шка смотрел на мир такими же пронзительно  голубыми  глазами  Рэя
Куина.
   С появлением Сета Делотера по маленькому городку Сент-Кристофер  поползли
слухи: супружеская измена, внебрачный ребенок, самоубийство. И через полгода
после рождения этих сплетен Филип с братьями ни на  шаг  не  приблизились  к
ответу на вопрос: кто такой Сет Делотер и кем он приходится Рэймонду Куину?
   Еще один подросток, тонущий в бурном море насилия и равнодушия и отчаянно
нуждающийся в помощи? Или гораздо больше? Сет - Куин не только  по  стечению
обстоятельств, но и по крови?
   Филип не знал, что и думать, но был твердо уверен в  одном:  десятилетний
Сет - такой же его брат, как Кэм и Этан. Каждого из них выдернули из кошмара
и каждому дали шанс изменить свою жизнь.., только рядом с Сетом  никогда  не
будет Рэя и Стеллы.
   Когда Фил размышлял о том, что Сет, вероятно, сын  Рэя,  внебрачный  сын,
зачатый в позоре и брошенный на произвол судьбы, в глубине его души закипало
негодование. Это было бы предательством всего, чему учили его  Куины,  учили
своим собственным примером. Фил ненавидел себя за подобные мысли.  Ненавидел
себя за то, что временами холодно и  отстраненно  изучает  Сета  и  задается
вопросом, не кроется ли причина гибели Рэя Куина в самом существовании этого
мальчишки.
   Если же, несмотря на все усилия, эта отвратительная мысль  подкрадывалась
к нему, Фил заставлял себя сосредоточиться на матери  Сета.  Глория  Делотер
обвинила профессора Рэймонда Куина  в  сексуальных  домогательствах.  Глория
заявила, что это случилось около одиннадцати лет назад, когда она училась  в
местном университете, только в  университетских  архивах  не  нашли  никаких
упоминаний о ней.
   Глория Делотер продала Рэю своего десятилетнего сына, как кусок мяса, и -
Филип был в этом уверен - именно после встречи с ней отец  мчался  домой  из
Балтимора.., мчался навстречу своей смерти.
   Потом Глория исчезла.  Такие  женщины,  как  Глория  Делотер,  интуитивно
чувствуют неприятности и ловко избегают их. А  пару  месяцев  спустя  братья
Куин получили от нее письмо, где  черным  по  белому  было  написано:  "Если
хотите оставить себе мальчишку, заплатите еще".  Филип  заскрежетал  зубами,
вспомнив животный страх,  охвативший  Сета,  когда  мальчик  узнал  об  этом
письме.
   "Спокойно, - напомнил себе Филип. - Глория  не  доберется  до  мальчишки.
Трое сильных мужчин -  не  такая  легкая  добыча,  как  один  мягкосердечный
старик.
   И не только братья  Куин,  -  с  улыбкой  подумал  Филип,  сворачивая  на
проселочную дорогу, окаймленную полями сои, гороха и кукурузы в человеческий
рост. - Теперь, когда Кэм и Этан женаты, Сета  защищают  и  две  решительные
женщины".
   Филип не сразу привык к  этой  мысли.  Его  братья  женаты!  Кто  бы  мог
подумать? Кэм женился на сексапильной красотке, занимавшейся делом  Сета  от
социальной службы, а Этан - на ясноглазой Грейс.., и в  придачу  получил  ее
прелестную дочку, Обри.
   Ну, братишкам повезло. Анна Спинелли  и  Грейс  Монро  словно  специально
созданы для них. Когда придет время судебных слушаний по делу об  опеке  над
Сетом, семья выступит единым фронтом... И семейная жизнь, похоже, не тяготит
его братьев. Филип поморщился. Лично его нервировало даже одно только  слово
"брак".
