рашенный по-спартански в черное с серебром, без всяких модных рисунков. "Машина, - подумала она с одобрением, обойдя его вокруг. - Не игрушка".
     - Настоящая вещь. - Она с уважением провела рукой по двигателю. Заложив язык за щеку, она взяла шлем с сидения, пока он расстегивал второй. - Рафферти, а ты повзрослел.
     Пока она смеялась, он надел ей на голову запасной шлем и пристегнул его. Она вскочила на мотоцикл позади него, удобно обняв руками его талию, пока он заводил мотор. Никто из них не заметил блеска стекла телескопа, когда они выезжали с дорожки и скрылись из виду.
     Она расслабила руки и откинула голову. Много лет назад она провела весну и лето в Париже, беззаботно любя очередного студента художественной школы. Он был милый, мечтательный и бедный. Они вместе арендовали мотоцикл и провели уик-энд, катаясь по улицам.
     Она рассмеялась собственным воспоминаниям. Теперешняя поездка ничем не напоминала тот нежный эпизод. У ее молодого любовника было тощее тело - непохожее на литую плоть, к которой она теперь прижималась.
     Кэм вписался в поворот, и она почувствовала, как учащенно забилось сердце. Приятный всплеск эмоций, сливавшийся с мерной вибрацией мотоцикла под ней. Она чувствовала запахи глушителя, свежескошенной травы, кожаной куртки Кэма и более глубокий, более чувственный аромат его кожи.
     Ему нравилось ощущать ее сзади, неприкрытое сексуальное ощущение ее раздвинутых ног, прижатых к нему сливалось с ровной работой двигателя под ними. Ее руки спокойно лежали у него на бедрах или более крепко обвивали талию, когда он наклонял машину в поворот. Неожиданно он свернул с основного шоссе на узкую, петлявшую дорогу. Они кружились подобно танцовщикам под аркой деревьев. Свет и тень разбрасывали причудливые узоры на асфальте. В воздухе ощущалось прохладное, хрупкое дыхание весны.
     Они остановились у придорожного магазинчика и купили сильно охлажденные напитки и огромные сэндвичи с холодным мясом. Аккуратно уложив припасы в мотоциклетные сумки для багажа, они направились в глубину леса, где извиваясь расширялся ручей.
     - Отлично. - Клер сняла шлем и расправила рукой волосы. Затем она рассмеялась и обернулась к Кэму. - Я даже не знаю, где мы.
     - Всего лишь в десяти милях к северу от города.
     - Но мы же катались несколько часов.
     - Я ездил кругами. - Он достал пакеты с едой и передал один ей. - Ты слишком сосредоточилась на пении и не заметила.
     - Одно плохо в мотоцикле, что там нет громкой музыки. - Она подошла к краю травянистого берега, где поток бурлил и пенился о камни. Листья над головой были по-прежнему молоды и нежны. Горный лавр и дикий кизил были украшены белыми цветами.
     - Я раньше сюда девчонок постоянно привозил, - произнес он у нее за спиной. - Ради баловства.
     - Правда? - Она обернулась с улыбкой, и в глазах ее была неуверенность. Он напоминал боксера, прошедшего серию боев. И хотя ей не нравились кровавые виды спорта, эта аналогия была как раз вовремя и к месту. - Это до сих пор твое стандартное поведение? - Поддавшись любопытству и искушению она прижалась к нему. Вдруг глаза ее расширились.
     - Боже мой. О, Боже мой, ты только посмотри на это! - Клер всучила ему пакет с сэндвичами и рванула с места.
     Когда он догнал ее, она стояла перед старым деревом, ладони прикрывали рот, глаза смотрели зачарованно. - Ты веришь в это? - прошептала она.
     - Я верю, что ты отняла у меня десять лет жизни. Он гневно посмотрел на старое, дряхлое дерево. - Что за черт в тебя вселился?
     - Он прекрасен. Совершенно прекрасен. Я его должна заполучить.
     - Заполучить что?
     - Наплыв. - Она вытянулась, поднялась на носочки, но концы ее пальцев все-таки были в нескольких дюймах от наплывшего кольца из дерева и коры, уродливо вросшего в дуб. - Я часами искала, но такого хорошего не нашла. Для резьбы, - пояснила она, опустившись на землю. - Наплыв по своей природе напоминает шрам. Когда дерево ранят, оно обрастает наплывом как маслом.
     - Худышка, я знаю, что такое наплыв.
