене, танцевавшей с  такой  непринужденностью  и
наслаждением, каких он никогда прежде не видел, герцог вдруг, безо всякой на
то  причины,  подумал,  что  это  необыкновенная  девушка.  Он  не  смог  бы
объяснить,  почему  она  привлекла  его  внимание.  Ее  грациозные  движения
поразили его.
   "Россия полна сюрпризов!" - подумал он. Музыка  балета  пробудила  в  нем
чувства, каких он давно не испытывал.
   В юности его глубоко трогала не только музыка, но и поэзия, но потом, как
и все остальное в его жизни, они стали слишком привычными. Он обнаружил, что
отдает дань изысканности этих вещей, но они уже не возбуждают его  так,  как
раньше.
   Сейчас же, что было странно и необъяснимо, он почувствовал, как его  душа
воспарила вместе с музыкой, словно обрела крылья, а глаза неотрывно  следили
за грациозными, исполненными радости жизни движениями балерины.
   Герцогу  показалось,  что  девушка  танцует   в   весеннем   саду   среди
распускающейся листвы.  Она  была  такой  юной  и  одухотворенной,  что  ему
виделись бабочки, порхающие вокруг нее, и птицы, парящие в небе.
   Когда представление подошло к концу, балерина сделала традиционный низкий
поклон. Музыка прекратилась, и он испытал чувство потери.
   Красный бархатный занавес опустился, затем снова поднялся, и обе девушки,
рука об руку, вышли на сцену.
   Княгиня была  единственным  зрителем,  но  она  восторженно  аплодировала
исполнительницам.
   - Прекрасно! - воскликнула она. - Вы  обе  танцевали  превосходно!  Идите
переоденьтесь и приходите в Белый салон.
   Девушки удалились со сцены, и тут княгиня заметила герцога. Она  радостно
вскрикнула и, встав с кресла, протянула герцогу руки.
   - Блейк! Вы приехали! Как я рада вас видеть!
   - Я тоже очень рад видеть  вас,  Софья!  -  ответил  герцог.  -  Кто  эти
очаровательные создания? Я просто лишился дара речи.
   - Первая - Таня,  моя  малышка  Таня.  Я  очень  хочу,  чтобы  вы  с  ней
познакомились. Уверена, вы убедитесь  сами,  что  все  мои  рассказы  о  ней
правда, и даже более того.
   Княгиня взяла герцога под руку и повела его к выходу из ложи.  Поднимаясь
вместе с княгиней по малахитовой лестнице, герцог спросил:
   - А кто была другая танцовщица? Последовала  довольно  длинная  пауза,  а
потом княгиня сказала:
   - А, это была Зоя!

Глава 2

   Герцог хотел расспросить княгиню о Зое, но та продолжала:
   - Вы, наверное, как и все мы, находите,  что  в  Санкт-Петербурге  сейчас
ужасно жарко. Обычно в это время года мы уезжаем из города, но  сейчас  царь
живет в Зимнем дворце, и мы не можем уехать  в  деревню  и  оставить  его  в
одиночестве.
   Они прошли через прекрасные апартаменты,  которые  герцог  уже  видел  по
дороге  в  театр.  Когда  лакеи  открыли  двухстворчатую  дверь  в  огромную
приемную, герцог понял, что эту  комнату  не  зря  называют  Белым  салоном,
потому что все в ней было белого цвета.
   Резная каминная полка являлась настоящим произведением искусства,  из-под
великолепного  золотого   ламбрекена   спускались   занавеси   из   тяжелого
белоснежного китайского шелка.
   Возле софы на низком столике герцог, к своему удивлению, увидел блестящий
серебряный чайник на серебряном подносе. Заметив выражение его лица, княгиня
засмеялась.
   - Английский чай подают в пять часов, - сказала она. - Я привыкла к этому
в Англии. Теперь многие в Санкт-Петербурге следуют моему  примеру.  Не  могу
предложить вам традиционные английские пышки,  но  думаю,  русские  блинчики
придутся вам по вкусу.
   Герцог уже знал, что блинчики - это маленькие блины с икрой или сметаной,
поэтому совершенно искренне ответил, что они, разумеется,  придутся  ему  по
вкусу.
   Он сел в удобное  кресло,  ожидая,  пока  княгиня  нальет  ему  чай.  Она
разливала чай точно так же, как делала это в Англии его мать.
   - Как долго вы пробудете в Санкт-Петербурге? - спросила княгиня. - Или вы
еще не решили?
