абочусь о ее благе. Кто еще?
   - Их не счесть. - Глория уставилась на свой салат. Как и все  свои  роли,
этот ленч она репетировала часами. - Ева, эти люди - твои друзья.
   - Едва ли. - Не страдая отсутствием аппетита, Ева занялась  мясом.  -  По
большей  части  это  люди,  с  которыми  я  работала,   посещала   различные
мероприятия. С некоторыми я спала.  Что  касается  дружбы,  настоящих  своих
друзей в бизнесе я могла бы сосчитать на пальцах одной руки.
   Глория надула губы, что очаровывало миллионы кинозрителей.
   - А меня ты считаешь другом?
   - Да. - Ева с наслаждением прожевала  кусок  мяса,  проглотила  и  только
потом заговорила снова:
   - Глория, мои откровения могут кого-то  обидеть,  но  могут  и  исцелить.
Однако не в этом дело.
   - А в чем же?  -  Глория  наклонилась  вперед,  пронизывая  Еву  взглядом
распахнутых встревоженных глаз.
   - В том, чтобы рассказать о моей жизни все, решительно все.  Я  не  стану
лгать ни ради себя, ни ради любого другого.
   Глория схватила Еву за запястье. И это движение было  отрепетировано,  но
на репетиции пальцы Глории были нежными, молящими. Сейчас - из-за искреннего
волнения - они стали сильными, настойчивыми.
   - Я доверяла тебе.
   - Не без причины, - напомнила Ева. Она  предчувствовала,  что  грядет,  и
сожалела, что не смогла уклониться. - Тебе больше не к кому было обратиться.
   - И это дает тебе право воспользоваться моим доверием и погубить меня?
   Вздохнув, Ева взяла бокал свободной рукой.
   - В моей  жизни  люди  и  события  так  переплетены,  что  их  невозможно
разделить. Если я что-то вычеркну, чтобы защитить  одного  человека,  рухнет
все.
   - Как что-то, совершенное мною много лет назад, могло  повлиять  на  твою
жизнь?
   - Я не могу сейчас объяснить, -  прошептала  Ева,  и  боль,  которую  она
почувствовала, не в состоянии было облегчить ни одно  лекарство.  -  Я  всем
сердцем надеюсь, что ты поймешь, когда прочтешь книгу.
   - Ева, ты погубишь меня!
   - Глупости! Неужели ты думаешь, что люди будут шокированы  или  возмущены
тем, что наивная девушка, полюбившая недостойного мужчину, сделала аборт?
   - Да, когда эта девушка - Глория Дюбари.  -  Рука  Глории  взметнулась  к
вину, заколебалась и потянулась к  воде.  Глория  не  могла  позволить  себе
расклеиться на публике. - Ева, я сделала из себя символ. И, черт  побери,  я
верю в те ценности,  за  которые  выступаю.  Старомодные  ценности.  Любовь,
чистота, невинность. Ты представляешь, что будет со мной, если узнают, как я
спуталась с женатым мужчиной и сделала аборт.., и все это, когда снималась в
"Застенчивой невесте"?
   Ева нетерпеливо оттолкнула свою тарелку.
   - Глория, тебе пятьдесят пять лет.
   - Пятьдесят.
   - Господи. - Ева выхватила из пачки сигарету. -  Тебя  любят,  уважают..,
разве что не причисляют к  лику  святых.  У  тебя  богатый  любящий  муж,  к
счастью, не имеющий никакого отношения к кино. У тебя двое  чудесных  детей,
которые живут нормальной жизнью. Кое-кто, вероятно, до сих пор считает,  что
их зачали непорочно или нашли в капусте. Неужели  тебе  повредит,  даже  как
символу, если выяснится, что в твоей жизни был секс?
   - Моя карьера...
   - Мы обе прекрасно знаем, что за последние пять лет у  тебя  не  было  ни
одной приличной роли. - Глория ощетинилась, но Ева подняла руку, призывая ее
к молчанию. - Ты прекрасная актриса и еще многое успеешь, но кино давно  уже
не главное в твоей жизни. Никакие мои слова о прошлом не повлияют на то, что
у тебя есть или будет.
   - Меня смешают с дерьмом.
   - Вероятно, - согласилась Ева. - И вероятно, это принесет тебе интересную
роль. О тебе заговорят. Но никто никогда  не  осудит  тебя  за  то,  что  ты
справилась с трудностями и построила прекрасную жизнь.
   - Ты не понимаешь... Маркус не знает.
   - Почему, черт побери?
   Глория покраснела. Ее взгляд стал жестким.
