- А почему не сейчас? - чарующе улыбнулся Ной. - Вы обещали уделить мне час, а прошло всего лишь полчаса.
     - Должно быть, это у вас от матери, - задумчиво произнесла Джейми. - Брать быка за рога. Фрэнк действует тоньше.
     - У каждого свои методы.
     - Ладно. Пойдемте.
     - Мне нужно взять кое-что из машины. Запись интервью на пленку защитит нас обоих.
     - Тогда позвоните. Роза впустит вас.
     - Роза? Роза Санчес?
     - Ныне Роза Крус. Но вы правы, это та самая Роза, которая когда-то работала у Джулии. Последние двадцать лет она ведет у нас хозяйство. Не теряйте времени. Идите за своим диктофоном.
     Ной управился быстро, хотя собаки подбивали его бросить им мячик. Это дало Ною повод задуматься над тем, не завести ли собаку.
     Позвонив в колокольчик, он заметил, что на длинных стеклянных панелях с обеих сторон огромной белой двери выгравированы каллы, а из обрамляющих эти панели мраморных урн выбиваются наружу темно-красные и пурпурные фуксии. Судя по всему, цветы здесь любили и заботились о них.
     Женщина, открывшая ему дверь, была очень маленькой, очень полной и напоминала бочонок, облаченный в тщательно выглаженную серую униформу. Волосы ее, точно того же цвета, что и одежда, были аккуратно (если не беспощадно) стянуты в пучок на затылке. Ее лицо было круглым и темно-золотистым, карие глаза с ореховым отливом смотрели неодобрительно.
     Что ж, подумал Ной, сторож из этой женщины лучший, чем Доброта и Милосердие, которые в этот момент с наслаждением орошали колеса его взятой напрокат машины.
     - Мистер Брэди, - ее голос звучал с сильным мексиканским акцентом и был холоден, как февраль, - миссис Мелберн встретится с вами в оранжерее.
     - Спасибо. - Он прошел в фойе размером с танцевальный зал и едва не присвистнул при виде роскошной хрустальной люстры и сотен метров белого мрамора.
     Роза деловито стучала каблуками, не давая ему времени рассмотреть картины и мебель. Но, судя по тому, что он видел, собакам здесь безобразничать не позволяли.
     Оранжерея представляла собой башню с полукруглым стеклянным куполом, приткнувшуюся к южной части дома. Она была заполнена цветами, деревьями и экзотической смесью их запахов. По каменной стене стекала вода и собиралась в небольшом бассейне с белыми кувшинками.
     Тут и там стояли кресла и скамьи. У высокой стеклянной стены было оборудовано место для беседы. Джейми уже ждала его в огромном ротанговом кресле с подушками в зеленую и белую полоску.
     На столике матового стекла стояли прозрачный кувшин с ледяным чаем янтарного цвета, два высоких стакана и тарелка с печеньем в форме крошечных сердечек.
     - В семь часов у вас коктейль, - напомнила Роза, сдвинув брови на переносице.
     - Да, помню. Спасибо.
     Роза фыркнула, что-то пробормотала по-испански и наконец оставила их наедине.
     - Кажется, я ей не понравился.
     - Роза любит опекать. - Когда Ной сел, Джейми наклонилась и наполнила стаканы.
     - У вас великолепный дом. - Он обернулся и посмотрел через стекло на цветочные клумбы. - Далии потрясающие и очень хорошо сочетаются с дикими индигоносками и васильками.
     У Джейми поднялись брови.
     - Вы удивляете меня, Ной. Цветоводческие познания большинства молодых красавчиков заканчиваются на розах. - Гримаса, которую Ной не сумел скрыть, заставила ее рассмеяться и успокоиться. - Оказывается, вас можно смутить. Что ж, это утешает. И что же вам не понравилось - реплика о цветах или слово "красавчик"?
     - Цветы - мое хобби.
     - Значит, второе. Ну, вы высокий, хорошо сложенный и с очень недурным лицом. Так что я права. - Продолжая улыбаться, она взяла печенье. - Ваши родители все еще надеются, что вы найдете себе подходящую женщину и женитесь.
     - Что?
     Окончательно развеселившаяся, Джейми подняла тарелку и протянула ему.
     - Разве они вам этого не говорили?
     - Слава богу, нет. - Он взял печенье, покачал головой и включил диктофон. - В данный момент мне не до женщин. От одной из них я совсем недавно едва вырвался.
