лил в каждый двойную порцию.
   - Он вошел через черный ход, - начала Тори, - вы уже это знаете.
   - Я ценю ваши усилия, - ответил Карл.  -  И  очень  рассчитываю  на  вашу
помощь.
   - Шерри была дома одна. Выпила два бокала вина. У  нее  было  приподнятое
настроение. Она была в кухне, когда он вошел. Он напал сзади...
   Голос у Тори был тусклый и монотонный. Она сделала глоток чаю.
   - Она его не видела, он все  время  был  у  нее  за  спиной.  Он  опустил
занавески. Думаю, запер и дверь, но это не имело значения. Она не собиралась
бежать, она слишком боялась ножа.
   И рассеянно Тори поднесла руку к горлу.
   - Он даже не слишком ее хотел. Она была заменой, просто ему  подвернулась
возможность удовлетворить потребность. Когда он ее насиловал, то представлял
себе другую. Он ножом разрезал  ее  одежду,  очень  осторожно,  но  все-таки
оцарапал ей спину и плечо.
   - Да, - кивнул Карл.  -  У  нее  две  царапины  и  следы  от  веревки  на
запястьях. Но веревку мы так и не нашли.
   - Я же сказала, что он унес ее с собой. Он никогда не насиловал в доме. И
его возбуждало, что он все это проделывает в постели. Когда он  бил  ее,  то
получал удовольствие. Ему нравится  бить  женщин.  Ему  нравится  доказывать
каждый раз, что он настоящий мужчина. Женщина только и живет, по его мнению,
чтобы ее брали и господствовали над ней. И в то же время он очень осторожен.
Он всегда использует презервативы. Как знать, с кем она  спит.  А  он  очень
печется о своем здоровье.
   - Кто же он?
   - Я не вижу его лица. Я улавливаю только его мысли и чувства.
   - Он ее знал прежде?
   -  Встречался.  Видел  ее,  возможно,  разговаривал.  А  собаке  он   дал
снотворное. С гамбургером. Рискованно, однако риск  его  только  возбуждает.
Возможно, его кто-нибудь видел. Все прошлые случаи свидетелей не было.
   - Какие прошлые случаи? - насторожился Карл.
   - Первой была Хоуп. Потом последовали четыре других, о которых я знаю. За
последние восемнадцать лет это случилось пять раз. Все убийства произошли  в
августе, все убитые - молодые блондинки. Все они того  возраста,  в  котором
была бы Хоуп, будь она жива. Шерри, наверное,  была  моложе,  но  он  не  ее
хотел.
   - Серийный убийца? И в течение восемнадцати лет!
   - Можете сверить мои слова с данными ФБР. И он все еще продолжает убивать
Хоуп в лице других женщин...
   Она встала, и чашка застучала на блюдце, так дрожали у нее руки.
   - Боюсь, что убийца - мой отец.
   - Но почему ты так решила? - спросил Кейд.
   - Когда он бил меня, то сексуально возбуждался. Он не прикасался ко мне в
этом смысле, но,  причиняя  мне  боль,  он  доставлял  себе  удовлетворение.
Вспоминая тот вечер, думаю, что он знал о наших планах  с  Хоуп  встретиться
поздним вечером. Он вышел к  обеду  в  прекрасном  настроении,  а  это  было
редкостью. Он словно ждал, что я совершу какой-нибудь промах. И когда я  его
совершила, он так меня избил, что в ту ночь я не способна  была  куда-нибудь
пойти.
   Когда он заявился в магазин, там как раз была Шерри. Она написала адрес и
телефон, чтобы я могла сообщить ей о своем решении. Отец знал, что я  никому
не скажу о его приходе. И звонить в полицию тоже не стану. Но на ее  счет  у
него такой уверенности быть не могло.
   - Вы думаете, что Ханнибал Боден убил Шерри Беллоуз потому, что  она  его
видела?
