мне было четыре года, а теперь он вернулся. Вернулся так, что это все изменило. А я ничего не могу ему сказать.
     - Он знал.
     - Да. И это утешает. - Когда они вошли в рощу, Оливия стиснула его руку. - Я не убежала. Не бросила его. На этот раз я не бежала и не пряталась. Теперь я могу жить с этим. Потому что не убежала.
     - Лив, перед смертью отца ты дала ему все, чего он хотел. Посмотрела на него и узнала. Он сказал мне, что не смел на это надеяться.
     Она горестно кивнула.
     - Я любила дядю всю свою жизнь. Ставила его на место отца, восхищалась и доверяла ему. Но он оказался совсем не таким, как я думала. И отец тоже. О боже, боже... Ной, что будет с тетей Джейми? Как она переживет это?
     - У нее есть ты и родители. Она справится.
     - Надеюсь, она останется здесь. Хотя бы на время. Чтобы прийти в себя.
     - Думаю, она захочет услышать это от тебя. Она снова кивнула и слегка прижалась к Ною.
     - Ты очень чуткий и знаешь, что хотят слышать другие. - Она негромко вздохнула. - Я боялась, что не смогу прийти сюда и почувствовать то же, что чувствовала прежде. Но оказалось, что могу. Тут так красиво. Столько жизни. И никаких чудовищ.
     - Их больше не будет. Никогда.
     - Я люблю это место. - Оно укрыло и защитило ее. И теперь у Оливии был выбор. Вернуться к прежней жизни или начать новую.
     Она отпустила руку Ноя и повернулась к нему.
     - Но есть и другое. Выше по берегу. Там стоят огромные старые деревья, а со скал открывается вид на океан. - Она сделала паузу и серьезно посмотрела ему в глаза. - Там мы могли бы построить дом.
     Лицо Ноя выразило целую гамму чувств, уступивших место спокойной радости.
     - На сколько спален?
     - На пять, как договорились.
     - О'кей. Камень или дерево?
     - И то и другое. - Губы Оливии улыбались, глаза сияли. Ной кивнул и шагнул к ней.
     - Когда?
     - Как только ты предложишь мне руку и сердце, чего до сих пор так и не сделал.
     - Я знал, что что-то забыл. - Когда Ной заключил ее в объятия, Оливия засмеялась. - Слишком долго ждал этих слов. - Он провел губами по ее губам, а затем крепко поцеловал. - Пожалуйста, больше не заставляй меня ждать. Выходи за меня замуж.
     - Да. - Оливия обхватила ладонями его лицо. - Между лесом и цветами. И скоро. - Она улыбнулась Ною и прикоснулась губами к его щеке. - Я люблю тебя, Ной. И хочу начать с тобой новую жизнь. Сию минуту. Мы оба слишком долго ждали.


   Нора РОБЕРТС
   СВИДЕТЕЛЬНИЦА СМЕРТИ

Перевод с английского А. Новикова


Анонс

     Лейтенант полиции Ева Даллас расследует новое преступление, которое на этот раз произошло прямо на ее глазах, в театре, во время представления. Вместо бутафорского ножа в руке главной героини оказался настоящий... Теперь Ева не просто ведет следствие, она еще является важным свидетелем, что ставит ее в довольно трудное положение. А когда пресса узнает, что театр принадлежит ее мужу Рорку, начинается такой скандал, что единственный выход - расследовать все как можно быстрее. Но мир театра - это особый мир. Здесь слишком много интриг, сплетен, зависти... Еве предстоит нелегкая задача - увидеть разницу между правдой и мастерской актерской игрой...

ГЛАВА 1

     Убийство всегда обладает некоей притягательной силой. Будь оно примитивным или рафинированным, полным черного юмора или печальной скорби - это самое тяжкое преступление испокон века является предметом пристальных исследований - как в жизни, так и в искусстве.
     На протяжении всей истории человеческой цивилизации демонстрация убийства неизменно собирала аншлаги. Древние римляне давились при входе в Колизей, желая насладиться кровавым зрелищем того, как гладиаторы мечами и трезубцами превращают друг друга в отвратительные ошметки мяса. А чтобы скоротать скучное утро, шли поглядеть, как несчастных христиан скармливают голодным львам на потеху беснующейся публике.
