- Миссис Стоуки его еще не подготовили.
     - Я прожила с ним двадцать лет. Я посмотрю на него такого, какой он есть.
     - Мама...
     Она рванулась в сторону сына. - Уходи отсюда. Думаешь буду смотреть на него, если ты будешь стоять сзади, зная, как ты к нему относился? С тех пор как тебе исполнилось десять, ты заставлял меня стоять между вами, выбирать между вами. И вот он умер, и я выбираю его.
     "Ты давно выбрала его", - подумал Кэм и отпустил е„.
     Оставшись один, он снова сел. Он знал, что ждать ее бессмысленно, но ему необходимо было побыть еще здесь, прежде чем выходить на улицу, где все будут таращиться и перешептываться.
     На столе лежала Библия - кожаный переплет стал совсем гладким от бесчисленных рук, через которые она прошла. "Интересно, мать нашла в ней хоть какое-то успокоение".
     - Кэмерон!
     Он поднял взгляд и увидел в дверях мэра.
     - Мистер Атертон.
     - Не хочу мешать в трудное для вас время. Заходила моя жена. Она считает, вашей матушке может пригодиться поддержка.
     - Она с Чаком.
     - Понятно. - Он шагнул было назад, потом передумал. - А я ничего не могу для вас сделать? Я знаю, люди всегда говорят, что в такое время, но... - Он передернул тощими плечами, вид у него был смущенный.
     - Вообще-то надо бы, чтобы кто-то отвез ее домой, когда здесь все окончится. Она не хочет, чтобы это был я.
     - Я охотно ее отвезу. Люди реагируют на горе по-разному, Кэмерон.
     - Так мне говорили. - Он поднялся. - У меня тут отчет о вскрытии. К завтрашнему дню я сниму вам копию и передам все остальные бумаги.
     - О, да, - Атертон слабо улыбнулся. - Должен сказать, я никак не приду в себя.
     - Вам их надо будет только подшить. Скажите, мэр, есть в школе банды? Крутые ребята не объединяются?
     Лицо Атертона - лицо прилежного учителя - пошло складками, брови сдвинулись.
     - Нет. У нас, конечно, есть обычные смутьяны и бала-мутчики, случаются драки в коридорах, из-за девчонок или во время игры в мяч. - Его задумчивые глаза расширились. - Вы же безусловно не считаете, что Биффа убили дети?
     - Надо же мне откуда-то начинать.
     - В школе Эммитсборо, шериф... Кэмерон... у нас нет даже проблемы с наркотиками. Вы же это знаете, случается, мальчишки иной раз разбивают друг другу носы, а девчонки выдирают волосы, но ничего и близкого к убийству нет. - Он вытащил старательно сложенный носовой платок и промокнул верхнюю губу. При одной мысли об убийстве он покрывался потом. - Я уверен, вы обнаружите, что повинен в этом кто-то не из города, какой-то чужак.
     - Как-то это не вяжется, чтобы чужой человек бросил тело там, где мальчишки многие годы ходят вброд. И чтобы чужак столкнул с дороги машину как раз в том месте, мимо которого каждый вечер проезжает Бад Хьюитт.
     - Но... кто бы это ни был... Я хочу сказать, разве это не подтверждает моей точки зрения? Едва ли они хотели, чтобы тело быстро нашли.
     - Не уверен, - пробормотал Кэм. - Я благодарен вам, мэр, за то, что вы отвезете домой мою мать.
     - Что? Ах, да. Рад помочь. - И все еще прижав носовой платок к губам, Атертон стоял и смотрел вслед Кэму - в глазах его появился страх.
     Безумная Энни стояла перед машиной Кэма и похлопывала по капоту, словно это был домашний пес. Она нахваливала его - такой блестящий, синий. В навощенной поверхности даже видно было ее отражение, если пригнуться. Она хихикнула.
     Мик Морган заметил ее из окна кабинета шерифа. Покачал головой и распахнул дверь.
     - Эй, Энни, Кэм взбесится, если ты заляпаешь своими пальцами всю его машину.
     - Она красивенькая. - Тем не менее она провела грязным рукавом по капоту, стирая следы. - Я ее не обижу.
     - А что ты не пойдешь к Марте поужинать?
     - У меня есть сэндвич. Элис дала мне сэндвич. На белом хлебе, с рыбой под майонезом.
     - Она молодцом. - Кэм сошел с тротуара. Прогулка пешком из похоронного бюро не улучшила его настроения. Но при виде Энни, поглаживавшей его машину, он заулыбался. - Как дела, Энни?
