екрывая аплодисменты своим басом, -
я попрошу профессора и его коллег сыграть нам.
   Профессор первым вышел из беседки. Тора последовала за ним.  За  ней  шли
Климент и Андреа. На Торе был все тот же народный костюм. Она сменила только
блузку, на ту, что извлекла из сундука,  украшенную  гораздо  более  богатой
вышивкой, В свое время фрейлина не могла  решить,  какая  из  блузок  больше
понравится княжне, и на всякий случай купила обе. На голове  у  девушки  был
убор с цветами и лентами, а  ее  золотисто-рыжие  волосы  были  распущены  и
плавными волнами падали на спину, как было принято по праздникам  у  молодых
девушек Радослава.
   Чтобы отвлечь от Торы  внимание  слушателей,  профессор  приказал  слугам
развернуть инструмент так, что большинству присутствующих был  виден  только
профиль пианистки. Сам он, прижав скрипку  к  плечу,  встал  так,  чтобы  по
возможности заслонить собой Тору.
   Климент и Андреа заняли места по обе стороны от рояля, и профессор  начал
выступление с сюиты на темы народных мелодий, которые  были  хорошо  знакомы
большинству слушателей. Для многих звуки  этих  песен  были  гораздо  роднее
государственного гимна.
   По окончании номера все захлопали, а потом профессор  заиграл  популярный
вальс Штрауса. Звуки вальса манили девушку потанцевать, но партия фортепиано
была так сложна, что она постаралась не отвлекаться.
   Когда вальс  подошел  к  концу  и  волна  аплодисментов  прокатилась  под
вечерним небом, Тора  почувствовала,  что  ее  как  магнитом  притягивает  к
дальней беседке. Еще не успев взглянуть в ту сторону, она знала, что  увидит
Миклоша, и сердце ее радостно затрепетало.
   Он сидел один за столиком и смотрел прямо на нее.  Ей  вдруг  показалось,
что он совсем рядом, как тогда, в лесу. Она едва слышала голос профессора:
   - Спасибо вам, друзья мои. А теперь, напоследок, я  хотел  бы  предложить
вашему вниманию мое собственное сочинение.  Я  посвятил  его  своей  стране,
которую Так люблю, и прекрасным женщинам, которых люблю не меньше!
   Все засмеялись.
   Профессор заиграй пьесу, которую она  считала  лучшей  в  мире  песней  о
любви. Ей казалось, что в этой мелодии воплощено все,  что  писали  о  любви
поэты, что именно эта музыка всегда пела,  в  ее  душе,  была  символом  той
любви, о которой она постоянно грезила.
   Тора так часто играла ее во время уроков, что сейчас ее  пальцы  легко  и
уверенно касались клавиш, и она сознавала, что играет хорошо, как никогда.
   Она не смела спрашивать себя, почему это  так,  только  необычайно  остро
ощущала присутствие Миклоша.
   Но только когда музыка смолкла и наступила  та  тишина,  которая  и  есть
лучшая награда исполнителям. Тора глянула в его  сторону,  пытаясь  угадать,
понял ли он то, что говорила музыка;
   Слушатели  бурно  зааплодировали,  профессор  широким  жестом  указал  на
участников квартета. Климент и Андреа поклонились.  Тора  сделала  реверанс.
Профессор хотел уйти в беседку, но многие посетители стали настаивать, чтобы
он выпил с ними. Все спешили засвидетельствовать ему свое почтение, сказать,
какая для них честь познакомиться с ним.
   Профессору Серджовичу пришлось принять их приглашение, и он сел  за  один
из  больших  столов  под  деревьями.  Тора  с  радостью  слушала,  как   все
превозносят талант профессора, снова и снова провозглашая тосты в его честь.
   Небольшой оркестр вернулся на свое место, но никто  не  решался  нарушить
очарование момента и перейти к танцам. Музыканты  тихо,  ненавязчиво  начали
мелодию вальса, и Тора в беседке с удовольствием прислушивалась к  их  игре.
Она даже не слишком удивилась, увидев рядом с собой Миклоша.
   - Не окажете ли вы мне честь подарить этот танец, барышня?
   От неожиданности Тора  секунду  только  молча  смотрела  на  него  широко
распахнутыми глазами. Потом оглянулась  в  сторону  профессора,  словно  ища
поддержки, но тот, окруженный почитателями своего таланта, казалось, забыл о
ее существовании. Климент и Андреа тоже были заняты разговором с  любителями
музыки.
