- Да, несомненно, - кивнул Рорк. - Скорее всего он окончит свои дни в специальном дурдоме для психов-преступников.
     - И поверь мне, это далеко не санаторий! Так или иначе, нам предстоит еще многих допросить, а также отыскать и конфисковать уйму различных фирм и прочей собственности, принадлежащей Рикеру. В основном эта работа ляжет на плечи Мартинес, но и мне еще придется повозиться. Если бы ты сумел немного отложить свою поездку в Олимпус, я бы смогла поехать с тобой...
     Рорк подъехал к автостоянке и припарковал машину в длинном ряду других. Затем он выключил мотор и с удивлением посмотрел на жену.
     - Я не ослышался? Ты готова по собственной воле взять несколько отгулов и съездить со мной на курорт? И мне не придется предварительно накачать тебя снотворным или оглушить?
     - Я же сказала, что хочу поехать с тобой. Но если это создаст для тебя какие-то проблемы, мы...
     - Цыц! Ни слова больше! - Он притянул ее к себе и поцеловал в губы. - Я буду ждать тебя столько, сколько нужно, чтобы только мы могли поехать вдвоем.
     - Хорошо. Спасибо. - Ева вылезла из машины и потянулась. - Ой, смотри, эти распустились... как их там?
     - Нарциссы, Ева, - напомнил Рорк и взял жену за руку. - Нарциссы. Ведь весна на дворе.
     - Наконец-то и я это почувствовала!
     Все так же держась за руки, они прошли по больничному коридору и оказались в палате Вебстера. Его лицо уже было не таким серым, как в последний раз, когда его видела Ева, но и здоровым румянцем Вебстер также не мог похвастать. Он лежал молча и неподвижно, и под сердцем у Евы снова зашевелился червячок страха, а хорошее настроение стало улетучиваться.
     - Врачи вроде сказали, что он в сознании, - неуверенно прошептала она, и в тот же момент веки Вебстера дрогнули и приподнялись. Несколько мгновений его взгляд оставался невидящим, но затем, когда он сумел сфокусировать его на пришедших, в глазах Вебстера вдруг вспыхнула веселая искорка.
     - Привет, - сказал он, и Еве пришлось сделать шаг к постели, поскольку голос раненого был едва слышен. - Ты могла не приводить сюда своего сторожевого пса. Сегодня я слишком слаб, чтобы приставать к тебе.
     - В этом отношении ты никогда не представлял для меня опасности, Вебстер.
     - Увы, я это знаю. Спасибо, что заехала.
     - Не стоит благодарности, я просто проезжала мимо.
     Вебстер рассмеялся, но тут же стал задыхаться и секунд десять лежал молча, пытаясь восстановить дыхание.
     - Глупый ублюдок! - проговорила Ева с такой страстью в голосе, что на лице Вебстера появилось озадаченное выражение.
     - Чего? - просипел он.
     - Ты что же, думал, я сама о себе позаботиться не могу? Думал, я нуждаюсь в том, чтобы какой-нибудь кретин из отдела внутренних расследований сбил меня с ног и подставил грудь под нож, который предназначался мне?
     - Нет, конечно - Глаза Вебстера снова лукаво заблестели. - Сам не знаю, что на меня нашло.
     - Если бы ты не шастал по улицам, а спокойно сидел и жирел за своим письменным столом, то не загремел бы на эту койку. И только попробуй еще соваться в мои дела - я быстренько отправлю тебя обратно в больницу!
     - Это будет забавно. По крайней мере, теперь у меня есть мечта, ради которой стоит жить... Вы взяли его? Расскажи, а то эти чертовы врачи мне ничего не хотят говорить.
     - Нет... Нет, я его не взяла.
     - Черт! - Вебстер снова закрыл глаза. - Это все из-за меня!
     - Ах, да заткнись ты!
     Ева подошла к маленькому окошку и, сунув руки в карманы, встала там, пытаясь успокоиться. Ее место возле постели занял Рорк.
     - Спасибо, - тихо сказал он.
     - Не за что.
     Больше им не нужно было говорить ничего.
     - Зато мы взяли Рикера, - подала Ева голос от окна, справившись наконец с охватившим ее гневом. - Арестовали его прошлой ночью.
     - Что?! Как? - От волнения Вебстер забыл о своей ране и захотел сесть, но не смог даже оторвать головы от подушки и слабо выругался.