     - В самом деле? - Джейми подобрала под себя ноги. - Хотите поговорить об этом?
     Ной поднял голову и посмотрел ей в глаза, - Не сейчас. Время дорого. Расскажите мне о том, как вы росли с Джулией.
     - Росли? - Он сбил ее с ритма. - Зачем? Я думала, вы хотите поговорить о событиях последнего года.
     - Дойдем и до этого. - Печенье было вкусное, и он взял еще одно "сердечко". - Сейчас я хотел бы знать, что значит быть ее сестрой. Более того, близнецом. Расскажите мне о том, как вы ладили, когда были детьми.
     - Детство у нас обеих было счастливое. Мы были очень близки и радовались жизни. Пользовались полной свободой, как большинство детей, растущих вдали от больших городов. Родители давали нам свободу, но в то же время учили ответственности. Думаю, это хорошая формула.
     - Вы росли в очень уединенном месте. У вас с Джулией были другие подруги?
     - Гм-м... Было несколько. Но больше всего мы дружили с сестрой. Нам нравилось быть вместе. И любили мы одно и то же.
     - Никаких ссор, никаких междоусобиц?
     - Ничего серьезного. Конечно, размолвки у нас случались. Думаю, никто лучше близнецов не знает слабые места друг друга. Но Джулия не была трусихой и умела постоять за себя.
     - Значит, бывало?
     Джейми откусила кусочек печенья и улыбнулась.
     - Конечно. Я ведь тоже была не из слабеньких. Ной, мы были упрямыми девчонками, росшими бок о бок. Места нам хватало... и в то же время мы варились в собственном соку. Мы дрались, соперничали, злились. И все же любили друг друга. У Джулии были свои плюсы и минусы. Но она никогда не умела подолгу дуться.
     - А вы умели?
     - О да! - На этот раз в ее улыбке Ною почудилось что-то кошачье. - Тут я имела преимущество. А Джулия выпускала пар и все забывала. Бывало, вспылит, разозлится, задерет нос, а через минуту засмеется и позовет посмотреть на что-нибудь интересное. Мол, кончай, Джейми, пойдем лучше искупаемся. А если я продолжала злиться, она начинала щекотать меня, пока я не сдавалась. Ей было невозможно сопротивляться.
     - Вы сказали, что умели лучше дуться. А что лучше умела она?
     - Почти все. Она была красивее, умнее, быстрее, сильнее. И наверняка честолюбивее.
     - Вас это огорчало?
     - Может быть, - спокойно ответила она. - Но потом я это переросла. Джулия родилась красивой, а я нет. Думаете, я осуждала ее за это?
     - А что, нет?
     - Давайте посмотрим на эту проблему с другой стороны, - после паузы промолвила Джейми. - Воспользуемся примером из жизни цветов, которые мы с вами так любим. Разве можно осуждать одну розу за то, что она пышнее и ярче остальных? Другие цветы ничем не хуже, но они разные. Вот и мы с Джулией были разными.
     - Да, но многие не замечают цветы помельче и обращают внимание только на самые пышные.
     - А разве вы не помните того, что говорят про бутоны? Она отцвела. - Джейми подняла стакан и сделала глоток, следя за Ноем поверх ободка. - А я все еще здесь.
     - А если бы она осталась жива? Что тогда?
     - Ее нет. - Джейми отвела взгляд и посмотрела туда, куда ему дорога была заказана. - Я не знаю, что было бы с нами обеими, если бы в нашу жизнь не вошел Сэм Тэннер.

Глава 14

     - Я была безумно влюблена в Сэма Тэннера. И провела много приятных часов, представляя себе, как довести его до ужасной, болезненной и желательно постыдной смерти.
     Лидия Лоринг отпила минеральной воды из высокого хрустального бокала, хихикнула и бросила на Ноя кокетливый взгляд младенчески голубых глаз.
     - Например?
     - Гм-м... Дайте подумать, - протянула она и скрестила все еще красивые ноги. - Помнится, был один способ, когда он лежал, прикованный к кровати и одетый в женское белье. И умирал, замученный до полного истощения.
     - Похоже, вы расстались не слишком дружески.
     - Черта с два. Мы ничего не делали по-дружески. Вели себя как животные с той минуты, как прикоснулись друг к другу. Я сходила по нему с ума, - повторила она, водя пальцем по ободку бокала. - Буквально. Когда его осудили, я открыла бутылку "Дом Периньон" семьдесят пятого года и выпила все до капли.
