ма.
   Его жадные губы прильнули к ее груди, а руки продолжали свою игру,  и
под их аккомпанемент Ева стонала от наслаждения. Она пыталась  уцепиться
за скользящие  простыни,  но  никак  не  получалось.  Ее  снова  куда-то
уносило, и - в отчаянной  попытке  удержаться  -  она  вцепилась  ему  в
волосы.
   - Боже! - Это было единственное внятное  слово,  которое  она  успела
вымолвить, когда он наконец вошел в нее. Ей казалось, что еще минута,  -
и она умрет от счастья. Новый оргазм они пережили  вместе,  и  некоторое
время лежали молча, обессиленные и умиротворенные.  Потом  он  вздохнул,
лениво коснулся губами ее уха.
   - Прости, что разбудил.
   - Рорк? Это ты?
   - А ты думала - кто?
   Он куснул ее за мочку, и она блаженно улыбнулась.
   - Я была уверена, что ты только завтра вернешься.
   - Повезло, успел сегодня. Шел по твоим следам, и они привели  меня  в
спальню.
   - Мы с Мевис ходили в некое  место  под  названием  "Армагеддон".  О,
кажется, слух ко мне возвращается! А я уже думала,  что  после  тамошней
музыки навеки оглохну. - Ева провела рукой по его спине и зевнула. - Уже
утро? - спросила она устало.
   - Нет. - Он прижал ее к себе и чмокнул в висок. - Спи.
   - Ладно.
   И через десять секунд она спала глубоким сном.

***

   Он проснулся на рассвете. Ева спала,  свернувшись  калачиком  посреди
кровати. Рорк пошел  на  кухню  и  поставил  на  плиту  кофейник.  Хлеб,
естественно, был черствый, но он все равно сунул два кусочка в тостер.
   Рорк очень старался не обижаться на то, что она предпочла собственную
спальню той, которая уже стала их общей.  Естественно,  что  ей  хочется
иметь что-то свое, свое  личное  пространство.  Но  она  может  устроить
собственные апартаменты прямо в его доме, может занять хоть целое крыло!
   Рорк подошел к окну. Да, раньше ему  не  приходилось  сталкиваться  с
подобными проблемами, не  приходилось  ни  под  кого  подстраиваться.  С
детства Рорк убедил себя, что ему никто не  нужен,  -  иначе  бы  он  не
только ничего не добился, но просто не выжил бы. И с  привычками  своими
он даже не думал бороться. Не думал, пока не появилась Ева...
   Как это ни унизительно, но каждый раз, уезжая по делам, он в  глубине
души боялся, что вот он вернется, а ее уже нет.
   Рорк не мог понять, что с ним творится. Ведь они ничем не связаны. Но
приходилось признаться, что ему мучительно хочется одного - связать свою
жизнь с ее жизнью.
   Он подобрал у двери газету и уселся за стол.
   - Доброе утро!
   В дверях стояла Ева и улыбалась. Как хорошо, что он здесь и что поход
в "Армагеддон" обошелся без последствий!  Чувствовала  она  себя  просто
изумительно.
   - У тебя хлеб зачерствел.
   - Да? - Она взяла со стола тост и  попробовала  откусить  кусочек.  -
Твоя  правда.  Что  ж,  придется  ограничиться  кофе.  В  новостях  есть
что-нибудь для меня?
   - Перекуплен контрольный пакет акций "Тригроу". Тебя это интересует?
   Ева протерла глаза и отхлебнула кофе.
   - Что такое "Тригроу" и кто его перекупает?
   - "Тригроу" занимается лесопосадками, а перекупаю его я.
   - Ты же знаешь, я ничего не понимаю в финансах,  -  хмыкнула  она.  -
Меня больше волнует дело Тауэрс.
   - Панихида назначена на завтра. Сесили была дамой известной,  к  тому
же католичка, поэтому служба состоится в соборе святого Патрика.
   - Ты пойдешь?
