голову,  чтобы
заглянуть ей в глаза. - Зачем мучилась в одиночку?
   - Их ничто не остановит, - повторила  она  и  закрыла  лицо  ладонями.  -
Раньше я ничего не помнила, а теперь вдруг вспомнила  все...  Я  его  убила,
Рорк! Я убила родного отца!

Глава 13

   Он смотрел ей прямо в глаза, чувствуя, как она дрожит.
   - Милая, это просто страшный сон.
   - Нет, озарение.
   Ева призвала на  помощь  все  свое  мужество.  Она  должна  была  кому-то
рассказать - иначе этот ужас так и не выплеснется наружу, останется у нее  в
душе.  Но  для  начала  нужно  обрести  спокойствие,  нужно  рассуждать  как
полицейский, а не как женщина, тем более не как запуганный ребенок.
   - Все было так отчетливо, Рорк, что я до сих пор не  отошла.  Я  все  еще
чувствую все это, чувствую его... Комната в Далласе, где он меня  запер.  Он
всегда меня запирал, куда бы мы ни переехали. Однажды я попыталась выбраться
и удрать, но он меня поймал, а после этого стал снимать комнаты  на  высоких
этажах и запирать двери снаружи. Убежать стало невозможно. Наверное, о  моем
существовании вообще никто не знал... - Горло горело огнем, и она попыталась
откашляться. - Мне надо глотнуть воды.
   - Вот, выпей. - Рорк подал ей стакан, оставленный Соммерсетом.
   - Нет, это  транквилизатор.  Не  хочу  транквилизатор.  -  Она  с  трудом
перевела дыхание. - Мне он не нужен.
   - Хорошо. Сейчас я принесу тебе простой воды. - Рорк встал и, увидев в ее
глазах подозрение, улыбнулся. - Обещаю: просто воды.
   Поверив ему на слово - кому же еще ей было верить? - Ева приняла  у  него
стакан и жадно выпила до дна. Потом Рорк присел на подлокотник ее кресла,  а
она, глядя прямо перед собой, заговорила снова:
   - Помню ту комнату. Этот сон мне снится вот уже две недели, и каждый  раз
вижу все новые жуткие подробности. Я даже пошла на прием к доктору  Мире.  -
Она подняла на него глаза. - Я тебе не говорила... Не смогла.
   - Ничего, - выдавил Рорк. - Ведь теперь ты все мне расскажешь.
   - Теперь придется. - Она набрала в легкие побольше воздуху  и  попыталась
представить всю картину, вспомнив,  как  ведет  себя  следователь  на  месте
преступления. - Я бодрствовала в той  ужасной  комнате.  Надеялась,  что  он
вернется вдрызг пьяным и не тронет меня. Было уже очень поздно.
   Чтобы увидеть все это, ей даже не  надо  было  закрывать  глаза:  мерзкая
комнатушка, мигание красной рекламы за грязным окном.
   - Там было холодно, - бормотала Ева. - Он  сломал  кондиционер,  и  стало
очень холодно. Я видела, как у меня изо рта идет пар.  -  Она  содрогнулась,
настигнутая этой волной холода из прошлого.  -  Я  очень  хотела  есть.  Мне
просто необходимо было поесть. У нас никогда не было  еды,  и  я  все  время
голодала. Я как раз обрезала плесень с куска сыра, когда он заявился.
   Скрип  открывающейся  двери,  липкий  страх,  стук  падающего  ножа.  Еве
хотелось встать, походить, чтобы успокоить нервы, но  она  сомневалась,  что
ноги ее послушаются.
   - Я сразу  увидела,  что  он  недостаточно  пьян.  О,  в  этом  я  хорошо
разбиралась. Сейчас я вижу его как  живого.  У  него  были  темно-каштановые
волосы и расплывшееся от пьянства лицо.  В  свое  время  он  был,  наверное,
красив, но потом полопались сосуды по всему лицу, в глазах...  У  него  были
огромные ручищи. Огромные! Или, может быть, мне это просто казалось,  потому
что я была мала.