   Сам Филип предпочитал холостяцкую жизнь со всеми ее привилегиями. Правда,
в последние месяцы ему не удавалось этими привилегиями пользоваться. Уикенды
в Сент-Крисе теперь заполнялись проверкой домашних заданий Сета, работой  на
верфи и ведением бухгалтерии еще не  окрепшего  семейного  бизнеса  "Корабли
Куинов". Все это, плюс закупка продуктов, отнимало у него  много  времени  и
сил, серьезно нарушив привычный образ жизни.
   Но он обещал умирающему отцу позаботиться о Сете,  а  потому  переехал  в
родительский дом, чтобы разделить с братьями ответственность за мальчишку  и
добиться оформления совместной опеки. И Кэму, и Этану пришлось  пожертвовать
многим, а лично для Фила соглашение вылилось в  утомительное  мотание  между
Балтимором и Сент-Крисом. Теперь приходилось распределять время и силы между
работой,   воспитанием   довольно   своенравного   братца   и    рискованным
судостроительным бизнесом, что  уже  стоило  ему  немало  денег  и  угрожало
блестящей карьере.
   Естественно, воспитание десятилетнего мальчишки  не  может  обойтись  без
головных болей и дурацких ошибок даже в самых благоприятных обстоятельствах,
а если вспомнить прошлое  Сета,  воспитанного  наркоманкой,  не  гнушающейся
проституции и торговли наркотиками, и подавно.
   Начинать на пустом месте собственный бизнес тоже было нелегко. Приходится
улаживать множество  вырастающих,  словно  грибы,  проблем  и  вкалывать  на
строительстве яхты, как каторжнику. Однако - совершенно непонятно  как  -  у
братьев Куин все получалось... И получалось весьма неплохо.
   Совсем недавно Фил проводил субботы в компании красивых  женщин:  ужин  в
очередном  модном  ресторане,  театр  или  концерт  и,  если  влечение  было
обоюдным, приятная ночь и поздний воскресный завтрак в постели.
   "Я вернусь к  той  жизни,  -  пообещал  себе  Филип.  -  Как  только  все
наладится, я буду жить, как прежде. Только, как сказал бы отец,  не  сейчас,
придется немного подождать..."
   Филип свернул к родительскому дому.  Дождь  прекратился.  В  подкравшихся
сумерках поблескивала мокрая листва и - гордость  Анны  -  цветы:  уцелевшие
летние  и  первые  осенние.  В  окнах  гостиной   горел   свет,   спокойный,
гостеприимный. Где-то за домом лаял щенок, правда, за девять месяцев  Глупыш
так вырос, что вряд ли его можно считать щенком.
   Мечтая о бокале вина, Фил  пошевелил  затекшими  плечами,  вспомнил,  что
сегодня ужин готовит Анна, то есть у Куинов будет настоящая вкусная еда.
   Слава богу...
   Из-за дома вылетел изгрызанный теннисный мячик, а за ним  -  Глупыш.  Пес
увидел вылезающего из  автомобиля  Филипа,  забыл  о  мяче  и,  притормозив,
заскользил по мокрой траве, захлебываясь испуганным лаем.
   - Дурачок! - улыбнулся Фил, доставая из джипа портфель.
   При звуке знакомого голоса испуг сменился  сумасшедшей  радостью.  Глупыш
бросился к Филипу, преданно глядя в глаза.
   - Не прыгать! - завопил Фил, прикрываясь портфелем, как  щитом.  -  Я  не
шучу. Сидеть!
   Глупыш не понял,  что  происходит,  но  послушно  шлепнулся  на  задницу,
протянул переднюю лапу и замер, свесив язык. Филип  осторожно  пожал  мокрую
грязную лапу и почесал шелковистые собачьи уши.
   - Привет. - Вразвалочку подошел Сет. Вот  уж  для  кого  грязь  -  родная
стихия. Перепачканные джинсы, бейсбольная кепка набекрень, торчащие  светлые
вихры. Филип заметил,  что  парень  улыбается  гораздо  непринужденнее,  чем
несколько месяцев назад, только между передними зубами зияла щель.