     - Но это потрясающий. Я за него душу готова отдать. - Глаза ее приобрели расчетливое выражение, появлявшееся только тогда, когда она готовилась раздобыть материал. - Я должна узнать, кому принадлежит земля.
     - Мэру.
     - Мэру Атертону принадлежит земля так далеко?
     - Он купил несколько участков около десяти, пятнадцати лет назад, когда они стоили дешево. Здесь ему принадлежит около сорока акров. Если тебе нужно дерево, то скорее всего достаточно лишь пообещать ему голос на выборах. В том случае, если ты останешься.
     - Я ему все, что угодно пообещаю. - Она обошла дерево вокруг, уже думая о нем, как о своей собственности. - Это просто судьба, что ты меня сюда привез.
     - А я то думал мы сможем просто здесь подурачиться. Она рассмеялась, затем посмотрела на сумки у него в руках. - Давай поедим.
     Они уселись на земле рядом с ручьем, откуда у нее был хороший вид на дерево, и принялись разворачивать сэндвичи и сухой картофель. Иногда по дороге проезжала машина, но большую часть времени они провели в тишине.
     - Мне этого не хватало, - произнесла Клер, откинувшись на валун. - Тишины.
     - Ты из-за этого вернулась?
     - Отчасти. - Она наблюдала, как он достал из пакета ломтик картошки. "У него прекрасные руки, - поняла она, - несмотря на сбитые и пораненные костяшки. Она отольет их в бронзе, сомкнутыми на рукоятке меча или прикладе ружья". - Ну, а ты? Если и был кто-то, кто лез из шкуры вон, чтобы выбраться отсюда, это был ты. Я так до сих пор и не понимаю, зачем ты вернулся, да к тому же в качестве столпа общества.
     - Слуги народа, - поправил он и откусил от сэндвича. - Может быть, в конце концов, я понял, что проблема не в Эммитсборо, а во мне. - "Это лишь отчасти правда, - подумал он. Все остальное относилось к воплям в старых домах, пистолетной пальбе, крови, смерти".
     - Да все в порядке, Рафферти. Просто в своем непокорстве подростка ты ушел на шаг дальше большинства. - Она улыбнулась ему. - В каждом городе должен быть хулиган.
     - Ну а ты всегда была пай-девочкой. - Он рассмеялся, когда отвращение пробежало по ее лицу. - Умная дочка Кимболла, лучше всех училась в школе, вступила в ученический совет. Тебе наверное по сей день принадлежит рекорд по продаже самого большого количества скаутского печенья. - Ладно, Рафферти, я не хочу сидеть здесь, чтобы меня обижали.
     - Я любовался тобой, - сказал он, но глаза его блеснули. - Правда. Когда ты не вызывала у меня отвращения. Хочешь картошки?
     Она засунула руку в пакет. - Лишь потому что я придерживалась правил.
     - Ты придерживалась, - трезво согласился он. - Конечно придерживалась. Он протянул руку, чтобы поиграть с медным крючком на ее комбинезоне. - Мне кажется все время думал, способна ли ты вообще терять рассудок.
     - Ты никогда обо мне не думал.
     - Думал. - Он снова поднял взор на нее. Глаза его по-прежнему улыбались, но в них заключалось беспокойство, заставившее ее волноваться.
     Оп-па. Эта единственная быстрая мысль пронзила ее сознание.
     - Я раньше удивлялся, как часто мой разум был занят тобой. Ты была еще ребенком, притом костлявым, из благополучной и добропорядочной семьи. И все знали, что нет парня, у которого с тобой хоть что-нибудь получилось. - Когда она сбросила его руку с застежки, он лишь улыбнулся. - Наверное я думал о тебе, потому что мы с Блэйром начали тусоваться.
     - В тот момент, когда он был балбесом.
     - Вот именно. - Он так и не понял, как ей удалось так сухо говорить при ее гортанном голосе, но ему это нравилось. - Так ты когда-нибудь теряла рассудок, Худышка?
     - У меня были разные моменты в жизни. - Разозленная, она занялась сэндвичем. - Знаешь, люди не воспринимают меня как худощавую, правильную дуру из глубинки.
     Он и не думал, что получит такое удовольствие, наблюдая за тем, как она выходит из себя. - Как же люди тебя воспринимают, Худышка?
     - Как преуспевающего и талантливого скульптора со своим взглядом на вещи. На моей последней выставке, критики... - Она оборвала свою речь и гневно посмотрела на него. - Черт бы тебя побрал, Рафферти, из-за тебя я Разговариваю как дура.