   - Если удастся отменить утренние встречи. А ты?
   - Придется, - вздохнула Ева. - Вдруг там появится убийца?
   Рорк листал  газету,  Ева  рассматривала  его.  В  этой  кухоньке  он
смотрелся очень странно - неотразимый красавец  и  к  тому  же  в  такой
роскошной рубашке.
   Да и рядом с ней, с Евой, он тоже наверняка смотрелся странно...
   - Есть проблемы? - спросил он, почувствовав ее взгляд.
   - Нет. Просто сижу и размышляю. Ты хорошо знаешь Анжелини?
   - Марко? - Рорк, не отрывавший взгляда от газеты,  вдруг  нахмурился,
достал блокнот и что-то записал. - Мы с ним довольно часто пересекаемся.
А что именно тебя интересует? В делах он обычно осторожен. Любящий отец.
Предпочитает  проводить  время  в  Италии,  но  база  у  него  здесь,  в
Нью-Йорке. Много жертвует католической церкви...
   - Видишь ли, получается так, что смерть Тауэрс принесет ему некоторый
доход. Это, может, ни с чем и не связано, но Фини проверяет.
   - Могла бы и у меня спросить, - буркнул Рорк. - Я бы тебе сказал, что
Марко переживает сейчас некоторые трудности.  Не  слишком  серьезные,  -
поспешно добавил он, заметив, как внимательно она на него посмотрела.  -
Но  за  последний  год  он  сделал   несколько   не   особенно   удачных
приобретений.
   - Ты же сказал, что он в делах осторожен.
   - Я сказал - обычно осторожен. Но от ошибок не застрахован никто.  Он
купил кое-какие антикварные вещи - предметы культа,  -  не  проверив  их
подлинность. Азарт, знаешь ли, победил здравый смысл. Оказалось, что это
подделки, и он понес некоторые убытки.
   - Что значит - некоторые?
   - Потерял больше трех миллионов. Если хочешь, могу  узнать  поточнее.
Но я уверен, что он оправится. - Рорк пожал плечами, давая  понять,  что
три миллиона - не сумма. К этому Ева,  для  которой  три  миллиона  были
суммой астрономической, никак не могла привыкнуть.  -  Ему  надо  просто
сосредоточиться на чем-то одном и немного  ужаться.  По-моему,  гордость
его пострадала больше, нежели капиталы.
   - А какова была доля Тауэрс в "Меркурии"?
   - На сегодняшний день? - Он  достал  электронную  записную  книжку  и
что-то посчитал. - Где-то пять-семь.
   - Миллионов?!
   - Да, - Рорк слегка улыбнулся. - Естественно.
   - Бог ты мой! Теперь понятно, почему она могла  позволить  себе  жить
по-королевски.
   - Марко в свое время очень удачно вложил ее деньги. Он  хотел,  чтобы
мать его детей жила в комфорте.
   - Пожалуй, у нас с тобой разные представления о комфорте.
   - Возможно. - Рорк убрал книжку и встал, чтобы налить кофе ей и себе.
- Ты думаешь, ее убил Марко, чтобы компенсировать потери?
   - Деньги - мотив старый как мир.  Я  вчера  с  ним  говорила,  и  мне
показалось, что концы с концами не сходятся. Теперь начинают сходиться.
   Она взяла чашку с кофе и подошла к окну, за которым то  нарастал,  то
снова утихал шум. Халат соскользнул у нее с плеча, и Рорк поправил его.
   - Значит, разошлись они полюбовно, - продолжала  Ева.  -  А  по  чьей
инициативе? Католики ведь редко разводятся - тем более когда есть  дети.
Кажется, нужно какое-то разрешение?
   - Освобождение от обета, - поправил ее Рорк. - Дело непростое, но и у
Сесили, и у Марко были связи в церковных кругах.
