. - Почему вы не
приезжали все это время?
   - По крайней мере, по двум причинам. Первая - был очень занят, нужно было
разделаться со многими обязательствами. И  вторая  -  хотел  какое-то  время
побыть подальше от вас.
   - В самом деле? - Взгляд ее по-прежнему был устремлен  на  яркое  полотно
картины. - А теперь как?
   - Оттого что не хотел признаться самому себе, - продолжал он, как  бы  не
услышав вопроса, - как сильно хочу быть с вами. - Он подождал ответа  и,  не
дождавшись, продолжил:
   - Молчите? Почему вы не говорите: "Я тоже хотела быть с вами"?
   - Я хотела. Не потому что у меня  нет  собственной  жизни.  Но  случались
моменты, когда мне было необходимо ваше присутствие.
   Наконец она перевела взгляд с картины О'Киффи на Рогана.
   - Об этом я и собираюсь поговорить с вами, Мегги. Да сядьте вы, наконец!
   - Хорошо.
   Мегги повернулась и села перед Роганом. Как респектабельно он выглядит на
своем месте! Каким важным и значительным! Такой человек никогда  не  швырнет
женщину на пол, чтобы овладеть ею на служебном ковре... Эта мысль  заставила
ее рассмеяться.
   - В чем дело? - спросил он с подозрением.
   - Просто я подумала, какие предположения могут бродить сейчас в голове  у
вашей секретарши. Он пожал плечами.
   - Она уверена, мы ведем деловой разговор. Что же еще?
   - Ха! Я уже говорила вам раньше, вы ничего не понимаете  в  женщинах.  Но
оставим это. Так о чем вы хотели поговорить со мной?
   - Ваши последние работы исключительно хороши, Мегги. Как вам известно, мы
придержали десять с прошедшей выставки, чтобы впоследствии  выставить  их  в
других городах. К ним и присоединили новые. Вскоре все они будут в Париже.
   - Неужели вы вытащили меня в Дублин, чтобы  сообщить  об  этом?  Или  для
того, чтобы заняться сексом на ковре?
   Он почувствовал  приступ  привычного  раздражения.  Нет,  она  совершенно
невозможна! Дикарка, и больше ничего!
   - Не совсем для этого, - процедил он сквозь зубы. - Но в связи с  тем,  о
чем я только что сообщил, я собираюсь поехать в Париж. И немедленно.
   Вот как? Не пробыли вместе и часа, а он  уже  говорит  о  своем  отъезде.
Позабыв о том, что предписывает в таких случаях женская гордость, а  точнее,
оскорбленное самолюбие, она сказала с горечью:
   - Я полагала, что люди, которые у вас  работают,  умеют  и  сами  кое-что
делать. Без вашего указательного перста и начальственного глаза.
   - Они умеют, уверяю вас. Но тут особый случай. Я слишком заинтересован  в
вашем успехе и потому хочу все сделать в Париже сам. А также, чтобы со  мной
ту да поехали вы.
   Очередная язвительная фраза замерла у нее на губах.
   - В Париж? С вами?
   Нет, она совсем не дикарка, а ребенок. Взрослый ребенок. Из таких  людей,
про кого говорят: "до старости щенок".  Как  она  обрадовалась  и  не  может
скрыть этого. Словно дитя, которое редко балуют.
   - Я понимаю, - он старался говорить нарочито сухим официальным  тоном,  -
что вам претит самой заниматься презентацией своих работ. Но  ваше  недолгое
пребывание на дублинской выставке произвело, как ни  странно,  благоприятное
впечатление. Мне кажется, вам будет полезно и даже интересно побывать  и  на
вашей первой международной выставке.
   - Международной выставке, - тупо повторила она.  -  Но  я..,  я  не  знаю
французского.
   - Это не имеет значения. Далеко не все французы знают английский.  Уж  не
говоря об ирландском. Зато походите по музеям и галереям, посмотрите  город.
Ну, так как?
   Она смотрела на него, ошарашенная, еще больше напоминая ребенка,  надолго
которого выпало неожиданное счастье.
   - Когда? - чуть слышно вымолвила она.
   - Завтра.
   - Завтра? С вами?
   - Если у вас не назначено на завтра более важных дел.
   У нее не хватило духу обидеться на его  ироничный  тон,  и  она  серьезно
ответила:
   - Нет.
   - Значит, решено. - И, не давая ей времени опомниться, добавил:
   - А потом поедем на юг Франции. Тоже вместе.
   - Вместе? На юг?
   - Нет смысла повторять каждое мое слово, Мегги. Да, вместе,  да,  на  юг.