     Она перевела на него взгляд. И затеребила пуговицы на блузке - звякнули браслеты.
     - Можно мне прокатиться на твоем мотоцикле?
     - Он сегодня не со мной. - Он увидел, как у нее оттопырилась нижняя губа - эта детская гримаска выглядела такой жалкой на немолодом лице. - А не прокатимся на машине? Хочешь, отвезу тебя домой?
     - А я могу сесть впереди?
     - Само собой.
     Он нагнулся, чтобы взять ее сумку, но она схватила ее и прижала к себе.
     - Я сама могу нести. Это моя. Я сама могу ее нести.
     - Ладно. Залезай. Ты умеешь пристегиваться?
     - Ты мне в прошлый раз показал. Показал мне. - Взгромоздившись на сиденье и взгромоздив на колени свою сумку, она высунула язык и принялась за работу. И вскрикнула от удовольствия, когда затвор ремня щелкнул в пазу. - Видишь? Я сама все сделала. Все сама.
     - Вот и хорошо. - Сев в машину, Кэм сразу опустил стекла. Хорошо, что вечер был теплый и с легким ветерком, а то Энни уже несколько дней не мылась.
     - Радио!
     Он отъехал от тротуара.
     - Вот эта кнопка. - И он указал на кнопку, зная, что Энни самой захочется ее повернуть.
     Раздался рок Билли Джоэла, и Энни захлопала в ладоши. Браслеты заскользили вверх и вниз по ее рукам.
     - Я эту песню знаю. - И стала подпевать, а ветер трепал ее седые волосы.
     Он свернул на Оук-Лиф-лейн. Проезжая мимо дома Клер, он автоматически замедлил ход, но Клер в гараже не было.
     Энни перестала петь и нагнула голову, чтобы видеть дом Клер.
     - Я видела свет на чердаке.
     - Никакого света на чердаке не было, Энни.
     - Раньше был. Я не могла заснуть. А по лесу ночью гулять не могу. Ночью в лесу нехорошо. Шла в город. И на чердаке был свет. - Она крепко зажмурилась: воспоминания мелькали перед ее мысленным взором. Кто-то кричал? Нет, нет, не в тот раз. В тот раз она не пряталась в кустах и не видела, как пробежали мимо мужчины и уехали. Пробежали и уехали. Ей понравился ритм этих Двух слов, и она принялась их напевать.
     - Когда ты видела там свет, Энни?
     - Не помню. - Она принялась крутить ручку, открывающую окошко. - Как ты думаешь, мистер Кимболл поздно работал? Он иногда поздно работает. Но он ведь умер, - вспомнила она и обрадовалась, что не запуталась. - Умер и похоронен, так что не мог он работать. Дочка его вернулась. Дочка с такими красивыми рыжими волосами.
     - Клер?
     - Клер, - повторила Энни. - Красивые волосы. - Она завернула прядь своих волос вокруг пальца. - Она уехала в Нью-Йорк, а теперь вернулась. Мне Элис сказала. Может, она ходила на чердак, искала своего папу. Но его ведь там нет.
     - Нет, его уже нет.
     - Я тоже искала мою мамочку. - Она вздохнула и принялась перебирать свои браслеты, проводя пальцем по серебряному, с выгравированными буквами. - Я люблю гулять. Иной раз целый божий день гуляю. И нахожу всякое. Хорошенькие вещички. - Она протянула ему руку. - Видишь?
     - М-м-м-м, - но мысли его были заняты Клер, и он не обратил внимания на серебряный браслет с выгравированным на нем именем "Карли".
     Клер умирала от застенчивости, шагая к боковому входу в аккуратное двухтажное кирпичное здание. "Вход для больных", - невесело подумала она и вздохнула. Но она ведь идет к доктору не для обследования и не для лечения насморка. Ей просто необходимо увидеть его, установить еще одно звено в цепи, ведущей к отцу.
     Но воспоминания прокрались, воскрешая в памяти картины детства: как она сидела в приемной доктора, где пахло лимоном и висели картинки с утками и цветами, читала потрепанные книжки из "Золотой библиотеки", затем старые экземпляры журнала "Семнадцатилетние". Как входила в кабинет, садилась на скамью с мягкой обивкой и говорила "а-а". Как ее награждали воздушным шариком, независимо от того, плакала она или не плакала, когда ей делали укол.
