Люк открыл рот и тут же закрыл его. Может быть и к лучшему было то, что он, потрясенный, не мог заставить себя заговорить вновь.
     - Прости, что ты сказала?
     - Он учится на кинорежиссера, - поспешила объяснить Роксана. - Помешался на кино и на видео. Поэтому я и пошла к нему на квартиру. Хотела посмотреть пару фильмов из классики. А он... - она тяжело выдохнула. Вылетевшее изо рта облачко пара мгновенно растворилось
     Под дождем. - Я почти уверена, что он снимал все на камеру, чтобы мы потом могли на себя посмотреть.
     - Извращенец засраный.
     - Это-то да, но я думаю, если ты хочешь с ним поговорить, то тогда может заставишь его отдать тебе пленку или как это там у него еще называется.
     - Я возьму ее. Но если ты еще хоть раз что-нибудь подобное устроишь...
     - Я устрою?! - она ударила руками по бедрам, - Слушай, мозги твои куриные, меня чуть не изнасиловали. А значит, я пострадавшая, понял? Я ничем не заслужила такого обращения.
     - Я хотел сказать...
     - Да пошел ты к черту! Ты как все мужики, - она развернулась, сделала два шага, затем опять обернулась к нему. - Я должна была его об этом просить, да? Я заманила этого жалкого, беспомощного мужичонку в свои сети, а потом заорала благим матом, когда все пошло не так, как надо.
     - Заткнись! - резким движением он придвинул ее к себе и крепко сжал. - Прости. Я не хотел ничего такого сказать. Боже мой, Роксана, разве ты не понимаешь, что испугала меня? Не знаю, что бы я сделал, если бы он... - он коснулся губами ее волос. - Не знаю, что бы я сделал.
     - Все в порядке. - Дрожь снова пробежала по ее спине. - Все в порядке.
     - О'кей, - прошептал он, поглаживая Роксану по голове, пытаясь успокоить ее даже сейчас, когда искал своими губами ее губы. - Больше тебя никто не тронет.
     На ее губах блестели капельки дождя. Он нежно снял их поцелуем, затем стал целовать ее еще и еще. Ее руки накрепко сомкнулись вокруг его шеи, а тело, прижавшись к нему, расплавилось, подобно воску. Он позволил себе на одно мгновение, на одно чудесное мгновение обнять ее и ощутить, что все это происходит на самом деле.
     - Чувствуешь себя лучше? - он напряженно улыбнулся, отстраняя ее от себя.
     - Что-то чувствую, - голос ее напоминал туман, который стелился по земле у их ног. Она приложила руку к его щеке, он же схватил эту руку и прижался губами к ладони. Она удивилась, почему дождь, падая на нее, не превращается в пар.
     - Рокс... может, нам лучше... - он оборвался на полуслове, заметив, что из завесы дождя вышел человек. Люк стал отодвигать Роксану в сторону, и вдруг увидел лицо Кобба, его глаза, и почувствовал, как вся его жизнь перевернулась вверх дном.
     Как мог он, пусть по глупости, но забыть, даже на мгновение забыть о том, что сегодня ночью ему предстоит встреча со своим злым гением.
     Но если уж с этим ничего не поделаешь, но он может хотя бы оградить Роксану от этой мерзости.
     - Иди в дом, - приказал он.
     - Но, Люк...
     - Иди в дом немедленно, - - он потащил ее к калитке. - - Мне тут надо кое-чем заняться.
     - Я подожду.
     - Не надо.
     Он повернулся. Она все же успела заметить его глаза, в которых застыла душевная мука.

***

     - Давненько не виделись, парень.
     Ал Кобб сидел в третьеразрядном стриптиз-баре на улице Бурбонов и курил сигарету "Кэмел". Он был здесь в своей стихии среди вихляющих бедрами женщин, запаха перегара и витавшей в атмосфере некой обезличенной похоти. Он знал, что Люк придет сюда на встречу с ним.
     Люк обхватил рукой спинку стула, на котором сидел. Он пытался заставить себя расслабиться, буквально по капле вытесняя из головы мерзкие воспоминания о прошлом.
     - Что тебе нужно?
     - Выпить, поболтать немного, - взгляд Кобба пополз от грудей подошедшей к их столу официантки к ее промежности. - "Бурбон", двойной.
     - "Блэк Джек", - сказал ей Люк, зная, что его любимого пива не хватит, чтобы забыть обо всем.