Там у меня дом на берегу Средиземного моря. - Его тон сделался  серьезным  и
одновременно проникновенным. - Я  хочу  быть  там  только  с  тобой,  Мегги.
Никаких дел, никаких отвлечений. Только ты.
   - И для этого ты меня вызвал?
   - Конечно.
   - Если бы я знала раньше, не стала бы кричать на тебя.
   - Значит, едешь?
   Ее улыбка могла показаться застенчивой, когда она ответила:
   - Да, с тобой - куда позовешь!

***

   Часом позже она уже ходила по галерее, с  трудом  приходя  в  себя  после
встречи с Роганом, в поисках  Джозефа,  с  которым  хотела  переговорить  по
весьма важному вопросу. Она увидела его наконец наверху, в одном из  уголков
главного зала, где тот занимался обычным для себя делом: пытался  обворожить
очередного клиента, что ему всегда неплохо  удавалось.  Дожидаясь,  пока  он
освободится,  Мегги  с  интересом  рассматривала  металлические  скульптуры,
заменившие экспозицию американских индейцев.
   - Немецкий художник,  -  объяснил  подошедший  сзади  Джозеф.  -  Работа,
которую вы рассматриваете, весьма интересна. Удачное  соединение  глубокого,
внутреннего и какой-то легкости, я бы даже сказал, бесшабашности.  Стоимость
всего две тысячи фунтов.
   Отвечая ему  в  той  же  шутливой  манере  искусствоведа-продавца,  Мегги
продолжила:
   - О да, вы  правы.  Земля,  вода,  огонь,  порывы  ветра  в  этих  медных
конструкциях - все говорит о жизни и смерти, о любви и страданиях.  Возьмете
меня в помощники? Что касается покупки, то, к сожалению, я почти без  денег.
- Она рассмеялась и поцеловала его. - Рада вас видеть, Джозеф. Вы  прекрасно
выглядите. Сколько еще сердец разбили за время нашей разлуки?
   - Всего одно - свое собственное. Которое безраздельно принадлежит вам.
   - Ха, так я и  поверила!  Льстецы,  подобные  вам,  представляют  большую
угрозу для всего  женского  населения  планеты.  У  вас  найдется  свободная
минута?
   - Для вас - весь день. Неделя. - Он поцеловал ей руку. - Годы.
   - Две минуты будет вполне достаточно. Джозеф, что мне нужно для Парижа?
   Вопрос не застал его врасплох. Казалось, он ожидал его, потому что  сразу
ответил:
   - Узкий черный свитер, короткая юбка, очень высокие каблуки.
   - Это днем. Я действительно еду в Париж и, признаюсь вам,  не  знаю,  что
должна надеть. Хотела поговорить с миссис Суини, но ее нет дома.
   - Значит, я был всего вторым в ряду доверенных лиц. О, Мегги, вы убиваете
меня! Так вот, все, что вам нужно взять в Париж, - это романтическое сердце!
   - Но где его купить?
   - У вас оно бьется в груди, Мегги!
   - Как вы добры. - Она доверительно взяла его под руку.  -  Послушайте,  я
сделаю вам признание. Я никогда в жизни не путешествовала. Была  в  Венеции,
но это не считается. Там я только училась и не думала о нарядах. Одевалась в
то, что не жалко, если немножко прогорит возле плавильных печей. Но в Париже
я не собираюсь стоять у печей и не хочу выглядеть совсем дурочкой.
   - Это вам не грозит. Вы же едете с Роганом, если не ошибаюсь,  а  он  там
как настоящий парижанин. Вам же следует быть  немножко  нахальной,  немножко
утомленной - и все будет в норме.
   - За этим дело не станет. Но я прошу у вас совета в отношении  моды.  Как
ни унизительно, придется, наверное, разодеться и  раскраситься,  как  кукла.
Однако при этом я не хочу быть похожей на провинциальную кузину Рогана.
   - Что ж... - Джозеф, кажется, решил наконец  стать  серьезным.  Отодвинув
Мегги на вытянутую руку, он смерил ее  оценивающим  взглядом.  -  Вы  и  так
смотритесь неплохо, но, пожалуй.., м-м-м...
   - Договаривайте скорей!
   - Вам нужны яркие цвета, моя девочка. Никаких пастельных тонов. Брюки вам
очень к лицу, если так можно выразиться. Глаза хорошо бы  немного  оттенить.
Совсем немного. Короткая юбка - тоже ваш стиль. А то ваше черное платье...
   - Я не взяла его с собой.
   Он неодобрительно покачал головой и поцокал языком, как старая незамужняя
тетушка.
