ал он  свои  слова  как  бы  со
стороны. - Все будет хорошо.
   Он  поцеловал  ее,  не  отдавая  себе  в  том  отчета.  Просто  их   губы
встретились. Ее беззащитность делала  несущественными  и  его  волю,  и  его
выдержку. Теперь единственная цель его жизни - защищать ее.
   - Думай обо мне, - пробормотал он,  бессознательно  выговаривая  то,  что
теснилось в голове. - Ты только думай обо мне.
   Слейд  привлек  Джессику  ближе,  покрывая  ее  лицо   легкими,   нежными
поцелуями.
   - Скажи, что ты меня хочешь. Мне хочется это услышать.
   - Да, я тебя хочу.
   И, почти не дыша,  она  упивалась  его  нежностью,  оставаясь  пассивной.
Сейчас она не имела сил предложить ему ничего, кроме  покорности,  но  этого
оказалось достаточно для обоих. В его объятиях она почти позабыла о  кошмаре
действительности.
   Слейд взял ее руки и поцеловал сначала одну ладонь, потом  другую.  Слейд
не относился к разряду ласковых любовников, он не питал склонности к  сугубо
романтическим жестам. Трепет прошел по ее рукам, но внезапно она поняла, что
ее слабость и отчаяние делают для него и  без  того  трудную  работу  просто
невозможной. Он очень умен, если просит  сейчас  думать  только  о  нем.  И,
собрав все свои силы, она выпрямилась и с улыбкой сказала:
   - Бетси ужасно злится, когда еду заставляют ждать.
   Он радостно улыбнулся ей в ответ:
   - Проголодалась?
   - Да, - соврала Джессика.

***

   Она все же ухитрилась немного поесть, хотя кусок не шел  в  горло.  Зная,
что Слейд внимательно за нею следит, она  даже  сделала  вид,  будто  ест  с
удовольствием. Она разговаривала почти как обычно. Что-то мямлила  обо  всем
на свете, только не о  мучивших  ее  сомнениях.  Она  справедливо  опасалась
говорить о магазине, Дэвиде, Майкле. Это было бы для нее  слишком.  Джессика
боролась с желанием выглянуть в окно. Это ей напомнило бы  лишний  раз,  что
собственный дом стал для нее тюрьмой.
   - Расскажи о своей семье, - потребовала она, едва не впадая в отчаяние.
   Решив, что будет лучше поддерживать ни к чему  не  обязывающий  разговор,
нежели понукать ее как следует есть или отдохнуть, Слейд передал  ей  сливки
для кофе, который уже остыл.
   - Моя матушка - спокойная, молчаливая женщина и говорит лишь тогда, когда
есть что сказать. Ей нравятся разные мелкие вещицы вроде той, что я купил  в
твоем магазине, и разное замысловатое стекло. Она с удовольствием играет  на
пианино - в прошлом году снова начала брать уроки.  Единственное,  чего  она
всегда требовала от нас с Дженис, так это, чтобы мы тоже учились играть.
   - И ты умеешь?
   Слейд услышал удивление в ее голосе и шутливо нахмурился.
   - Плохо. Мать в конце концов махнула на меня рукой.
   - А как она относится... - поколебавшись, спросила  Джессика  и  помешала
ложечкой кофе, - к тому, что ты делаешь?
   - Она об этом не любит говорить. Слейд, не отрываясь,  смотрел,  как  она
все мешает и мешает кофе, пока в чашке не образовалась маленькая воронка.
   - Не думаю, что быть матерью полицейского легче, чем  его  женой.  Однако
она каким-то образом справляется. Она всегда справлялась.
   Джессика кивнула и, не притронувшись к кофе, отставила чашку.
   - А твоя сестра Дженис... Ты говорил, что она в колледже.
   - Хочет быть химиком, - и слегка  посмеялся.  -  Заявила  об  этом  после
первого же урока химии, когда училась в средней школе. Видела бы ты, как она
смешивает все эти порошки и  взвеси.  Высокая  такая,  тощая  девица,  глаза
добрые и очень красивые руки.  Так  вот  именно  она  однажды,  лет  эдак  в
шестнадцать, взорвала нашу ванную.
   Джессика рассмеялась. Пожалуй, это был  ее  первый  беззаботный  смех  за
последние двадцать четыре часа.
   - Неужели?
   - Ну, взрыв был, конечно, небольшой, -  продолжал  развлекать  ее  Слейд,
радуясь, что снова слышит этот  ее  особенный  смешок,  к  которому  он  уже
привык. - Управляющий был не слишком удовлетворен ее объяснением, что  взрыв
- результат нестойких составных.