     - Это было через несколько лет после окончания вашей связи.
     - Да, и за несколько лет до того, как я отправилась отдыхать в заведение Бетти Форд <Больница для лечения алкоголичек и наркоманок>. Иногда я все еще тоскую по глотку хорошего шампанского. - Она дернула плечом. - У меня были проблемы. У Сэма тоже. Мы много работали и сильно пили. Неистово занимались сексом и отчаянно дрались. Ничто другое не могло нас успокоить.
     - А наркотики?
     - Все в прошлом, - ответила она, поднимая руку и бросая на Ноя убийственный взгляд. - Ныне мое тело - храм, причем чертовски хороший.
     - Не смею спорить, - ответил Ной, заставив ее замурлыкать от удовольствия. - Но наркотики все-таки были.
     - Золотко, они заменяли нам конфеты. Нашим любимым лакомством была кока. После того как Сэм влюбился в Джулию, ходили слухи, что она положила этому конец. Но я продолжала кайфовать. Окончательно испортила здоровье, погубила карьеру, испортила себе личную жизнь, по очереди выйдя замуж за двух богатых старых скупердяев. К концу восьмидесятых я была настоящей развалиной. Но вылечилась и начала все заново. Снималась в рекламных роликах, играла эпизодические роли во второстепенных фильмах. Брала все, что давали, и была благодарна. А шесть лет назад снялась в "Рокси".
     Лидия улыбнулась, вспомнив комедию положений, которая вновь вознесла ее наверх со скоростью ракеты.
     - Многие люди говорят, что хотели бы создать себя заново. А я сделала это.
     - Не у каждого хватило бы смелости так откровенно говорить о прошлых ошибках. Но вы всегда были предельно честной по отношению к себе и своим поступкам.
     - Это часть моей жизненной философии. Когда-то у меня была слава, но я ею не дорожила. Теперь я снова завоевала ее, причем досталось мне это нелегко.
     Она обвела взглядом просторную гримуборную с мягким диваном и свежими цветами в вазах.
     - Многие говорят, что "Рокси" спасла мне жизнь, но они ошибаются. Я сама спасла себе жизнь. Правда, теперь понимаю, что из этого ничего не вышло бы, если бы я осталась с Сэмом Тэннером. Я любила его. Он любил Джулию. И посмотрите, чем это кончилось.
     Она отщипнула ягоду от лежавшей в вазе огромной грозди зеленого винограда и сунула ее в рот.
     - Это заставило меня поумнеть.
     - Как вы относились к ней?
     - Ненавидела. - Она сказала это жизнерадостно, без всякого намека на чувство вины. - Во-первых, потому, что она получила то, что хотела иметь я. А во-вторых, потому, что она была "девушкой с соседней улицы", в то время как у меня был имидж потасканной брошенной любовницы. Я тряслась от радости, когда их брак разбился о камни и когда Сэм снова стал показываться в клубах и на вечеринках. Бедный старина Сэм... Искал приключений и напрашивался на неприятности.
     - Вы имели к этому отношение? Обеспечили ему приключения и неприятности?
     Впервые за все время интервью она замешкалась с ответом. Потом встала и вновь наполнила свой бокал.
     - Тогда я была другой. Эгоистичной, упрямой. Разрушительницей. Он приходил на вечеринки один и говорил, что
     Джулия устала или занята. Но я-то знала его как облупленного и видела его глаза. Он был несчастен, зол и не находил себе места. А у меня как раз был перерыв между Задницей номер один и Задницей номер два. И я все еще любила Сэма. Любила до смерти...
     Она снова отвернулась. Броский красный костюм, надетый Лидией для съемок следующего эпизода, придавал ей вид умной и умудренной опытом женщины.
     - Это больно. Я не думала, что это будет так больно. Ну что ж... - Она приветственным жестом подняла бокал и продемонстрировала Ною свою фирменную улыбку, полную самоиронии. - Надо закалять характер. На одной из многих тогдашних вечеринок мы позволили себе вспомнить доброе старое время. Мы были в спальне и сидели за резным стеклянным столиком. Зеркало, серебряный нож, красивые тонкие соломинки. Я подбила его заговорить о Джулии. Я знала, за какие ниточки дернуть.