     Наверняка почти никто не пошел бы на это зрелище, если бы хоть на миг допускал, что в неравной схватке люди смогут победить хищников. Убийство зверя - совсем другое дело. Оно не дает того дикого азарта, того кратковременного помешательства, которое предлагает зрителю настоящее убийство - убийство себе подобного. И люди расходились по домам, довольные тем, что их деньги не пропали даром, а еще - тем, что сами они живы и здоровы. Наблюдать узаконенное убийство - прекрасный способ доказать себе, что, в конце концов, у тебя самого, несмотря на жизненные невзгоды, дела все же обстоят не так уж и плохо.
     За последние два тысячелетия человеческая природа почти не изменилась. Пожирание христиан львами, возможно, осталось в прошлом, но и в начале двадцать первого века убийство имело неизменно высокий рейтинг в средствах массовой информации. Разумеется, обличье его теперь стало куда более цивилизованным. Целые семьи, влюбленные парочки, яйцеголовые умники и их неотесанные провинциальные родственники выстраиваются в длинные очереди и отпихивают друг друга локтями, желая, чтобы их развлекли созерцанием убийства.
     Лейтенант Ева Даллас имела дело с преступлением и наказанием в силу своих профессиональных обязанностей: она работала в отделе по расследованию убийств. Однако сегодня вечером она сидела в неудобном кресле переполненного театрального зала и смотрела спектакль, главную интригу которого составляло именно убийство.
     - Это он! Голову даю на отсечение, убийца - он!
     Рорк усмехнулся, но ничего не сказал. Реакция жены на пьесу была интересна ему не меньше, чем происходящее на сцене. Ева подалась вперед, вцепившись руками в хромированные перила директорской ложи, и буквально ощупывала взглядом сцену. Но в этот момент занавес пошел вниз, и наступил антракт.
     - Это Воул, - безапелляционно заявила Ева. - Именно он убил женщину. Размозжил ей голову, чтобы захапать ее денежки.
     Рорк разлил по бокалам шампанское из бутылки, охлаждавшейся в серебряном ведерке со льдом. Приглашая жену на открытие первого сезона в своем новом театре, он не знал, какова будет ее реакция на пьесу об убийстве. И теперь был весьма доволен, что она прониклась духом пьесы.
     - Может, ты и права.
     - Не "может", а права. Уж я-то в этом разбираюсь!
     Ева взяла длинный, словно флейта, бокал и посмотрела в лицо мужа. Что это было за лицо! Казалось, оно вырезано резцом какого-то загадочного скульптора, которому подвластны тайны магии. Его невероятная красота заставляла сжиматься сердце любой женщины. Темная копка волос, тонкие черты, идеальные губы, которые теперь были изогнуты в подобии улыбки... Он протянул руку и кончиками длинных пальцев прикоснулся к волосам жены. При взгляде в его глаза - горящие, пронзительно синего цвета - у Евы до сих пор замирало сердце. Она не переставала удивляться, как мужчина одним только взглядом может довести ее до такого состояния.
     - На что ты смотришь? - спросила она.
     - На тебя. - В этой простой, казалось бы, фразе, произнесенной с легким ирландским акцентом, было собрано все волшебство миря. - Я люблю на тебя смотреть.
     - Правда? - Ева склонила голову набок. Она наслаждалась, думая о том, что впереди - беззаботный вечер, который они проведут только вдвоем. - Значит, ты не против того, чтобы подурачиться?
     Рорк поставил бокал с шампанским и пробежался пальцами вверх по стройной ноге жены - до того места на бедре, где заканчивалось ее короткое платье.
     - Прекрати, извращенец!
     - Но ты же сама попросила.
     Ева засмеялась и подала мужу его бокал.
     - Половина зрителей в этом твоем театре и без того смотрят в бинокли не на сцену, а на нашу ложу. Им интересен Рорк, а уж потом - все остальное.
     - Нет, они смотрят на мою красавицу жену - лучшего в городе сыщика, которому удалось положить меня на обе лопатки.
     Как и ожидал Рорк, Ева фыркнула, а он, воспользовавшись этим, подался вперед и на мгновение прижался губами к ее губам.
     - Держи себя в руках! - с притворной строгостью предупредила она. - Иначе нам придется уйти, не дождавшись окончания спектакля.