     Здесь все успокаивало: и запах свежескошенной травы, и блеск заново положенной весною краски на оконной раме, и тихий голос, нестройно что-то напевавший.
     Она увидела доктора: он полол клумбу с лилиями. Садоводство было его страстью. Доктор Крэмптон разделял эту страсть с ее отцом. Она скрепляла их дружбу, невзирая на то, что доктор был намного старше Джека Кимболла.
     - Эй, док!
     Он быстро распрямился, слегка сморщившись от боли в спине. Круглое лицо его просветлело. Из-под обвислых полей старой шляпы на плечи волной спускались седые волосы. - Она подумала, что он похож на Марка Твена.
     - Клер, а я все думал, когда же ты меня навестишь. В тот раз у Джейн мы не успели заново познакомиться.
     - Элис сказала мне, что вы теперь работаете только полдня и в течение недели. Я и решила наведаться к вам, когда вы не будете заняты.
     - Я и не занят. Просто обихаживал мои лилии.
     - У вас чудесные цветы. - Ей было немного больно смотреть на них и вспоминать, как доктор и отец рассуждали насчет подрезания и удобрения. - Как всегда.
     Хоть она и улыбалась, он увидел в глазах ее тревогу. Врач в маленьком городке привык выслушивать не только больного, но и его проблемы. Он похлопал по каменной ограде и присел на нее.
     - Составь старику компанию. Хочу послушать, чем ты занималась.
     Она села с ним рядом и немного рассказала о себе.
     Оба они знали, что так ей лече будет приступить к тому, что она пришла ему сказать или о чем спросить.
     - Так что мама и Джерри через пару недель вернутся в Вирджинию. Ей там нравится.
     - Раз уж ты так далеко заехала, наверное, ты навестишь их, прежде чем возвращаться назад.
     - Возможно. - Опустив глаза, она счистила пятнышко с брюк. - Я рада, что она счастлива. В самом деле рада, что она счастлива.
     - Еще бы тебе не радоваться.
     - Я и не представляла себе, что будет так тяжело. - Голос ее дрогнул, сорвался. Ей пришлось сделать два глубоких вздоха, чтобы взять себя в руки. - Вчера вечером я поднялась наверх. На чердак.
     - Клер! - Он взял ее руку и ласково зажал в своих ладонях. - Не надо было тебе ходить туда одной.
     - Я ведь уже больше не ребенок, который боится привидений.
     - Ты всегда будешь дочерью своего отца. Ты все еще тоскуешь по нему. Я это понимаю. Я тоже тоскую по нему. Она судорожно вздохнула и продолжала:
     - Я знаю, каким добрым другом вы ему были. Как вы старались помочь, когда он начал пить. И как вы не отвернулись от нас, когда разразился скандал.
     - Друг не поворачивается спиной к друзьям в тяжелые времена.
     - Некоторые поворачиваются. - Она выпрямилась и улыбнулась ему. - Но не вы. Только не вы. Я надеюсь, вы по-прежнему остались его другом и поможете мне.
     Голос ее звучал напряженно, он насторожился, но не выпустил ее руки.
     - Клер, ты приходила сюда с тех пор, как начала ходить. Конечно, я тебе помогу. Ради Джека. И ради тебя самой. - Я так себе напортила в жизни.
     Брови его сдвинулись.
     - Как ты можешь такое говорить? Ты же весьма преуспевающая молодая женщина.
     - Скульптор, - поправила его она. - В этом я действительно неплохо преуспела. Но как женщина... Вы же, наверно, слышали: я была замужем и разошлась... - Легкая смешинка вспыхнула в ее глазах. - Да ну же, док. Я ведь знаю, как вы не одобряете развод.
     - Как правило - не одобряю. - Слегка задиристо произнес он, не желая, однако, звучать помпезно. - Клятва - это клятва, так я понимаю. Но не такой уж я закостенелый, чтобы не понимать, что порой бывают... обстоятельства.
     - Этим обстоятельством была я. - Она нагнулась и выдернула травинку, которая росла у стены. - Я недостаточно его любила, не могла быть такой, какой ему бы хотелось. Да не могла, наверно, быть и такой, какой сама хотела. Вот все и испортила.
     Он поджал губы.
     - Я бы сказал, что не от одного а от обоих зависит, будет брак удачным или рухнет. Она чуть не рассмеялась.
     - Поверьте, Боб ни за что бы с этим не согласился. И сейчас, оглядываясь на наш брак, да и на другие отношения, которые у меня были или которые я пыталась завязать, я понимаю, что все время чего-то недодавала.