     - Напиток настоящего мужчины, - усмехнулся Кобб, обнажив темные от курева зубы. Годы дружбы с зеленым змием не пошли ему на пользу. Даже в полумраке Люк заметил на его лице лабиринт из лопнувших капилляров, это ломаное красное знамя законченного алкоголика. Живот стал настолько толстым, что трикотажная рубашка, казалось, вот-вот лопнет на нем.
     - Я спрашиваю, что тебе нужно.
     Кобб ничего не ответил. В этот момент официантка поставила на стол заказанные напитки. Он поднял свой стакан, щедро отпил из него и принялся смотреть на сцену. Там упоительных форм рыжеволосая девица снимала
     Униформу французской горничной. Она уже разделась до набедренной повязки и двух метелок из перьев в руках.
     - Бо-же, глянь, какие сиськи у этой сучки, - Кобб осушил стакан и взмахом руки заказал другой. Он ухмыльнулся Люку. - Что с тобой, парень? Тебе что, не нравится на сиськи смотреть?
     - Что ты делаешь в Новом Орлеане?
     - Да вот устроил тут себе небольшой отдых, - Кобб облизывал губы, пока танцовщица то трясла своими необъятными грудями, то сжимала их вместе. - Решил, что коли я уж сюда добрался, надо бы и тебя повидать. Не хочешь спросить, как мать?
     Люк медленно, осторожно потягивал виски, чувствуя как тепло идет вниз к животу и растапливает заледеневшие мышцы.
     - Нет.
     - Но это ненормально, - Кобб чмокнул. - Она живет в Портленде. Иногда видимся с ней. Она теперь, знаешь ли, за это деньги берет. - Он похотливо подмигнул. Его обрадовало, что Люк, посмотрев на него, стиснул челюсти. - Но старуха Мэгги ведь сентиментальная, поэтому меня бесплатно принимает, когда я к ней заглядываю. Хочешь, передам ей от тебя привет?
     - Я не хочу, чтобы ты что-либо передавал ей от меня.
     - Говнишься, - Кобб, щелкнув пальцем, заказал еще одно виски. Музыка тем временем становилась все громче, все навязчивей. Один из посетителей попытался взобраться на сцену, но был выдворен. - Да ты вообще-то всегда говнился. Пожил бы ты у нас подольше, я бы вбил в тебя уважение к старшим.
     Люк подался вперед, глаза его блестели.
     - И сделал бы из меня шлюху.
     - У тебя и крыша была над головой, и жратва в пузе, - Кобб пожал плечами и отхлебнул еще. - Я только хотел, чтобы ты за это заплатил.
     Ему в голову даже и мысль не приходила о том, что он может бояться Люка. Памяти его, впрочем, хватило на то, чтобы вспомнить, как он затравливал парня ударами ремня, которые наносил со всего размаху. - Но теперь ведь это все позади, да? Ты, теперь, мать твою, знаменитость. Я тут чуть не упал вместе с джином, когда тебя по телевизору увидел, - он засопел в стакан. - Бог ты мой, фокусы он показывает. Волшебной палочкой научился размахивать. Скажешь нет, Люк? - Он расхохотался своей собственной шутке и смеялся до тех пор, пока слезы не показались на
     Глазах. - Вы вместе с этим стариком хороший на этом деле куш сорвали.
     Хохот сменился кашлем. Люк схватил его за ворот. Их лица сблизились, и Люк почувствовал запах виски, который вдел изо рта Кобба, перекрывая все прочие запахи этого пропитанного алкоголем и прокуренного бара.
     - Что тебе нужно? - чеканя каждое слово, повторил он.
     - Хочешь меня взять, парень? - всегда готовый к потасовке, Кобб схватил Люка за запястья своими мясистыми пальцами. Его удивила сила, которую он ими почувствовал, однако ни на секунду не усомнился в собственном превосходстве. - Хочешь со мной пободаться?
     Люку хотелось сцепиться с ним, хотелось настолько сильно, что все его тело задрожало от этого желания, словно от желания заниматься сексом. И все же где-то в глубине души он был все тем же маленьким забитым мальчиком, который хорошо помнит, как ремень со свистом полосует нежную кожу. - Я не хочу быть наравне с тобой.
     - У нас свободная страна, - Коббу хватило разума, чтобы понять: стычка не даст ему того, за чем пришел. Поэтому он отпрянул и заказал еще виски. - Беда только в том, что за все, черт возьми, надо платить. А ты ведь хорошие деньги делаешь на своих фокусах.