   И княжна  колебалась,  мысленно  спрашивая  себя,  почему  она  не  может
поступить так, как поступила бы любая женщина на ее месте. Ведь в этот вечер
она была  обычной  девушкой,  которой  просто  посчастливилось  выступать  в
составе знаменитого квартета.  Но  в  глубине  души  она  понимала,  что  ее
родители пришли бы в ужас, ответь она незнакомцу согласием.
   Казалось, Миклош понимал, какая борьба происходит в ее душе. Он  негромко
сказал:
   - Пожалуйста! Мне так хочется танцевать с вами! Мне еще никогда  в  жизни
ничего так не хотелось.
   Медленно, словно во сне. Тора встала из-за стола.
   - Надеюсь, вы не будете разочарованы, - услышала она свой голос,  который
донесся до нее словно со стороны.
   - Не сомневаюсь! - заверил Миклош.
   Он вывел девушку на настил для танцев и положил руку ей  на  талию.  Тора
заметила, что он переоделся. На нем были узкие  черные  брюки  и  китель.  В
представлении Торы, так и должен был одеваться армейский офицер.
   Этот костюм очень шел Миклошу. Торе почему-то показалось, что  его  грудь
должны бы украшать ордена и медали, хотя на самом деле на его кителе не было
никаких наград.
   Миклош привлек девушку к себе и взял ее руку в свою..
   Тора мгновенно ощутила, как все ее существо пронизал тот же странный ток,
какой она почувствовала, когда их руки соприкоснулись в  лесу.  Она  подняла
голову, посмотрела Миклошу в глаза и поняла, что он испытывает  то  же,  что
она.
   В его серых глазах появилось такое выражение, что Тора смутилась. И когда
они медленно и ритмично закружились в танце, Миклош очень тихо сказал:
   - Разве можно не поверить в то, что это было предопределено еще в  начале
времен?

Глава 4

   Они протанцевали вместе еще два танца. А потом танцующих пар стало  очень
много, и Миклош тихо сказал:
   - Наверное, вам пора идти спать. Ведь у вас завтра вечером  такое  важное
выступление!
   Тора чувствовала себя такой счастливой,  какой  не  была  еще  никогда  в
жизни, и порывисто воскликнула:
   - Нет! Нет! Пожалуйста, я хочу потанцевать еще! При этом она думала,  что
больше никогда не сможет танцевать как простая девушка,  а  не  как  великая
княжна.
   Она просительно заглянула Миклошу  в  глаза,  и  ей  показалось,  что  он
понимает ее чувства. Но, когда он заговорил, его слова звучали  так,  словно
он не слышал ее мольбы:
   - Попрощайтесь с профессором и идите на постоялый двор. А  там  подождите
меня: мне надо сказать вам кое-что, прежде чем вы подниметесь к себе.
   Он говорил очень тихо, но с той же властностью, которой  невозможно  было
противостоять.
   Миклош подвел ее  к  краю  площадки  для  танцев.  Тора  сошла  с  нее  и
направилась к профессору. Тот слегка покраснел от возбуждения  и  откровенно
наслаждался восхищением своих поклонников. Его окружала  целая  толпа.  Люди
подходили со всех сторон. У некоторых в руках были листки бумаги: они хотели
попросить автограф у знаменитого профессора Серджовича.
   Тора чувствовала, как не хватало музыканту  долгие  годы  этих  восторгов
публики. Она была счастлива за него и подумала, что ничто,  даже  революция,
не должно помешать его завтрашнему концерту.
   Без труда пробравшись  к  профессору  сквозь  толпу  поклонников,  княжна
наклонилась к самому его уху и прошептала:
   - Не вставайте, профессор. Я просто пришла сказать, что иду спать.
   Он кивнул, взял ее руку и поцеловал.
   Такой жест мог позволить себе любой мужчина, тем более - артист, но  Тора
на  мгновение  испугалась,  что  кто-нибудь   неверно   истолкует   подобное
поведение. Быстро повернувшись, она направилась к дверям постоялого двора.
   Миклош куда-то исчез. Однако, как только  Тора  вошла  в  вестибюль,  где
стояла конторка хозяина "Трех колоколов", позади  которой  на  доске  висели
ключи от комнат, она заметила своего таинственного незнакомца в дальнем углу
просторного помещения.
   Ее сердце невольно затрепетало от радости. Тора подбежала к нему, и глаза
ее радостно сияли, а длинные локоны разметались по плечам.