   - Он мог использовать это как оправдание для убийства. И я знаю,  что  он
способен убить. Извините. Я плохо себя чувствую.
   Она вышла из кухни и направилась в спальню.  Собравшись  с  силами,  Тори
встала под горячий душ. Ей было холодно. Казалось, ничто  в  целом  мире  не
сможет ее согреть. Затем, завернувшись  в  большое  полотенце,  она  приняла
сразу три таблетки аспирина и уже хотела лечь в постель, чтобы все  позабыть
во сне.
   У окна спальни стоял Кейд и смотрел в ночь, посеребренную луной.
   - А я думала, что ты ушел.
   - Ты лучше себя чувствуешь?
   - Да, я чувствую себя прекрасно.
   - Вряд ли.
   - Да, - она надела халат, - мне гораздо лучше.
   Спасибо. Ты можешь ехать. Теперь я сама со всем справлюсь.
   - Ты хочешь, чтобы я ушел? Хочешь отодвинуть меня на удобное  расстояние.
Удобное для кого? Для тебя? Меня?
   - Для нас обоих, я думаю...
   - И больше ты ничего не думаешь обо мне? О нас?
   - Я ужасно устала. И ты, уверена, тоже. Все это вряд  ли  доставило  тебе
удовольствие.
   Он подошел к ней. Глаза у него полыхали гневом.
   - Ради бога, Тори! - Он провел рукой по ее  щеке,  запутался  пальцами  в
мокрой копне волос. - Неужели все тебя предавали в трудное время?
   Она не ответила. Не могла. Слеза скатилась у нее по щеке. Он подвел ее  к
кровати и усадил себе на колени.
   - Отдохни, - сказал он, - я никуда не собираюсь уходить.
   Тори прижалась лицом к его плечу, ощущая его тепло, силу, его надежность.
   Нежно, очень нежно он провел руками по ее  телу,  медленно  ослабил  узел
пояса и снял с нее халат. И положил свою  руку  ей  на  сердце.  Оно  бешено
застучало.
   - Думай обо мне, - сказал Кейд, - посмотри на меня.
   Он поцеловал ее шею, погрузил руки в ее волосы, а она стала  расстегивать
его рубашку.
   - Как хорошо, что ты со мной,  -  прошептала  она.  -  Ты  такой  теплый.
Настоящий.
   Он коснулся губами ее груди. Кровь у нее побежала быстрее по  жилам.  Его
руки, сильные, терпеливые, словно выметали колючий сор из ее подсознания.
   А в мире Кейда сейчас не было никого, кроме нее. Темно-серый дым ее  глаз
поглощал все вокруг... Она легла на него сверху, прильнула всем телом, и  он
ощутил судорогу, пронзившую ее...
   - А теперь тебе надо поспать, - мягко сказал он.
   - Я боюсь спать.
   - Но я же буду с тобой.
   - Ты не принесешь мне стакан воды? Когда он вернулся, она сидела на  краю
постели. В халате.
   - Мне надо поговорить с тобой. Я должна рассказать тебе о своей  жизни  в
Нью-Йорке.
   - Я знаю, что там произошло, но ты ни в чем не виновата.
   - Ты знаешь далеко не все. Только то, что слышал в новостях.
   Он провел рукой по ее волосам.
   - У тебя была другая прическа. Ты стриглась короче и осветляла волосы.
   - Пыталась обрести новое "я". - Она выдавила из себя смешок.
   - А мне больше нравится, какая ты сегодня.