   - Ну что же, его можно понять. А в каком университете она учится?
   - В Принстоне. Она добилась  стипендии  на  обучение.  Жаль  только,  что
половинной.
   "И даже несмотря на это, плата за учебу в университете  должна  поглощать
большую  часть  его  годового  дохода.   Интересно,   сколько   зарабатывает
полицейский в год? Похоже, это совсем  не  компенсирует  риск,  которому  он
ежедневно подвергается. И писательский труд у него на втором месте,  главное
- учеба сестры". Джессика смотрела на свой остывший кофе и думала:
   "А понимает ли Дженис Слейдермен, сколь многим и охотно жертвует для  нее
брат?"
   - Ты, наверное, очень любишь ее, - пробормотала Джессика, - и свою мать?
   Слейд удивленно поднял бровь. Он никогда  об  этом  не  задумывался.  Так
было, вот и все.
   - Да, люблю. Жизнь для них обеих складывалась  не  очень  легко.  Но  они
никогда не жалуются и ничего ни от кого не ждут.
   - А ты? - Джессика пристально на него поглядела.  -  Как  ты  ухитряешься
скрывать от них свои настоящие пристрастия?
   Почувствовав, как он моментально ушел в себя, Джессика потянулась к  нему
и взяла его руку в свои.
   - Ты просто терпеть не можешь, чтобы кто-нибудь узнал,  какой  ты  добрый
человек. Это, по-твоему,  не  соответствует  имиджу  сурового  полицейского,
правда?
   И Джессика улыбнулась, видя, как он смутился.
   - Но мне ты всегда можешь рассказать, скольких подозреваемых ты уже  взял
к ногтю и давил на них, пока они не раскололись.
   - Ты чересчур много смотришь старых фильмов.
   Переплетя свои пальцы с ее, Слейд заставил Джессику подняться.
   - Да, это один  из  моих  пороков,  -  созналась  она,  -  даже  не  могу
сосчитать, сколько раз я видела "Большую спячку".
   - Но это фильм о частном сыщике, а не о копе, - заметил  он,  ведя  ее  в
библиотеку.
   - А в чем разница?
   Он быстро взглянул на нее с нескрываемым удивлением.
   - Ты действительно хочешь это знать?
   - Ну...  -  Джессика  задумалась,  обрадованная  возможностью  забыть  на
несколько минут о внешнем мире.  -  Ведь  это  интересно,  чем,  собственно,
"плоскостопые"  отличаются от "хромых"  .
   Слейд остановился и посмотрел на Джессику  со  смешанным  выражением:  ее
неожиданная осведомленность позабавила его.
   - Да, ты смотришь очень старые фильмы.
   - Классические, - поправила  она  его.  -  И,  конечно,  только  ради  их
культурной ценности.
   В ответ он только вздернул бровь. Джессика уже знала, что  этот  жест  он
использует вместо десятка необходимых слов.
   - Ну, ладно, раз ты хочешь помогать, так займись писаниной. -  Он  указал
на стопки книг, загромоздившие письменный стол. - У тебя почерк должен  быть
лучше, чем у меня.
   - Хорошо. - Джессика, благодарная за то, что  для  нее  нашлось  занятие,
взяла карточку из аккуратной пачки в ящике.
   - Тебе, наверное, нужно поместить на  каждой  краткое  содержание  книги,
перекрестные ссылки и тому подобное.
   - Да, что-то вроде этого.
   - Слейд. - Джессика положила карточку на место и повернулась к нему. - Ты
бы предпочел работать над своей книгой? Почему ты  сразу  не  оговорил  пару
часов в день для себя?
   Слейд подумал о романе, который ожидал своей очереди на письменном  столе
в его комнате. И еще подумал о том, как Джессика выглядела час назад,  когда
только появилась в библиотеке.
   - Этот хаос просто сводит меня с ума. Пока я  здесь,  мне  надо  хотя  бы
указать тебе направление, в котором надо работать. Сколько  здесь  томов?  -
быстро спросил он, прежде чем она что-либо успела возразить.
   Сбитая с толку, Джессика оглянулась.
   - Понятия не имею. Это главным образом книги отца.  Он  любил  читать.  -
Улыбка тронула ее губы,  потом  засветилась  в  глазах.  -  Вкусы  его  были
эклектичны,  но,  думаю,  он  предпочитал  "крутые"  детективы.  -  И  вдруг
спросила:
   - А твой роман - тоже детектив?
   - Тот, над которым я работаю сейчас? - Слейд усмехнулся. - Нет.
   - А что же это? - И она присела на стол. - О чем он?