   - Это нехорошо. Нужно всегда быть готовой,  как  солдат  к  бою.  Значит,
придумайте  что-то  новенькое.  Яркое  и  смелое.  Ни  в  коем   случае   не
классического стиля. Он не ваш. - Джозеф слегка постучал пальцем  по  медной
скульптуре. - Что-нибудь в таком духе и такого цвета.
   - Мне, правда, не по себе. Противно, что все это  стало  для  меня  таким
важным.
   - Здесь нечего стыдиться. Вполне естественно для женщины.
   - Может быть, но все равно не говорите Рогану, ладно?
   - Считайте, что вы открылись вашему исповеднику, дорогая.
   Он глянул в сторону, и Мегги поразилась внезапному всплеску радости в его
глазах. Повернув голову туда же, она увидела Патрицию. Та в  нерешительности
остановилась в дверях, но потом направилась к ним по  лощеному,  сверкающему
паркету.
   - Здравствуйте, Мегги. Не знала, что вы в Дублине.
   - Совершенно случайно.
   Черт возьми, какая перемена произошла в  этой  женщине!  Куда  подевалась
неизбывная  тоска  в  глазах,  хрупкость  и  ломкость  всего  облика?  Ответ
напрашивался сам собой, когда Мегги увидела, каким взглядом обменялись они с
Джозефом. Ей все стало ясно. Быстро, однако, развиваются события. Стоило  ей
уехать ненадолго...
   - Прошу прощения, - сказала Патриция, и видно было, она ищет, что бы  еще
сказать. - Я ехала, как всегда, мимо и хотела узнать... Джозеф, в  отношении
встречи в семь часов. Она состоится?
   -  Конечно.  -  Он  стоял,  глубоко  засунув  руки  в  карманы,  стараясь
сдержаться и не коснуться Патриции. - Как договаривались.
   - Я боюсь, что не успею. Лучше перенести на  полчаса  позже.  У  меня  по
делам школы...
   - Тогда в восемь. Устроит?
   - Прекрасно. - Она хотела еще многое добавить, но вспомнила о присутствии
Мегги. - Вы долго пробудете в городе?
   - Нет, завтра уезжаю. А сейчас я тоже...
   - Нет, нет, пожалуйста. Я правда на одну минуту. - И снова долгий  взгляд
в сторону Джозефа и его, ответный. - До свидания...
   Патриция ушла, но Джозеф продолжал смотреть ей вслед, словно она, видимая
лишь ему одному, еще находилась в комнате.
   - И вы продолжаете утверждать, - нарушила  молчание  Мегги,  -  что  ваше
сердце принадлежит мне?
   Он непонимающе взглянул на нее, потом улыбнулся.
   - Как она хороша, правда?
   - Трудно отрицать, Джозеф.
   - Я ведь еще сто лет назад влюбился в нее. До  того,  как  она  вышла  за
Робби. Но никогда не думал.., не надеялся.  Был  уверен,  что  ее  избранник
Роган.
   - Даже я думала так же. Но теперь она счастлива.
   Это заметно каждому. Рада за вас.
   - Мы не хотим, чтобы... Дело в ее семье. Не думаю, чтобы ее мать  была  в
восторге.
   - Черт с ней!
   - Патриция рассуждает примерно в том же роде.
   Но все-таки не надо пока...
   - Даже Рогану?
   - Я ведь работаю у него, Мегги. Мы друзья, верно, но я  его  служащий.  А
Патриция вдова одного из его близких друзей и женщина, к которой он  сам  не
был равнодушен. Многие были уверены, что она станет его женой.
   - Думаю, он сам не был среди них.
   - Если и так, все равно я хочу сам ему сказать.
   - Договорились, Джозеф. А вы будете молчать насчет  моих  переживаний  по
поводу парижских туалетов. Если же Роган заимеет зуб на вас из-за  Патриции,
значит, он просто дурак.

Глава 15

   В Париже было жарко, душно и людно. Уличное движение невыносимое - словно
вызов обществу. Автомобили, автобусы, мотоциклы грохотали и мчались, обгоняя
друг друга, как если бы все водители хотели одного - выйти  победителями  из
этих смертельных гонок. А по тротуарам,  как  на  параде,  шествовали  толпы
пешеходов. Женщины - большинство  из  них  в  коротких  юбках;  на  лицах  -
утомленность от своей немыслимой красоты и шика, все почти так, как  говорил
Джозеф. Мужчины такие  же  шикарные,  провожают  взглядом  женщин,  сидя  за
маленькими столиками уличных кафе, попивая красное вино или  крепкий  черный
кофе.