     - Это долгая история. Расскажу тебе как-нибудь в другой раз. Но мы взяли его, крепко, за жабры. А помимо самого Рикера, поджарили задницы его адвокату и еще дюжине его людей. - Ева отвернулась от окна и снова подошла к постели. - Пока что он будет считаться задержанным, а мы тем временем начнем кирпичик за кирпичиком разбирать созданную им преступную пирамиду.
     - Я могу помочь! - взмолился Вебстер. - Я могу анализировать информацию, работать на компьютере... Позвольте мне принять участие в этой работе! Иначе я здесь сойду с ума от безделья!
     - О, не говори так, ты разбиваешь мне сердце! - фыркнула Ева, но затем пожала плечами:
     - Ладно, я подумаю, чем можно тебя нагрузить.
     - Не упрямься, Даллас, я же знаю, что ты обязательно что-нибудь придумаешь. - На лице Вебстера появилась слабая улыбка. - И вот что я вам еще скажу, ребята. Вы мне очень нравитесь - оба. И я думаю, что вы - идеальная пара.
     - Вот спасибо, Вебстер! Теперь мы можем спать спокойно!
     - И я тоже. Правда, для того чтобы со мной случилось это озарение, меня нужно было порезать на кусочки. Должен вам сказать, что нет ничего лучше, чем хорошая кома, чтобы привести свои мысли в порядок. - Глаза Вебстера почти совсем закрылись, но он сделал над собой усилие и снова открыл их:
     - Господи, эти докторишки совсем доконают меня своим снотворным!
     - Так поспи. Говорят, когда ты выйдешь из больницы, у тебя будет очень много работы, так что собирайся пока с силами.
     - Ладно. Постойте! - окликнул он Еву и Рорка, увидев, что они направляются к двери. - Еще один вопрос, Даллас. Скажи, ты уже приходила сюда перед...
     - Перед чем?
     - Перед тем, как прийти сегодня. Ты уже была здесь, говорила со мной?
     - Ну, может, и заглянула разок, чтобы хоть одним глазком посмотреть, как выглядят идиоты. А что?
     - Просто мне приснился сон. А может, это был и не сон... В общем, ты стояла здесь, склонившись надо мной, и поливала меня на чем свет стоит. Тебе никто не говорил, какая ты сексуальная, когда ругаешься?
     - Господи Иисусе!
     - Извини, это оста... остаточная похоть. Ты и впрямь сказала, что плюнешь на мою могилу?
     - Плюну, если ты и дальше будешь подставляться под чужие ножи.
     Вебстер тихонько хмыкнул:
     - Могила... Это нынче не в моде. В крематорий, а потом - в стену, и все дела. Чтобы получить персональную могилу, сегодня нужно быть либо очень богатым, либо очень набожным, а я - ни то, ни другое. И все равно, мне было приятно слышать твой голос. - Он закрыл глаза. - Ну ладно, идите. Я устал.
     - Давай спи.
     Вебстер и так почти уже спал. Когда они вышли в коридор, Рорк похлопал Еву по руке и сказал:
     - Он поправится.
     - Да, - откликнулась Ева, - поправится. А знаешь, по-моему, он был рад, что ты тоже приехал его проведать. - Она провела ладонью по волосам. - В крематорий, а потом в стену... Что за дурак! Но в принципе он прав: традиционные могилы нынче не в моде. Если только... О нет! - Она резко обернулась к Рорку. - Какая же я дура! Он сказал: "Богатым или набожным". Теперь я знаю, куда отправился Клуни, знаю, где закончится эта история. Поехали скорее!
     Ева бросилась бежать по коридору.
     - Могила его сына? - спросил Рорк, озабоченно топоча рядом.
     - Да, да... - Ева хлопала по карманам в поисках сотового телефона. - Где же эта чертова штука? Люди, которые держат у себя в гостиных религиозные статуи, наверняка хоронят своих родственников в могилах и ставят на них кресты.
     Они вошли в кабину лифта, и Рорк протянул жене свой мобильный телефон.
     - На, возьми мой, - сказал он, - и вызови подмогу.
     - Нет, подкрепление вызывать рано. Сначала я должна его найти, убедиться в том, что права. Его сына звали Тад. Тадеуш Клуни.
     - Да, я помню. Кладбище "Санлайт Мемориал" в Нью-Рошели, третий участок.