     - Ах вот что тебе нужно, - Люк хотел было засмеяться, но отвращение встало колом в его голове. - Хочешь, чтобы я давал тебе деньги? - Я же тебя растил, разве нет? Я заменил тебе отца.
     Тут Люк рассмеялся. Кобб так громко изливал свой гнев, что сидящие за соседними столиками люди с опаской посмотрели на него.
     - Отвали! - но прежде, чем Люк успел встать, Кобб схватил его за рукав.
     - Я могу устроить тебе неприятности, да и этому старику, с которым ты связан. Позвонить кое-каким репортерам - вот и все, что мне для этого нужно. А как ты думаешь, что скажут телепродюсеры, когда прочтут о тебе? Каллахан, как ты теперь зовешься? Просто Каллахан. Циркач и проститутка для мужчин.
     - Это ложь!
     Он побледнел, и Кобб это заметил. Нахлынули воспоминания. Перед глазами вновь оказались те жирные цепкие руки, капельки пота на лице, тяжелое дыхание. - Я не дал ему дотронуться до себя.
     - Ты не знаешь, что случилось после того, как я исколотил тебя до беспамятства, - Кобб охотно приступил к обманному маневру. Он с радостью увидел страх, сомнение, отвращение в глазах Люка. - Как бы то ни было, люди заинтересуются. Им нравится эта красоточка, с которой ты путаешься. Думаешь, она даст тебе окунать конец, если узнает, что ты в двенадцать лет с голубыми трахался, - он ухмыльнулся, в глазах его застыла ненависть. - Неважно, парень, ложь это или истина Господня, если это напечатано.
     - Я убью тебя, - голос Люка срывался от тошноты. На лбу выступили жемчужинки пота.
     - Не бойся, плати мне и все, - уверенный в том, что он хозяин положения, .Кобб извлек из пачки очередную. сигарету. - Мне много не надо. Пару тысяч для начала, - он выдохнул дым на Люка. - Начиная с завтрашнего дня. А потом я тебе буду чиркать строчку-другую насчет того, сколько мне нужно и куда посылать. Иначе... пойду к прессе. Мне придется рассказать им, как ты продавал себя извращенцам, как ты бросил свою бедную, убитую горем мать, как спутался с этим Нувелем. Кажется, он нарушил какой-то там закон, а то и два закона, предоставив укрытие беглецу. Да и потом все вполне может выглядеть так, что он и использовал тебя соответствующим образом. Понимаешь? - Он снова улыбнулся, радуясь омерзению на лице Люка. - И люди с моей помощью будут спрашивать, а не получал ли он бесплатно то, что ты продавал другим.
     - Не втягивай сюда Макса.
     - С удовольствием, - Кобб, поняв, что сейчас ему пойдут навстречу, раскинул руки. - Ты приносишь мне две тысячи завтра вечером сюда же. Проявишь добросовестность. А там уже я сам позабочусь. А если не придешь, то я буду вынужден позвонить в газету "Нэшнл инкуайрер" - Не думаю, что маленькие девочки и мальчики, их мамы и папы будут любить фокусника с наклонностями извращенца. Нет, не будут, - он сделал еще одну затяжку. - Не представляю себе, как ты будешь в очередной раз выступать перед английской королевой после того как тебя обвинят в мужеложстве. Так это у анличашек называется. Мужеложство. - Кобб опять усмехнулся и встал. - Завтра вечером. Буду ждать.
     Люк сидел на месте, пытаясь хотя бы отдышаться. Ложь, мерзкая ложь. Он ведь может доказать. Его рука Дрожала, пока он тянулся за стаканом. Никто не поверит в то, что Макс...
     Его тошнило. Он закрыл глаза тыльной стороной ладони.
     Кобб был прав, если такое попадет в печать, и люди начнут интересоваться, шептаться, ничто уже не будет иметь значения. Появится пятно. Это будет позор и ужас. Если сам он все это вытерпит, то с мыслью о том, что сюда будут примешаны Макс или Лили, смириться не мог никак. А Роксана! Боже мой, Роксана. Он зажмурился и допил виски, затем заказал еще один стакан, вознамерившись напиться до потери сознания.
     Она ждала его. Роксана вошла в дом и незамеченной проскользнула в свою комнату. Долгое сидение в горячей ванне сняло почти всю физическую боль и лишь отчасти - душевную. Затем она расположилась на балконе и принялась ждать.
     Сквозь изморось и туман она увидела его. Ноги заплетались, он спотыкался на каждом шагу, останавливался, опять начинал идти с характерной для пьяного повышенной осторожностью. Ее беспокойство и смятение сменились неистовой яростью.