   - Он больше не женился, - сказала Ева, отставив чашку в сторону. -  И
я не нашла ни намека на какую-то постоянную привязанность.  А  у  Тауэрс
были давнишние отношения с Хэмметом. Интересно, как Анжелини смотрел  на
то, что мать его детей столь тесно общается со своим деловым партнером?
   - Будь я на его месте, я бы убил партнера.
   - Ты - это ты, - заметила Ева, бросив на него пристальный  взгляд.  -
Ты мог бы и обоих убить.
   - Как ты хорошо меня изучила! - Он подошел к ней и обнял за плечи.  -
А что касается финансов, хочу сказать, что, какой бы ни была доля Сесили
в "Меркурии", у Анжелини - такая же. У них равные паи.
   - Черт! - Ева на мгновение задумалась. -  И  все-таки  деньги  -  это
деньги. Придется идти по этому  следу,  пока  другого  нет.  Что  такого
интересного ты увидел? - спросила она, обнаружив, что Рорк не  сводит  с
нее глаз.
   Рорк наклонился и поцеловал ее в губы.
   - Мне стало жаль Марко, потому что я знаю, о чем говорит твой взгляд.
И знаю, что бывает, когда ты во что-то упрешься.
   - Ты никого не убивал, - напомнила она ему. - В последнее время.
   - А помнишь, когда-то ты не вполне была в  этом  уверена.  И  все  же
что-то тебя ко мне тянуло... Черт! - Часы у него на руке зазвенели, и он
быстро чмокнул ее в щеку. - Воспоминаниям предадимся в следующий раз.  У
меня встреча.
   Да, этого у него не отнять, подумала Ева.  Кровь  горячая,  а  голова
холодная.
   - Значит, увидимся позже.
   - Дома?
   - Естественно. У тебя.
   Надевая пиджак, он нащупал в кармане коробочку.
   - Чуть не забыл. Я привез тебе подарок из Австралии.
   Ева осторожно взяла плоскую золоченую коробочку, открыла и вздрогнула
от изумления.
   - Господи Иисусе! Рорк! Ты спятил?
   В коробочке лежал бриллиант. Самый  настоящий  бриллиант  на  золотой
цепочке. Огромная, размером с ноготь большого пальца, сверкающая капля.
   - Его называют "Слезой великана", - сказал он, надевая цепочку ей  на
шею. - Этот камень нашли полтораста лет назад. Я купил его на аукционе в
Сиднее. - Рорк отступил и взглянул на Еву. - Я знал, что тебе пойдет.  -
Он посмотрел ей в глаза и рассмеялся.  -  Ах  да,  ты  же  хотела  киви.
Обещаю, в следующий раз привезу. - Он наклонился, чтобы поцеловать ее на
прощание, но она отстранилась. - Что-то не так?
   - Это безумие! Я не могу принять от тебя такой подарок.
   - Но ты же иногда носишь украшения, -  он  коснулся  пальцем  золотой
сережки в ее ухе.
   - Да, но я не покупаю их на аукционе.
   - Ах да, - усмехнулся он.
   - Забери его.
   Ева стала снимать цепочку, но Рорк ее остановил.
   - Боюсь, что он не подойдет к  моему  костюму.  Ева,  это  же  просто
подарок! Он попался мне на глаза, когда я думал о тебе. Черт подери,  да
я постоянно о тебе думаю! Я его купил, потому что люблю  тебя.  Боже  ты
мой, ну когда ты в это наконец поверишь?
   - Больше никогда так не поступай.
   "Спокойно, только спокойно!" - сказала она себе.  Вспышек  его  гнева
Ева уже не боялась: она видела Рорка всяким. Но  то,  что  означал  этот
камушек у нее на шее, пугало ее всерьез.
   - Как не поступать, Ева? Как?
   - Не смей дарить мне бриллианты! - Ева не могла больше  сдерживаться.
- Не смей заставлять меня принимать то, чего я  принимать  не  желаю,  и
быть такой, какой я не  желаю  быть!  Думаешь,  я  не  понимаю,  чем  ты
занимаешься последние несколько месяцев? Ты что, считаешь меня дурой?