   Слейд стал расчищать ей место для работы.
   - Это роман о семье. Скажем, повествование с послевоенных сороковых и  до
наших дней. О переменах, о стремлении  приспособиться,  о  разочарованиях  и
маленьких победах.
   - Дай почитать! - порывисто воскликнула она. За словами, она инстинктивно
это понимала, скрывается человеческая натура.
   - Но он еще не окончен.
   - Ну и пусть. Я прочитаю что есть. Слейд стал задумчиво искать  карандаш.
Он хотел, чтобы написанное им прочли. Он долгие-долгие годы мечтал об  этом.
Но с Джессикой это все иначе. Она же не  безликая,  безымянная  публика.  Ее
мнение, одобрительное или нет, слишком много для него значит.
   - Может быть, - пробормотал он. - Но если ты хочешь  мне  помогать,  тебе
лучше сесть.
   - Слейд. - Обняв его за пояс, Джессика прислонилась щекой к его спине.  -
Я от  тебя  ни  за  что  не  отстану,  пока  ты  не  скажешь  "да".  У  меня
исключительный талант приставать.
   Что-то в этом интимном объятии его невероятно возбудило. Ее  грудь  легко
касалась его спины. Руки свободно смыкались на поясе. Именно в эту минуту он
целиком сдался на милость победителя. Эта любовь была глубже, чем физическая
потребность, острее, чем плотское желание.
   "Неужели она еще не понимает, что я ни в  чем  не  могу  ей  отказать?  -
подумал Слейд и прижал  ладонями  ее  руки.  -  Неужели  не  видит,  что  за
считанные дни она стала  для  меня  желанной  женщиной,  мечтой  и  раной  в
сердце?"
   - Ладно, можешь приставать, -  согласился  он,  поворачиваясь  и  обнимая
Джессику. - Но должен тебя предупредить, что я умею сопротивляться.
   Рассмеявшись, Джессика поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы.
   - Да я только скромно надеюсь, что сумею справиться со всеми предстоящими
трудностями.
   Она затянула поцелуй, в  то  же  время  сунув  руки  ему  под  рубашку  и
поглаживая твердые мускулы спины.
   - Пожалуй, за это дам прочесть пару страничек. Хочешь заработать главу?
   Она  легко,  дразняще  лизнула  языком  его  губы,  заскользила   пальцем
вверх-вниз вдоль позвоночника и сразу же почувствовала ответную  реакцию,  а
также его нежелание ей уступать.
   - Я очень хорошо умею торговаться,  это  моя  самая  сильная  сторона.  -
Говоря это, она снова наградила его томительным, нежным и долгим поцелуем  и
сразу же отстранилась, как только  почувствовала,  что  он  прижался  к  ней
сильнее.
   - А сколько всего глав в книге?
   Слейд закрыл глаза. Ему хотелось в полной мере насладиться ощущением, что
его соблазняют, когда в этом нет никакой необходимости.
   - Примерно двадцать пять.
   - М-м-м.
   Он почувствовал, как ее губы улыбнулись, припав к его рту.
   - Тогда придется посвятить этому целый день.
   - Так и рассчитывай.
   Но внезапно он отстранил Джессику и зажал ее лицо в ладонях.
   - Мы сможем начать деловые переговоры сразу же после работы.
   - О! - И Джессика оглядела книжный беспорядок. - Только после?
   - После, - решительно заявил Слейд, подтолкнув ее  к  стулу  и  заставляя
сесть.
   - Давай приступай.
   Джессика смутно представляла себе, сколько часов прошло - один, два, три.
Он работал тихо, методично  и  с  терпением,  о  котором  она  могла  только
мечтать. Слейд был знаком с литературой гораздо  лучше,  чем  она.  Джессика
читала лишь в  редкие  часы  спокойствия  или  усталости.  Она  наслаждалась
книгами. А он любил их. Вот еще одна черта, которую она в нем постигла.
   В заваленной книгами тихой библиотеке было легче вызвать его на разговор.
"Ты это читал?" - "Да". - "А что ты об  этом  думаешь?"  И  он  рассказывал,
свободно и глубоко вникая в суть, не переставая работать.
   "Как бы он понравился папе", - подумала Джессика. Отец бы восхищался  его
умом, силой, внезапными проблесками юмора и сразу бы распознал его  душевную
доброту. Слейд так тщательно оберегает свой  внутренний  мир,  наверное,  не
понимая, что, позволив ей работать  вместе  с  собой,  он  приоткрывает  эту
тайную часть души. Он мечтатель. Наверное, она сразу заподозрила что-то иное
за грубоватой и жесткой внешностью завсегдатая улиц большого города. Сложный
он человек. Великолепно владеет револьвером, который всегда носит с собой, и
с той же легкостью рассуждает о  байроновском  "Дон-Жуане".  Но  сегодня  ей
нужен мечтатель, и, возможно, он об этом догадывается.