     Ее глаза затуманились, и на этот раз Ною показалось, что в них мелькнуло сожаление.
     - Он сказал, что знает про Джулию и Лукаса... Лукаса Мэннинга. Он собирался положить этому конец и поклялся, что она заплатит за то, что морочила ему голову. Она не давала ему видеться с дочерью и настраивала ребенка против него. Он говорил, что всех их отправит в ад, прежде чем она заменит его этим сукиным сыном. Они, мол, не знают, с кем имеют дело. Он был вне себя, а я подталкивала его, говорила именно то, что он хотел слышать, а сама думала только об одном: он бросит ее и вернется ко мне. Где ему и место. Но вместо этого он оттолкнул меня. Кончилось тем, что мы снова накричали друг на друга. Но перед тем как хлопнуть дверью, он посмотрел на меня и издевательски сказал, что у меня никогда не было стиля, что я всего лишь второразрядная шлюха, притворяющаяся звездой. И что мне далеко до Джулии.
     Через два дня она умерла. Он таки заставил ее заплатить, - со вздохом сказала Лидия. - Если бы он убил ее в тот вечер, когда ушел от меня на вечеринке... не знаю, как бы я пережила это. Из чисто эгоистических соображений я благодарна судьбе за то, что Сэм подождал. Я уверена, что за это время он все забыл. Знаете, понадобилось несколько лет, чтобы понять: мне чертовски повезло, что он никогда не любил меня.
     - Он когда-нибудь бил вас?
     - Конечно. - К ней снова вернулось чувство юмора. - Мы били друг друга. Это было частью нашей сексуальной игры. Мы были дерзкими людьми, склонными к насилию.
     - Но до того злосчастного лета в его деле не было упоминаний о том, что он устраивал дебоши и поднимал руку на жену. Что вы об этом думаете?
     - Думаю, что она сумела изменить его, хотя бы на время. Или на какое-то время он сумел измениться сам. Это может сделать либо любовь, либо очень большое желание. Ной... - Она вернулась к столу и села. - Я верю, что он очень хотел стать с ней другим человеком. И это у него получалось. Я не знаю, почему потом перестало получаться. Но он был слабым человеком, который хотел быть сильным, и хорошим актером, который хотел быть великим. Может быть, именно поэтому он был обречен заранее.
     Кто-то настойчиво постучал в дверь.
     - Мисс Лоринг, вам пора на съемку!
     - Еще две минуты, милочка! - Она отодвинула бокал и улыбнулась Ною. - Работа, работа, работа...
     - Я очень благодарен, что вы сумели выкроить для меня время при вашем плотном графике.
     Когда Ной поднялся, Лидия смерила его взглядом и по-кошачьи улыбнулась.
     - Думаю, я смогла бы выкроить для вас и больше... если бы вы были в этом заинтересованы.
     Она подошла к нему вплотную и провела пальцем по щеке.
     - Кажется, вы весьма сообразительный молодой человек. Думаю, вы догадываетесь, что я говорю о более интимной встрече.
     - Да. Но, честно говоря, вы пугаете меня. Она откинула голову и довольно засмеялась.
     - Ах, как приятно слышать! А если бы я пообещала вести себя прилично?
     - Я бы сказал, что вы лжете. - Услышав смех Лидии, он с облегчением улыбнулся ей в ответ.
     - Я не ошиблась, вы действительно сообразительный молодой человек. Ну что ж... - Она взяла его под руку и проводила до дверей. - Если передумаете, то знаете, как меня найти. Запомните, Ной, женщины в моем возрасте очень изобретательны.
     Она повернулась и больно прикусила его нижнюю губу, от чего в крови Ноя тут же вспыхнул пожар.
     - Теперь вы действительно пугаете меня. Можно задать последний вопрос?
     - Угу... - Она повернулась и прижалась спиной к двери. - Да?
     - У Джулии был роман с Лукасом Мэннингом?
     - Дело прежде всего, верно? Я нахожу это очень сексуальным. Но времени на настоящее обольщение у меня нет, поэтому я отвечу вам честно: не знаю. Тогда Голливуд разбился на два лагеря. Один лагерь верил этому и радовался, а другой - нет. И не поверил бы даже в том случае, если бы Джулию и Лукаса застали голыми в кровати номера гостиницы "Беверли-Хиллз".
     - К какому лагерю принадлежали вы сами?