     - Да ничего. Ты среди друзей. - Он стряхнул крошки у нее с подбородка. - Так ты себя прежде всего воспринимаешь, как художника?
     - А ты себя не воспринимаешь прежде всего полицейским?
     - Да, - произнес он мгновение спустя. - Наверное воспринимаю.
     - То тут, то там что-то происходит. - И поскольку случай с кладбищем все еще занимал его мысли, он рассказал ей о нем.
     - Как мерзко. - Она обхватила себя руками, неожиданно вздрогнув. - И не похоже на то, что может здесь случиться. Ты подозреваешь детей?
     - Больше ничего в голову не приходит, но нет, я не подозреваю детей. Все слишком чисто и с очевидным умыслом.
     Она оглянулась, наслаждаясь картиной тихих деревьев, слушая музыку ручья. - Слишком жестоко.
     Он пожалел, что заговорил об этом и сменил тему разговора, обратясь к воспоминаниям.
     Он не думал о ранах и ушибах. Было просто, возможно, слишком просто разрушить его тело. Ему нравилось смотреть на нее, на то.как шапка ее волос улавливала солнечные лучи. Поразительно, что десять лет назад он не замечал, насколько у нее ровная, гладкая, мягкая кожа. Ее глаза запомнились ему больше всего, золотое, почти колдовское их свечение.
     Теперь ему нравилось прислушиваться к интонациям ее голоса, к их взлетам и падениям. За разговором в обсуждении точек зрения прошел полдень, укрепляя дружбу, которая была прекрасна в своей хрупкости в детстве.
     И хотя мелодично журчал ручей, а солнце с тенью играли над головой, он чувствовал, что время подошло только для дружбы. Когда они снова забрались на мотоцикл напряжение между ними исчезло.
     "Единственной ошибкой, - догадался Кэм, - было то. что они проехали через город на обратном пути". Бад Хьюитт помахал ему, когда они проезжали мимо участка шерифа.
     - Привет, шериф. - Хоть он и был одет в гражданское, Бад сделал официальное выражение лица, кивнув Клер. - Рад тебя снова видеть.
     - Бад? - С усмешкой Клер соскочила с мотоцикла и звонко поцеловала его.
     - Вчера вечером я ела пиццу и потихоньку напилась с Элис. Она сказала, что ты заместитель шерифа в городе.
     - Один из них. - Он покраснел от удовольствия, что упомянули его имя.
     - Ты отлично выглядишь. Клер. На самом деле от ее вида его кольнула в Адамово яблоко. Ее щеки раскраснелись на ветру, а глаза излучали глубокий золотой свет. - Вы, как я понимаю, катались вместе.
     - Совершенно верно. - Кэм развеселился меньше, чем ожидал при виде щенячьего восторга в глазах Бада. - А что нельзя?
     - Ну, я подумал тебе будет интересно узнать... а так как дома тебя не было, когда я позвонил, и я увидел, как ты проезжаешь мимо, я тебя остановил.
     Кэм дернул кистью, и мотор нетерпеливо взревел. - Ну, это я понял, Бад.
     - Это по поводу беглянки. Девочки из Харрисбурга.
     - Ее что, обнаружили?
     - Нет, но сегодня утром нам позвонили из полиции Штата. Кто-то заметил девочку, совпадавшую с ее описанием, в нескольких милях от города на Шоссе номер Пятнадцать, в то же утро, когда она убежала из дому. Она направлялась в Эммитсборо. Я думал тебе будет интересно узнать, - повторил он.
     - Ты записал имя?
     - Записал имя и телефон. Записку оставил в офисе.
     - Сначала отвезу Клер.
     - Можно я тебя подожду? - Она уже пристегивала шлем к багажнику. - Я не была в участке шерифа с тех пор, как Паркер, рыгая, сидел за столом.
     - Это уже не столь привлекательно как раньше, - сказал Кэм, предлагая ей войти.
     В человеке, сидевшем за столом, она узнала Мика Моргана. Он поступил на работу заместителем при Паркере, и годы жестоко обошлись с ним. Он потолстел и обрюзг, а поредевший пробор его грязных каштановых волос оставлял такое же грустное впечатление, как и расплывшаяся талия. Он задвинул жевательный табак за щеку и встал.
     - Кэм. Не знал, что ты заедешь. - Он сосредоточил свой взгляд на Клер и изобразил подобие улыбки. Его зубы были в табачном соку. - Слышал, что ты вернулась.