   - Он женился на Глории Дюбари. Он женился на образе,  и  я  сделала  все,
чтобы не запятнать этот образ. В нашей жизни не было  и  тени  скандала.  Ты
погубишь мой брак. Ты погубишь меня.
   - Мне жаль. Очень жаль. Но я не могу нести ответственность за  недостаток
доверия в твоем браке. Поверь, когда я расскажу о своей жизни,  мой  рассказ
будет абсолютно честным.
   - Я никогда тебе не прощу. - Глория сорвала с коленей салфетку и швырнула
ее на стол. - И я сделаю все, чтобы остановить тебя.
   Не проронив ни слезинки,  она  ушла.  Маленькая  и  элегантная,  в  белом
костюме от Шанель.
   В  дальнем  углу  обедал  мужчина.  Он  уже  сделал   полдюжины   снимков
умещающейся в ладони камерой и был вполне  удовлетворен.  Если  повезет,  он
рано закончит рабочий день и успеет домой к началу Супербоула.

***

   На огромном телеэкране команды уже разыграли первую подачу. Дрейк смотрел
матч в одиночестве. Впервые за всю его взрослую  жизнь  ему  не  нужна  была
женщина под боком. Любая валялась бы сейчас на диване и дулась  из-за  того,
что он больше внимания уделяет телевизору, чем ей.
   Дрейк устроился в игротеке своего шикарного дома на  Голливудских  холмах
среди взрослых  игрушек,  которыми  компенсировал  жалкое  детство.  Большой
бильярдный стол, баскетбольное кольцо,  игральные  автоматы,  стереосистема.
Его видеотека содержала более пятисот фильмов, и в каждой комнате  дома  был
видеомагнитофон. Если бы гости захотели почитать, то  не  нашли  бы  ничего,
кроме торговых каталогов и программ  скачек,  но  Дрейк  мог  предложить  им
другие развлечения.
   В комнате за игротекой хранились сексуальные игрушки - от  изысканных  до
нелепых. С малых лет ему внушали, что секс - грех, но он  давно  уже  решил,
что семь бед - один ответ, и не гнушался стимуляторов.
   Сам он не увлекался наркотиками, однако держал кое-что про  запас,  чтобы
подстегивать угасающее веселье на вечеринках.  Дрейк  Моррисон  считал  себя
заботливым хозяином.
   Он отклонил более дюжины приглашений на приемы,  посвященные  Супербоулу.
Игра на экране была для него не развлечением, а вопросом жизни и смерти.  Он
поставил на результат пятьдесят тысяч долларов.
   До конца  первого  тайма  Дрейк  успел  проглотить  две  бутылки  пива  и
полпакета чипсов. Когда его команда повела в счете, он немного  расслабился.
Телефон звонил дважды, но он не  поднимал  трубку,  считая  плохой  приметой
покидать свой насест. Даже в туалет не отлучался.
   Первые две минуты второго  тайма  его  команда  стойко  держала  оборону.
Вообще-то Дрейк терпеть не мог футбол,  но  стремление  делать  ставки  было
непреодолимым.  Он  подумал  о  Дельрико  и   самодовольно   улыбнулся.   Он
расплатится с итальянским ублюдком, и ему не придется больше  потеть,  слыша
по телефону холодный вежливый голос.
   А потом можно отправиться на короткие  зимние  каникулы.  В  Пуэрто-Рико,
например.  Казино,  дорогие  шлюхи.  Столько  сил  и  нервов  потрачено!  Он
заслуживает отдых.
   Он выберется из этой передряги без помощи Евы. Он попал в полосу  неудач,
а старая ведьма отказалась одолжить ему еще хоть цент. А если бы она  знала,
что он до сих пор ведет дела с Дельрико... Ну; здесь не о чем  беспокоиться.
Дрейк Моррисон умеет хранить свои секреты. И чего Ева так цепляется за  свои
деньги? Кому они  достанутся,  когда  она  сдохнет?  Дрейк  ее  единственный
родственник - свою мать он не брал в расчет - и всю свою сознательную  жизнь
старательно обвивался вокруг ее шеи.
   Прорыв нападающего команды соперника, закончившийся голом, сбросил Дрейка
с небес на землю. Он нервно глотнул пива, выхватил из пакета горсть чипсов и
запихнул в рот, обсыпая крошками футболку и брюки.
   Ничего страшного. Еще не все потеряно. Его команда успеет отыграться.

***

   В своем пляжном доме в Малибу Пол склонился над  клавиатурой  компьютера.