     - Но мы же фактически молодожены! А молодоженам ничуть не стыдно целоваться на глазах у посторонних.
     - Можно подумать, тебя волнует, что стыдно, а что не стыдно! - Ева положила руку на грудь мужа и отодвинула его на безопасное расстояние. Затем она отвернулась и стала рассматривать зал.
     Ева плохо разбиралась в архитектуре и дизайнерском искусстве, но это помещение буквально дышало роскошью. Наверняка Рорк привлек лучшие умы и таланты, чтобы вернуть старому зданию его былую славу. Пока продолжался антракт, сотни зрителей входили и выходили из огромного зала, и их голоса сливались в глухой непрекращающийся гул. Некоторые были одеты так, чтобы сразить прочих модников наповал, другие щеголяли в обычных кроссовках и безразмерных пиджаках а-ля ретро - последний писк моды нынешней зимы.
     Расписанные потолки, парящие на недосягаемой высоте, мили красного коврового покрытия, акры позолоты - театр был отделан в соответствии с пожеланиями Рорка. Впрочем, вообще все, чем он владел, было сделано в соответствии с его желаниями, а владел он, похоже, чуть ли не всем, что можно купить за деньги. Так, но крайней мере, часто казалось Еве. Она до сих пор не могла к этому привыкнуть, и каждый раз при мысли о том, что ее мужу принадлежит едва ли не вся планета, ей становилось не по себе. Но куда деваться! В конце концов, это был Рорк, ее муж, с которым она поклялась быть вместе "и в горе, и в радости". Кстати, за год, в течение которого Рорк и Ева были вместе, они испытали достаточно и того и другого...
     - Да, ну и наворотил ты здесь всего, дружок, - произнесла Ева, снова обводя глазами зал. - Я, конечно, видела фотографии театра, но такой роскоши даже представить себе не могла.
     - Роскошь - это еще не все, - ответил Рорк. - В театре главное люди: и те, что на сцене, и те, что в зале.
     - Поверю тебе на слово. Но почему для открытия сезона ты выбрал именно эту пьесу?
     - Потому что это замечательная и великолепно скроенная история. В ней есть все: и любовь, и предательство, и убийство. Да и актерский состав поистине звездный.
     - И на всем - отпечаток твоей титанической личности! Но Леонард Воул все равно виновен. Это он совершил убийство. - Ева Даллас, прищурив глаза, снова стала смотреть на сцену, будто ее взгляд мог проникнуть за тяжелый красный с позолотой занавес. - Его жена - классная женщина, причем с тузом в рукаве. Она еще наверняка себя проявит. Адвокат тоже хороший мужик.
     - Не адвокат, а барристер, - поправил жену Рорк. - Действие пьесы происходит в Англии, в середине двадцатого века. Там адвокаты по уголовным делам называются барристеры.
     - Какая разница! И костюмы тоже великолепные.
     - Они - подлинные. Кстати, в 1952 году по этой пьесе был поставлен фильм "Свидетель обвинения". Он имел оглушительный успех. В нем тоже играли звезды первой величины.
     "Наверняка у Рорка есть запись этого фильма", - подумала Ева. Ее муж вообще питал необъяснимую слабость к черно-белым картинам начала и середины прошлого века. В отличие от многих других, он умел различать в черно-белых фильмах какие-то удивительные полутона и хотел научить этому свою жену,
     - Мои постановщики постарались на славу - подобрали артистов, которые внешне напоминают первоначальных исполнителей, но обладают при этом собственной яркой индивидуальностью. Как-нибудь мы обязательно посмотрим этот фильм, и ты поймешь, что я имею в виду.
     Рорк тоже оглядел огромное помещение театра. Как бы ни было ему приятно проводить вечер в компании любимой жены, он все же оставался бизнесменом, а постановка этой пьесы являлась для него вложением денег,
     - Все же не зря я затеял все это! Вот увидишь: спектакль будет идти долго и с большим успехом.
     - Ой, смотри, вон доктор Мира! - воскликнула Ева, привстав с кресла и указывая на полицейского психолога - всегда элегантную женщину, затянутую в длинное белоснежное платье. - С мужем пришла. Его сегодня просто не узнать!
     - Хочешь, пошлем им записку и пригласим куда-нибудь после окончания спектакля? - предложил Рорк.
