оей смерти. Но мы, люди театра, очень суеверны. Бог троицу любит. Если произошли две смерти, должна последовать и третья. Если, конечно, вы ее не предотвратите.
     Запищал домофон, и голос портье жизнерадостно проговорил:
     - Мисс Ротчайлд, к вам пришла мисс Лэндсдоун. Пропустить ее?
     - Я сейчас занята... - заговорила было Элиза, но Ева перебила ее и громко произнесла:
     - Да, проводите ее сюда. Карли часто у вас бывает? - спросила она, обращаясь к Элизе.
     - Нет. Пару раз была, конечно. Я люблю компанию. Но не припомню, чтобы она заявлялась вот так, как сейчас, без приглашения. Честно говоря, я сейчас не в настроении с ней болтать.
     Дверь открылась, и на пороге возникла Карли Лэндсдоун. Для того чтобы описать выражение ее лица, лучше всего подошло бы слово "очумелое". Однако, когда Карли увидела Еву, с ней произошла серия трансформаций: первоначальная растерянность перешла в шок, а затем она надела маску беззаботности и равнодушного любопытства.
     - Вы здесь, лейтенант? Вот уж не думала... Видимо, я выбрала неподходящее время, чтобы навестить Элизу.
     - Отчего же? Вы избавили меня от хлопот разыскивать вас для допроса.
     - К сожалению, со мной нет моего адвоката. Я шаталась по магазинам и, оказавшись поблизости, решила заглянуть к Элизе.
     Ева скептически посмотрела на пустые руки Карли. Та заметила ее взгляд и поспешила объяснить:
     - Я велела отправить покупки мне домой. Ненавижу таскать пакеты.
     Карли и Элиза обнялись и обменялись формальными поцелуями.
     - Я и не знала, что ты развлекаешь полицию Нью-Йорка. Может, мне уйти?
     - Нет. - Элиза вцепилась в руку Карли. - Лейтенант только что сообщила мне, что погиб Квим. Лайнус Квим.
     - Я знаю. Об этом только что передавали в новостях.
     - Но вы же, кажется, ходили по магазинам? - заметила Ева.
     - Вот именно, - кивнула Карли. - Я зашла в магазин электротехники, где работали сразу несколько телевизоров, и как раз в это время шли новости. - Карли поднесла руки к горлу, как бы борясь с волнением. - Я была ошеломлена, не знала, что думать! Это неподалеку, вот я и решила зайти. Мне хотелось поговорить с человеком, который сумеет понять...
     - Понять что? - поинтересовалась Ева.
     - В новостях говорили, что смерть Квима связана с убийством Ричарда. Я не понимаю, что это значит. Ричард обслугу даже взглядом не удостаивал! Мне кажется, он полагал, что декорации на сцене меняются и устанавливаются сами собой, каким-то волшебным образом. Он даже не задумывался о том, что за всем этим стоят живые люди. С высоты своего величия он ничего не замечал. Так какая может быть связь между ним и рабочим сцены?
     - Но вы-то Квима замечали?
     - Конечно. Маленький, побитый молью человечек. - Карли передернула плечами. - Элиза, не люблю быть обузой, но сейчас я бы с удовольствием чего-нибудь выпила.
     - Я и сама не против, - ответила хозяйка дома и направилась к бару.
     - Вы видели Квима в день премьеры?
     - Видела. Он делал свою работу. Как всегда - угрюмо и молчаливо.
     - Вы с ним говорили?
     - Возможно. Честно говоря, я не помню. Мне водку со льдом, - сказала Карли, обращаясь к Элизе. - И побольше.
     - Вы не выглядели расстроенной, когда на ваших глазах был убит Ричард Драко, - заметила Ева.
     - Я уже говорила вам: смерти Ричарда могли желать очень многие, лейтенант.
     - И вы в том числе?
     - Да. - Карли взяла протянутый Элизой бокал и сделала большой глоток. - Я - в первую очередь. Но смерть Квима все изменила. Мне хотелось бы знать, действительно ли она связана со смертью Ричарда. Даже сама мысль об этом пугает меня.
     - Бог троицу любит, - словно загипнотизированная, повторила Элиза.
     - Спасибо, дорогая, ты меня успокоила. - Карли поднесла бокал к губам и залпом выпила все, что в нем оставалось.