Новый роман двигался туго, но Пол был полон решимости  преодолеть  очередное
препятствие. Он часто думал о своей работе как  о  преодолении  препятствий,
одновременно и любя ее, и ненавидя. Так некоторые мужчины относятся к  своим
женам. Он занимался литературой не ради денег - денег у него  полно.  Просто
это было для него так же естественно, как еда или сон.
   Откинувшись на  спинку  рабочего  кресла,  Пол  уставился  на  экран,  на
маленький белый курсор, подмигивающий за последним написанным словом. И этим
словом было убийство.
   Пол испытывал огромное удовлетворение, создавая свои  триллеры,  усложняя
жизнь персонажей, рождавшихся в его сознании. Больше всего он любил следить,
как они балансируют на грани жизни и смерти, но сегодня  его  это  не  очень
волновало.
   Слишком многое отвлекает внимание, признал он, оглянувшись через плечо на
ревущий телевизор. Шел третий период главного  матча  сезона.  Ребячество  -
притворяться,  что  следишь  за  игрой,  когда  не  очень-то   интересуешься
американским футболом, однако год за  годом  Супербоул  притягивал  его  все
больше и больше. Пол даже выбрал команду, проклиная свою слабость болеть  за
неудачников.
   Только нельзя оправдать сегодняшним матчем то, что он уже две  недели  не
может  сосредоточиться  на  работе,  и  причина  его  рассеянности   гораздо
привлекательнее банды огромных мужиков с подложенными плечами, катающих друг
друга по полю. Эту причину, длинноногую и белокурую,  с  холодными  глазами,
зовут Джулия.
   Пол даже не знал точно, чего хочет от  нее.  Кроме  очевидного,  конечно.
Джулия возбуждала изумительные фантазии.., особенно контрастом холодности  и
неожиданно прорывающейся страсти. Но если дело только в  плотских  желаниях,
почему он не может выбросить ее из  головы,  как  выбрасывал  других,  когда
приходило время работать?
   Видимо, все дело в ее сложности: профессионализм  и  любовь  к  домашнему
очагу,  амбициозность  и   застенчивость.   Именно   застенчивость,   а   не
замкнутость, как он думал вначале. И она совсем не циничная. Осмотрительная.
И достаточно смелая, чтобы пересечь с маленьким сыном  весь  континент  ради
каприза голливудской легенды. Или из желания прославиться?
   Некоторые пробелы Пол мог заполнить сам, не зря же  он  интересовался  ее
прошлым.  Он  знал,  что  она  выросла  в  семье  юристов,  пережила  развод
родителей, раннюю беременность, затем смерть и отца, и матери. И несмотря на
ранимость, она сильна.
   Господи, она же напоминает ему Еву, вдруг понял Пол и рассмеялся.  Может,
из-за  Брэндона,  хотя  вряд  ли  сын  Джулии  похож  на  того  заброшенного
мальчишку, каким был он сам.
   Ева... Ева не стала ему матерью в общепринятом смысле, но она спасла его.
Будучи женой его отца очень короткий срок, она изменила всю жизнь Пола.  Она
дарила ему внимание, в котором он так отчаянно нуждался, похвалу, которую он
перестал ждать, и критику, которая не унижала, а помогала. И самое главное -
Ева просто любила его.
   Как  Джулия  любит  Брэндона.  Естественно,  Брэндон   -   очаровательный
ребенок... Странно, подумал Пол, он никогда так не думал о детях. Он  считал
детей забавными и, конечно, необходимыми для сохранения человеческого  рода.
Пол вспомнил, как они  ели  накануне  пиццу  и  обменивались  баскетбольными
историями.
   Надо обязательно повести парня на матч... А если с ними пойдет Джулия, то
тем лучше.
   Пол снова оглянулся на телевизионный экран, увидел,  как  его  неудачники
пропустили четвертый гол, мельком подумал  о  всех  деньгах,  которые  будут
выиграны и потеряны через пятнадцать минут, затем вернулся к работе.

***

   Дрейк сполз почти на край дивана. Ковер был замусорен крошками от  чипсов
и соленых  крендельков,  которые  он  непрерывно  поглощал,  пытаясь  отбить
тошноту, вызываемую страхом. Он высосал почти дюжину банок пива,  его  глаза
воспалились и подернулись мутной пленкой, как после тяжелого похмелья, но он
не сводил их с экрана.
   Четыре минуты двадцать шесть секунд до финального  свистка,  его  команда
опережает соперников на три очка.., и пропускает гол.
   Мазилы!  Неужели  они  подведут  его!  Дрейк  запихнул   в   рот   горсть
крендельков. Под мокрой от пота футболкой бешено заколотилось сердце.