     - Если ты так считаешь, то должна представлять себе и почему это происходит.
     - Да. Я... мне необходимо понять, как он до этого дошел, - вдруг выпалила она. - О, я знаю насчет пристрастия и знаю, что алкоголизм - это болезнь. Но все это общие слова, а речь идет о моем отце. Он же был моим. И мне необходимо понять, чтобы я могла...
     - Прости его, - тихо произнес Крэмптон, и Клер закрыла глаза.
     - Да. - Вот этого, только этого она не могла сделать, сколько ни старался Яновски. Но повиниться в этом здесь, когда ее рука лежала в теплой руке ближайшего друга ее отца, было не так мучительно. - Вчера вечером, когда я поднялась туда, я поняла, что так его и не простила. Я так боюсь, что никогда не прощу.
     Крэмптон помолчал, вдыхая запахи сада, вслушиваясь в пение птиц и легкое шуршание листвы под весенним ветерком.
     - Мы с Джеком говорили не только о мульче и жуках в те долгие вечера. Он говорил мне, как гордится тобой и Блэйром. Но ты была ему особенно дорога, как ты понимаешь, наверно, как дорог был Розмари Блэйр.
     - Да. - Губы ее немного дрогнули. - Я знаю.
     - Он хотел для тебя всего самого лучшего. Он хотел дать тебе весь мир. - Крэмптон вздохнул, вспоминая, сожалея. - Возможно, он хотел слишком многого и потому допускал ошибки. Я знаю, Клер, все, что он делал правильного или не правильного, все концентрировалось вокруг любви к тебе. Не вини его в том, что он оказался слишком слаб. Даже в своей слабости он прежде всего думал о тебе.
     - Я не хочу ни в чем его винить. Но столько воспоминаний. Они переполняют меня.
     Он внимательно посмотрел на нее своими серьезными глазами.
     - Бывают такие ситуации, когда не надо возвращаться назад, как бы тебе ни хотелось. Возвращаясь назад, можно не залечить рану, а только причинить себе еще большую боль.
     - Я это понимаю. - Она посмотрела вдаль, поверх аккуратно подстриженной лужайки. - Но я не могу продвигаться вперед, док. Не могу, пока не дознаюсь.

ГЛАВА 11

     Никакие доводы разума не могли заставить Джейн Стоуки хоронить покойника в закрытом гробу. Когда человек умер, живые обязаны в последний раз посмотреть на него и закрепить в памяти его лицо. Обязаны сказать о нем.
     - Подлый он был мерзопакостник, - заметил Оскар
     Руди, поправляя узел на галстуке. - После пары стаканов пива старина Бифф уже не смотрел на тебя, а только норовил дать тебе в морду.
     - Точно. - Лесс степенно кивнул, разглядывая лицо Биффа. "Гореть тебе в аду, мерзавец", - подумал он. - А Чак свое дело знает, верно? Как я слышал, Биффа отделали как следует, а выглядит он так, будто прикорнул.
     - Наверно, ведро грима на него потратили. - Оскар вытащил пестрый платок и громко в него высморкался. - Спроси меня, я тебе скажу - страшно это гримировать покойника.
     - Я бы этим занялся, если б мне как следует заплатили. Я слышал, у него все кости в теле переломаны. - Лесс передвинулся, выискивая взглядом подтверждение своих слов и повод поразвлечься. - Вот уж бы не сказал.
     И они вышли на улицу покурить.
     Джейн уже сидела на стуле впереди, Гриффитс расставил их рядами. Поскольку Бифф не принадлежал ни к одной церкви, было решено отслужить скромную службу прямо в похоронном бюро с помощью Чака. Джейн в строгом черном платье, с гладко зачесанными назад и стянутыми узлом волосами, принимала выражения соболезнования и выслушивала слова сочувствия.
     Люди, отдавая Биффу последний долг, проходили мимо его гроба.
     - Сколько раз он пытался своей толстой лапой залезть мне под юбку - и не сосчитать, - усмехнулась Сара Хьюитт, глядя в мертвое лицо.
     - Прекрати, Сара. - Бад вспыхнул и посмотрел направо и налево, проверяя, не слышал ли кто ее. - О таких вещах здесь не говорят.
     - Этакая глупость: про живого можно что угодно сказать, а как человек умер, так непременно надо говорить, какой он был славный, хоть и был мерзавец из мерзавцев. - Одна бровь у нее поехала вверх. - А его в самом деле кастрировали?
