менно поэтому Голливуд называют Голливирдом <Игра слов "Вирд" (weird) по-английски означает "судьба, рок">.
     - Чисто гипотетически... Если бы Тэннера не застали на месте преступления, где бы ты стал искать?
     - Мы застали его на месте преступления, но продолжали искать. Допросили Мэннинга, Лидию, экономку, агента, родных. Особенно Мелбернов, потому что они оба работали на Джулию. Мы долго приглядывались к Джейми Мелберн. После смерти сестры она унаследовала довольно крупную сумму. Изучили письма поклонников Джулии, отобрали чокнутых и проверили их на тот случай, если какой-нибудь псих сумел отключить систему сигнализации. Но Тэннер был там. На орудии убийства было полно его отпечатков. У него был мотив, средство и возможность. Кроме того, его видела собственная дочь.
     Фрэнк переступил с ноги на ногу.
     - Впервые несколько дней у меня были сложности с этим делом. Оно не было таким простым, как мне хотелось.
     - Что ты имеешь в виду?
     - То, как вел себя Тоннер. То, как он путал два разных вечера и две разные ссоры с Джулией... или делал вид, что путает. Сначала куски не складывались. А потом он вызвал адвоката и начал отчаянно отпираться. И тогда я понял, что он действительно притворяется. Ной, не позволяй ему заморочить тебе голову.
     - Не позволю. - Однако Ной сунул руки в карманы и начал расхаживать взад и вперед. - Послушай меня. Несколько дней назад он изложил мне две версии событий того вечера. Первая почти полностью совпадает с результатами твоего расследования. Вплоть до подробностей. Он бы мог отлично сыграть сцену убийства в каком-нибудь кровавом триллере. А потом рассказал вторую версию. Что приехал туда и нашел ее. Был белый как мел, и у него тряслись руки. То кричал, то говорил еле слышно. Как на "американских горках".
     - И какой версии ты поверил?
     - Обеим. Фрэнк кивнул.
     - И последней изложил ту, согласно которой он невиновен. Чтобы впечатление было сильнее. Ной со свистом выдохнул
     - Да. Я тоже подумал об этом.
     - Может быть, он все еще хочет, чтобы реальной оказалась вторая версия. Ной, я верю в одно: он хотел бы, чтобы в тот вечер Джулия не открыла ему... Не забывай один принципиально важный момент, - добавил Фрэнк. - Он неплохой актер и умеет подать себя.
     - Я и не забываю, - задумчиво пробормотал Ной.
     Ной решил заглянуть к матери. На следующий день ему предстояло отправиться в Вашингтон. На этот раз он полетит, а там возьмет напрокат машину. Время дорого.
     Селия сидела на задней галерее и разбирала почту, время от времени прихлебывая травяной чай из высокого стакана. Она подставила Ною щеку, а потом положила перед ним конверт с грифом.
     - Ты видел? Они хотят прекратить финансирование программы по сохранению северного слонового тюленя!
     - Нам будет его очень не хватать.
     - Это просто подлость! Конгрессмены прибавляют себе жалованье, тратят миллионы долларов налогоплательщиков на изучение изучения изучения, но отказываются давать деньги на то, чтобы спасти от исчезновения еще один вид живых существ!
     - Ну и бог с ними, ма.
     Она фыркнула, отложила письмо в сторону и взяла следующее.
     - Отец в молодежном центре.
     - Знаю. Я видел его там. Решил по дороге заскочить и повидать тебя. Завтра улетаю в Вашингтон.
     - Рада за тебя. Может, останешься пообедать? Мне дали новый рецепт приготовления артишоков. Хочу попробовать.
     - Гм-м... Звучит заманчиво, но мне надо собраться.
     - Врунишка, - рассмеялась она. - Ты надолго?
     - Смотря по обстановке.
     - Как двигается книга? Есть трудности?
     - Есть, но их не так много.
     - Тогда в чем дело?
     - Я защитился. - Он взял стакан с чаем, сделал глоток и поморщился. Там не было ни капли сахара. - В личном плане. Зациклился на Оливии Макбрайд.
     - В самом деле? - по слогам протянула Селия и улыбнулась, как довольная кошка. - Разве это не чудесно?
     - Не знаю, насколько это чудесно и чему ты так радуешься. В последний раз ты видела ее подростком.
     - Я читала письма, которые она писала твоему отцу. По-моему, она умная и рассудительная молодая женщина. Не чета твоим вертихвосткам. Особенно этой твари Карин. Кстати, ее все еще не нашли.