     - Недалеко от его дома. В этом есть свой смысл... - Ева быстрым шагом пересекла вестибюль и вышла на автомобильную стоянку, одновременно нажимая кнопки на панели телефона. - Пибоди? Слушай внимательно!
     - Да, лейтенант!
     - Просыпайся, одевайся и будь готова к срочному вызову. - Ева забралась в машину. - Возьмешь полицейский автомобиль с шофером. Я иду по следу Клуни. Если я не ошиблась - перезвоню, и ты должна будешь срочно приехать в то место, которое я укажу.
     - Куда? Куда вы направляетесь?
     - К мертвецам! - сказала Ева и отключилась. - Гони скорее, - обратилась она к Рорку. - Он, возможно, уже узнал про Рикера.
     - Пристегнись, - посоветовал Рорк и вдавил педаль акселератора в пол.

***

     По пологим зеленым холмам протянулись длинные ряды надгробий из белого или светло-серого камня. Некоторые из них были освещены солнцем, другие укрывались в тени редких деревьев. Глядя на строгие очертания крестов и могильных плит, Ева удивлялась тому, как некоторые люди могут испытывать здесь умиротворение - перед этим мрачным напоминанием об их собственной бренности.
     И все же сюда, видимо, приходили, и приходили часто. Несмотря на то что в последние годы все меньшее число людей были готовы лечь в землю - хотя бы потому, что не могли позволить себе приобрести кладбищенский участок, - многие могилы были украшены свежими цветами. Символ жизни, принесенный в дар смерти.
     - Куда идти?
     Рорк вынул из кармана заблаговременно приобретенную схему кладбища, сверился с ней и указал влево:
     - Туда, на то возвышение.
     Они бок о бок пошли между рядами надгробий.
     - Между прочим, - вспомнила Ева, - мы с тобой первый раз встретились как раз на кладбище. Жутковатое знакомство.
     - Стоп! - Рорк положил руку ей на плечо. - Вон он. У тебя все-таки потрясающая интуиция!
     Ева остановилась и посмотрела на мужчину, который сидел на аккуратно подстриженном газоне у могилы, усыпанной цветами, метрах в пятнадцати от них. Надгробье представляло собой простой крест, высеченный из белого камня.
     - Останься здесь, - велела она Рорку.
     - Нет.
     Ева молча вытащила из кобуры пистолет и протянула его мужу.
     - Я верю, что у тебя хватит выдержки использовать это лишь в самом крайнем случае, если иного выбора не будет. А ты доверься мне и позволь мне выполнить мою работу. Я хочу попытаться поговорить с ним - пожалуйста, предоставь мне такую возможность. Ты - мне, я - тебе.
     - Ладно.
     - Спасибо. Позвони Пибоди, объясни, куда ей приехать. Она понадобится мне здесь.
     Тихо ступая по мягкой траве, Ева направилась к сидевшему возле могилы человеку. Он был полицейским и сразу почувствовал ее приближение - она поняла это по тому, как едва заметно шевельнулась его спина. Но Ева решила, что это даже к лучшему: ей не хотелось его пугать.
     - Сержант...
     - Да, лейтенант, - откликнулся Клуни, даже не посмотрев на Еву. Его взгляд был неотрывно прикован к могильной плите. - Хочу сказать вам, что я вооружен, но не желаю причинять вам вреда.
     - Спасибо за предупреждение. Я тоже вооружена и тоже не хочу причинить вам вреда. Мне нужно поговорить с вами, сержант. Могу я присесть рядом?
     Только тут он посмотрел на нее. Глаза его были сухими, но Ева поняла, что он недавно плакал: на его щеках все еще сохранились дорожки от высохших слез. В руке его, лежавшей на коленях, был зажат пистолет точно такой же модели, как у нее.
     - Вы пришли, чтобы забрать меня, но я не намерен идти с вами.
     - Можно мне сесть?
     - Конечно, садитесь. Хорошо здесь, правда? Потому мы и выбрали именно это местечко. Только вот ведь как получается, я всегда думал, что именно Тад будет тут сидеть, а мы с его матерью будем лежать под этой плитой, и он будет с нами разговаривать. А вышло наоборот. Он был у меня единственным светом в окошке.
     Ева уселась по другую сторону от могилы:
     - Я читала его послужной список. Он был хорошим полицейским.