     Выходит, он оставил ее под дождем, издерганную до предела, и отправился на поиски бутылки, а то и нескольких бутылок, судя по его виду. Роксана встала с кресла, крепко, как солдат перед боем, завязала пояс своего халата и побежала вниз, чтобы перехватить Люка у входа в дом.
     - Дурак!
     Он зашатался и, глупо улыбаясь, попытался удержать равновесие на пошедшей под откос дорожке.
     - Ты что это, красотка, делаешь под дождем? П-простудисся, - он неуверенно шагнул ей навстречу. - И-Исус Христос, а ты ничего, Рокси. Я от тебя балдею.
     - Это видно.
     Комплимента не получилось, ибо он был выражен почти нечленораздельно. Она схватила его за руку, боясь, что он вот-вот упадет.
     - Ничего, утром за все расплатишься.
     - Зав-тра в-вечером, - промямлил он, мотая головой. - П-платить буду завтра в-вечером.
     - Если доживешь, - она вздохнула, привалила к себе всю массу его тела и повела его, придерживая за плечо. - Уж так и быть, Каллахан, посмотрим, удастся ли довести до кровати пьяного ирландца и при этом не разбудить весь дом.
     - Мой прадедушка был из графства Слиго. Мать рассказывала когда-то. Я вам об этом говорил?
     - Нет, - проворчала она, пытаясь дотащить его до бокового входа.
     - Говорят, голос у него был как у ангела. В пивных, знаешь ли, пел. - Он запрокинул голову. Дождь, холодный и мелкий, омывал его лицо. - Эт-тот с-сукин сын никогда мне отцом не был. Во мне н-ничего от него нет.
     - Слушай, от тебя так разит, как будто ты целый галлон виски выдул.
     Он ухмыльнулся и со всего размаху врезался в дверь. - Извини. От тебя хорошо пахнет. Рокс. Как от полевых цветов под дождем.
     - Ах, ирландский поэт, - лицо ее вспыхнуло. Обхватив одной рукой Люка, она другой открыла дверь.
     - Как же я рад, что у тебя сиськи не такие мощные, как у той бабы. Мне б такие не понравились.
     - Ну, и насколько же они мощные, - шепотом, на выдохе, спросила Роксана, - - А впрочем все равно.
     - Я не шибко балдею, когда смотрю, как красотка раздевается перед десятком мужиков. М-мне, знаешь ли, больше н-нравится, когда один-на-один.
     - Потрясающе, - Роксана без зазрений совести, швырнула его прямо на кухонный стол. - Оставил меня под дождем, а сам пошел на стриптиз. Ты настоящий рыцарь, Каллахан.
     - Убблюдок я, - произнес он с пьяной бодростью в голосе, - - таким уж родился, таким и умру, - он приподнялся, она тем временем попыталась дотащить его до черной лестницы. - А может мне его убить? Так будет чище.
     - Нет! Ты обещал только поговорить с ним.
     Люк провел рукой по лицу, словно хотел убедиться, что оно на месте.
     - Поговорить с кем?
     - С Джеральдом.
     - А, да, да.
     Он упал, едва сделав первый шаг, и хотя шлепнулся со всего размаха, похоже, не обратил на это внимания. К ужасу Роксаны он попросту разлегся на лестнице, приготовившись здесь же и уснуть. - Это страшно, мать твою, так страшно, когда он на тебя так прет. И ты знаешь, что не сможешь его остановить. Хватает тебя, слюной брызжет. Ох, Боже ты мой... - он перешел на еле слышный шепот, - не хочу и думать об этом.
     - Ну, и не надо. Думай о том, как бы подняться наверх.
     - Хочу полежать, - раздраженно пробормотал он, когда Роксана попыталась поднять его. - Оставь меня в покое.
     - Я не оставлю тебя здесь лежать, пьяница несчастный. Лили с ума сойдет, когда увидит тебя здесь.
     - Лили, - выдохнул он, пока Роксана волокла его вверх по лестнице. - Единственная женщина, которую я когда-либо любил. Она лучше всех. Никому не дам обижать Лили.
     - Ну конечно же, не дашь. Давай, давай, еще немножко осталось. - Халат раскрылся, и Люк отчетливо увидел будоражаще нежное белое бедро. Даже виски не смогло удержать его кровь от закипания.
     - Поднимаемся в ад, - он громко засмеялся. Роксана шикнула на него. - Прямиком - в ад. Боже мой, хоть бы ты надевала что-нибудь под халат. Дай-ка я...