     - Здравствуйте, мистер Морган. - Она постаралась забыть, что он был первым на месте гибели ее отца. И не винить его за то, что именно он оттащил ее от тела.
     - Наверное стала богатой и известной. - Из заднего помещения раздался кашель и длинное ругательство. Морган поднял бровь, затем со знанием дела сплюнул в медную корзину в углу. - Старый Бифф почти весь день буянит. У него кошмарное похмелье.
     - Я им займусь. - Кэм посмотрел по направлению заднего помещения, и новая волна ярости захлестнула его. - Бад, можешь отвести Клер домой?
     Она хотела было грациозно раскланяться, но заметила напряжение в лице Кэма, его шее, его руках. - Со мной все в порядке. - С ничего не значащим кивком она принялась изучать бумажки на доске объявлений.
     - Я здесь потусуюсь. Не торопись. Морган свесил живот над ремнем. - Раз ты пришел Кэм, я пойду пообедаю.
     Коротко кивнув, Кэм направился к тяжелой двери, отделявшей камеры от кабинета. Ругательства продолжались после того,как он закрыл за собой дверь.
     - Пожестче с ним, - сказал Морган и снова сплюнул. - Пойдем, Бад, я тебе куплю чашку кофе "У Марты".
     - А... увидимся, Клер.
     - Конечно, Бад.
     Когда они вышли, она приблизилась к окну, чтобы посмотреть на город. В воскресенье он был тихим,как портрет. Дети скатывались на велосипедах с уклона улицы Мэйн. Парочка подростков сидела на капоте старого "бьюика", заигрывая друг с другом. Она представляла, как в домах люди усаживались за воскресный ужин, перед подносом с жарким или жареной ветчиной.
     Из задней комнаты до нее доносились отвратительные ругательства Биффа, пугая и грозя расправой своему пасынку. Кэма она не слышала вовсе и гадала, говорит он или только слушает. Он говорил - низким, спокойным голосом, в котором содержалось больше силы, чем во всех ругательствах Биффа. Сквозь разделявшую их решетку, он изучал человека, превращавшего его жизнь в ад сколько он себя помнил.
     Доктор Крэмптон перевязал Биффа, но один заплывший глаз был закрыт, а нос выглядел кровавым месивом на фоне белых повязок.
     "Он был стар, - неожиданно понял Кэм. - Это был старый человек, изношенный и хорохорящийся".
     - Ты останешься за решеткой до тех пор, пока тебя нельзя будет взять на поруки завтра, - сказал Кэм.
     - Ты либо выпустишь меня сейчас, или когда я выйду, я сам до тебя доберусь. Ты понял меня, мальчишка?
     Кэм посмотрел на побитое лицо, сознавая, что сделал это собственными руками. И все же он отчетливо не мог вспомнить. Каждый удар исчезал в ослепляющей пелене ненависти. - Я тебя понял. Держись подальше от моего города, старик.
     - Твоего города? - Бифф вцепился толстыми пальцами в решетку и стал ее трясти. - Ты в этом городе ничего не стоящее дерьмо, и ничем другим не будешь. Приколол себе на рубашку вонючий значок и думаешь, что стал большим человеком. Ты ничтожество, также как и твой старик был ничтожеством.
     Руки Кэма проскочили сквозь решетку с такой быстро-рой, что он, Бифф, не успел увернуться. Раздался треск твущейся ткани, когда Кэм схватил Биффа за рубашку. - Да ты думаешь кто-нибудь обратит внимание, если я тебя найду в этой камере мертвым? - Он тянул со всей силы, и лицо Биффа влипло в решетку. - Подумай об этом, ты, ублюдок, и держись от меня подальше. А если я узнаю, что отправившись домой,ты вымещал свои мелкие неудачи на моей матери, я тебя убью. Понял меня?
     - Да у тебя кишка тонка. И всегда была тонка. - Бифф сумел вырваться и подставил руку под вновь разбитый нос. - Ты думаешь, что знаешь все, как есть, да ты ни хрена не знаешь. Не ты этим городом управляешь. Ты заплатишь за то, что засадил меня сюда. Я знаю людей, которые заставят тебя заплатить.
     Полный отвращения, Кэм направился к двери. - Хочешь есть, следи за тем, что говоришь. Я прикажу Мику задержать твой обед до тех пор, пока не успокоишься.