     - Да, хорошим. Я им гордился. Он себя вел с таким достоинством, будто был рожден для этой работы. А может, так оно и было... Я всегда им гордился - с того самого мгновения, когда взял его на руки в роддоме, а он пищал и морщился. Я тогда подумал: такой крохотный узелок, а в нем - целая жизнь! - Свободной рукой сержант погладил траву, что росла над его сыном. - У вас ведь пока нет детей, лейтенант?
     - Нет.
     - Тогда позвольте мне сказать вам одну вещь. Как бы сильно вы кого-нибудь ни любили, какой бы огромный запас любви ни находился внутри вас, она многократно усиливается, когда у вас появляется ребенок. Это не понять до тех пор, пока не почувствуешь на себе. И это не меняется по мере того, как ребенок растет, превращаясь в мужчину или женщину. Точнее, это чувство растет вместе с вашим ребенком. Здесь, под этим камнем, должен лежать я, а не мой мальчик. Мой Тад...
     - Мы взяли Рикера, - быстро проговорила Ева, заметив, как сжались его пальцы на рукояти пистолета.
     - Я знаю, - ответил Клуни и снова немного расслабился. - Я услышал об этом по телевизору в своей потайной норе. Каждому из нас нужна потайная нора, правда?
     - Рикер ответит за вашего сына, сержант. - Ева намеренно назвала его звание: она хотела напомнить ему, что он является полицейским. - Ему будет предъявлено обвинение в организации заговора с целью убийства офицера полиции. Впрочем, обвинений будет больше чем достаточно. С учетом всего, что нам удалось о нем разузнать, ему не выбраться из-за решетки до гробовой доски. Он так и подохнет в тюрьме.
     - Это до некоторой степени утешает меня. Я очень надеялся на вас, лейтенант. Я никогда всерьез не думал, что вы замешаны в грязных делах, хотя, откровенно говоря, в последнее время в мозгах у меня путалось. После Таджа...
     - Сержант!
     - Я лишил бедного мальчика жизни, а ведь он был так же невинен, как и мой сын. Его чудесную жену я сделал вдовой, а его малышей - сиротами. Свое раскаяние, свой ужас я унесу с собой в могилу.
     С этими словами Клуни поднял пистолет и приставил дуло снизу к своему подбородку. Ева знала: выстрел в это место, да еще из такого мощного оружия всегда оказывается смертельным.
     - Не нужно, - мягко, но настойчиво сказала она. - Подождите. Неужели вашему сыну будет приятно, если прямо на его могиле вы заберете еще одну человеческую жизнь? Неужели Таду бы это понравилось? Неужели он одобрил бы такой поступок со стороны своего отца?
     До чего же он устал! Это было написано на его лице, звучало в его голосе.
     - Ну, что еще вы мне скажете?
     - Я прошу вас только об одном - послушать меня. Если вы решили свести счеты с жизнью, я не сумею вам помешать. Но за вами - долг, и вы обязаны выслушать меня.
     - Может, и так. Я знаю, о чем речь - о том парне, который был с вами, когда вы постучали в мою дверь. Я понял, что вы все знаете, и запаниковал. Запаниковал. Запаниковал... - твердил он словно заклинание. - Я даже не знал, кто он такой!
     - Его зовут Вебстер. Лейтенант Дон Вебстер. Он жив, сержант. Он поправится.
     - Я рад этому. Одним камнем меньше на моей совести.
     - Сержант... - Ева лихорадочно подыскивала нужные слова. - Моя работа - ловить убийц. Вам когда-нибудь приходилось работать в отделе по расследованию убийств?
     Ева знала, что ее собеседник не имел такого опыта. Да что там говорить, она уже знала о нем буквально все!
     - Нет. Но если ты работаешь копом, тебе волей-неволей приходится иметь дело с убитыми. А если работаешь копом столько лет, сколько я, то имеешь с ними дело даже чересчур часто.
     - Я тоже работаю копом. И я работаю для убитых. Я ни за что не смогла бы сосчитать количество мертвых тел, над которыми мне приходилось стоять. Впрочем, я и не пыталась. Но они мне снятся - все эти утраченные лица, украденные жизни. Это очень тяжело. - Еве было странно, что она говорит ему все это, но что-то внутри ее подсказывало, что это необходимо, и она уже не могла остановиться. - Видеть их во сне настолько тяжело, что часто просыпаешься, испытывая настоящую физическую боль. Но я не умею делать ничего другого. Я с детства мечтала работать в полиции. Я не могла представить для себя ничего другого, да и сейчас не представляю.