   Рорк взял ее за плечи и стал массировать, чтобы снять напряжение.
   - Он больше не сделает тебе больно. Он больше к тебе не притронется.
   - Нет, - согласилась она. "Зато во сне... - пронеслось в голове. - Во сне
я буду по-прежнему корчиться от боли". - Он  взбесился,  потому  что  застал
меня за едой. Мне не полагалось притрагиваться к еде без разрешения.
   - Боже! - Рорк поплотнее укрыл ее одеялом, чтобы унять ее дрожь. А  он-то
всегда поражался, с каким аппетитом она  ест!  Ему  очень  хотелось  так  ее
накормить, чтобы она раз и навсегда забыла про голод.
   - Потом он принялся меня бить. - Ева услышала, как сорвался ее  голос,  и
попыталась взять себя в руки. , "Теперь это просто рапорт о происшествии,  -
внушала она себе. - Рапорт, только  и  всего!"  -  Он  сбил  меня  с  ног  и
продолжал осыпать ударами. По лицу,  по  всему  телу.  Я  плакала,  кричала,
умоляла его перестать. Он разорвал на мне  одежду  и  запустил  пальцы..,  в
меня. Мне было нестерпимо  больно,  потому  что  он  насиловал  меня  только
прошлой ночью и теперь снова принялся насиловать. Дышал мне в  лицо,  просил
быть хорошей девочкой - и насиловал. Мне казалось, что я  вот-вот  разорвусь
на кусочки. Боль была такой ужасной, что я больше не смогла терпеть. Я стала
его царапать - наверное, до крови. Тогда он сломал мне руку.
   Рорк не мог больше  сидеть  спокойно.  Он  вскочил,  подбежал  к  окну  и
распахнул его - ему нужен был свежий воздух.
   - Может быть, я на минуту отключилась. Но мне не удалось до конца  забыть
про боль. Иногда ведь про нее забываешь...
   - Да, - бесстрастно подтвердил он. - Знаю.
   - Но в тот  раз  боль  была  чудовищная:  она  накатывала  омерзительными
волнами. А он никак не мог уняться... И тогда в руке у меня оказался  нож  -
взял и оказался, сам собой. Я ударила его ножом. - Ее вздох был так похож на
рыдание, что Рорк обернулся. - Я вонзала в него нож  снова  и  снова.  Кровь
была повсюду - сладко пахнущая свежепролитая кровь. Я выползла из-под  него.
Наверное, он уже был мертв, но я пырнула его еще несколько раз. Я вижу себя,
Рорк: я стою на коленях, сжимая в кулаке рукоятку ножа,  вся  в  крови;  его
кровь брызжет мне в лицо... Мне не позволяла остановиться моя боль.
   "Кто бы поступил иначе? - пронеслось у него в голове. - Кто?!"
   - Наконец я заползла в угол, чтобы быть от него подальше. Я боялась,  что
он встанет и убьет меня.  То  ли  я  потеряла  сознание,  то  ли  уснула  от
изнеможения. Помню только рассвет. И свою боль. Я превратилась в комок боли;
Кажется, меня вырвало. А потом я увидела.., увидела...
   Рорк подошел и взял ее руку - холодную, как лед, худую и бескровную.
   - Хватит, Ева.
   - Нет, дай мне договорить. Я должна с этим  покончить.  -  Она  с  трудом
выталкивала слова, словно это были неподъемные камни, отягощающие душу. -  Я
увидела тело и поняла, что убила его. Я знала, что теперь за мной  придут  и
посадят в клетку, в темную клетку.  Он  всегда  пугал  меня  клеткой,  когда
уговаривал быть хорошей девочкой. Я пошла в ванную и смыла с себя кровь.  От
боли в руке можно было сойти с ума, но мне очень не  хотелось  в  клетку.  Я
кое-как оделась, сунула свои вещи в сумку.  Хотя  -  какие  там  могли  быть
вещи?.. Мне все время казалось, что он собирается встать и схватить меня.  Я
оставила его лежать и пошла. Было раннее утро, на улицах ни души. Не  помню,
что стало с сумкой - то ли я ее потеряла, то  ли  выбросила.  Я  долго  шла,
потом спряталась на каком-то заднем дворе и дождалась темноты.