   Лихорадочно дыша, он поднял очередную бутылку за гладиаторов на экране..,
и вскочил, как будто его ударили в пах. Игрок соперников перехватил  длинный
пас и без проблем добежал до зоны защиты.
   Гол! Трибуны взревели.
   Три  минуты  двадцать  секунд  до  конца  матча,  и  вся   жизнь   Дрейка
промелькнула перед его глазами.
   Козлы, думал он, заливая пивом пересохшее горло. За  одну  минуту  дважды
пропустили мяч. Даже он сыграл бы лучше. Неженки. Размазни.
   Дрейк глотал пиво, пожирал чипсы и молился.
   Когда прозвучало  двухминутное  предупреждение  и  на  экране  замелькала
реклама, он вскочил и заметался по комнате, хрустя суставами пальцев.
   - Один гол! Только один чертов гол!
   Страшно даже подумать, что сделает Дельрико,  когда  не  получит  остаток
долга... Дрейк прижал трясущиеся ладони к глазам. Как он  мог  поставить  на
этих идиотов пятьдесят тысяч, когда должен мафии девяносто?
   Реклама  закончилась,  и  Дрейк  замер  перед  двухметровым  телеэкраном,
уставившись в глаза вратаря. Отчаяние  схлестнулось  с  отчаянием.  Натужное
хрюканье. Рывок. Огромные потные мужики схватились на  экране  в  нескольких
дюймах от лица Дрейка.
   Тайм-аут.
   Дрейк в волнении грыз ногти.
   Команды снова выстроились, приготовившись к схватке.
   Время истекало, мелькая секундами в углу экрана. Взрослый  мужчина  рыдал
посреди комнаты, полной игрушек. Мочевой пузырь уже готов  был  лопнуть,  но
Дрейк только переминался с ноги на ногу. Во время  последнего  тайм-аута  он
сбегал в уборную,  а  когда  вернулся,  весь  экран  был  заполнен  грязными
спортивными формами, сплетенными в огромный клубок.
   Дрейк задыхался точно так же, как борющиеся футболисты. Слезы  лились  по
его щекам.
   Когда рефери растаскивал в стороны горячие головы, ему хотелось разодрать
их всех в клочья.
   - Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - молил он.
   Мяч пролетел в нескольких дюймах от стойки ворот, в  милях  от  угасающей
надежды, и судьба матча была решена.
   Дрейк рыдал под рев бушующих трибун. Футболисты снимали  шлемы,  открывая
грязные потные лица, счастливые и печальные.
   Финальный свисток. Не одна жизнь перевернулась в этот момент.

Глава 10

   Джулия вползла в шикарную приемную Дрейка Моррисона ровно в десять  утра,
с трудом сдерживаясь, чтобы не морщиться от боли при каждом шаге.
   -  Мистер  Моррисон  ждет  вас,  -   произнесла   секретарша   вкрадчивым
контральто. Если голос не вызывал бурных фантазий у посетителей-мужчин, то с
этой задачей наверняка справлялся огромный бюст  со  сверкающим  в  ложбинке
циркониевым кулоном. - Пожалуйста, посидите пару минут.
   Ни о чем  другом  Джулия  и  не  мечтала.  С  долгим  тихим  вздохом  она
опустилась на один  из  диванов  и  притворилась,  что  поглощена  последним
номером "Премьер". Она чувствовала себя так, словно  ее  методично  избивали
бейсбольной битой.
   Фриц измывался над ней целый час и весь этот  час  смотрел  на  нее,  как
добрый дядюшка, подбадривал, льстил, а она даже не надеялась на пощаду.
   Вспомнив,  что  надо  бы  перевернуть  страницу,  Джулия   взглянула   на
секретаршу. В профиль ее бюст казался еще внушительнее, но, как ни  странно,
ни один мужчина в приемной не исходил слюной.
   Джулия осторожно откинулась на спинку дивана и задумалась.
   Похоже, совместные страдания вызывают женщин на откровенность.  Ева  была
дружелюбна и веселилась от души, особенно когда Джулия, забыв о достоинстве,
разразилась потоком затейливых ругательств.
   И трудно, почти невозможно, сохранять профессиональную  дистанцию,  когда
две голые измученные женщины плещутся под душем.
   Во время тренировки они много говорили. Не о людях, а так,  обо  всем.  О
садах,  которые,  как  выяснилось,  Ева  обожает,  о  музыке,  которую   она
предпочитает, о ее любимых городах. Это было мало похоже на  интервью,  и  в
конце концов Ева узнала о Джулии больше, чем Джулия о Еве.