   Миклош молча  взял  ее  за  руку  и  провел  по  коридору,  который,  как
оказалось, вел к задней двери постоялого двора. Эта дверь выходила в  садик,
где Тора была днем.
   С этой стороны здания почти все окна  были  темными,  но  на  небе  сияли
звезды, светила луна, и Тора с Миклошем хорошо видели друг друга.
   Не отпуская руку Торы. Миклош повел девушку к калитке, от  которой  тропа
уходила в лес. Там он остановился.
   Их взгляды встретились, и Торе показалось,  что  они  вдвоем  в  каком-то
заколдованном мире, где нет никого, кроме них. Издали доносились тихие звуки
оркестра, но в сердце девушки все звучала песня о любви, которую они  играли
с профессором, ей казалось, что и Миклош слышит эту мелодию.
   - Вы необыкновенно красивы! - проговорил он своим звучным голосом. -  Так
красивы, что мне страшно отпускать вас завтра в Маглич.
   - Мне.., ничего не грозит, - ответила Тора, хотя в душе была  в  этом  не
так уж уверена, Наступило молчание. Миклош  все  смотрел  на  нее.  Свет  из
немногих освещенных окон падал на волосы княжны, и  в  них  словно  метались
крошечные язычки пламени. Лунное сияние окутало ее, а  в  глазах  отражались
звезды.
   - Вам надо быть очень осторожной, - тихо сказал он. А  потом  неожиданно,
почти резко потребовал:
   - А теперь расскажите, что в разговоре князя Бориса с  его  друзьями  так
вас напугало!
   Тора на  время  совсем  забыв  о  своем  дневном  приключении,  изумленно
посмотрела на него.
   - Скажите мне, о чем они говорили! - настаивал Миклош.
   Тора беспомощно пролепетала:
   - Как.., как вы узнали.., что меня испугал.., их разговор?
   По его губам скользнула легкая улыбка.
   - Вы оставили свою шаль на скамье под окном той комнаты, где проходила их
встреча.
   - Откуда.., откуда вы это знаете?
   - Когда вы убежали от меня, я последовал за вами, хотел убедиться, что вы
в безопасности. Я видел, как вы здоровались с профессором. А еще  я  увидел,
где вы были до того, как скрылись в лесу.
   Тора поразилась, как точно он восстановил события  по  такой  мелочи,  но
рассказать Миклошу правду ей было страшно.
   Все ее прежние страхи перед разоблачением и слишком пытливыми расспросами
вернулись с прежней силой. У нее снова  отчаянно  билось  сердце  и  дрожали
руки. Она отшатнулась от Миклоша, словно собираясь убежать.
   Он стремительно протянул руку и схватил ее за запястье. Торе  показалось,
что его сильные  пальцы  обхватили  ее  руку,  словно  кандалы.  Она  начала
вырываться, но Миклош настойчиво утверждал:
   - Доверьтесь мне! Милая моя, доверьтесь мне! Вы же знаете:  я  готов  вам
помочь. Одной вам не справиться с таким человеком, как князь Борис!
   - А.., почему вы решили.., что мне нужно.., с чем-то справляться?  -  еле
слышно выговорила Тора. Он привлек ее к себе.
   - Я же видел сегодня в лесу, как сильно вы напуганы. Вы бросились бежать,
едва услышав, что он приближается. Я чувствовал, как вы  дрожали,  когда  он
ехал мимо нас. В ваших глазах был такой ужас, какого еще никогда не видел.
   Тора   судорожно   вздохнула   и,    словно    признавая    невозможность
сопротивляться, положила голову Миклошу на плечо, пряча от него лицо.
   Его руки мягко обняли плечи девушки.
   - Скажите же мне, в чем дело!
   - Вы.., мне не поверите!
   - Я поверю всему, что бы вы ни рассказали.
   - Это.., может оказаться опасным!
   - Я не боюсь. Я не могу допустить, чтобы вы продолжали жить в страхе.
   Наступило молчание, а потом Тора сказала:
   - Я боюсь.., не только того.., что слышала. Мне.., страшно..,  ошибиться.
Я не знаю, как должна поступить.
   - Предоставьте это мне, - заявил Миклош. - Ведь дело явно  касается  моей
страны, значит, я и должен решать.
   Эти слова звучали достаточно логично, но напугали Тору еще  больше.  Если
это так близко касается Миклоша, значит, и он принадлежит к числу тех людей,
которых князь Борис и его  сообщники  грозились  расстреливать  при  попытке
сопротивления! У него тоже не будет возможности скрыться.