     - Вы, наверное, хороший коп. - Глаза Клуни снова наполнились слезами, но Ева не могла понять, что их вызвало - ее слова или его отчаяние. - Ева... Ведь вас зовут Ева? Скажите, Ева, вы - хороший полицейский?
     - Да. Да, я очень хороший полицейский.
     Теперь он плакал, уже не скрываясь, и Ева почувствовала, что ее глаза тоже наполняются слезами.
     - Мой сын хотел того же, что и вы. Он был таким же рыцарем в светлых доспехах, предавался таким же романтическим грезам. Романтическим грезам... Как мне нравилось это в нем! Но они позволили, чтобы из него вытекла вся кровь, чтобы он умер... И ради чего? Ради чего?! Ради денег... Это разрывает мне сердце!
     - Они заплатили за свои преступления, сержант. Я не могу согласиться с вашими методами и не в силах предсказать, какой вам будет вынесен приговор, но эти люди сполна заплатили за то, что они сделали с вашим сыном и как обошлись со своими полицейскими значками. И Рикер тоже заплатит сполна! Я клянусь вам в этом - здесь, на могиле честного полицейского, вашего сына! Он заплатит за то, что играл с людьми, как с марионетками. Он манипулировал и вами тоже. Играл на вашем горе, на вашей гордости. Неужели вы позволите, чтобы он и дальше продолжал дергать за ниточки, которые будут приводить вас в действие, заставляя делать то, что ему выгодно? Неужели вы обесчестите себя и своего сына, позволив ему выиграть?
     - Но что я могу поделать?! - Слезы ручьями текли по его щекам. - Я проиграл... Я уже проиграл!!!
     - Вы можете сделать то, чего ожидал бы от вас ваш сын, - встретить опасность с открытым забралом.
     - Мне стыдно, - прошептал Клуни. - Мне казалось, что, когда все закончится, я буду рад, буду свободен, но теперь я не чувствую ничего, кроме стыда.
     - Вы можете хотя бы частично избавиться от этого чувства, сержант, если пойдете со мной.
     - Тюрьма или смерть? - Он снова взглянул на Еву. - Трудный выбор...
     - Да, очень трудный. Но еще труднее жить, балансируя на тонкой грани, не зная, кем ты являешься, полицейским или преступником. Пусть система сама вынесет вам приговор - оправдательный или обвинительный. Ведь именно ради торжества правосудия работают люди вроде нас с вами, когда надевают полицейский значок. Сделайте это, сержант, прошу вас! Я не хочу, чтобы ваше лицо присоединилось к тем, которые являются мне в ночных кошмарах.
     Клуни свесил голову и сгорбился; теперь его слезы падали на цветы, которые он принес на могилу сына. Потом он протянул руку над могилой, взял руку Евы и сжал ее. Она сидела неподвижно, отведя глаза. Затем Клуни вдруг подался вперед и прижался губами к поверхности белого креста.
     - Как же мне не хватает его! Как не хватает! - С тяжелым вздохом он протянул Еве свое оружие:
     - Держите...
     - Спасибо.
     Она встала и терпеливо ждала, пока Клуни с трудом поднимался на ноги. Он вытер лицо рукавом, снова тяжко вздохнул и произнес:
     - Я хотел бы позвонить жене.
     - Она будет рада услышать ваш голос. Я не хочу надевать на вас наручники, сержант. Обещайте мне только, что вы добровольно отправитесь с моей помощницей в Управление полиции.
     - Даю слово. Ева... Хорошее имя. Я рад, что именно вы пришли сейчас за мной, и не забуду об этом. - Они медленно двинулись вверх по холму. - Весна, - проговорил Клуни, вдохнув полной грудью. - Надеюсь, у вас найдется хотя бы немного свободного времени, чтобы насладиться этой чудесной порой. Зима всегда приходит слишком быстро и длится слишком долго.
     Когда они поднялись на вершину пригорка, где их поджидали Пибоди и Рорк, Клуни остановился и повернулся к Еве:
     - А вы не думали, что эти лица, которые являются к вам во сне, приходят для того, чтобы поблагодарить вас?
     - Не знаю... Я никогда не задумывалась об этом. Сержант Пибоди отвезет вас в служебной машине в управление. Я поеду следом за вами. Пибоди, сержант Клуни намерен явиться с повинной.
     - Понятно, лейтенант. Сержант, следуйте, пожалуйста, за мной.
     Ева сунула оружие Клуни в карман, и они с