   - С тех пор во мне многое изменилось, не только  прическа.  Я  сбежала  в
Нью-Йорк,  когда  мне  исполнилось  восемнадцать.  У  меня  были   небольшие
сбережения. Я всегда умела копить,  да  еще  бабушка  дала  мне  две  тысячи
долларов. Наверное, это спасло мне жизнь. Я смогла снять себе квартиру.  Ну,
не квартиру, а комнату в Вест-Сайде. Маленькую, тесную комнатушку, но  я  ее
очень полюбила.  Она  была  моя.  Потом  я  получила  работу  в  магазинчике
сувениров. Через два месяца я нашла работу получше. Ездить  на  работу  было
далеко, но здесь немного больше платили и  было  так  приятно  находиться  в
окружении красивых вещей. Меня повысили  в  должности,  я  стала  помощником
менеджера, и у  меня  появились  друзья.  Я  стала  ходить  на  свидания.  Я
оторвалась от прошлого. - И она взглянула на Кейда. - Я забыла про Хоуп.
   - Ты имела право жить собственной жизнью, Тори.
   - Однажды я  поехала  навестить  родителей.  Надеялась  наладить  с  ними
нормальные отношения, но главным  образом  мне  хотелось  показать,  чего  я
достигла независимо от них, только своими силами. Вот я какая: у  меня  есть
красивые платья, хорошая работа, и я счастлива.  Я  потерпела  поражение  по
всем статьям.
   - Это они потерпели поражение.
   - Неважно. Вернулась я в Нью-Йорк немного не в  себе.  Как-то  я  кое-что
купила в супермаркете, пришла домой и стала выкладывать  покупки.  И  помню,
как я стояла в своей крошечной кухне, держа  пакет  молока.  А  на  нем  был
портрет девочки, Карен Анни Уилкокс, четырех лет. Она пропала. Но  я  видела
не картинку. Я видела саму Карен, только она была  не  светленькая,  как  на
картинке, а шатенка, и коротко подстрижена. Она сидела в комнате и играла  в
куклы. Стоял февраль, но в окне ее комнаты я видела  голубое  ясное  небо  и
слышала плеск воды. То был шум моря. "Значит, Карен во Флориде,  -  подумала
я. - Она живет на побережье". И когда я опомнилась, картонный пакет  был  на
полу и молоко разлилось.
   Тори отпила глоток воды и отставила стакан в сторону.
   - Я ужасно на себя разозлилась: какое мне дело до всего этого? Но затем я
вспомнила о Хоуп. Тори встала и подошла к окну.
   - Я все время думала о маленькой Карен и пошла  в  полицию.  Они  приняли
меня за сумасшедшую. Я не знала, что делать, но не могла выбросить из головы
девочку. Разговаривая с двумя сыщиками, я вспомнила и сказала одному из них,
что если бы он не был таким ограниченным  и  нелюбопытным,  то  выслушал  бы
меня, а не думал бы, сколько денег сдерет с него механик, ремонтирующий  его
машину.
   И они обратили на эти мои слова внимание. Поверить они мне  не  поверили,
но заинтересовались. Один из них принес пластиковую  сумку,  а  в  ней  были
красные перчатки. Я взяла сумку и вдруг так ясно  увидела  Карен  в  красном
пальтишке. Вокруг толпа, все покупают подарки, потому что  скоро  Рождество.
Ее мама стоит у прилавка,  выбирает  свитер.  Она  не  замечает,  как  дочка
отходит от нее. Какая-то  женщина  берет  девочку  на  руки,  проталкивается
сквозь толпу и выходит на улицу. Никто не обращает на них внимания.  Женщина
говорит Карен, что если она хочет увидеть Санта-Клауса, то пусть ведет  себя
тихо как мышка. И очень быстро  идет  по  улице  туда,  где  ее  ждет  белый
"Шевроле" с нью-йоркским номером... Я даже запомнила номер.  Я  им  все  это
рассказала, и о том, что, сев в машину, женщина сняла черный  парик,  что  у
нее каштановые волосы и светло-голубые глаза. И что она худощава, что на ней
большое мешковатое пальто с подстежкой.
   Кейд сел на кровать и стал внимательно слушать.
   - Она планировала похищение  несколько  недель.  Женщине  очень  хотелось
иметь маленькую хорошенькую дочку. Поэтому она ее украла, и дело  с  концом.