   Очень осторожно она повернулась, мышцы пронзила боль, и, не  сдержавшись,
Джулия жалобно заскулила.  Мужчины,  сидевшие  напротив,  взглянули  на  нее
поверх своих журналов и тут же вернулись к чтению. Чтобы  отвлечься,  Джулия
стала размышлять о них. Часы показывали, что она ждет уже десять  минут,  но
двойные белые двери с именем Дрейка на табличке были плотно закрыты. Что или
кто задерживает Дрейка Моррисона?
   В кабинете,  таком  же  ультрамодном,  как  и  приемная,  Дрейк  вцепился
дрожащими пальцами в сверкающий письменный стол. Его тело словно съежилось и
казалось крохотным в огромном кожаном кресле.
   - Я лично пришел к тебе, - вкрадчиво говорил Дельрико, - потому  что  нас
связывают почти родственные отношения. - Дрейк не смог выдавить ни  слова  и
лишь кивнул. Дельрико с отвращением поджал губы. - Ты понимаешь,  что  могло
бы случиться, если бы не эти отношения?
   Поскольку вопрос требовал ответа, Дрейк облизнул пересохшие губы.
   - Да.
   - Дружба может влиять на бизнес  лишь  до  определенного  предела,  и  мы
достигли  крайней  точки.  Вчера   вечером   тебе   не   повезло.   Я   могу
посочувствовать, как друг другу,  но,  как  бизнесмен,  я  должен  думать  о
собственной выгоде. Ты, Дрейк, стоишь мне больших денег.
   - Я.., я могу вернуть вам  десять  тысяч  через  две,  может,  через  три
недели.
   Скрывая выражение глаз длинными  густыми  ресницами,  Дельрико  вынул  из
кармана столбик мятных леденцов, отделил один пальцем и положил на язык.
   - Этого мало. Весь долг через неделю... Хотя, раз  уж  мы  друзья,  через
десять дней.
   - Девяносто тысяч через десять дней? -  Дрейк  потянулся  к  хрустальному
графину, но руки так тряслись, что он  не  смог  налить  себе  воды.  -  Это
невозможно.
   - Когда мужчина должен, он платит. Или  принимает  последствия.  Мужчина,
который не платит долги, вдруг становится неуклюжим.., таким неуклюжим,  что
может прищемить пальцы дверью или порезать лицо во время бритья... Он  может
стать настолько рассеянным,  что..,  перережет  себе  горло,  или  настолько
отчаянным, что выбросится из окна. -  Дельрико  указал  на  окно  за  спиной
Дрейка. - Вот такого, например.
   Дрейк с такой силой сглотнул комок в  горле,  что  кадык  вжался  в  узел
галстука, а слова вырвались из горла, как воздух из проткнутой шины.
   - Мне необходимо больше времени.
   Дельрико вздохнул, словно разочарованный отец над плохим табелем сына.
   - Ты просишь меня об одолжении, а сам не выполнил мою просьбу.
   - Ева ничего мне не рассказывает. Вы же знаете, как она упряма.
   - Знаю.
   - Я пытался расспросить писательницу. - Дрейк увидел слабый свет в  конце
темного тоннеля и  взбодрился.  -  Я  занялся  ею  вплотную.  Она  сейчас  в
приемной.
   - И что? - Единственным признаком заинтересованности Дельрико  были  чуть
приподнявшиеся брови.
   - Я ее раскусил, - затарахтел Дрейк. - Вы же знаете, эти одинокие деловые
женщины так падки на ухаживания. Две недели, и она будет есть с моей руки. Я
буду знать все, что Ева рассказывает ей.
   Дельрико задумчиво пригладил усы.
   - Ты умеешь обращаться  с  дамами.  Как  и  я  в  молодости.  -  Дельрико
поднялся, и Дрейк физически ощутил, как волна облегчения омывает его  потное
тело. - Три недели, дружок. Если принесешь полезную информацию, мы  подумаем
о долгосрочном кредите. И в доказательство моих добрых  намерений  -  десять
тысяч через неделю. Наличными.
   Когда двери кабинета распахнулись, Джулия увидела красивого  мужчину  лет
шестидесяти. Двое громил, сидевшие в приемной, встали. Мужчина, вышедший  из
кабинета, слегка поклонился Джулии,  взглядом  давая  понять,  что  сохранил
способность восхищаться молодыми привлекательными женщинами.
   Его жест был таким вежливым, таким старомодным,  что  Джулия  улыбнулась.
Мужчина прошел мимо и покинул приемную в  сопровождении  двух  молчаливых..,
телохранителей?
   Прошло еще пять минут,  прежде  чем  секретарша  от