   - Привет. Кое-что потерял?
   - Чего?
   Филия постучал Аальцем по своим ровным белоснежным зубам.
   - А это. - Сет ухмыльнулся, пожав плечами, как все Куины, и пощупал  дыру
кончиком языка.
   "И лицо его округлилось  за  последнее  время,  и  взгляд  уже  не  такой
настороженный", - подумал Филип.
   - Он шатался. Пришлось выдернуть. Кровища текла, просто дерьмо.
   Филип не стал вздыхать над нелитературными выражениями Сета. Он дал  себе
слово, что эта сторона воспитания - не его проблема.
   - Ну,  и  что  принесла  тебе  Зубная  волшебница  ?
   - Да ты что! Какие волшебницы?
   - Ну, парень, если ты не выжал доллар из Кэма, ты точно не мой брат.
   - Я выжал два. Один  из  Кэма  и  один  из  Этана.  Филип  рассмеялся  и,
свободной рукой обняв Сета за плечи, направился к дому.
   - Из меня, приятель, ты не выжмешь ни цента. Я тебя слишком хорошо  знаю.
Как прошла первая неделя в школе?
   - Скукотища, - протянул Сет, хотя на самом деле здорово повеселился. Анна
вытащила его в универмаг и накупила кучу нового  барахла.  Остро  заточенные
карандаши, чистые тетради, ручки и еще много всего. Правда, от  коробки  для
ленча - пусть даже с эмблемой сериала "Секретные материалы" - он  отказался.
Только придурок  будет  таскать  в  среднюю  школу  ленч  в  коробке!  Зато,
презрительно фыркая на коробку, он чувствовал себя крутым парнем.
   Сет пошел в школу в отличной одежде и  потрясающих  кроссовках,  а  самое
главное: впервые в своей жизни он пошел в ту же самую  школу  и  с  теми  же
ребятами, с которыми расстался в июне. И впервые в жизни он уже полгода  жил
в одном и том же месте.
   - Как твои домашние задания? - спросил Филип,  открывая  парадную  дверь.
Сет закатил глаза.
   - Господи, ты только о них и думаешь?
   - Парень, домашние задания - смысл моей жизни. Одно утешение: они - твои.
- Глупыш протиснулся мимо Филипа и на радостях чуть не сшиб его с ног.  -  И
сделай что-нибудь со своей собакой, - проворчал  Фил,  но,  когда  он  учуял
аромат красного соуса Анны, его раздражение мгновенно улетучилось,  и  он  с
благоговением прошептал:
   - Спасибо тебе, господи.
   - Маникотти, - сообщил Сет.
   - Да? - Филип отшвырнул портфель. - Прекрасно. Именно к  этому  случаю  я
припас бутылку вина. Наляжем на учебники после ужина.
   Фил нашел свою золовку в кухне. Похоже, Анна спешила приготовить  ужин  и
не стала тратить время на переодевание, лишь скинула жакет и туфли, закатала
рукава белой  накрахмаленной  блузки  и  прикрыла  юбку  холщовым  фартуком.
Заполняя сыром трубочки из теста, она притоптывала босой ногой в такт  арии,
которую мурлыкала под нос. "Кармен", - узнал Филип.
   Подмигнув Сету, Фил подкрался к Анне,  обхватил  за  талию  и  чмокнул  в
макушку.
   - Бежим со мной, красотка. Изменим имена. Ты будешь Софией, а я -  Карло.
Я отвезу тебя в рай, где ты будешь стряпать для  меня,  и  только  для  меня
одного. Эти деревенщины никогда не смогут оценить тебя по достоинству.
   - Только вымою руки, Карло, и побегу  собирать  вещи.  -  Анна  повернула
голову и улыбнулась, ее темные выразительные  глаза  заискрились  смехом.  -
Ужин через полчаса.
   - Я открою вино.