***

     - Чудные! Какие чудные люди, - проговорила Ева, усаживаясь в машину. - Великому, по их же словам, артисту на глазах у всех всаживают в сердце нож, и они спокойны. Потом вешают рабочего сцены, и с ними начинается истерика.
     Она сняла трубку автомобильного телефона и набрала номер Фини. Его отчет был лаконичен:
     - В течение двух последних суток не зарегистрировано ни одного входящего звонка на телефон Квима. И он сам не звонил никому из тех, кто значится в твоем списке. Звонил только своему букмекеру.
     - Фини, не разочаровывай меня! Скажи мне что-нибудь интересное, иначе я умру от скуки.
     - Он заказал билет первого класса на Таити, но так его и не выкупил. Вылет был назначен на следующую среду. Кроме того, он заказал себе роскошный номер на курорте "Остров наслаждений". На месяц! И, представь себе, интересовался недвижимостью. Желал приобрести дом на побережье.
     - Значит, парень рассчитывал на какой-то дополнительный доход.
     - Или был большим мечтателем. По крайней мере, в его компьютере я не нашел даже намека на какие-то побочные доходы.
     - Неплохой "побочный доход" приносит шантаж. Правда, иногда он заканчивается петлей, - проговорила Ева.
     - Кстати, по этому поводу я как раз сейчас хотел потрепать Морса.
     - Флаг тебе в руки, - сказала Ева и положила трубку.

ГЛАВА 9

     - Лейтенант Даллас? Ну, слава богу! - Темные, радостно блестевшие глаза главного патологоанатома Морса за толстыми линзами рабочих очков казались огромными, а брови - густыми, как толстые мохнатые гусеницы. У окончания левой брови посверкивало маленькое серебряное колечко.
     Он вытянул руку вбок, повернул ее ладонью вверх и пошевелил пальцами. Ассистент Морса, недовольно ворча, вытащил из кармана мятую двадцатку и положил ее в открытую ладонь шефа. В следующую секунду бумажка исчезла в кармане мятого зеленого халата патологоанатома.
     - Ты никогда меня не подводишь, Даллас. А ты, Рочинский, запомни главную заповедь: никогда не играй против банкомета.
     - Выиграл пари? - поинтересовалась Ева.
     - Ага! Поспорил со своим помощником на то, что ты заявишься к нам еще до пяти часов.
     - Как хорошо быть предсказуемой. - Ева посмотрела на труп темнокожей девушки, лежавший на стальном хромированном столе под скальпелем Морса; на ее груди и животе уже был сделан надрез в форме буквы Y. - Но это не мой покойник.
     - Ты на удивление наблюдательна. Познакомься: Элиан Прин. Ее дело ведет детектив Гаррис. Уличная шлюха. Умерла чуть раньше твоего клиента. Ее нашли на автостоянке аэропорта Ла-Гардиа, в "Лексусе-49".
     - Не поладила с сутенером?
     - Да нет, явных следов насилия на теле не обнаружено, сексуальных контактов перед смертью не имела. - Морс вынул из брюшной полости трупа печень, взвесил на руке и положил на стальной поднос.
     Ева наклонилась и внимательно пригляделась к руке покойницы.
     - У нее кожа имеет голубоватый оттенок, - заметила она. - Особенно под ногтями. Похоже, наркотики. Скорее всего, "экзотика" или "попрыгун".
     - Очень хорошо, молодец! Когда у тебя появится желание заменить меня возле этого разделочного стола, только дай знать. То-то повеселишься! Скоро День святого Патрика - вот и отпразднуем его... в холодильной камере.
     Глаза Морса смеялись.
     - Извини, боюсь, как раз в этот день я буду занята. Ну а где же мой-то покойник? Мне срочно нужен отчет о том, были ли обнаружены в его организме какие-то посторонние вещества.
     Морс ответил не сразу. Его руки проворно сновали в такт наступательной рок-мелодии, звучавшей из динамиков магнитофона.
     - Я знал, что тебе, как всегда, будет невтерпеж, и отдал твоего парня молодому Файнштейну.
     - Ты отдал моего покойника какому-то новичку?
     - Мы все когда-то были новичками, Даллас. Кстати, о новичках, где твоя крепышка Пибоди?
     - Работает. Слушай, Морс, это очень важное дело. И очень срочное.
     - Вы всегда так говорите.
     - Я уверена, что это убийство, но обставлено все так, чтобы со стороны выглядело самоубийством. Мне нужно, чтобы над моим покойником поработал профессионал, Морс!