   Дневной свет постепенно уступил место  мягким  серым  сумеркам.  В  углах
библиотеки  сгустились  тени.  Джессика  уже  не   чувствовала   внутреннего
напряжения, поглощенная безумным выписыванием названий книг и  имен  авторов
на карточки для каталога.
   Когда  зазвонил  телефон,  она  испуганно  вскочила,  и  на  пол   упали,
разлетевшись в разные стороны, десятка два карточек. Она стала  поспешно  их
собирать.
   - Это от неожиданности, - объяснила  она  молчавшему  Слейду  и  мысленно
выругала себя за то, что дрожат руки, с трудом собирая карточки в аккуратную
стопку.
   - Было так тихо и спокойно, и вдруг зазвенел звонок. - Злясь на себя, она
снова уронила карточки на пол. - Черт возьми, да не сиди так и не глазей  на
меня! Лучше выругайся.
   Слейд встал, подошел к ней и присел на корточки.
   - Чертовский беспорядок, - пробурчал он. - Если ты не можешь справиться с
этой работой, тогда придется нанять другую помощницу.
   Она то ли вздохнула, то ли хихикнула и прижалась лбом к его лбу.
   - Дай мне отдохнуть, ведь это мой первый рабочий день.
   Бетси открыла дверь, удивилась и поджала губы. Впрочем,  она  знала,  что
дыма без огня не бывает, а дымком потянуло сразу же,  как  эти  двое  только
взглянули друг на друга. Она громко хмыкнула, и Джессика вздрогнула,  словно
виноватая.
   - Мистер Адамс на телефоне, - величественно произнесла Бетси и  затворила
дверь. Слейд сжал руку Джессики.
   - Позови ее обратно, скажи, пусть передаст, что ты отдыхаешь.
   - Нет, - тряхнув головой, Джессика встала. -  Не  проси  меня  увиливать,
Слейд. Я возненавижу себя, - и, отвернувшись, взяла  трубку.  -  Здравствуй,
Майкл.
   Слейд медленно выпрямился, сунул руки в карманы и стал за ней наблюдать.
   - Нет, ничего особенного, легкая  простуда  плюс  усталость,  -  спокойно
объясняла Джессика, не переставая наматывать на пальцы  телефонный  шнур.  -
Да, Дэвид чувствует себя виноватым, он думает, что я заразилась от него. Ему
не надо было беспокоить тебя. Я сама о себе позабочусь. - Джессика на минуту
закрыла глаза, но голос у нее оставался ровный и спокойный. - Нет, завтра  я
не приду.
   Телефонный  шнур  слишком  туго  обмотал  ее  палец.  Джессика  осторожно
высвободилась.
   - Но это не обязательно, Майкл... Нет, в самом деле.  Обещаю  тебе  -  не
волнуйся. Через пару дней я  буду  совершенно  здорова.  Да,  конечно...  До
свидания.
   Положив трубку на место, Джессика с минуту стояла очень тихо  и  смотрела
вниз, на руки.
   - Он беспокоится, - тихо сказала она. - Я ведь никогда не болею. Он хотел
зайти, повидаться, но я сказала, что не надо.
   - Хорошо. - "Просто сочувствие ей сейчас не поможет", - решил Слейд. - Мы
сегодня уже достаточно поработали. Почему бы нам не пойти наверх?
   Слейд направился к двери, словно  Джессика  уже  согласилась.  Он  открыл
дверь, помедлил на пороге, оглянулся. Она все еще стояла неподвижно.
   - Идем, Джесс.
   Джессика подошла, но у двери остановилась.
   - Майкл не допустил бы такого, - сказала она, не глядя  на  Слейда.  -  Я
очень хочу, чтобы ты это понимал.
   - А я хочу, чтобы ты поняла следующее: сейчас я должен  в  каждом  видеть
потенциальную угрозу, - ровно возразил  он.  -  А  ты  без  меня  не  должна
видеться ни с кем из них, - и, увидев  по  ее  глазам,  что  она  с  ним  не
согласна, продолжал:
   - Если он и Дэвид ни в чем не виноваты,  еще  два  дня  без  тебя  им  не
повредят.
   "Нет,  он  не  уступит  мне  и  пяди,  -  решила   Джессика,   борясь   с
навернувшимися на глаза слезами. - И, может быть,  так  оно  и  нужно".  Она
сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.