   Но девушка и помыслить не могла о  том,  что  Миклоша  могут  ранить  или
убить, и она сделала последнюю попытку  скрыть  от  него  то,  что  знала  о
заговоре.
   -  Пожалуйста,  -  умоляюще  проговорила   она,   -   не   надо   меня..,
расспрашивать. Лучше вам.., ничего не знать... Все это.., слишком  опасно...
Эта опасность будет угрожать и вам, а  мне..,  невыносимо  думать..,  что  я
окажусь тому виной! Наклонившись к ней совсем близко; он спросил:
   - Какое это имеет значение для вас? Ведь мы случайно встретились  в  лесу
всего несколько часов назад!
   - Да, да, - прошептала Тора. - Но.., вы так не похожи на тех.., с  кем  я
встречалась прежде... И вы были так.., добры ко  мне!  Лучше..,  вам  уехать
и.., забыть обо мне.
   Говоря это, она понимала, что ей будет очень больно потерять Миклоша,  но
ей все равно предстояло потерять его, а думать, что  она  отправила  его  на
смерть, было бы мучительно.
   - Вы должны признать, что наша встреча  предопределена  судьбой,  -  тихо
сказал Миклош. - И мы действительно не похожи на других - мы оба.
   Он говорил, а княжне казалось, что  вновь  зазвучала  музыка  любви.  Она
смотрела ему в лицо, остро ощущая его близость, чувствуя его сильные руки на
своих плечах. Его губы оказались около самого ее лица.
   Долго-долго они молча смотрели друг на друга, а  потом  медленно,  словно
все это было частью песни о любви, волшебства этой  ночи,  словно  так  было
предначертано судьбой с начала времен, их губы соприкоснулись. И этот нежный
благоговейный поцелуй был как лунный свет, лившийся на них с небес.
   Но скоро губы Миклоша стали более настойчивыми и властными,  а  его  руки
привлекли девушку еще ближе к нему.
   Для Торы этот поцелуй стал воплощением всего,  о  чем  она  грезила,  что
слышала в музыке, которая рождалась  в  ее  душе,  всего,  что  она  уже  не
надеялась узнать.
   Девушка унеслась в освещенный звездами мир, где не  существовало  ничего,
кроме красоты, которая сама была созданием Творца. А Миклош все целовал  ее,
и ей показалось, что ее сердце больше не принадлежит ей. Вся  она  трепетала
от чувств, которые до этой минуты были ей  неведомы.  Ей  казалось,  что  от
прикосновения его рук лучи нездешнего света пронизывают все ее тело.
   Эти ощущения становились все глубже, все  сильнее,  и,  когда  блаженство
стало невыносимым до боли и в то же время невыразимо  сладким  и  радостным,
Тора поняла, что это и есть любовь.
   Любовь... Так вот каким было то чувство, о котором она  столько  мечтала.
Оно вдруг завладело ею, преобразило ее, и заполнило собой весь мир.
   Миклош оторвался от ее губ. Тора ошеломленно смотрела на него,  еще  всем
телом трепеща от восторга, который он подарил ей. Ей было трудно дышать, так
остро оказалось это внезапно нахлынувшее на нее чувство.
   Их окружала музыка, которую рождали деревья,  звезды,  цветы,  биение  их
сердец.
   - Я.., вас люблю!
   Тора сама не заметила, как эти слова сорвались с ее губ.
   Миклош судорожно вздохнул и снова приник к ее  губам.  Это  были  долгие,
медленные, страстные поцелуи, от которых она замирала в его объятиях. Ничего
прекраснее Тора никогда в жизни не испытывала. Девушке казалось, что  они  с
Миклошем вознеслись в небесные сферы, где звучит неземная музыка и льют свой
аромат неземные цветы. Нежно и взволнованно Миклош проговорил:
   - Как ты обрела надо мной такую власть? С первого мгновения я понял,  что
ты воплощение всего, что я искал всю жизнь!
   - Это.., правда?
   - Когда я увидел тебя в лесу, и солнечный свет играл в твоих  локонах,  я
подумал, что никогда еще не видел такой красоты. Я решил, что грежу! А потом
я понял, что моя греза воплотилась в жизнь.
   - И я.., чувствую то  же...  Я  боялась..,  что  отведу  взгляд...  и  ты
исчезнешь!
   Ей показалось, что в  его  глазах  промелькнула  боль,  и  она  порывисто
воскликнула:
   - Я не могу тебя потерять! Как я могу проститься с  тобой  и  знать,  что
больше никогда тебя не увижу?