     - Других не держим, - невозмутимо откликнулся патологоанатом. - Расслабься, Даллас, иначе погибнешь от стрессов.
     Морс подошел к телефону, набрал номер и сказал кому-то несколько слов. Положив трубку, он повернулся к Еве:
     - Файнштейн сейчас подойдет: А ты, Рочинский, отнеси внутренние органы молодой леди в лабораторию и приступай к своей кровавой работе.
     - Послушай, Морс, у меня два убийства и все основания предполагать, что они связаны друг с другом!
     - Да-да, но это уже не моя, а твоя епархия. - Морс стянул окровавленные резиновые перчатки, бросил их в мусорный бак, а затем вымыл руки, протер их дезинфицирующим раствором и подержал под ультрафиолетовой сушилкой. - Успокойся, Даллас, я присмотрю за тем, как работает паренек. Но пойми, я не могу не дать ему шанс испытать свои силы.
     - Ладно, хорошо.
     Морс снял марлевую маску и очки, а затем избавился от халата, под которым оказались элегантная розовая рубашка и ярко-синие брюки.
     - Ишь, как ты принарядился, - сухо произнесла Ева. - На очередную вечеринку собираешься?
     - Я же тебе говорю, у нас тут что ни день - то вечеринка.
     Ева подумала, что Морс, возможно, специально выбирает одежду таких кричащих цветов - чтобы хоть таким образом дистанцироваться от этого мрачного места и своей жестокой работы. Тут за что угодно уцепишься. Какое же, наверное, это непосильное бремя: каждый день возиться в крови, в чужих внутренностях, видеть ошметки, в которые безжалостно превращают друг друга обезумевшие от злобы человеческие существа! Не будь какого-нибудь спасительного клапана, какой-нибудь палочки-выручалочки, тут и самому недолго лишиться рассудка.
     "А я сама?" - неожиданно подумала она.
     - Как дела у Рорка? - поинтересовался Морс.
     - Нормально. Хорошо.
     Вот оно! Рорк и есть ее палочка-выручалочка. До его появления в жизни Евы существовала только работа. Ничего, кроме работы. И, не появись Рорк, довольно скоро настал бы день, когда и она дошла бы до края, за которым - либо безумие, либо бездна.
     Впрочем, к черту! Хватит об этом думать!
     - А, вот и Файнштейн! Постарайся быть с ним поласковее, - прошептал Морс.
     - Я что, по-твоему, зверь лютый?
     - Ты - хуже, - с улыбкой ответил патологоанатом, дружески обняв Еву за плечи. - Герберт, лейтенант Даллас интересуется телом, которое я передал тебе в работу сегодня днем.
     - Да, конечно. Лайнус Квим, белый мужчина пятидесяти шести лет, причина смерти - удушение.
     Файнштейн, тощий молодой человек с мелово-белой кожей и светлыми глазами, говорил торопливо, сбиваясь на фальцет, и нервно перебирал пальцами карандаши, которые торчали в нагрудном кармане его халата.
     "Он не просто новичок, - подумала Ева. - Он совсем зеленый новичок".
     - Вы хотели бы осмотреть тело? - услужливо спросил Файнштейн.
     - А по-вашему, я приперлась сюда, чтобы... - Длинные пальцы Морса с силой сжали ее плечо, и она изо всех сил стиснула зубы. - Гм... да, спасибо. Я хотела бы осмотреть тело и ознакомиться с вашим отчетом. Если вы не против.
     - Тогда, прошу вас, следуйте за мной.
     Файнштейн направился к двери, а Ева перевела ледяной взгляд на Морса.
     - Ему сколько годков - двенадцать?
     - Двадцать шесть. Терпение, Даллас, терпение!
     - Ненавижу это слово! От него все вокруг покрывается паутиной.
     Однако она покорно последовала за Файнштейном, который, подойдя к высокому - до потолка - холодильнику с выдвижными ящиками, потянул один на себя. Из ящика вырвалось холодное облачко.
     - Как видите... - Файнштейн откашлялся, прочищая горло. - На теле нет следов насилия, если не считать странгуляционной линии. Никаких повреждений и следов борьбы. Под ногтями умершего обнаружены микроскопические волокна от веревки. Это показывает, что веревку привязывал он сам. Все говорит за то, что погибший по собственной воле свел счеты с жизнью.