   - Думаю, все будет зависеть от вестей с фронта, - ответил герцог.
   Княгиня пожала плечами.
   - Теперь, когда у нас есть Кутузов, все будет  в  порядке  и  наша  армия
победит.
   Герцог подумал про себя, что княгиня слишком оптимистична, но,  поскольку
ее настроение отличалось от того уныния, которое царило в Зимнем дворце,  он
сказал:
   - Надеюсь, вы окажетесь правы. Вам бы надо поговорить с царем.
   - Это не поможет, - возразила княгиня. - Вы, Блейк, как и я, знаете,  что
русские в периоды кризиса испытывают удовольствие от собственных  страданий.
В этом смысле мой муж типичный русский, но, надеюсь,  его  настроение  скоро
изменится, и жду, когда снова засияет солнце.
   Герцог засмеялся.
   - Милая философия, - заметил он, - и очень милый философ.
   Делая комплимент княгине, герцог был совершенно искренен.
   Когда князь женился на ней, она была первой  красавицей  венского  двора.
Время не только не разрушило ее красоту, но  даже  придало  ей  еще  большее
очарование.
   В  ней  чувствовалась  какая-то  сила.  Герцог  подозревал,  что  княгиня
руководит своим мужем и управляет домом в совершенно нетипичной для  русских
манере.
   Большинство  русских  предпочитают,  чтобы  их  женщины   были   мягкими,
женственными, незаметными. Однако императрицы Елизавета  и  Екатерина  ввели
новые правила, которым последовали многие русские женщины,  превратившись  в
диктаторов.
   Княгиня Всевольская не была русской, и герцог  знал,  что  ей  доставляет
удовольствие критиковать нацию, к которой принадлежит  ее  муж,  приуменьшая
тем самым его значимость в доме.
   Князь был добродушным простым человеком. Он хотел, чтобы и в его доме,  и
в стране царил мир. То, что он сейчас уехал на  войну,  по  мнению  герцога,
было вызвано исключительно его патриотизмом.
   Княгиня говорила о Лондоне, задавала вопросы об их общих знакомых.  Вдруг
дверь салона открылась и появились девушки, которых герцог видел на сцене.
   Таня вошла в комнату первой. Она действительно была  так  хороша,  как  и
описывала ее мать: темноволосая, белокожая, с большими широко расставленными
глазами и полным улыбающимся ртом.
   Девушка сделала реверанс. Герцог подумал, что в светском обществе Лондона
она, несомненно, имела бы большой успех.
   Затем он услышал, как княгиня сказала:
   - А это - Зоя. Она приехала с нами из Москвы.  Французский  -  ее  родной
язык, и я надеюсь, что Таня будет говорить с ней по-французски.
   Герцог  внимательно  посмотрел  на  девушку,  чье  выступление  на  сцене
произвело на него сильное впечатление и напомнило ему то, что  он  хотел  бы
забыть Он был уверен, что это всего лишь иллюзия, вызванная жарой или вином,
которое он пил за завтраком.
   Каковы бы ни  были  причины,  он  не  хотел  пробуждать  прошлое.  Герцог
надеялся, что, встретившись с Зоей лицом к лицу, он  поймет,  что  это  были
всего лишь фантазии, не имеющие ничего общего с его прошлым.
   Девушка грациозно склонилась в реверансе. Затем она выпрямилась и подняла
лицо. Герцог посмотрел в глубину ее фиолетовых глаз и подумал,  что  она  не
похожа ни на одну из женщин, которых он видел в своей жизни. Не потому,  что
она была красива - многие женщины красивы. Ее красота не бросалась в  глаза.
Действительно, ее очарование было не так очевидно, как очарование Тани.
   Но было что-то необыкновенное в  ее  почти  классических  чертах  лица  -
прямом носике, прекрасно очерченных губах, изящном овале лица, - напомнившее
герцогу великолепные статуи, которыми он восхищался в Греции.
   Глядя на нее, он также подумал, что хоть она и создана из плоти и  крови,
но обладает чистотой и божественной красотой, словно святая дева.
   "Вот, - с изумлением сказал он себе, - подходящие  слова,  чтобы  описать
Зою".
   В ней было что-то святое, на какое-то мгновение, когда она стояла лицом к
герцогу, ему показалось, что от нее исходит сияние.
   Вдруг он понял, что они смотрят друг на друга, глаза Зои погружены в  его
глаза и они оба молчат.
   Откуда-то издале