     - Вот и прекрасно. Пусть сидит в своей дыре как можно дольше.
     - Пожалуй, ты прав. Но вернемся к нашим баранам. Мне нравится, что ты наконец кем-то увлекся. Ты никогда не говорил, что увлечен женщиной. Только то, что с кем-то встречаешься.
     - Я интересуюсь Лив много лет.
     - Серьезно? Да ты что? Когда вы виделись в последний раз, ей было двенадцать!
     - Восемнадцать. Я ездил к ней шесть лет назад, когда она училась в колледже.
     Удивленная, Селия отложила очередной конверт.
     - Ездил к ней? Ты никогда не говорил об этом.
     - Потому что тогда не слишком преуспел. - Он шумно выдохнул. - О'кей, излагаю сокращенный вариант. Я хотел написать книгу. Еще тогда. Поехал к Оливии, чтобы заручиться ее помощью. А когда увидел... Черт, меня как обухом по башке шарахнуло. Только посмотрел на нее, и все...
     - Ной... - Селия положила ладонь на его руку. - Я и представления не имела, что ты способен на такие чувства.
     - Был способен, но все испортил. Когда Лив обнаружила, зачем я приехал, это причинило ей боль. Она не стала слушать ни оправданий, ни объяснений. Просто захлопнула дверь.
     - А теперь открыла снова?
     - Думаю, для этого ей пришлось снять пару замков.
     - Раньше ты не был честен с ней, и это плохо кончилось. Ты должен был кое-чему научиться.
     - Научился. Но сначала мне придется уломать ее. - Поделившись с матерью, Ной почувствовал облегчение и широко улыбнулся. - Она стала куда упрямее, чем была в восемнадцать лет.
     - Что ж, тем дороже будет победа. - Она похлопала его по руке и вернулась к почте. - Ной, я тебя знаю. Если ты чего-то хочешь, то не отступишься. Непременно добьешься своего. Хотя, может, и не сразу.
     - Со стороны все выглядит так, словно я был влюблен в Оливию Макбрайд чуть ли не с рождения... Мама! Что с тобой? - Селия смертельно побледнела, и Ной вскочил с места, решив, что у нее сердечный приступ.
     - Ной... О господи! - Ной прикоснулся к лицу Селии, и она схватила его за руку. - Посмотри. Посмотри...
     Он машинально взял протянутое матерью письмо и попытался успокоить Селию.
     - Не бери в голову. Посиди спокойно. Дыши глубже. Сейчас я вызову врача.
     - Нет. Ради бога, посмотри сам! - Она показала на листок бумаги, который Ной положил на стол.
     Ной взял листок в руки. Копия была плохая, смазанная, но он узнал работу полицейского фотографа, заснявшего труп Джулии Макбрайд на месте преступления.
     Копия этой фотографии имелась в его досье. Ной видел ее тысячи раз, но в контрастных черно-белых тонах она выглядела еще более пугающей.
     Нет, не фотокопия, понял он. Компьютерный сканер. Как и сделанная под ней подпись печатными буквами:

     "ЭТО МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ СНОВА. ЭТО МОЖЕТ СЛУЧИТЬСЯ С ТОБОЙ".

     Когда Ной посмотрел в испуганные и ошеломленные глаза Селии, им овладел холодный гнев.
     - На этот раз он нажал не на ту кнопку, - пробормотал Ной.
     Ной дождался возвращения отца. Но ни мольбы, ни уговоры не заставили его дождаться прибытия полиции.
     Этот сукин сын играл с ним как кошка с мышкой и чуть не преуспел. Теперь он угрожал его родителям. "Месть", - решил Ной. Он вышел из машины, хлопнул дверью и размашисто зашагал по бульвару Сансет. Месть копу, который помог засадить его. Через членов его семьи. Заманить сына, посулив рассказать правду, взять деньги, а потом напугать жену.
     Ной вошел в парадное многоквартирного жилого дома, бросил взгляд на лифт и предпочел подняться по лестнице. Убожество, подумал он. Краска облупилась, ступеньки выщерблены, в воздухе витает запах кухни...
     Но он еще не впал в убожество.
     Любимыми жертвами этого ублюдка были женщины. Ной постучал кулаком в дверь квартиры на втором этаже. Женщины и маленькие девочки. Молодец против овец...