   - А сейчас можно что-нибудь поесть? - заканючил Сет.
   - Закуски в холодильнике, - откликнулась Анна. - Доставай.
   - Это просто овощи и трава, - проворчал Сет, вытаскивая блюдо.
   - Да. Ну и что?
   - Гадость.
   - Не гадость, а итальянская закуска-ассорти. Смой с рук собачью  слюну  и
приступай.
   - Собачья слюна чище человеческой, - важно сообщил Сет. -  Я  читал,  что
укус человека гораздо опаснее укуса собаки.
   - Очень интересно, и все равно вымой руки.
   - О господи, - возмущенно простонал Сет, но отправился в  ванную.  Глупыш
выскользнул за ним.
   Филип выбрал одну из  нескольких  бутылок,  которые  держал  в  кладовке.
Хорошие вина были его страстью. В его балтиморской квартире хранилась  более
обширная  и  тщательно  подобранная  коллекция  вин,  для  которой  он  даже
перестроил шкаф. Здесь же, на побережье, его обожаемые бордо  и  бургундское
томились  в  компании  рассыпчатого  риса  и   концентрата   желе   быстрого
приготовления... Фил почти смирился с этим.
   - Как прошла неделя? - поинтересовался он.
   - Ни минуты свободного времени. Я бы пристрелила того,  кто  сказал,  что
женщина  может  объять  необъятное.  -  Анна   оглянулась   и   ослепительно
улыбнулась. - Но я счастлива.
   - Это видно. - Филип  ловко  вытащил  пробку,  понюхал  вино,  одобрил  и
поставил бутылку на рабочий стол выдыхаться. - Где Кэм?
   -  Должно  быть,  уже  едет  домой  с  верфи.  Они  с  Этаном  собирались
задержаться на часок. Первая яхта Куинов закончена. Хозяин приезжает завтра.
Ты представляешь, Филип, закончена! - с гордостью воскликнула Анна.  -  Наша
красавица готова к плаванию!
   - Наверное, следовало бы открыть шампанское по  такому  случаю,  -  бодро
ответил Филип, хотя испытал легкое разочарование от того, что не  участвовал
в окончании работ.
   Анна взглянула на этикетку и удивленно приподняла брови.
   - "Фолонарн, Руффнно"?
   Филип довольно усмехнулся. Анна прекрасно разбиралась в винах.  Еще  одно
очко в ее пользу.
   - Урожая семьдесят пятого года.
   - Ну, ничем не хуже шампанского. Поздравляю с первой яхтой, мистер Куин.
   - Это не моя заслуга, - возразил Фил. - Я только улаживаю детали и мирюсь
с участью раба.
   - Не спорь. Детали необходимы, а ни Кэм, ни Этан не смогли бы справляться
с ними так ловко, как ты.
   - Думаю, "занудство" - более точное определение, чем ловкость.
   - Называй, как хочешь, но ты должен гордиться вашими достижениями. И  это
не только новый бизнес, это семья. Каждый из вас отказался от чего-то  очень
важного ради Сета. И каждый из вас получил что-то очень важное взамен.
   Пока Анна  заливала  соусом  заполненные  сыром  трубочки,  Филип  достал
бокалы.
   - Никогда не думал, что так привяжусь к  парню,  но  до  сих  пор  бывают
моменты, когда вся ситуация злит меня до смерти.
   - Это естественно, - откликнулась Анна.
   - Мне от этого не легче. - Филип пожал  плечами,  словно  отмахиваясь  от
своих сомнений, и наполнил два бокала. - Правда, по большей части, глядя  на
него, я думаю, что лучшего младшего брата трудно представить.
   Натирая в кастрюльку сыр, Анна украдкой  смотрела,  как  Филип  поднимает
бокал,  оценивает   аромат   вина.   "Утонченный   мужчина,   эрудированный,
практичный,  лишенный  сентиментальности,  -  подумала  она.   -   И   более
совершенный образец мужской красоты даже трудно себе  представить".  Густые,
чуть рыжеватые волосы, задумчивые глаза  -  скорее  золотистые,  чем  карие.