   Глаза Рорка сверкнули ярче, чем бриллиант у нее на груди.
   - Нет, дурой я тебя не считаю. А трусихой - да.
   Ева сжала кулаки.  С  каким  удовольствием  она  бы  заехала  ему  по
физиономии, просто для того, чтобы он не усмехался так самоуверенно! Но,
к  сожалению,  то,  что  он  сказал,  было  правдой.  Так  что  пришлось
действовать иначе.
   - Ты думаешь, что я привыкну  к  роскоши,  шелкам  и  винам,  что  ты
приручишь меня и сделаешь зависимой? А мне на все это наплевать!
   - Я это отлично понимаю.
   - Не нужны мне твои угощения, твои безумные  подарки,  твои  красивые
слова! Я поняла твою тактику, Рорк. Ты  решил:  буду  говорить  "я  тебя
люблю" до тех пор, пока она не привыкнет и не станет совсем ручной.
   - Совсем ручной? - повторил он ледяным тоном. - Теперь  я  вижу,  что
ошибся. Ты все-таки дура. Ты что, действительно думаешь, что мне хочется
показать свою власть? Знаешь, делай что  хочешь.  Мне  надоело.  Надоело
смотреть, как ты швыряешься  моими  чувствами.  Зря  я  столько  терпел.
Ничего, впредь буду умнее.
   - Но я никогда...
   - Да, никогда, - перебил он ее. - Ты  никогда  не  поступалась  своей
гордостью и ничего не говорила мне в ответ. И эта квартира  для  тебя  -
убежище, в котором ты в любой момент можешь от  меня  скрыться.  Но  так
больше продолжаться не может. - Ева чувствовала: в нем говорит сейчас не
злость. И не горечь. Это был разговор начистоту. - Мне нужно все  -  или
ничего.
   "Только без паники!" - уговаривала себя Ева.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Что просто секса мне недостаточно.
   - Это не просто секс, ты же прекрасно знаешь...
   - Ничего я не знаю! Выбор за тобой. Как всегда. Но только  теперь  ты
придешь сама. Если захочешь.
   - Ультиматумов я не боюсь.
   - Очень жаль. - Он пристально посмотрел на нее. - До свидания, Ева.
   - Ты что, так вот и уйдешь?
   - Да. Так вот и уйду!
   Рорк вышел, даже не обернувшись. Хлопнула дверь. Несколько секунд Ева
стояла неподвижно, лучи солнца играли на  гранях  бриллианта.  Потом  ее
вдруг затрясло. Это от ярости, решила она  и,  сорвав  с  себя  цепочку,
швырнула ее на стол.
   Он думал, что она бросится на колени и будет умолять его остаться? Не
дождется! Ева Даллас на колени  не  бросается  и  никого  ни  о  чем  не
умоляет!
   Внезапно ее пронзила боль  -  такая  невыносимая,  что  она  прикрыла
глаза. Ей вдруг пришло в голову, что она  совсем  не  знает  себя.  "Кто
такая Ева Даллас на самом деле? - подумала она. - И как это узнать?"
   Выход был только один - больше об этом не думать. Ничего  другого  не
остается: иначе она просто не сможет работать. А  что  она  без  работы?
Ничто. Ева вдруг почувствовала себя  той  маленькой  девочкой  в  темной
аллее, какой была когда-то. Одинокой и беспомощной.

***

   Надо уйти с головой в дела. Тем более что их предостаточно. В кабинет
майора Уитни вошла  не  несчастная  женщина,  а  лейтенант  полиции  Ева
Даллас, расследующая убийство!
   - У нее было много врагов, шеф.
   - А у кого их нет?
   Взгляд у него был ясный  и  сосредоточенный:  горе  горем,  а  работа
работой.