     Он постучал еще раз, подумывая, не садануть ли в дверь ногой. Гнев вспыхнул в нем с новой силой.
     - Если вы ищете старика, то он слинял.
     Ной оглянулся и увидел женщину... нет, проститутку, поправился он.
     - Куда слинял?
     - Золотко, я не слежу за своими соседями. Вы коп?
     - Нет. У меня к нему дело, вот и все.
     - Здорово смахиваете на копа, - сделала вывод она, осмотрев его сверху донизу. - Из инспекции по надзору?
     - С чего вы взяли, что он под надзором?
     - Дерьмо. Вы что думаете, я не могу отличить человека, только что вышедшего из тюрьмы? Да еще просидевшего изрядный срок. Он что, убил кого-нибудь?
     - Я просто хочу поговорить с ним.
     - Ну, его нет. - Женщина подошла ближе. От нее неприятно пахло дешевыми духами и немытым телом. - Собрал вещички и слинял. Еще вчера.

***

     Центр давно закрылся, а Оливия продолжала сидеть в своем кабинете. Весной и летом на нее всегда сваливалась гора ненавистной бумажной работы.
     Она поняла, что снова смотрит на телефон, и чертыхнулась себе под нос. Было унизительно думать, что одной из причин, заставлявших ее сидеть в кабинете, является надежда на звонок Ноя.
     Чего он не делал уже два дня, напомнила себе Оливия. Конечно, он ничего ей не обещал. При желании она могла бы и сама позвонить ему. Но ни за что не станет этого делать. Это будет выглядеть так, словно она ждет не дождется его звонка.
     Она вела себя как влюбленная старшеклассница. Во всяком случае, ей так казалось. Сама Оливия никогда не была влюбленной старшеклассницей. Видимо, в шестнадцать лет она была умнее, чем сейчас.
     А теперь она смотрела на его цветы и грезила. Вспоминала его голос, который произносил ее имя. То, как он целовал ее. Прикосновение его рук к лицу. То, как он болтал, подшучивал и подтрунивал, пока она не сдавалась и не начинала смеяться. Из всех мужчин, к которым ее влекло, Ной был единственным, кто мог ее рассмешить.
     И единственным, о ком она могла думать часами.
     Точнее, вторым. Первым был тот же Ной, только более молодой. Тот Ной, который привлек ее, очаровал и смутил ее покой. Но сейчас оба они достаточно изменились для того, чтобы... Для того, что должно было произойти между ними. Произойти неминуемо.
     И вовсе не над чем тут ломать голову.
     Она не хочет серьезных отношений. И серьезных чувств.
     Тогда какого черта она сидит тут и копается в себе? У нее достаточно забот и без Ноя Брэди.
     Она посмотрела на маленький встроенный шкаф, где под кучей бумаг лежала музыкальная шкатулка. Зачем он прислал ее? Что это, предложение мира или угроза? Она не хотела первого и не собиралась бояться второго.
     Но не могла не думать об этом.
     Когда зазвонил телефон, она вздрогнула, как последняя дура, и с досадой возвела глаза к потолку. Должно быть, это Ной. Кто еще стал бы звонить так поздно? Она протянула руку к аппарату, но сняла трубку только после третьего звонка, когда сумела справиться с дыханием.
     Ее тон был бодрым и деловитым:
     - Натуралистический центр "Риверс-Энд".
     Она услышала тихую музыку и решила, что Ной готовит почву для очередного шуточного объяснения в любви. Готовая рассмеяться, Оливия открыла рог, чтобы сказать "не дурачься", но тут же потеряла дар речи.
     Она узнала эту музыку. Чайковский, "Спящая красавица".
     Протяжные, рыдающие, рвущие душу ноты заставили ее вспомнить теплую летнюю ночь и металлический запах крови.
     Оливия стиснула трубку, пытаясь справиться с приближавшимся приступом паники.
     - Чего ты хочешь? - Ее свободная рука массировала грудь, на которую навалилась страшная тяжесть. - Я знаю, кто ты. "Чудовище вырвалось на свободу".
     - Я не боюсь тебя.
     Это была ложь. Жаркий, липкий ужас заполнял всю ее и прорывался наружу колючими мурашками. Ей хотелось заползти под стол, сжаться в шарик и спрятаться. Скорее спрятаться!
     - Отстань от меня. - Страх вырвался наружу. - Отстань! - В крике она сорвала голос.
     Она швырнула трубку на рычаг и побежала к двери.