     - Значит, вы тоже пытаетесь впарить мне версию самоубийства? - Она с возмущением оглянулась на подошедшего Морса. - А как же другие исследования: состав крови, наличие токсических веществ?
     - Я... Гм, я как раз собирался об этом сказать, лейтенант. Мы обнаружили наличие в организме агелоксита и...
     - Говори на человеческом языке, Герберт. Она коп, а не ученый.
     - О да, сэр. Прошу прощения. Так вот, в организме обнаружены остатки вещества, которое на уличном жаргоне называется "спокуха", а также небольшое кoличество домашнего пива. Самоубийцы очень часто принимают такую смесь, поскольку она успокаивает нервы. Эдакое "лекарство против страха".
     - А я все равно не соглашусь с тем, что этот человек сам покончил с собой, черт меня дери! - заявила Ева. - И если вы...
     - Я с вами полностью согласен, лейтенант.
     Эти слова Файнштейна прервали тираду, которой собралась было разразиться Ева.
     - Вы - что? Согласны?..
     - Да. Видите ли, меньше чем за час до смерти покойный съел большой хот-дог с изрядным количеством горчицы, а еще раньше, утром, он позавтракал сливочными вафлями, вареными яйцами и запил все это примерно тремя чашками кофе.
     - Ну и что?
     - Если погибший знал о том, как действует смесь "спокухи" и домашнего пива, он должен был знать и о том, что кофе может нейтрализовать действие этого... гм... коктейля. Тем не менее кофе он пил - и очень крепкий. Этот факт, а также то, что домашнее пиво обнаружено в очень незначительном количестве, вызывает серьезные сомнения в версии самоубийства.
     - Вы ведете к тому, что мы все-таки имеем дело с убийством?
     - Я веду к тому, что мы имеем дело с загадочной смертью - смертью при невыясненных обстоятельствах. - Встретившись глазами с буравящим взглядом Евы, Файнштейн сглотнул. - Выяснить, было ли это преступлением или самоубийством, можно будет лишь после того, как появятся новые свидетельства в пользу той или иной версии.
     - Ну что ж, отлично сработано, Герберт, - одобрительно кивнул Морс. - Если лейтенант выяснит какие-то подробности, она сообщит тебе.
     Файнштейн с облегчением вздохнул и поспешно ретировался.
     - В итоге получается, что я от вас так ничего и не получила, - вздохнула Ева.
     - Наоборот, - возразил Морс. - Герберт открыл перед тобой дверцу, дал тебе то, чего не дали бы большинство других экспертов. Не одни только голые факты, как того требуют наши инструкции, а возможность проникнуть в мысли и настроение погибшего. В данных обстоятельствах такая формулировка, как "смерть при невыясненных обстоятельствах", - это максимум, что ты могла от нас получить.

***

     - Смерть при невыясненных обстоятельствах... - пробормотала Ева, садясь за руль своего автомобиля.
     - Что ж, это тоже какая-никакая, а дверца, - откликнулась Пибоди, поднимая взгляд от карманного компьютера. Увидев, как сузились глаза начальницы, она сразу съежилась. - Что? Что я такого сказала!
     - Если я услышу эти слова еще от кого-нибудь, в ту же секунду выброшу его в окно! - Ева завела мотор. - Скажи, Пибоди, я похожа на лютого зверя?
     - Вы хотите, чтобы я показала вам свои шрамы, или просто поговорить захотелось?
     - Заткнись, Пибоди!
     Они поехали в сторону Управления полиции.
     - Сегодня состоится важный футбольный матч, - заговорила Пибоди. - Квим поставил на одну из команд сто долларов - это его максимальная ставка. Макнаб только что вытащил эту информацию из компьютера, - с оттенком гордости добавила она. - Странно, что он сделал эту ставку всего за несколько часов до того, как повеситься. У меня тут имеется имя, и адресок его букмекерши. Ой, забыла, вы же приказали мне заткнуться! Извините, босс.
     - Еще шрамов захотелось?
     - Честно говоря, нет. Теперь, когда я стала жить половой жизнью, мне лишние шрамы ни к чему. Ее зовут Мэйлу Йоргенсен. Она обитает в Вест-Виллидже.

***

     Пибоди нравился район Вест-Виллидж с его богемным шиком и здешней публикой с бритыми головами или дикими разноцветными прическами, лениво слоняющейся по тротуарам. Ей нравилось наблюдать за уличными художниками, делающими вид, что они слишком великие, чтобы торговать своими произведениями. Даже уличные воришки были здесь какие-то элегантные, лощеные.