   - Фини составил список осужденных, но сначала мы  хотим  заняться  ее
семьей и ближайшими знакомыми. Те, кого она засадила за решетку надолго,
вполне могли воспылать желанием мести. Далее идут те, кого она  признала
психически  неполноценными.  Кое-кто  из  них  мог  снова  оказаться  на
свободе.
   - Это потребует немало компьютерного времени, Даллас...
   Это был намек на бюджетные рамки, который Ева решила проигнорировать.
   - Спасибо, что дали мне в помощь Фини. Без него мне бы не справиться.
Все это обязательно нужно проверить, шеф, но мне не кажется, что  напали
на нее именно как на прокурора.
   Уитни откинулся в кресле и взглянул на нее выжидательно.
   - Думаю, мотивы были личными. Они что-то скрывала... Неизвестно, ради
себя самой или ради  кого-то  еще.  Но  недаром  же  она  стерла  запись
разговора!
   - Я читал ваш отчет, лейтенант. Вы что, считаете, что прокурор Тауэрс
была замешана в каких-то противозаконных действиях?
   - Вы спрашиваете как ее друг или как начальник?
   Уитни стиснул зубы, стараясь сдержаться, и коротко кивнул.
   - Отличный вопрос, лейтенант. Как начальник.
   -  Не  знаю,  было  ли  это   противозаконным.   На   данной   стадии
расследования мне просто кажется, что Тауэрс хотела что-то  утаить.  Это
было что-то очень важное, потому что она отправилась на  встречу  ночью,
несмотря на дождь. Совершенно очевидно, что она не желала, чтобы об этом
стало известно. Шеф, мне необходимо побеседовать с членами семьи  жертвы
и с ее ближайшими друзьями, в том числе и с вашей женой.
   Уитни понимал, что это неизбежно. Всю жизнь он  старался,  чтобы  то,
чем он занимается, не затронуло его  семью.  Но  теперь  он  не  мог  их
укрывать. Не имел права.
   - Мой адрес у вас имеется, лейтенант. Я позвоню жене и  предупрежу  о
вашем визите.
   - Да, сэр. Благодарю вас.

***

   Уитни  жили  в  двухэтажном  особнячке  на  тихой  улочке  одного  из
пригородов, и Анна Уитни приложила все усилия, чтобы дом был образцовым.
В этом доме она растила своих детей, предпочтя  материнские  обязанности
преподавательской  карьере.  И  сделала  этот  выбор  не   потому,   что
государственное  пособие,  выплачиваемое  родителям,  посвятившим   себя
детям, было больше зарплаты преподавателя. Она просто любила своих детей
и хотела вырастить их сама.
   Теперь, когда дети выросли, она все силы отдавала мужу  и  дому,  при
любой  возможности  забирая  к  себе  внуков.  Вечерами  она   частенько
устраивала отличные ужины для мужа и его друзей: Анна Уитни  терпеть  не
могла одиночества.
   Но когда приехала  Ева,  она  была  одна  и  выглядела,  как  всегда,
великолепно - немного косметики, аккуратная прическа, которая очень  шла
к ее милому, до сих пор привлекательному лицу.  На  ней  был  элегантный
льняной комбинезон, а на руке лишь одно украшение - обручальное кольцо.
   - Лейтенант Даллас, муж предупредил, что вы приедете, - сказала  она,
увидев Еву.
   - Прошу меня извинить, миссис Уитни.
   - Не извиняйтесь. Я жена полицейского и  все  понимаю.  Проходите.  Я
приготовила лимонад. Не знаю, как вы,  а  я  обожаю  лимонад  из  свежих
фруктов.
   Анна провела Еву в гостиную, где стояли  стулья  с  прямыми  жесткими
спинками и такой же диван.
   - Вы знаете, что панихида завтра в десять?
   - Да, мэм. Я там обязательно буду.
   - Уже столько  цветов  прислали.  Мы  договорились,  чтобы  их  потом
передали в... Впрочем, вы здесь не по этому поводу.
   - Прокурор Тауэрс была вашей близкой подругой?