     Потная ладонь только скользнула по ручке. Оливия всхлипнула и крепче ухватилась за нее. Телефон зазвонил снова. Рыдания душили ее, в отчаянии она слепо тыкалась во все стороны. Нужно было выйти отсюда. Бежать. Спасаться.
     Глаза застлала серая дымка. Оливия с трудом расслышала окликнувший ее голос. Затем на ее предплечья легли чьи-то ладони. Она вырвалась и рухнула в темноту...
     - Эй, эй... Успокойся. Приди в себя.
     У нее кружилась голова. Кто-то слегка похлопывал ее по щеке. Потом она ощутила прикосновение знакомых губ. Лишь спустя мгновение Оливия поняла, что лежит на коленях у Ноя, а тот баюкает ее, как маленькую.
     - Перестань шлепать меня... - Она лежала неподвижно, ослабевшая от смущения и пережитого ужаса.
     - Ну вот, так-то лучше. - Ной, испытавший неимоверное облегчение, снова прильнул к ее губам. - Наконец-то при виде меня женщина упала в обморок. Черт побери, не могу сказать, что мне это понравилось.
     - Никакого обморока у меня не было.
     - Да? Значит, ты очень ловко притворилась. - Ной понял, что обморок Оливии продолжался всего лишь несколько секунд. А ему показалось, что она лежала в его объятиях целую вечность. - Извини, что напугал тебя. Я видел, что в кабинете горит свет.
     - Отпусти меня.
     - Пожалуйста, посиди так еще минутку. Боюсь, ноги не выдержат. - Он прижался щекой к ее щеке. - А твои выдержат?
     Ей хотелось смеяться и плакать одновременно.
     - Да уж как-нибудь.
     Ной слегка отодвинул ее и с улыбкой заглянул в лицо. При виде бледной кожи и прозрачных янтарных глаз Оливии у него сжалось сердце.
     - Я действительно соскучился по тебе. - Его рука жадно гладила ее волосы. - Слушай, это судьба. Ты знаешь, сколько времени мы так просидели?
     - Нет.
     - Очень мало, - пробормотал он и снова потянулся к ее губам. Теперь они были нежными и податливыми. Руки Оливии поднялись и обвили его шею. Сначала Ной удивился, но потом пришел к выводу, что это совершенно естественно.
     У нее больше не было сил сопротивляться. Ной прижимал ее к себе все крепче и увереннее, пока Оливия не перестала ощущать что-либо, кроме прикосновения горячих губ.
     - Лив... - Цепь поцелуев приближалась к виску. - Позволь мне закрыть дверь.
     - Гм-м?
     От ее сонного ответа в мозгу Ноя что-то вспыхнуло.
     - Дверь. - Рука Ноя гладила ее грудь, заставляя Оливию выгибаться всем телом. - Я не хочу заниматься с тобой любовью при открытой двери.
     Издав еще один протяжный стон, она провела зубами по его нижней губе и толкнула дверь, попытавшись закрыть ее самостоятельно.
     А затем зазвонил телефон, и она стала царапаться, вырываясь на свободу.
     - О господи, это всего лишь телефон. - Ради собственной безопасности Ною пришлось обнять ее изо всех сил.
     - Это он. Отпусти меня! Это он.
     Спрашивать, кто это "он", не потребовалось. Таким тоном Оливия говорила только об отце.
     - Откуда ты знаешь?
     Ее глаза побелели от страха.
     - Он уже звонил. Только что.
     - Что он тебе сказал?
     - Ничего. - Измученная, Оливия скорчилась и зажала руками уши. - Ничего, ничего!
     - О'кей, ладно. Посиди здесь. - Ной посадил Оливию на пол и с налитыми кровью глазами шагнул в кабинет. Но когда он взялся за трубку, звонки прекратились.
     - Это был он. - Оливия сумела подняться и дойти до двери. Но ее трясло. - Он ничего не сказал. Просто включил музыку. Музыку, которую слушала моя мать в тот вечер, когда ее убили. Он хочет сказать мне, что ничего не забыл.

Глава 25

     Он сумел получить комнату, но его предупредили, что это только на одну ночь. До конца месяца все номера на базе были забронированы. Оставались два палаточных лагеря, но эта мысль не вызывала у него энтузиазма.
     Впрочем, выбора не было. Если он собирался остаться, то нужно было купить кое-какое туристское снаряжение.
     А остаться он собирался.