     - О, конечно, к первому. Тогда я с удовольствием выслушивала о Джулии гадости. Но это было тогда... Позже, много позже, когда у нас с Лукасом был вынужденный роман... - Она подняла брови и прищурилась. - Ладно, не берите в голову. Короче, мы с Лукасом провели вместе несколько незабываемых месяцев. Но Лукас никогда не говорил мне, спал ли он с ней. Так что могу вам сказать только то, что уже сказала. Но Сэм верил, и это единственное, что имело значение.
     "Это имело значение, - подумал Ной. - Все имело значение. Каждый кусочек".

***

     "Глава о карьере Сэма Тэннера в Голливуде. Параллельно - глава о карьере Джулии Макбрайд. Встреча, которая изменила все, скоротечный роман, быстро перешедший в, судя по всему, счастливый брак, и рождение желанного ребенка.
     Затем распад этого брака, превращение любви в одержимость, а одержимости в насилие.
     И глава о ребенке. Который видел ужас этого насилия. Глава о женщине, которой она стала, и о том, как ей живется после всего случившегося.
     Смерть не завершается убийством. Наверно, я перенял эту мысль у отца, - думал Ной, сворачивая к дому. - И именно ее стремился передать во всех своих книгах.
     И как жаль, что отец - человек, которого люблю и уважаю, не может понять этого..."
     Он припарковался и пошел к парадному, позвякивая ключами. У Ноя вызывало досаду, что он не может обойтись без отцовского одобрения. "Если бы я был копом, - хмуро думал он, - все сложилось бы по-другому. Тогда мы сидели бы за столом, пили пиво, рассуждали о преступлениях и наказаниях, и он хвастался бы перед партнерами по еженедельной игре в пинокль своим сыном, детективом лос-анджелесской полиции. Но я пишу об убийствах, вместо того чтобы расследовать их, и эту постыдную тайну следует всемерно скрывать".
     - Брось, Брэди, - пробормотал он и вставил ключ в замок.
     Можно было этого не делать. Не требовалось быть детективом, чтобы заметить, что дверь не заперта и даже слегка приоткрыта. Когда Ной осторожно открыл дверь, мышцы его живота напряглись и сплелись в тугой, мерзкий шар.
     Казалось, по дому прошлись полчища демонов, разрезав и порвав все тканевые поверхности мебели и не оставив ни единого целого стекла.
     Он влетел в комнату, чертыхаясь, и испытал секундное облегчение, когда увидел, что его стереоустановка по-прежнему на месте.
     "Значит, тут орудовал не вор-взломщик", - подумал он, ощущая шум крови в ушах и пробираясь через обломки. Повсюду валялись бумаги, под ногами трещало стекло и керамика.
     Но в спальне было еще хуже. Матрас был разрезан, и его набивка вылезала наружу, как кишки из вспоротого живота. Ящики вытряхнуты и вдребезги разбиты о стену. Когда Ной увидел, что его любимые джинсы разрезаны от пояса до обтрепанных концов брючин, шум в ушах перешел в рев.
     - Она сошла с ума. Окончательно свихнулась. А затем гнев сменился ужасом.
     - Нет, нет, нет, - бормотал он себе под нос, пока бежал из спальни в кабинет. - О боже! Вот дерьмо!
     Его искореженный баскетбольный кубок торчал в самом центре мертвого монитора. Клавиатура, оторванная от компьютера, была засыпана землей из горшка с декоративным лимонным деревом, валявшимся в углу. Его папки были разорваны, разбросаны и покрыты грязью.
     Перед тем как уничтожить компьютер, его использовали, чтобы напечатать на единственном чистом листе бумаги, прикрепленном к подставке кубка одну-единственную строчку:

     "Я НЕ ПЕРЕСТАНУ, ПОКА НЕ ПЕРЕСТАНЕШЬ ТЫ".

     Ною хотелось кричать от бешенства. Не успев подумать, он потянулся к телефону, но тут же горько усмехнулся. Трубка была разбита.
     - О'кей, Карин. Война так война. Чокнутая сука.
     Он бросился в гостиную и начал рыться в чемоданчике, разыскивая сотовый телефон.
     Поняв, что у него трясутся руки, Ной вышел наружу, сделал глубокий вдох, а затем сел и закрыл лицо ладонями.
     Он был потрясен. Кровь все еще шумела в ушах. Но за ошеломле