Удлиненное  узкое  лицо,  чувственное  и  ангельски  невинное  одновременно.
Высокая гибкая фигура словно  создана  для  итальянских  костюмов,  но  Анна
видела Фила обнаженным до пояса в обтягивающих выцветших  джинсах  и  знала,
что его мускулатуре многие позавидовали бы.
   Анна сунула кастрюлю в духовку и, улыбнувшись Филипу, подняла свой  бокал
и чокнулась с ним. Стекло тонко звякнуло при соприкосновении.
   - А ты - отличный старший брат, Филип. Анна потянулась к нему и  чмокнула
в губы как раз в тот момент, когда в кухню вошел Кэм.
   - Держись подальше от моей жены. Филип только улыбнулся в ответ  и  обнял
Анну за талию.
   - Это она меня поцеловала. Она меня любит.
   - Меня она любит больше. - В доказательство Кэм ухватил Анну  за  завязки
фартука, развернул и притянул к себе. И  поцеловал  так,  что  она  потеряла
способность соображать. Кэм ухмыльнулся и похлопал ее по  попке.  -  Правда,
красотка?
   Голова еще кружилась,  и  Анна,  сделав  глубокий  вдох,  вывернулась  из
объятий мужа.
   - Возможно. Но ты ужасно грязный.
   - Решил заглянуть за пивом по дороге в душ. - Высокий,  смуглый  и  очень
опасный с виду, Кэм двигался с грацией дикого зверя.  -  И  поцеловать  свою
жену,  -  добавил  он,  самодовольно  взглянув  на  Филипа.  -  Найди   себе
собственную женщину.
   - Где взять на это время? - мрачно спросил Филип.

***

   После  ужина  Филип  целый  час  убил  на  деление  столбиком,  Войну  за
независимость и правописание, и только после этого ему удалось уединиться  в
своей комнате с документами и портативным компьютером.
   Это была та самая комната, которую  Рэй  и  Стелла  выделили  ему,  когда
привезли к себе. Стены тогда были  светло-зелеными,  а  через  пару  лет  он
взбунтовался и выкрасил их в лиловый. Один бог знает почему.  Фил  вспомнил,
как мама - ибо к тому времени он считал Стеллу матерью -  бросила  на  стены
один только взгляд, возражать не стала,  но  предупредила,  что  ему  грозит
неизлечимое несварение желудка.
   Ему же лиловый цвет казался очень сексуальным..,  месяца  три.  Потом  он
выкрасил  комнату  в  ослепительно-белый,  подчеркнув  белизну  черно-белыми
фотографиями в черных рамках. Вечные поиски, ухмыльнулся Филип.  А  в  конце
концов, примерно за год до отъезда в Балтимор, он  снова  выкрасил  стены  в
нежно-зеленый.
   "Родители были правы с самого начала, - подумал Филип. - Они  практически
всегда были правы".
   Они подарили ему эту комнату в этом доме,  в  этом  городке.  Они  хотели
подарить ему новую жизнь. Он даже не пытался облегчить их задачу. Первые три
месяца прошли в жестокой схватке характеров. Он добывал  наркотики,  затевал
драки,  крал  выпивку  и,  совершенно  пьяный,  пошатываясь,  вваливался  на
рассвете в дом.
   Теперь  Филип  понимал,  что  просто   испытывал   Куинов,   провоцировал
вышвырнуть его вон. "Ну, давайте, - думал он. - Вы  все  равно  со  мной  не
справитесь".
   Однако они справились. И не просто справились, а создали его заново.
   "Я  поражаюсь,  Филип,  -  сказал  как-то   отец,   -   почему   ты   так
целеустремленно губишь хорошие мозги и хорошее тело.  Почему  ты  позволяешь
мерзости победить?"