   - Это невозможно! - с  отчаянием  воскликнул  Миклош,  и  Торе  почему-то
показалось, что он не меньше ее боится,  что  им  придется  расстаться.  Она
умоляюще прошептала:
   - Поцелуй меня! Пожалуйста.., поцелуй меня еще раз, чтобы мне.., было что
вспоминать!
   Он почти яростно впился  в  ее  губы.  И  только  Когда  они  оба  начали
задыхаться от переполнявших их чувств, он дрожащим голосом произнес:
   - Я должен отпустить тебя! Но сначала скажи мне то, что я должен узнать.
   Тора была так ошеломлена его поцелуями, что не могла не только возражать,
но даже помыслить о том, чтобы отказаться отвечать ему.
   - Я.., не собиралась подслушивать. Я.., я просто ждала профессора... Я  и
не думала, что на постоялом дворе кто-то есть.
   - Но если ты никого не видела, как ты узнала, что в той комнате находится
князь Борис?
   - Когда они обсуждали свои.., планы переворота, его друзья.., подняли  за
него тост.., и назвали "царем Борисом"!
   Она произнесла эти слова чуть слышным шепотом, словно опасалась,  что  их
услышат деревья и цветы. Даже эти немые свидетели представлялись ей опасными
для них обоих.
   - Так я и подумал, - проговорил Миклош. - А теперь, дорогая, расскажи мне
все, о чем они говорили. И постарайся сделать это как  можно  точнее  -  это
очень важно!
   Тора говорила медленно и сбивчиво; близость Миклоша мешала  ей  думать  о
чем-нибудь, кроме него и их любви. Она сказала,  что  некто  по  имени  Лука
будет заниматься армией, Франц - полицией, Живко -  уличной  толпой.  А  еще
упоминался человек по имени Тит, который на встречу не пришел, Миклош слушал
очень внимательно. Решив, что нет смысла утаивать хоть что-нибудь. Тора тихо
проговорила:
   - Мне.., мне показалось, что.., князь намерен.., убить короля сам!
   - Он так и сказал? - резко переспросил Миклош.
   - Он.., он сказал.., что "сам им займется". А потом.., все стали пить  за
здоровье.., короля Бориса!
   - И когда все это должно произойти?
   - Князь сказал "как можно скорее". Но потом он говорил, что встретится  с
Титом сегодня днем или завтра. Встреча должна произойти у старого монастыря.
Вот почему я решила, что все должно случиться уже после нашего  выступления,
когда мы вернемся домой.
   Миклош кивнул, словно соглашаясь с ней.
   - Спасибо, что ты  рассказала  мне  все  это,  сокровище  мое.  Теперь  я
понимаю,  почему  ты  так  испугалась.  Но  князь  не  подозревал  о   твоем
присутствии, и ты можешь забыть обо всем.
   - А.., что будешь делать ты?
   - Я постараюсь помешать этому человеку,  который  не  способен  управлять
даже крысами на помойке, растерзать мою страну.
   Миклош сказал это спокойно, но Тора уловила в его голосе гневные нотки  и
очень испугалась.
   - Ты не должен пытаться справиться с ним в одиночку! Он убьет тебя...  Он
приказал своим сторонникам стрелять при первой же попытке сопротивления!
   - Со мной ничего не случится, не тревожься, - пообещал Миклош.
   - Но.., как я могу не тревожиться! Ведь.., мне придется уехать домой.., я
даже не узнаю, если.., с тобой что-то случится!
   Тихо рыдая, она добавила:
   - Вдруг тебя ранят, а я не смогу.., быть рядом с тобой! А что, если.., ты
погибнешь? Я.., даже не буду этого знать!
   - Положись на меня и не теряй веры. Крепче сжав Тору в  объятиях,  Миклош
сказал:
   - Я не верю, что мне суждено погибнуть от руки такой  жалкой  твари,  как
князь Борис!
   - Н-но... У него так много сообщников! - отчаянно вскрикнула Тора. - И  я
забыла сказать тебе: Лука говорил, что.., он знает по  крайней  мере  дюжину
офицеров, которые готовы.., встать на их сторону!
   - Не тревожься, - снова повторил Миклош. - Иди спать,  дорогая.  Помолись
на ночь, я уверен, ты всегда это делаешь перед сном. Обещаю тебе: когда  все
будет позади, мы обязательно снова найдем друг друга.
   - А если.., это окаж