Они с мужем сразу помчались во Флориду. Там девочку остригли, перекрасили  в
другой цвет волосы и не выпускали из дома. Полицейские нашли ее.  Похитители
не причинили Карен вреда. Они покупали ей игрушки и  кормили  ее.  Они  были
уверены, что Карен забудет прошлое. Люди полагают, что детям свойственно все
забывать, но это не так.
   И Тори вздохнула. За окном ухнула сова.
   - Родители Карен приходили  благодарить  меня.  Они  плакали.  Оба.  И  я
подумала, что это дар свыше и, может  быть,  я  сумею  помогать  людям.  Мою
способность стали исследовать. А я  начала  встречаться  с  молодым  сыщиком
Джеком Кренцем, который расследовал похищение Карен. Я влюбилась в него.
   После случая с Карен были другие. И я решила, что  у  меня  есть  все  на
свете. Мой дар. И любовь. Я была безумно влюблена в человека,  который,  как
мне казалось, меня тоже любил. Мне очень нравилось ему  помогать.  Негласно.
Мне не нужна была известность, но о  моих  поисках  детей  узнали,  на  меня
обрушился шквал писем, звонков, меня просили, умоляли - и днем и ночью. И  я
очень хотела помогать людям.
   Тори отставила подальше пустой стакан и снова подошла к окну.
   - Наша связь с Джеком продолжалась чуть больше года,  а  потом  отношения
стали портиться. Он начал встречаться  с  другой  женщиной.  Она  все  время
присутствовала в его мыслях, от него пахло ее духами, когда он  приходил  ко
мне. Он меня предал. Я взорвалась и обрушилась на него с упреками. На это он
ответил, что не может жить с женщиной, которая все время  вторгается  в  его
мысли.
   - Он обратил все против тебя. Он тебя обманывал, и ты же в этом оказалась
виноватой.
   - Мне было только  двадцать  два.  Он  был  моим  первым  и  единственным
возлюбленным. И неосознанно, не желая этого, я действительно шпионила за его
мыслями. Поэтому я признала свою вину, но этого оказалось  недостаточно.  Он
начал обвинять меня в том, что я присваиваю себе результаты  его  работы.  И
как раз в это время возникло дело Джонаса. Джонаса Мэнсфилда.
   Тори прижала руку к груди и зажмурилась.
   - Мне и сейчас трудно говорить об этом. Джонасу было восемь  лет,  и  его
похитила бывшая экономка его родителей. Полиция это знала с  самого  начала.
Последовало требование о выкупе в  два  миллиона  долларов.  Джек  входил  в
бригаду, которая занималась расследованием. Он мне это дело не показал.  Это
сделали Мэнсфилды. Они просили меня помочь, я обещала  сделать  все,  что  в
моих силах. Джек, узнав об этом, впал в ярость. Он  не  желал  слушать  моих
оправданий. Он спросил меня, неужели я способна  рискнуть  жизнью  мальчика,
только чтобы все узнали, каким чудесным даром я обладаю. И я не  знала,  что
отвечать. Он все время разрушал мою уверенность в собственных силах.
   И Тори прерывисто вздохнула.
   - Я могла видеть мальчика. И похитительницу. Ей нужны были только деньги,
и еще она  хотела  отомстить  Мэнсфилдам  за  то,  что  они  ее  уволили.  Я
советовала родителям заплатить выкуп, и тогда их сын вернется к ним. Кого  я
не видела, так это сообщников женщины. Я говорила Джеку, что мужчин двое, но
в полиции считали, что там только один. А мне они сказали, что я только  все
путаю  и  сбиваю  их  с  толку.  Когда  деньги  были   уплачены,   сообщники
похитительницы не выполнили условия, они убили Джонаса и женщину.
   Тори глубоко вздохнула.