     Сначала он хотел снять шикарный люкс в гостинице, куда можно было бы достаточно быстро добраться на машине. Там можно было бы спокойно работать и соблазнять Оливию. Но после случившегося вчера вечером он не мог позволить себе жить далеко отсюда.
     Он решил не спускать с нее глаз. Единственный способ закончить дело - держаться своего и переупрямить ее.
     Лишним доказательством этого стал вчерашний вечер. Она рассказала ему о телефонном звонке, о музыкальной шкатулке. Ее страх был неподдельным; казалось, что их в комнате трое. Но как только Оливия пришла в себя, она снова заупрямилась и шарахнулась от него.
     Он думал, что это частично объясняется ложным стыдом и боязнью показать свою слабость. С другой стороны, таким способом она годами латала бреши в своей обороне. Прятала свои страхи в сундук, запирала и отказывалась говорить о них.
     Оливия вспылила, когда он предложил проводить ее. Она прекрасно знает дорогу, он заблудится на обратном пути, никакой телохранитель ей не нужен. И не надо ее никуда провожать.
     Ной вышел во внутренний дворик и обвел взглядом темно-зеленый летний лес.
     До сих пор ему не доводилось тащить женщину в машину. Никогда не доводилось преодолевать такое сопротивление. Тем более что у обоих не было и мысли о сексе. И он никогда не был так близок к поражению.
     Ной рассеянно потер покрытые синяками ребра.
     Чему он радуется? На его месте другой бы стыдился. И все же он чувствовал, что поступил правильно. Во-первых, благополучно довез ее до дома. Во-вторых, сумел продержать достаточно долго, чтобы отпраздновать свою победу страстным поцелуем.
     Который длился до тех пор, пока она не укусила его.
     О боже, он сходил по ней с ума.
     Одного стремления защитить и успокоить Оливию было достаточно, чтобы начать поиски Сэма Тэннера.
     Он вернулся в номер и позвонил отцу.
     - Как мама?
     - Нормально. Сегодня я отвез ее на работу и заставил дать обещание, что она никуда не пойдет одна. Я буду возить ее на работу и с работы, пока... в общем, пока.
     - Есть какие-нибудь новости о Тэннере?
     - Нет. Он снял со своего банковского счета две тысячи наличными. Снял жилье на неделю и оплатил его. Мы... то есть полиция опросила кое-кого, показывая его фотографию, но ничего не добилась. Я попросил пару приятелей проверить аэропорты и вокзалы, не заказал ли он билет на свое имя. Ничего. Его необходимо найти. Нанять частного сыщика. Самого лучшего из всех, кого ты знаешь. Я могу себе это позволить.
     - Это мое дело. Мне и платить по счету. Я договорился, что ты будешь звонить на базу и оставлять для меня сообщения. Скорее всего, какое-то время я буду жить в палатке, и сотовый телефон не всегда будет при мне. Но на базу буду заходить часто, как смогу.
     - Ной, если он решил отыграться, то его первой мишенью станешь ты. Он умирает, и терять ему нечего.
     - Я вырос в семье копа. И смогу защитить себя. Позаботься о маме.
     Фрэнк сделал паузу.
     - Я умею позаботиться о том, что принадлежит мне. Будь осторожен, Ной.
     - Ты тоже. - Он дал отбой, а затем начал расхаживать по комнате, пытаясь сформулировать вертевшуюся в голове мысль. Когда это удалось, Ной улыбнулся. Мысль была простая и гениальная. - Я тоже умею заботиться о том, что принадлежит мне, - пробормотал он и пошел искать Оливию, от души надеясь, что та остыла.

***

     Она не остыла. Наоборот, лелеяла свой гнев, как преданная мать лелеет капризного ребенка. И пользовалась этим гневом, чтобы победить удушливый страх, охватывавший ее каждый раз, когда звонил телефон.
     Когда Ной вошел в ее кабинет, она медленно поднялась и прищурилась. И начала стрелять, как снайпер - быстро и с бедра.
     - Живо убирайся из моего кабинета! И с базы тоже! Если ты не послушаешься и через десять минут еще будешь здесь, я вызову копов и обвиню тебя в оскорблении действием!
     - Ты ни за что этого не докажешь, - сказал Ной с беспечностью, которая, как он знал, доводила Оливию до белого каления. - Синяки остались только у меня. Не ругайся, - быстро добавил он и закрыл дверь. - Вокруг юные, вп