     - Господи Иисусе, Сара! - Бад схватил ее за руку и потащил в глубину комнаты.
     - Ты только посмотри, кто пришел. - Сара задумчиво улыбнулась глядя на входившую в комнату Клер. - Блудная дочь. - Она оглядела Клер с ног до головы, с завистью посмотрев на ее простой, но дорогой темный костюм. - Так и не нарастила мяса на костях, нет?
     В горле у Клер стоял горячий ком. Она и не представляла себе, что ей будет так трудно. В последний раз она была в этом помещении, когда тут стоял гроб, заваленный цветами, окруженный горожанами, и в нем лежал ее отец. И она могла поклясться, что на органе звучала та же унылая музыка.
     В нос ей ударил запах гладиолусов и роз. Она с ужасом глядела вдоль узкого центрального прохода между рядами складных стульев и с трудом сдерживала желание повернуться и сбежать.
     "Господи, ты же взрослая женщина, - убеждала она себя. - И смерть - это часть жизни. От этого никуда не уйти". И тем не менее ей хотелось бежать, бежать на солнечный свет так сильно, что ноги ее не слушались.
     - Клер?
     - Элис! - Она схватила подругу за руку и постаралась успокоиться. - Похоже, полгорода пришло.
     - Ради миссис Стоуки. - Элис пробежала взглядом по лицам. - Опять же - развлечение. - Она неловко чувствовала себя в форме официантки, но ей удалось вырваться всего на двадцать минут. К тому же у нее все равно не было ничего темного, кроме черной майки. - Они через минуту уже начнут.
     - Я сяду позади. - Клер не имела ни малейшего желания идти к гробу и смотреть на покойника.
     "Эй, Бифф, давненько тебя не видела. Жаль, что ты умер".
     Эта мысль вызвала у нее нервный смешок, к глазам подступили горячие слезы. "Что она тут делает? Какого черта она тут делает? Она здесь ради Кэма, - напомнила себе Клер. И она здесь, чтобы самой себе доказать, что она может высидеть в этой маленькой перегретой комнате всю церемонию, как ответственный взрослый человек".
     - Ты в порядке? - шепотом спросила Элис.
     - Да. - Она глубоко перевела дух. - Нам лучше сесть.
     Они с Элис сели, и Клер обвела взглядом комнату в поисках Кэма. Она заметила Мин Атертон в темно-синем, искусственного шелка костюме, лицо ее было строго, глаза сияли. Рядом в ней, склонив, словно в молитве, голову, сидел мэр.
     Вокруг стояли в праздничной одежде фермеры, торговцы и механики, говорили о делах и о погоде. Женщины из городка окружали миссис Стоуки, Кэм стоял сбоку и с застывшим неприступным лицом наблюдал за матерью.
     Чак Гриффтс прошел вперед, повернулся лицом к присутствующим и стал ждать. Перешептываясь и шаркая ногами, люди расселись по стульям.
     Тишина.
     - Друзья, - начал Чак, и воспоминания нахлынули на Клер.
     Комната была набита до отказа оба вечера, пока тут стоял покойник. В Эммитсборо не было мужчины, женщины или ребенка, который не знал бы Джека Кимболла. И все пришли. Слова, которые они говорили, перепутались у нее в голове, но смысл остался. Печаль и сожаление. Но никто, никто из них не знал такого горя, как она.
     На панихиде в церкви было полно народу, и вереница автомобилей, направлявшихся на кладбище, протянулась на несколько кварталов.
     Кое-кто из тех, кто оплакивал ее отца, пришел и сегодня. Они стали старше, грузнее, с менее пышными шевелюрами. Они заняли свои места, сидели, храня молчание и думая свои думы.
     Обитательницы городка окружали тогда Розмари Кимболл, как сейчас окружают Джейн Стоуки. Они поддерживали ее плотной стеной, исполненные сочувствия, исполненные облегчения от того, что их вдовство еще впереди, маячит где-то в туманном будущем.
     Они нанесли тогда в дом еды: ветчину, картофельный салат, кур, чтобы накормить понесших утрату. Еда ничего не значила, а вот проявленная людьми доброта заполнила пустоту.
     А через несколько дней - всего через несколько дней - разразился скандал. Джек Кимболл, которого все так любили, стал теперь авантюристом, которого обвиняли во взяточничестве, подкупе, подделке документов. Горе ее все еще кровоточило, а ее заставляли признать, что ее отец