   - Я узнала об этом из новостей. Меня сразу же осадили репортеры,  а  Джек
отвернулся от  меня.  Мужчин  схватили.  Двое  офицеров  полиции  погибли  в
перестрелке. Один из похитителей был смертельно ранен. Я  не  смогла  спасти
мальчика, и во мне что-то сломалось. Я несколько недель пролежала в больнице
и потом лечилась, но по-настоящему не выздоровела. Нет, Кейд,  в  этом  есть
доля моей вины. Меня мучил страх потерять Джека, и  я  недостаточно  уделяла
внимания делу. Я пыталась удержать Джека, но, даже когда он в прессе обвинил
меня в смерти Джонаса, я его за это не осуждала. Я и сейчас не осуждаю.
   - Он больше заботился о своей карьере, чем о тебе и ребенке.
   - Не знаю. Он тоже был несчастлив. Несчастлив со мной.
   - Значит, он оставил висеть тебя на веревке, которую сам и  сплел.  И  ты
думаешь, Тори, что я тоже на такое способен?
   - Я вообще не знаю, что можно от тебя ожидать. Хочу понять тебя.
   - Все просто, Тори. Он тебя не любил. А я люблю... Что ты  собираешься  в
связи с этим предпринять?
   - Я... - У Тори перехватило горло. Нет, не страх ощущала  она,  глядя  на
Кейда, а надежду. И она бросилась в его объятия.

Глава 23

   На следующий день убийство Шерри стало восприниматься  как  фильм,  а  не
реальное событие. И Фэйф не собиралась торчать в "Прекрасных грезах",  когда
можно  было  потолкаться  в  городе  и  узнать  последние  новости.   Лайла,
разумеется, нагрузила ее поручениями. "Если она  собирается  сплетничать,  -
сказала  Лайла,  подавая  ей  список  покупок,  -   то   пусть   сплетничает
продуктивно. И пусть все  запомнит  до  словечка,  чтобы  рассказать,  когда
приедет домой".
   А сплетен и разнотолков было немало.
   В аптеке считали, что к Шерри приезжал ее прежний бойфренд, который хотел
снова наладить отношения, и впал в безумие, когда она ему отказала.  Ведь  у
такой хорошенькой молодой женщины обязательно должен быть  дружок,  а  то  и
двое.
   На почте тоже не сомневались, что тут замешан секс.  У  женщины  с  такой
внешностью обязательно должен быть любовник, но он,  конечно,  женат,  иначе
почему же о нем никто ничего не  знает?  А  из  этого  следует,  что  Шерри,
наверное, угрожала пойти к его жене и все  ей  рассказать,  возникла  ссора,
которая и привела к убийству. У этой теории было немало  сторонников,  из-за
чего все женатые мужчины в городе от тридцати до шестидесяти попали в  число
подозреваемых, особенно это касалось преподавателей и администратора средней
школы.
   Фэйф, однако, помнила, что сказала Тори, когда  они  сидели  на  траве  у
квартиры Шерри. И она помнила, что случилось с Хоуп. Не  мешало  бы  поэтому
зайти в "Южный комфорт" и послушать, что обо всем этом сегодня думает Тори.
   Но сначала она зашла на рынок и  стала  прицениваться  к  бананам.  Рядом
Максин укладывала в сумку яблоки,  все  время  шмыгая  носом.  Фэйф  подошла
поближе и взяла гроздь бананов.
   - Привет, Максин, ты в порядке, детка?
   Максин покачала головой и смахнула навернувшиеся слезы.
   - Нет, я никак не могу прийти в себя. Уэйд дал мне выходной день, но  мне
так грустно, что я просто не могу сидеть дома.
   - Максин, милочка моя. - Фэйф ругнула себя за  непредусмотрительность:  к
ним с сумкой на колесиках подплыла Бутс Муни, а Фэйф была  не  в  настроении
снова общаться с матерью Уэйда.
   Бутс заворковала при виде плачущей Максин  и  подала  ей  чистый  носовой
платок.