   Филипу в тот момент было не до размышлений. Его дико  тошнило,  а  голова
раскалывалась от герой нового и  алкогольного  похмелья.  Рэй  сунул  его  в
лодку, сказав, что хорошая  морская  прогулка  прочистит  ему  мозги.  Филип
перегнулся через  поручни  и  в  судорогах  освободился  от  остатков  ядов,
которыми накачался накануне.
   Ему тогда только-только исполнилось четырнадцать.
   Рэй бросил якорь  в  узком  проливе,  вытер  Филу  лицо,  протянул  банку
холодного имбирного эля.
   - Сядь.
   Фил не  столько  сел,  сколько  рухнул  на  скамью,  вцепившись  в  банку
дрожащими руками. В животе забурлило от первого же глотка. Рэй сел напротив,
сложил на коленях сильные руки.  Его  седые  волосы  развевались  на  легком
ветру, а глаза, яркие синие глаза, смотрели на Фила задумчиво и участливо.
   - Мы дали тебе время сориентироваться, и Стелла говорит, что физически ты
вполне окреп. Ты здоров и силен.., хотя, если будешь  продолжать  в  том  же
духе, это ненадолго.
   Рэй поджал губы и замолк,  глядя  куда-то  мимо  Филипа.  Стоял  чудесный
осенний день. Деревья уже сбросили листву  и  не  заслоняли  высокое  чистое
небо. В пожелтевшей траве, как статуя, замерла цапля. Легкий бриз чуть рябил
спокойную гладь воды.
   Мужчина непринужденно раскинулся на скамье, явно  наслаждаясь  тишиной  и
пейзажем, а мальчик, ссутулившийся и побледневший,  настороженно  следил  за
ним.
   - Перед нами несколько путей, Фил, -  наконец  сказал  Рэй.  -  Мы  можем
действовать жестко. Можем посадить тебя на короткий поводок, не  спускать  с
тебя глаз и надирать задницу каждый раз,  как  ты  срываешься,  а  это  твое
обычное состояние.
   Рэй достал удочку, нацепил на крючок наживку.
   - Или мы можем просто признать неудачу этого  небольшого  эксперимента  и
вернуть тебя в государственную исправительную систему.
   Филип сглотнул подступившую к  горлу  желчь  с  очень  сильным  привкусом
страха.
   - Мне наплевать. Я ни в ком не нуждаюсь.
   - Еще как нуждаешься, - миролюбиво возразил Рэй, закидывая удочку. - Если
ты вернешься в систему, ты там и останешься. Через пару лет это уже не будет
исправительное заведение для  малолеток.  Ты  окажешься  в  одной  камере  с
преступниками,  которым  очень  понравится  твое  красивое  личико.  В  один
прекрасный день какой-нибудь громила с мясистыми ручищами подстережет тебя в
душе и сделает своей бабой.
   От нарисованной Рэем картины Филип, до сих пор лишь отчаянно  тосковавший
по сигарете, покрылся холодным потом.
   - Я могу о себе позаботиться, - буркнул он.
   - Сынок, они пустят тебя по кругу,  и  ты  прекрасно  это  понимаешь.  Ты
будешь уговаривать их, будешь отбиваться, но ничто и никто не спасет тебя от
этой участи. До этого момента твоя жизнь была дрянной, но не по твоей  вине.
С этого момента ты сам отвечаешь за все, что случится с тобой.
   Рэй снова погрузился в молчание. Зажав удочку  коленями,  он  вытащил  из
ящика-холодильника банку пепси, не спеша сорвал крышку, глотнул.
   - Мы со Стеллой что-то увидели в  тебе.  Так  нам  казалось...  И  сейчас
кажется. Однако, пока ты не  приложишь  собственных  усилий,  мы  никуда  не
продвинемся.
   - А вам-то какое дело? - огрызнулся Фил.
   - В данный момент затрудняюсь ответить.  Может,  ты  и  не  стоиш