   Ева провела рукой по лицу. Оказывается, она помнит и это: темноту,  вонь,
страх, потеснивший даже боль.
   - В темноте я снова пошла. Я шла долго, пока не свалилась от изнеможения.
Это снова были смрадные задворки. Не знаю, сколько времени  я  там  пробыла,
пока меня не нашли. Я уже ничего не помнила: ни  что  случилось,  ни  где  я
нахожусь, ни кто я такая. Я до сих пор не помню своего имени. Он никогда  не
называл меня по имени.
   - Тебя зовут Ева Даллас. - Рорк сжал ее лицо ладонями. - Та  часть  твоей
жизни давно в прошлом. Ты выжила и преодолела свое прошлое.  Теперь  к  тебе
вернулась память - значит, ты окончательно исцелена.  Все  страшное  позади,
Ева!
   Она смотрела на него, сознавая, что никогда никого не любила больше,  чем
его. И не полюбит.
   - Неужели ты ничего не понимаешь?! Я обязана  ответить  за  содеянное.  У
всякого поступка есть последствия, Рорк. Теперь я не  смогу  выйти  за  тебя
замуж. А завтра я должна буду расстаться со значком полицейского.
   - Что за безумие?!
   - Пойми, я убила родного отца! Потребуется расследование. Даже если  меня
оправдают, мне придется начинать с нуля. А пока не завершится расследование,
я не смогу работать  в  полиции.  И  стать  твоей  женой  не  смогу.  -  Она
решительно встала. - Мне надо собрать вещи.
   - Только попробуй.
   Наверное, если бы он закричал, Ева ушла бы, не задумываясь. Но его тихий,
какой-то зловещий голос остановил ее.
   - Пойми, Рорк, я должна следовать правилам.
   - Прежде всего ты должна оставаться человеком. - Он шагнул к  двери  и  с
грохотом ее захлопнул. - Думаешь, самозащита от грязного чудовища  -  повод,
чтобы расплеваться со мной, со всей своей жизнью?
   - Я убила родного отца.
   - Ты прикончила зверя. И ты была ребенком. Будешь утверждать, что ребенок
должен нести весь груз ответственности?
   Ева открыла было рот,  но  не  нашла,  что  сказать,  и  некоторое  время
молчала.
   - Дело не в моих утверждениях, Рорк. Закон...
   - Закон должен был тебя защитить! - На него нахлынули собственные тяжелые
воспоминания. Рорк чувствовал: еще немного -  и  он  потеряет  контроль  над
собой. - К черту закон! Много было от него толку, когда оба мы  нуждались  в
нем больше всего? Хочешь расстаться  со  своим  значком,  потому  что  закон
слишком слаб, чтобы вступаться за невинные души, за  детей?  Милости  прошу!
Топчи свою карьеру сколько тебе вздумается. Но учти: от меня тебе все  равно
не избавиться.
   Рорк хотел схватить ее за плечи, но внезапно бессильно уронил руки.
   - Я не могу к тебе притрагиваться, - растерянно произнес он.  -  Боюсь  к
тебе прикасаться. Я не вынесу, если близость со мной напомнит  тебе  о  том,
что делал он.
   - Нет! - Ева взяла его за руки. - Не напомнит, не может напомнить.  Когда
ты ко мне прикасаешься, я вижу только тебя. Просто я должна пройти свой путь
до конца.