   - И моей, и моего мужа.
   - Ее дети сейчас с вами?
   - Да... Они уехали с Марко к архиепископу - договориться о завтрашней
службе.
   - У них хорошие отношения с отцом?
   - Да, вполне.
   - Почему же тогда они живут у вас, а не у него?
   - Мы все решили, что так будет лучше. Дома - то есть у Марко - все  о
ней напоминает. Ведь когда дети были маленькими, все  они  жили  там.  И
потом, эти репортеры...  Нашего  адреса  они  не  знают,  а  нам  бы  не
хотелось, чтобы они приставали к детям. Беднягу Марко  репортеры  просто
осаждают. Завтра, конечно, этого не избежать... - Она судорожно стиснула
руки. - Но ничего не поделаешь. Дети до сих пор в  шоке.  Даже  Рэнделл.
Рэнделл Слейд - жених Мирины. У них с Сесили были прекрасные отношения.
   - Он тоже здесь?
   - Не может же он оставить Мирину в такой момент! Она сильная девушка,
лейтенант, но даже сильным людям порой необходима опора.
   Ева, тотчас вспомнившая о Рорке, собрала волю в кулак, запретила себе
о нем думать и продолжала расспрашивать Анну, только голос  у  нее  стал
чуть напряженнее.
   - Как вы думаете, почему Сесили Тауэрс оказалась ночью в Вест-Энде?
   - Я все время пытаюсь понять, зачем она  туда  поехала,  -  задумчиво
произнесла  Анна.  -  Сесили  была  человеком  сильным  и  упрямым,   но
безрассудных поступков не совершала никогда.
   - Она многое вам рассказывала?
   - Мы были как сестры.
   - А если бы она или кто-то из ее близких попал в беду, вы бы об  этом
узнали?
   - Думаю, да. Но сначала она стала бы  действовать  сама,  по  крайней
мере, попыталась бы. - У Анны в глазах стояли слезы,  но  она  старалась
сдержаться. - Хотя рано или поздно она бы все мне выложила.
   "Если бы у нее было на это время", - подумала Ева.
   - Вы не помните, ее ничто не беспокоило в последнее время?
   - Ничего особенного. Разве что свадьба дочери. Что ж, дети взрослеют,
мы стареем. Мы все шутили, что Сесили скоро станет бабушкой. Да  нет,  -
рассмеялась Анна, заметив Евин взгляд, - Мирина не беременна. Хотя  мать
ее была бы этому только  рада.  И  о  Дэвиде  она  всегда  беспокоилась.
Устроится ли он в жизни? Будет ли счастлив?
   - А он счастлив?
   По лицу Анны пробежала тень, и она опустила глаза.
   - Дэвид очень похож на отца. Любит мотаться по свету. Много ездит  по
делам, строит какие-то планы. Когда Марко решит отойти  от  дел,  думаю,
его место займет Дэвид.
   Она замялась, словно хотела что-то добавить, но передумала и  сменила
тему.
   - А Мирина, наоборот, предпочитает сидеть на одном месте. У нее  свой
бутик в Риме. Там-то она и познакомилась с Рэнделлом.  Он  модельер.  Ее
магазин сейчас торгует только его продукцией. Очень талантливый  молодой
человек. Это, кстати, его модель, - добавила  Анна,  показывая  на  свой
комбинезон.
   - Прелестная вещь. Значит, вы считаете, что  у  прокурора  Тауэрс  не
было оснований тревожиться за детей? Ни про какие неприятности,  которые
ей пришлось бы улаживать, вы не знаете?
   - Неприятности? Нет, ничего такого. У них все отлично.
   - А ее бывший муж? Кажется, у него дела идут не слишком гладко?
   - У Марко?  -  Анна  пожала  плечами.  -  Уверена,  что  он  со  всем
справится. Знаете, я, в отличие от Сесили, в бизнесе не разбираюсь.
   - А она разбиралась?
   - Разумеется. Сес