     Ева уже открыла было рот, чтобы согласиться, но затем пристально посмотрела на Рорка и мотнула головой:
     - Нет, не надо. У меня на сегодняшний вечер другие планы.
     - Правда?
     - Ага. А ты что, против?
     - Вовсе нет. - Он долил в бокалы шампанского. - А теперь, пока у нас есть несколько минут перед началом второго акта, расскажи мне, почему ты так уверена, что убийца - Леонард Воул?
     - Слишком он гладенький, слишком лощеный. Но не так, как ты, - добавила Ева, заставив Рорка усмехнуться. - У тебя лоск идет изнутри, а он будто маслом намазан.
     - Дорогая, ты мне льстишь...
     - Как бы то ни было, это скользкий тип. Умело разыгрывает из себя честного, трудолюбивого, доверчивого человека, которому в какой-то момент не повезло. Но такие "отличники", да еще имеющие жен-красавиц, не связываются с малопривлекательными старухами, если только у них нет какой-то тайной цели. А у этого цель гораздо более масштабная, нежели продавать дурацкую кухню, которую он изобрел.
     Ева отпила из своего бокала, и тут в зале мигнули огни, возвещая о том, что антракт окончился.
     - Жена знает, что убийство совершил он. Кстати, основное действующее лицо - вовсе не он, а она. Эта женщина - умница. Если бы я расследовала это дело, то главное внимание обратила бы именно на нее. Да уж, я бы поговорила по душам с Кристиной Воул!
     - Значит, пьеса тебе понравилась?
     - Умная вещь.
     Занавес поднялся, но вместо того, чтобы следить за действием на сцене, Рорк продолжал любоваться Евой, думая о том, что она, наверное, самая удивительная женщина на свете. Совсем недавно она вернулась домой в одежде, запачканной кровью. К счастью, чужой. Оказалось, что она расследовала дело, раскрытие которого заняло у нее всего один час - с того момента, как было совершено убийство, и до того, как арестованный сознался в его совершении.
     К сожалению, не часто все происходило с такой потрясающей простотой. Рорк нередко наблюдал, как Ева доводит себя буквально до изнеможения, отчаянно рискует жизнью - и все для того, чтобы правосудие восторжествовало. И это была лишь одна из многих ее черточек, которыми Рорк неподдельно восхищался.
     А теперь она здесь, рядом с ним, в элегантно обтягивающем черном платье. Из драгоценностей на ней был лишь редкостной красоты бриллиант в форме капли, который когда-то подарил ей Рорк. Он лежал, словно зияющая застывшая слеза, в ложбинке между грудями Евы. И только прическа ее была, как всегда, небрежной - шапка коротких каштановых волос. Губы Евы были не накрашены - она редко пользовалась губной помадой. Ее красивое волевое лицо вообще не нуждалось в косметике.
     Она смотрела спектакль холодными глазами полицейского: пыталась вычленить мотив преступления, найти улики, чтобы в итоге обнаружить убийцу - точно так же, как она делала бы это, занимаясь настоящим расследованием. Рорк видел, как сжались губы Евы и сузились ее глаза, когда она наблюдала за действиями героини пьесы. Кристина Воул как раз заняла свидетельское место - и начала предавать мужчину, которого называла своим мужем.
     - Она что-то задумала! Я же тебе говорила, что у нее туз в рукаве!
     Рорк провел кончиками пальцев по шее жены.
     - Говорила, говорила...
     - Она лжет, - пробормотала Ева. - Не все время, конечно. Перемежает ложь с правдой. При чем тут кухонный нож? Ну, порезался он им - это не так важно. Отвлекающий момент. Это не орудие убийства, которое, кстати, даже не присутствует среди улик. Но если он просто порезался этим кухонным ножом, когда резал хлеб, - и все с этим согласятся, - на кой черт он тут нужен?!
     - Воул говорит, что порезался случайно, - заметил Рорк. - Но он мог сделать это намеренно, чтобы оправдать присутствие крови на рукавах.
     - Не имеет значения. Это все дымовая завеса. - Ева нахмурила брови. - А он хорош! Смотри, как держится. Делает вид, будто потрясен, подавлен ее показаниями.
     - А разве нет?
     - Тут что-то не так. Чего-то не хватает... Но я выясню, чего именно.