   - Одна? - Рорк понял, что произнес то самое горькое  слово,  которое  она
непрестанно твердила себе. - Как мучилась одна, терзаемая кошмарами? Ева,  я
не могу вернуться в прошлое и убить его вместо тебя. Я  бы  отдал  все,  что
имею, и даже больше, чтобы это сделать, но не могу. Зато  я  могу  заставить
тебя принять мою помощь. И заставлю! Тут не о чем рассуждать. Сядь.
   - Рорк...
   - Пожалуйста, сядь. - Он изо всех сил старался говорить  спокойно,  зная,
что злость ее  только  ожесточит.  На  Еву  можно  было  подействовать  лишь
разумными доводами. - Ты доверяешь доктору Мире?
   - Да. То есть...
   - Не больше, чем  всем  остальным?  Ладно,  пусть  так.  -  Он  шагнул  к
телефону.
   - Что ты делаешь?
   - Звоню ей.
   - Среди ночи?
   - Я знаю, который час.  Но  мне  необходим  ее  совет,  я  собираюсь  ему
последовать, каким бы он ни оказался. Предлагаю тебе поступить так же.
   Ева хотела возразить, но не нашла аргументов и бессильно уронила голову.
   - Хорошо.
   Погруженная в свои мысли, Ева не прислушивалась к тихой  беседе  Рорка  с
Мирой и недоуменно уставилась на него, когда он подошел  к  ней  и  протянул
руку.
   - Она уже едет. Ты спустишься?
   - Да, конечно. Не собираюсь тебя обижать или сердить.
   - Ты уже сделала то и другое, но это не главное. - Он заставил ее встать.
- Запомни: я тебя никуда не отпущу! Если бы ты меня не любила, если бы я был
тебе не нужен, тогда другое дело. Но ты  любишь  меня,  нуждаешься  во  мне.
Знаю, с этим тебе труднее всего смириться, но ты во мне нуждаешься.
   Ничего не ответив, Ева последовала за ним вниз. Мира  не  заставила  себя
долго ждать. Она явилась с таким видом, словно заранее готовилась к вызову и
совсем не ложилась спать. Спокойно поздоровавшись с Рорком, она  внимательно
посмотрела на Еву и села.
   - Я бы выпила бренди, если не возражаете.  Лейтенант,  полагаю,  составит
мне компанию. - Пока Рорк наполнял бокалы.  Мира  огляделась.  -  Совершенно
очаровательный дом. Здесь царит атмосфера счастья. - Она улыбнулась, склонив
голову набок. - Вы изменили прическу, Ева? Вам очень идет.
   Рорк, шедший к ним с подносом, остановился как вкопанный.
   - Черт возьми, а я и не заметил! Что ты сделала со своими волосами?
   Ева передернула плечами.
   - Практически ничего, просто...
   - Мужчины! - Мира пригубила бренди. - А мы мучаемся... Когда  мой  муж  в
очередной раз не  замечает  во  мне  перемену,  он  всегда  говорит  в  свое
оправдание, что обожает меня саму, а не мою прическу. И я, разумеется, делаю
вид, будто ответ меня устраивает... А теперь к делу. Рассказывайте, Ева.
   Ева повторила Мире все, что рассказала Рорку, но гораздо  более  холодно,
собранно и отстранение: в ней снова проснулся полицейский.
   - Что и говорить, тяжелая выдалась  ночка!  -  Мири  перевела  взгляд  на
Рорка. - Досталось вам обоим. Но, как ни трудно в это поверить,  теперь  все
поправится. Вы понимаете, Ева, что ваше сознание уже было готово  воспринять
правду?
   - Кажется, да. Я заметила: воспоминания стали накатывать на меня все чаще
после того, как... - Ева зажмурилась. - Несколько месяцев  назад  я  приняла
вызов. Семейная ссора. Я опоздала. Папаша наглотался  "Зевса"  и  убил  свою
малышку-дочь еще до моего приезда. Я его прикончила - вы еще тогда проводили
тестирование...