     Едва он протянул руку, чтобы потрогать, только потрогать эту нежную белую кожу, как рухнул на верхнюю площадку лестницы.
     - Встань, Каллахан! - прошипела Роксана ему на ухо. - Не смей будить Макса и Лили.
     - О?кей, о'кей, - он проглотил слюну, которая оказалась горькой как яд. Затем он самостоятельно поднялся на колени и, приложив максимум усилий, с помощью Роксаны встал в полный рост.
     - Меня сейчас вырвет? - спросил он, почувствовав, как тошнота подступает к горлу.
     - Надеюсь, - процедила она сквозь зубы, не то неся, не то полунеся-полуволоча его к спальне. - Искренне надеюсь.
     - Терпеть не могу такое. Чувствую себя так же, как когда Мышка первый раз дал мне закурить. Больше пить не буду. Рокс.
     - Ладно. Все... ой, черт!
     Он рухнул на кровать. Хотя она и обладала быстрой реакцией, ей не удалось вовремя сориентироваться, и она плюхнулась вместе с ним. Он навалился на нее всей массой своего тела, да так, что у нее дыхание сперло.
     - Слезь с меня, Каллахан.
     В ответ прозвучало бессвязное бормотание. Изо рта исходил резкий запах виски "Джек Дэниел'с", поэтому она отвернулась. Он начал сонно водить губами по ее шее.
     - Прекрати. Ой... черт возьми. - Проклятие перешло в приглушенный стон. Страсть, сильная и слепая, охватила ее, когда он положил руку на ее грудь. Он не ласкал, не сХимал в объятиях, он просто повелевал ею.
     - Мягкая, - прошептал он. - Мягкая Роксана. - Пальцы лениво, словно бесстрастно скользили по тонкому шелку; губы сонно терлись о кожу.
     - Люк! Поцелуй меня! - ее тело уже уносилось куда-то вдаль. Она попыталась коснуться губами его губ. - Поцелуй меня, как тогда!
     - Мм-хмм, - он издал протяжный, свистящий звук и отрубился.
     - Люк! - она трясла его за плечи. Не может быть, говорила она себе. Два раза за один вечер он "прокатил" ее! Но, дернув его за волосы, она поняла, что он уже ничего не видит и не слышит. Заскрежетав зубами и бранясь про себя, она сбросила с себя его обмякшее тело.
     Она оставила его лежащим в одежде поперек кровати, и пошла снимать напряжение под холодным душем

14

     Он был на волосок от смерти. После жестокого похмелья и переживаний Люк понял, что утратил ощущение времени и равновесия. Дело в том, что у эскапистов существовали правила, жесткие правила, которые четко определяли границу между жизнью и смертью.
     Он встал перед выбором - играть по правилам или поступиться самолюбием - иного варианта не было. И он решил: показать эскападу в первом отделении. На тело надели смирительную рубашку, руки и ноги заковали в кандалы. В таком виде Люк, согнувшись, залез в стоящий посредине сцены железный ящик.
     Внутри было темно, жарко, почти нечем дышать. Словно в могиле, в склепе, в чулане. Как всегда, его сначала охватил мгновенный приступ паники. Он в западне!
     Ты отсюда не выйдешь, парень. Голос Кобба зловеще заклокотал в его голове. Не выйдешь, пока я тебя не выпущу. И не забывай об этом.
     Застарелый, беспомощный страх охватил его. Как всегда, он представил, что его окружают ухмыляющиеся бандиты в масках. Он медленно, неглубоко задышал, чтобы успокоиться, и начал высвобождать руки.
     Он ведь всегда выбирался. Сколько раз уже он доказывал, что никто не в силах куда-либо заточить его. Сконцентрировавшись, он продолжил.
     Кобб подстерегал его.
     Ключ-то у меня, ублюдок, и ты будешь сидеть там, куда я тебя засунул. Пора уже тебе понять, кто здесь хозяин.
     В памяти снова всплыл чулан, рыдающий маленький мальчик, колотивший связанными ручонками в дверь. Люк дышал неровно, сердце судорожно билось о ребра, эхом отдаваясь в мутной голове. Непроходящая тошнота крутила желудок, словно там было целое море кислоты. Страх вернулся, подобно крохотным насекомым пополз по вспотевшему телу.
     Он зашипел от боли, когда железные оковы впились ему в запястья. Был момент, когда он буквально вступил в схватку с ними, как человек, приговоренный к казни, от отчаяния