   Везде цветы - розы, гладиолусы,  бегонии,  львиный  зев,  ноготки  -  они
занимают прилавки, лежат на  скамейках,  сверкают  под  солнцем  в  руках  у
длинноногих девушек.
   Мальчишки мчатся на роликах, из их сумок торчат,  словно  копья,  длинные
хлебные батоны. Стаи туристов выстреливают из своих фотокамер по  всем  этим
уличным пейзажам и сценкам.
   А еще - собаки. Город  как  будто  создан  для  их  обитания.  Собаки  на
поводках и без них, носящиеся по улицам  и  газонам,  привязанные  у  дверей
магазинов. И  все  они,  даже  милые  дворняжки,  выглядят  по-иностранному,
по-французски.

***

   Мегги видит все это из окна своего  гостиничного  номера,  выходящего  на
площадь Согласия.
   Она в Париже! В Париже, где особый воздух, и особые звуки, и особый  свет
с неба. А ее любовник лежит,  как  колода,  в  постели  позади  нее  и  спит
мертвецким сном.
   Так она полагала, во всяком случае. На самом же  деле  он  уже  некоторое
время наблюдал за тем, как она рассматривает Париж, высунувшись из огромного
окна, в одной ночной рубашке, спустившейся с левого плеча.
   Вчера вечером, когда они приехали, она не  проявила  интереса  к  городу.
Расширенными глазами, молча смотрела она на величественный,  весь  в  плюше,
вестибюль отеля "Крийон", где Роган заказал номер, и, также не  проронив  ни
слова, пошла за ним после того, как он расплатился с портье.
   Когда Роган спросил, нравится ли ей их номер, она лишь пожала плечами.
   Это заставило его покатиться со смеху,  а  потом  он  сразу  увлек  ее  в
постель.
   Но сейчас, насколько он мог заметить, она  не  была  так  рассеянна,  или
наоборот, сосредоточена, как вчера. Он чувствовал ее волнение, с  каким  она
разглядывала Париж, который он так любил и хотел ей подарить.
   - Если ты высунешься еще больше, - насмешливо сказал он ей в спину, - то,
боюсь, на площади остановится движение.
   Она вздрогнула и, откинув с лица упавшие волосы,  повернулась  к  нему  -
туда, где он лежал среди груды простынь и подушек.
   - Его не остановит и атомная бомба. Отчего они все так хотят  убить  друг
друга?
   - Это вопрос чести. Ну, как тебе город при дневном освещении?
   - Переполнен. Больше, чем Дублин. Но он прекрасен, Роган. Похож на старую
сварливую хозяйку постоялого двора. Вон там один  из  торговцев  цветами.  У
него океан цветов! И каждый раз, когда к нему подходят поглядеть или купить,
он отворачивается с надменным видом, как если бы  торговать  было  ниже  его
достоинства. Но деньги все-таки берет и считает каждую монету.
   Она вскарабкалась на постель, вытянулась рядом с Роганом.
   - Я его очень хорошо понимаю, - со вздохом сказала она. -  Ничто  так  не
огорчает, как продавать то, что любишь.
   - Но, если он их не продаст, они увянут. - Роган протянул руку,  погладил
ее по голове. - Если ты не будешь продавать то, что любишь,  какая-то  часть
тебя тоже умрет.
   - Да, конечно, - согласилась она. - Ив первую очередь та  часть,  которая
требует  есть  и  пить.  Кстати,  ты  не  собираешься  позвонить  одному  из
официантов, похожих на адмиралов, и заказать завтрак в номер?
   - Что бы ты хотела?
   - Я... - Глаза у нее расширились и  потемнели.  -  Все!  Но  сначала  вот
это...
   Она отбросила простыни, приподнялась и прижалась к нему всем телом.

***

   Позднее она вышла после душа, облаченная в белый махровый халат, висевший
на дверях ванной. Роган сидел за столиком у  окна  гостиной  и  просматривал
газеты. Перед ним стоял кофейник и корзинка с булочками.
   -  Во  Франции  и  газеты  французские,   -   констатировала   Мегги,   с
удовольствием  принюхиваясь  к  запаху  свежего   хлеба.   -   Ты   говоришь
по-французски и по-итальянски, да?
   - Что? - Он сосредоточил внимание на финансовой странице и размышлял,  не
нужно ли срочно позвонить своему маклеру.
   - А еще?
   - Что еще? - рассеянно спросил он.
   - На каком еще? Я говорю о языках.
   - Немного по-немецки. И по-испански довольно прилично.
   - А на нашем  родном  гаэльском  <Гаэльский  -  один  из  древних  языков
кельтской группы, из которого развились ирландский и шотландский языки.>?