   - Помню. А вы ведь в свое время могли разделить судьбу той девочки. Но вы
выжили.
   - Зато мой отец не выжил.
   - И какое чувство вы в связи с этим испытываете?
   -  Как  ни  страшно  в  этом   признаться,   я   испытываю   радость.   И
замешательство: как же много во мне ненависти!
   - Ева, ведь он вас бил, насиловал. Он был вашим отцом, с  ним  вы  должны
были бы чувствовать себя в безопасности. А вместо этого... Как же еще вам  к
этому относиться?
   - Но с тех пор прошла целая вечность.
   - Нет, это было только вчера, - покачала головой Мира. - Несколько  часов
назад.
   - Вы правы... - Ева впилась взглядом в свой бокал,  ей  удалось  сдержать
слезы.
   - Разве вы не признаете самообороны?
   - Разумеется, признаю! Но я не просто оборонялась, я его  убила.  Он  уже
лежал мертвый, а я убивала его снова и снова. Это было... Слепая  ненависть,
неконтролируемая злоба. Я превратилась в зверя.
   - Это он обращался с вами по-скотски. В зверя вас превратил он. Да-да!  -
Мира не дала Еве перебить ее. - Он не просто украл у вас детство, невинность
- он лишил вас человеческого облика. Для личности,  способной  на  поступки,
которые совершал в отношении вас отец, существуют  специальные  определения.
Но, говоря попросту, он был чудовищем.
   Ева посмотрела на Рорка, отвела взгляд.
   - Он отнял у вас свободу, право выбора,  пометил  вас  скотским  клеймом,
осквернил. - Мира говорила спокойно и странно холодно. - Для него вы не были
человеком; если бы ситуация не изменилась, вы бы так и остались животным,  а
то бы и вовсе не выжили. Но, сбежав, вы создали себя заново. Кто вы  теперь,
Ева?
   - Полицейский.
   Мира улыбнулась: другого ответа она не ожидала.
   - А еще?
   - Человек, - пожала плечами Ева.
   - Ответственная личность?
   - Да.
   - Способная на дружбу, преданность, сострадание, юмор. На любовь.
   Ева снова покосилась на Рорка.
   - Да, но...
   - А ребенком вы были на все это способны?
   - Нет. Та девочка..,  то  есть  я,  боялась  любых  чувств.  Согласна,  я
изменилась. - Ева прижала пальцы к виску.  Как  ни  странно,  головная  боль
стала слабеть. - Я превратила  себя  в  более-менее  достойное  человеческое
существо, но это не отменяет факта убийства. А за убийством  неумолимо  идет
расследование.
   Мира приподняла бровь.
   - Разумеется, вы  можете  провести  расследование,  если  для  вас  важно
узнать, кем был ваш отец. Вам это важно?
   - Нет, мне на это наплевать. Но процедура требует...
   - Простите, что перебиваю. - Мира подняла руку. - Вам хочется, чтобы было
проведено расследование гибели этого человека от руки восьмилетнего ребенка?
   - Таковы правила, - упрямо заявила Ева. -  Согласно  правилам  я  подлежу
автоматическому отстранению от  служебных  обязанностей,  пока  следственная
бригада не придет к устраивающему ее выводу. Кроме того... Думаю, мне  стоит
повременить  с  осуществлением  личных  планов,  пока  ситуация   не   будет
разрешена.
   Мира бросила на Рорка предостерегающий взгляд, и он постарался взять себя
в руки, хотя это было очень нелегко.
   - Какое разрешение ситуации вы подразумеваете? - спросила Мира. - Мне  не
пристало учить вас профессии, лейтенант, но ведь речь идет  о  происшествии,
имевшем место примерно двадцать два года назад.
   - Нет, вчера! - Еве доставляло противоестественное удовольствие бить Миру
ее же оружием. - Вы же сами сказали, что это произошло час назад.