   - Ты в своем праве. Я справлюсь. Ты  сейчас  будешь  работать  над  своей
книгой?
   Слейд никак не показал, что заметил перемену темы и  что  это  имеет  для
него хоть какое-нибудь значение.
   - Да, хотелось бы.
   Джессика решила быть такой же деловитой, как он, хотя бы внешне.
   - Чудесно. Тогда поднимайся, а я принесу нам кофе. Это ведь ты можешь мне
доверить, - предупредила она возможное возражение. - Я  буду  неукоснительно
исполнять все, что ты скажешь, Слейд, и тем самым докажу, как ты ошибаешься.
А я твердо намерена тебе это доказать, - непоколебимо заявила она.
   - Ну и замечательно. Только бы это не противоречило правилам игры.
   Повеселев от того, что теперь у нее есть цель, Джессика улыбнулась.
   - Тогда пойду за  кофе.  Пока  я  буду  читать  твою  книгу,  ты  сможешь
сосредоточиться на ее финале. Учти, это самый  верный  способ  держать  меня
занятой до конца дня.
   Слейд ущипнул ее за мочку уха.
   - Это что же, ты хочешь меня подкупить?
   - Если ты этого еще не понял, тогда ты  весьма  паршивый  полицейский,  -
отрезала Джессика.

Глава 8

   Кофе у Джессики снова остыл.  Она  сидела,  опершись  на  спинку  кровати
Слейда, и читала рукопись. Две стопки страниц возвышались по бокам. Та, куда
она складывала прочитанные,  быстро  росла.  Поглощенная  чтением,  Джессика
пропустила мимо ушей ворчание Бетси,  которая  принесла  поднос  с  супом  и
сандвичами. Джессика только рассеянно пообещала ей,  что  поест,  но  забыла
обещание в ту же минуту, когда за Бетси закрылась дверь. Она  забыла  также,
что это черновик книги Слейда, хотя  на  страницах  было  много  поправок  и
вставок, написанных его рукой. Сюжет и  персонажи  совершенно  поглотили  ее
внимание.
   Она странствовала вместе с обычной, рядовой семьей по дорогам ее жизни  в
сороковые  послевоенные  годы,  продиралась  сквозь  сложности  и  неурядицы
простого быта пятидесятых, вступала в бурные шестидесятые с их неустойчивыми
нравами. Росли дети, менялись ценности.  Чередовались  неизбежные  смерти  и
рождения, некоторые мечты осуществлялись, другие погибали.  Новое  поколение
сражалось с трудностями семидесятых.
   Проходя вместе с ними через все события жизни, Джессика  становилась  как
бы членом этой семьи.  Ну,  дальней  родственницей  или,  наоборот,  близкой
подругой. Это были люди, которых она могла встретить.
   Повествование шло своим чередом, иногда спокойно и мирно, но иногда слова
как будто скрежетали в ярости, и у нее  сжималось  сердце.  Слишком  ярки  и
узнаваемы были эти люди. Автор показывал ей такие стороны жизни,  о  которых
ей не всегда хотелось бы знать, но она читала, ничего не пропуская.
   Вот  очередная  глава  кончилась,  и  Джессика  машинально,   не   глядя,
потянулась за новой страницей, недоуменно взглянула направо и  увидела,  что
страниц больше нет. Разочарованная, она поняла, что это все.  И  впервые  за
три часа чтения до ее слуха донесся стук его пишущей машинки.
   Светила полная луна. Сколько  же  прошло  времени?  Лунный  свет  заливал
комнату, борясь с лучом, бросаемым на постель прикроватной лампой.  Огонь  в
камине, который разжег  Слейд,  когда  она  поднялась  в  комнату,  догорел,
остались лишь тлеющие угольки, подернутые пеплом. Джессика потянулась, чтобы
расправить затекшие мышцы и  дать  себе  передышку,  прежде  чем  подойти  к
Слейду.
   Когда Джессика настояла на том, чтобы  прочитать  его  рукопись,  она  не
представляла, какое впечатление останется и как она будет об  этом  говорить
со Слейдом. Она знала, что очень впечатлительна, и поэтому, конечно,  найдет
в его книге какие-нибудь  достоинства.  Но  теперь  ей  хотелось  бы  понять
другое. Насколько ее чувства  к  Слейду  повлияли  на  восприятие  рукописи,
которую она только что прочла.
   "Совсем не повлияли", - решила она.  Она  не  успела  дочитать  до  конца
первую главу, как  позабыла,  почему,  собственно,  читает  эту  книгу.  Она
приняла ее всем сер