     Еве нравилось тренировать свой ум при каждом удобном случае, рассматривая вещи под разными углами, анализируя и пытаясь найти ключики к самым мудреным замочкам. До того, как они с Рорком поженились, Ева ни разу не была в театре, очень редко смотрела видео и еще реже позволяла своей недруге Мэвис затащить ее в кино. И сейчас живая игра актеров захватила ее. Сидя в темноте зала и наблюдая за развитием событий на сцене, она начинала чувствовать себя участницей происходящего. Причем без всякой ответственности. Глупая богатая вдова, которая позволила проходимцу размозжить ей голову, не ждала помощи от лейтенанта Евы Даллас, поэтому теперешнее "расследование" превращалось в легкую и захватывающую игру.
     Если все сложится так, как хочется Рорку, - а иначе просто не бывает, - эта богатая вдова будет умирать шесть раз в неделю по вечерам и два - во время утренних спектаклей. Причем продолжаться это будет несколько месяцев - на потеху "детективам", сидящим в креслах согласно купленным билетам.
     - Не стоит он того, - пробормотала Ева. Пьеса настолько захватила ее, что она искренне негодовала на персонажей, которые были ей не по душе. - Кристина жертвует собой, разыгрывает перед присяжными спектакль, чтобы они увидели в ней хищницу, бессердечную суку, И все для того, чтобы выгородить его. Потому что она его любит. А он просто дешевка!
     - Но ты же сама сказала, что она предала его, - откликнулся Рорк.
     - Это только кажется, - отмахнулась Ева. - На самом деле, прикинувшись злодейкой, она перевела все стрелки на себя. На кого смотрят сейчас присяжные? На нее. Она оказалась в центре внимания, а о нем все уже забыли. Здорово у нее голова работает! Только вот ради кого? Ради этого ничтожества? Неужели она сама еще этого не поняла?
     - Подождем - увидим.
     - Ну скажи, я права?
     Рорк наклонился и поцеловал жену в щеку.
     - Нет.
     - Нет? Я не права?!
     - Нет - я не скажу тебе. А ты помолчи, иначе пропустишь что-нибудь важное.
     Ева бросила на мужа сердитый взгляд, но все же послушалась и продолжала смотреть спектакль молча. Когда присяжные признали подсудимого невиновным, она возмущенно закатила глаза. Ну и олухи! Значит, присяжные - дураки не только в реальной жизни, но и в пьесах. Если бы вместо этих двенадцати простофиль в жюри присяжных посадить двенадцать полицейских, они прищучили бы этого мерзавца в два счета!
     Только Ева хотела высказать все это Рорку, как вдруг заметила, что Кристина Воул пробирается через толпу "зрителей", жаждавших ее крови, обратно - в почти уже опустевший зал суда. Ева удовлетворенно кивнула, когда Кристина призналась барристеру в том, что солгала суду.
     - Она знала, что он виновен! Я так и думала. Знала и лгала, чтобы выгородить его. Дурочка! А он теперь почистит перышки и снова начнет доить ее, вот увидишь.
     Услышав смех Рорка, Ева с негодованием повернулась к нему.
     - Что тут смешного?
     - Просто я подумал, что вы с Агатой Кристи составили бы прекрасный тандем.
     - Тихо! Вот он идет! Гляди, как злорадствует...
     Леонард Воул пересек ту часть сцены, где декорации изображали зал суда, держа под руку худенькую брюнетку. Он откровенно торжествовал по поводу своего освобождения. "Уже нашел себе новую бабу, - подумала Ева. - Что ж, ничего удивительного". Кристина кинулась к Леонарду, по-видимому, намереваясь его обнять, и Ева испытала по отношению к ней одновременно раздражение и жалость.
     Леонард вел себя высокомерно и нагло, Кристина была в отчаянии, сэр Уилфред - в гневе. Пока все шло именно так, как и ожидала Ева. Но внезапно она вскочила с кресла и вскрикнула:
     - Черт побери!
     - Садись, девочка.
     Рорк усадил жену обратно в кресло. А тем временем на сцене Кристина Воул схватила со стола улик кухонный нож и пронзила им черное сердце своего супруга.
     - Вот этого я не ожидала! - снова воскликнула Ева. - Она казнила его!
     "Да, - подумал Рорк, -