     - Увидимся в Аду, мальчишка. - Прокричал Бифф сквозь решетку, колотя по ней кулаками, когда Кэм снова закрыл дверь. - Если это последнее, что я могу сделать, то увидимся в аду.
     Оставшись один в камере, он уткнулся лицом в ладони.
     И начал распевать.
     Клер подождала, пока не услышала звук закрывающейся двери, и тогда повернулась. Одного взгляда на Кэма было достаточно, чтобы сердце рванулось к нему, но вместо этого она ограничилась заурядной улыбкой.
     - А я-то думала, что у тебя скучная работа. Он прошел мимо нее, приблизившись к столу. Ему хотелось обнять ее, приблизить к себе, но другая половина его была наполнена горечью. - Тебе следовало пойти домой.
     Она присела на край его стола. - Я подожду, пока ты сам меня отвезешь.
     Он опустил взгляд, чтобы прочесть аккуратный, ученический почерк Бада. - Мне надо позвонить.
     - Я не тороплюсь.
     Он взялся двумя пальцами за переносицу, затем поднял трубку. "По крайней мере Бифф заткнулся, - подумал он".
     - Говорит шериф Рафферти из Эммитсборо. Я бы хотел поговорить с мистером или миссис Смитфилд. Да, миссис Смитфилд. Я звоню по поводу вашего обращения в полицию Штата относительно Карли Джэймисон. - Какое-то время он слушал, затем стал записывать. - Вы помните, во что она была одета? Да, да, я знаю это место. В какое время это было? Нет, мэм, я вас не обвиняю в том, что вы не подвезли попутчицу. Да, это бывает опасно. Я, правда, не могу сказать. Нет, вы правильно поступили с вашим мужем. Спасибо за вашу помощь. Спасибо, да, если мне что-нибудь еще понадобится позвоню.
     Когда он закончил, Клер наклонила голову и улыбнулась. - Ты говорил очень официально и как настоящий дипломат.
     - Большое спасибо. - Поднявшись, он взял ее за руку. - Пойдем отсюда подальше.
     - Сколько лет было беглянке? - случайно поинтересовалась она, когда снова влезли на мотоцикл.
     - Около пятнадцати, девочка из Харрисбурга. С красным рюкзаком, и обозленная на весь свет, потому что ее родители не отпустили во Флориду на летние каникулы.
     - И давно она пропала?
     - Слишком давно. - Он завел мотор, и они поехали. Солнце садилось, когда она уговорила его расслабиться на крыльце с бокалом вина. Она наполнила бокалы для желе французским вином за двадцать долларов.
     - Мы с папой сидели такими же вечерами и дожидались пока запоют кузнечики. - Она вытянула длинные ноги и вздохнула. - Знаешь Кэм, возвращение домой означает возвращение к множеству проблем. Но это не означает, что это неверное решение.
     Он сделал глоток, гадая, из-за бокалов вино кажется более крепким, или из-за компании. - Мы о тебе говорим или обо мне?
     Она одарила его взглядом. - Слух прошел по городу, что ты неплохой шериф?
     - Ну поскольку у большинства людей вместо аршина Паркер, то это не много значит. - Он дотронулся до завитка у не„ на шее. - Спасибо. Если бы я сразу поехал домой, то врезался бы в стену или что-нибудь еще.
     - Я рада, что помогла тебе. Я слышала, что у тебя симпатичный дом. - Она посмотрела, как он пьет. - Хотя, конечно, никто меня не приглашал его посмотреть.
     - Похоже, я должен свозить тебя на экскурсию.
     - Похоже на то.
     Они пили в дружной тишине, наблюдая за проезжавшей машиной, прислушиваясь к лаю собаки, вдыхая аромат гиацинтов, посаженных ее отцом много лет назад.
     Солнце опустилось ниже и легкий ветерок подергивал тени на траве.
     Когда он дотронулся рукой до ее лица, и повернул к себе, это показалось естественным, почти знакомым жестом. Их губы соединились в поцелуе. С открытыми глазами она прижалась к нему, расслабившись от легкого покачивания скамейки. Когда он поцеловал ее сильнее, он ощутил, как она быстро вдохнула.
     "От одного бокала вина голова не должна кружиться, - подумала она, положив ему руку на грудь. - Не должна она кружиться и от поцелуя, в особенности, когда тебя целует человек знакомый тебе большую часть жизни".
     Содрогнувшись, она отпрянула. - Кэм, я думаю...
     - Потом будешь думать, - пробормотал он и снова притянул ее к