   - Если верить эмоциям, то да, - невозмутимо согласилась  Мира.  -  Но  на
деле, то есть и по закону, - больше двух десятков лет назад. Нет ни тела, ни
вещественных доказательств, которые  можно  бы  было  подвергнуть  изучению.
Разумеется, остались данные о том, в каком  вы  были  состоянии,  когда  вас
нашли:  о  следах  жестокого  обращения  и  надругательств,  о   недоедании,
запущенности,  травмированной  психике.  Теперь  к  этому  добавляются  ваши
воспоминания.  Надеюсь,  вы  не  собираетесь  на   допросе   изменять   свои
показания?
   - Конечно, нет. Но правила есть правила.
   - Вы - очень хороший полицейский, Ева, -  вкрадчиво  произнесла  Мира.  -
Представьте, что это дело попадает вам в  производство  в  своем  теперешнем
виде. Какое решение вы приняли бы как объективный  профессионал?  Только  не
торопитесь, отвечайте честно. Что бы вы сделали?
   - Я бы... - Ева понуро  поставила  бокал  и  прижала  кончики  пальцев  к
глазам. - Я бы закрыла дело.
   - Вот и закройте.
   - Не имею права.
   -  Ну,  что  ж...  Когда  вы  доведете  все  это   до   сведения   вашего
непосредственного начальника, я непременно с "ним  поговорю  -  наедине,  со
всеми фактами и личными рекомендациями. По-моему, вы не  хуже  меня  знаете,
каким будет его решение. Нет никакого смысла подвергать наказанию вас  и  то
невинное, поруганное дитя. Такие люди,  как  вы,  Ева,  нам  нужны  -  чтобы
служить закону и защищать слабых. Ну а теперь о ваших личных планах. Рядом с
вами есть человек, добивающийся вашего доверия.
   - Я и так ему доверяю! - Она оглянулась на Рорка. - Но поймите:  я  боюсь
начать использовать его в своих  целях.  Неважно,  что  люди  думают  о  его
деньгах и могуществе. Я не хочу дать ему повод заподозрить, будто я хочу его
использовать.
   - Разве у него есть такие подозрения?  Ева  машинально  прикрыла  ладонью
бриллиант у себя на груди.
   - Он слишком влюблен в меня, чтобы об этом думать.
   - Вот и чудесно! Скоро вам станет понятна разница между  зависимостью  от
любимого человека, которому вы доверяете, и эксплуатацией этих отношений.  -
Мира встала. - Я бы вам посоветовала принять успокоительное и  взять  отгул,
но вы ведь все равно не последуете совету.
   - Не последую. Простите, что вытащила вас среди ночи из дому.
   - Для полицейских и врачей это привычное дело. Мы еще поговорим?
   Первым побуждением Евы было отказаться - ведь  она  всю  жизнь  только  и
делала, что от  чего-то  отказывалась  и  что-то  отрицала.  Но  теперь  все
изменилось.
   - Хорошо.
   Мира погладила Еву по щеке и внезапно, не удержавшись, поцеловала.
   - Все будет в порядке, Ева. - Она протянула руку Рорку. - Я рада, что  вы
меня вызвали. К этому лейтенанту у меня личный интерес.
   - У меня тоже. Спасибо вам.
   - Надеюсь, вы пригласите меня на свою свадьбу? Я бы с радостью пришла.
   Проводив се, Рорк вернулся к Еве.
   - Скажи, тебе было бы лучше, если бы я  сейчас  раздал  все  деньги,  все
имущество, все свои компании и начал с нуля?
   Этого Ева никак не ожидала.
   - А ты бы это сделал? - спросила она недоверчиво. Он чмокнул ее в лоб.
   - Нет.
   Она захохотала и тут же устыдилась своего смеха.
   - Я чувствую себя полной идиоткой.
   - Немудрено. - Он взял ее за руку. - Тебе нужно расслабиться. Позволь мне
поухаживать за тобой.
   - Ты  занимаешься  этим  с  т