   - Ну,  успокойся,  дорогая,  мы  все  расстроены  тем,  что  случилось  с
бедняжкой Шерри.
   - Я просто не понимаю, как такое могло случиться, - всхлипнула Максин.
   - Да, конечно. Все же ты не переживай так остро - большинство думает, что
это возлюбленный, который сошел с ума.
   - Но у нее не было возлюбленного, она ни с кем не  встречалась,  хотя  ей
немного нравился Уэйд.
   - Уэйд? - С лица Фэйф исчезло выражение сочувствия. Ее глаза  встретились
со взглядом Бутс.
   - Ей нравилось приходить к нам и флиртовать с ним. Она старалась побольше
узнать о нем, женат ли он, есть ли у него подружка и так далее. Он же  такой
красивый. Мне он самой нравился, так что я понимала ее.
   И Максин виновато взглянула на Бутс.
   - Извините, мисс Бутс. Сам Уэйд никогда...
   - Ну, разумеется. - Бутс потрепала Максин по спине. - Только ненормальной
мог не понравиться мой Уэйд, - и она, прищурившись, поглядела на Фэйф. -  Он
же просто замечательный.
   - Да, мэм, он такой, и нельзя осуждать Шерри, что она  положила  на  него
глаз... И мы с ней подружились,  -  продолжала  Максин.  -  Она  иногда  мне
помогала в занятиях, и мы собирались с ней куда-нибудь пойти и отпраздновать
окончание семестра. Она говорила, что сейчас у нее нет близкого мужчины и ей
хочется мужского общества. Ей хотелось выйти замуж, иметь семью.
   И Максин вытерла слезы.
   - Я не знала, что вы были так близко знакомы, - заметила Бутс.
   - Ой, она была такая милая. И умная, и ловкая, и у нас было  много  общих
интересов. Она тоже работала, когда училась в колледже. Точно как  я.  Мы  с
ней обо всем могли говорить: и как  одеваться,  и  о  мужчинах.  Обе  любили
собак. Не знаю, что теперь будет с бедным Монго. Я бы взяла его, но  у  меня
просто нет возможности.
   И она снова заплакала, на этот раз жалея собаку.
   - Ну не расстраивайся так, Максин, - сказала Фэйф. - Уэйд найдет для него
хороших хозяев.
   - У меня так тоскливо  на  душе.  Ведь  только  вчера  Шерри  смеялась  и
радовалась жизни. Она собиралась работать в новом магазине  Тори  Боден.  Во
всяком случае, она очень на это надеялась. Она была так полна планов,  полна
жизни, и вдруг... И это так печально.
   - Понимаю. Иди, детка, домой. Хочешь, я тебя провожу? - спросила Фэйф.
   - Нет-нет, спасибо. Мне все кажется, что я сейчас встречу ее и  Монго.  -
И, вытерев снова слезы, Максин направилась к выходу.
   - Бедная Максин, - сказала Бутс и  начала  выбирать  яблоки.  -  Как  ей,
наверное, тяжело.  Ты  проявила  сочувствие,  предложив  проводить  ее.  Мне
приятно видеть, как у женщины, которую любит мой сын,  доброе  сердце.  И  я
заметила, что ты немного его ревнуешь. Передай привет маме и Лайле.
   Бутс вместе со  своими  яблоками  уплыла  прочь,  и  Фэйф,  нахмурившись,
посмотрела ей вслед, а потом продолжила свой поход  по  рынку,  сверяясь  со
списком Лайлы.
   Неужели Уэйд тоже флиртовал с Шерри?  И,  очень  возможно,  не  собирался
ограничиваться только флиртом. Вот мерзавец!
   Господи помилуй, да что это она?  Настраивает  себя  против  Уэйда  из-за
возможного флирта  с  уже  мертвой  женщиной?  Погибшей  так  ужасно?  Какая
мелочность, и как она может быт