     Торговцы продавали с лотков горячий вегетарианский шашлык из свежих овощей, собранных на полях общества "Гринпис". Учуяв манящий запах, Пибоди сглотнула слюну и тоскливо подумала об ужине.
     Ева остановила машину возле опрятного дома, видимо, перестроенного из какого-то старинного складского помещения.
     - Когда-нибудь я тоже поселюсь в таком же очаровательном месте, - мечтательно проговорила Пибоди, вылезая из машины и окидывая взглядом окрестности. - Вон, смотрите, на этом углу - симпатичный, чистенький магазинчик деликатесов, а на том - круглосуточный мини-маркет.
     - Ты, я вижу, даже жилье подбираешь так, чтобы находиться поближе к еде, - сварливо заметила Ева, выбираясь из машины.
     Повинуясь внезапному импульсу, Ева проигнорировала домофон и открыла дверь с помощью универсального полицейского ключа.
     - Пусть наш приход окажется для Мэйлу сюрпризом, - сказала она.
     В небольшом холле, который казался стерильным, был лифт и четыре почтовых ящика.
     - Так, значит, в этом доме всего четыре квартиры, - с завистливым вздохом произнесла Пибоди. - Ну и ну!
     - Да, сомнительно, чтобы букмекер, будь он мужиком или бабой, мог позволить себе такие апартаменты, - согласилась Ева.
     Она вспомнила убогую нору Лайнуса Квима, располагавшуюся всего в нескольких кварталах отсюда, и подумала, что букмекерша живет куда лучше своих клиентов. "Никогда не играй против банкомета", - сказал Морс. Что правда, то правда!
     В здании царила гробовая тишина. Ева надавила на кнопку звонка в квартиру 2-А и стала ждать. Через несколько мгновений дверь распахнулась, и взору пришедших предстала странная парочка: необъятных размеров женщина с огромной копной рыжих волос и маленькая белая собачка, заходящаяся лаем.
     - Вы как раз вовремя... - заговорила женщина, затем осеклась и подозрительно сощурила золотистые глаза; лицо у нее было белым, как алебастр. - Я думала, это человек, который гуляет с моей собачкой. Он почему-то опаздывает. А если вы коммивояжеры, то я у вас ничего покупать не буду.
     - Мэйлу Йоргенсен?
     - Ну и что с того?
     - Мы из полиции Нью-Йорка. - Ева полезла было в карман за полицейским значком, но внезапно в ее руках оказался лающий комок шерсти. - А, черт!
     Она швырнула собаку Пибоди и ворвалась в квартиру следом за толстой рыжей теткой, которая с поразительной для ее габаритов прытью кинулась к широкой панели с несколькими светящимися мониторами и компьютерами. Ева вцепилась в ее рыжие лохмы и они обе повалились на пол, словно два срубленных дерева.
     Не успела Ева моргнуть, как оказалась погребенной под сотней с лишним килограммов трепещущей от страха и жира плоти. Она попыталась ударить женщину коленом в пах - и лишь чудом увернулась от длинных, как ножи, ногтей, покрытых синим лаком, которые, пройдя в дюйме от лица, оцарапали ей шею.
     В ноздри Евы ударил запах ее собственной крови, и внутри поднялась жаркая волна бешенства. Она выругалась, изогнулась и изо всех сил ударила локтем в белое лицо Мэйлу. Послышался явственный хруст, из сломанного носа бабищи хлынул поток крови, а затем ее золотистые глаза закатились, и она безжизненно обмякла.
     - Сними ее с меня, Христа ради! - прохрипела Ева. - Она весит целую тонну, и меня сейчас расплющит.
     - Помогите мне, лейтенант. Это просто гранитная глыба, мне одной не справиться. Вы толкайте, а я буду тащить.
     Неимоверными совместными усилиями женщинам удалось перекатить тело Мэйлу, и теперь она лежала на спине, раскинув руки - толстые, как стволы молодых деревьев. Вся в поту, Ева села и, пытаясь отдышаться, оглядела свои забрызганные кровью джинсы и куртку.
     - Черт, мне показалось, что на меня упал небоскреб, - проговорила она. - Да заткни ты эту поганую собаку!
     - Как? - Пибоди с симпатией посмотрела на белую собачонку, которая сидела в углу комнаты и заливалась пронзительным лаем.
     - Да хоть шокером...