   -  Нет.  -  Он  перевернул  страницу,  намереваясь  заглянуть  туда,  где
печатаются сведения об аукционах произведений искусства. - А ты?
   - Мать моего отца говорила. Поэтому я выучила  немного.  -  Она  положила
джем на горячую булочку. - В основном  ругательства.  Ну,  и  так,  кое-что.
Заказать обед во французском ресторане вряд ли смогу. И в ирландском тоже.
   - Очень жаль. Мы теряем значительную часть нашего наследия. - Он произнес
эти слова серьезно, потому что часто думал на эту тему.  -  Обидно,  что  во
всей Ирландии только немногие знают свой язык. И я не  из  их  числа.  -  Он
отложил газету, повернулся к Мегги. - Скажи что-нибудь на гаэльском.
   - Я же ем, видишь.
   - Ну, скажи, Мегги, прошу тебя.
   С набитым ртом  она  произнесла  несколько  слов.  Они  звучали  странно,
казались очень музыкальными и были не более понятны ему, чем китайские.
   - Что ты сказала?
   - Что мне приятно видеть твое лицо этим утром. - Она  улыбнулась.  -  Как
видишь, он хорош не только для ругани, но и для лести. А теперь ты скажи мне
по-французски.
   Он наклонился  к  ней,  коснулся  губами  ее  губ  и  негромко  и  быстро
проговорил что-то, отчего сердце у нее сладко замерло, хотя она не поняла ни
слова.
   - Переведи, - тихо попросила она.
   -  Я  сказал,  что  просыпаться  рядом  с  тобой  прекрасней,  чем  любой
прекрасный сон.
   Она опустила глаза, щеки у нее зарделись.
   -  Похоже  на  то,  что  французский  звучит  для  меня   куда   приятней
английского.
   Ее реакция удивила и растрогала его.
   - Мне нужно было давно говорить с тобой по-французски, - сказал он. -  Ты
бы лучше меня понимала.
   - Не глупи. - Но он видел: его слова проникли ей в душу, и, чтобы  скрыть
свое состояние, она поторопилась набить рот едой. - Что я ем?
   - Яйца по-бенедиктински.
   - Неплохо, - похвалила она с полным ртом. -  Наверняка  для  богачей,  но
очень вкусно. Что будем делать сегодня, Роган?
   - Сначала прожуем то, что положили в рот.
   - А потом? Я хочу впервые в жизни иметь  право  тоже  высказаться  насчет
наших общих планов. До этой  минуты  ты  предоставлял  мне  роль  собачонки,
которую  можно  таскать  на  поводке  куда   угодно,   не   затрудняя   себя
объяснениями.
   - Возможно, я немного рехнулся, - любезно произнес он, -  но  мне  начали
нравиться эти постоянные укусы, к которым ты прибегаешь  вместо  нормального
языка. И, прежде чем ты куснешь меня снова, тороплюсь заметить,  что  первым
делом хотел показать тебе Париж. Конечно, Лувр, ну и многое другое.  В  нашу
галерею пойдем во второй половине ДНЯ.
   Лувр... Сколько она мечтала о нем! А улицы Парижа, Сена...
   Мегги стала поспешно допивать чай.
   - Я почти готова... Что касается покупок, мне нужно купить что-нибудь для
Брианны.
   - И для Мегги тоже.
   - Мегги ничего не нужно. Кроме того, я не могу позволить...
   - Глупо. Ты не должна себе отказывать в  необходимом.  Ты  заработала  на
это.
   - То, что я заработала, уже тю-тю. - Она  сделала  выразительную  гримасу
над своей чашкой. - Это они называют чаем?
   Роган положил на стол вилку, которую держал в руке, удивленно взглянул на
Мегги.
   - Что ты подразумеваешь под этим варварским "тю-тю"? Только месяц назад у
тебя был чек на сумму с пятью нулями. Ты ее всю промотала?
   - А что ты имеешь в виду под этим противным словом? Что у меня не хватает
ума тратить деньги так, как следует? В конце концов, это мое личное дело!
   - Ты получила деньги от меня, и я хочу знать, на что они истрачены.  Если
еще не научились с ними обращаться, могу помочь добрым советом.
   -  Иди  ты  подальше  со  своими  советами!  И  со   своим   высокомерным
прокурорским тоном! Кто ты такой?  -  Разъяренная,  она  вскочила  с  места,
заметалась по комнате. Лицо у нее стало почти такого же цвета,  как  волосы,
что выглядело не слишком красиво и уж  совсем  не  гармонировало  с  и