ажу тебе это.
     - Я не против. Я очень много ходила. Мои ноженьки устали. При этих словах она хихикнула, а затем ее лицо вдруг оживилось. - Ты приехал на своем мотоцикле. Могу я покататься на нем?
     - Знаешь что, если ты поможешь мне, я скоро тебя покатаю, хоть весь день, если захочешь.
     - В самом деле? - Она погладила ручку мотоцикла. - Обещаешь?
     - Истинный крест. Садись же, Энни. - Он вынул рисунки из мотоциклетной сумки. - Хочу показать тебе картинки.
     Она плотно уселась на желтые ступеньки. - Я люблю смотреть картинки.
     - Я хочу, чтобы ты очень внимательно на них посмотрела. - Он сел рядом. - Сделаешь это?
     - Конечно.
     - И я хочу, чтобы ты сказала мне, узнаешь ли ты это место. 0'кей?
     0'кей. - С широкой улыбкой она приготовилась разглядывать рисунки. Но эта улыбка мгновенно улетучилась. - Мне не нравятся эти картинки.
     - Они очень важные.
     - Я не хочу на них смотреть. У меня там в доме есть лучше картинки. Я могу показать тебе.
     Он постарался не обращать внимания ни свой резко убыстрившийся пульс и желание схватить ее за жалкое сморщенное горло и хорошенько потрясти. Она знала. По ее глазам он понял, что она одновременно и знает, и боится. - Энни, мне нужно, чтобы ты взглянула на них. И мне нужно, чтобы ты сказала мне правду. Ты видела это место?
     Плотно сжав губы, она покачала головой. - Нет, ты видела. Ты была там. Ты знаешь, где это.
     - Это плохое место. Я не хожу туда.
     Он не дотронулся до нее, боясь, что, как бы ни старался, вцепился бы в нее со всей своей силой. - Почему это место плохое?
     - Просто плохое. Я не хочу говорить об этом. Я хочу войти в дом.
     - Энни. Энни, посмотри сейчас на меня. Посмотри же. - Когда она послушалась, он заставил себя улыбнуться. - Я ведь твой друг, верно?
     - Ты мой друг. Ты катаешь меня и покупаешь мороженое. Сейчас так жарко. - В ее улыбке промелькнула надежда. - Хорошо бы сейчас мороженого.
     - Друзья заботятся друг о друге. И доверяют друг другу. Мне необходимо знать, где это место. Ты должна мне сказать.
     Она мучилась в нерешительности. Обычно выбор для нее всегда был прост. Вставать или ложиться спать. Отправиться в сторону запада или востока. Поесть сейчас или позже. Но в данной ситуации у нее разболелась голова и стало мутить. - Ты никому не скажешь? - прошептала она.
     - Нет. Доверяй мне.
     - Там живут чудовища. - Она продолжала шептать своими сморщенными губами. Постаревший ребенок, раскрывающий секрет. - Они ходят туда по ночам и делают всякие вещи. Плохие вещи.
     - Кто?
     - Чудовища в черных одеждах. У них звериные головы. Они делают всякие вещи с женщинами, на которых нет одежды. И убивают собак и козлов.
     - Это там ты нашла тот браслет. Тот, что ты отдала Клер.
     Она кивнула. - Я думала, что не следует об этом рассказывать. Ведь в чудовищ не полагается верить. Их показывают только по телевизору. Если говорить о чудовищах, то люди подумают, что ты сумасшедшая и запрут в сумасшедший дом.
     - Я не думаю, что ты сумасшедшая. И никто не собирается запирать тебя в психушке. - Теперь он дотронулся до нее, поглаживая волосы. - Мне нужно, чтобы ты мне сказала, где это место.
     - В лесу.
     - Где именно?
     - Вон там. - Она сделала неопределенный жест рукой. - Там за камнями, среди деревьев.
     Акры, покрытые камнями и деревьями. Он глубоко вздохнул, стараясь говорить ровным тоном. - Энни, мне необходимо, чтобы ты показала мне это место. Ты отведешь меня туда?
     - О, нет. - Она вскочила в панике. - Нет, ни за что. Я не пойду туда сейчас. Скоро будет темно. Туда нельзя ходить ночью, когда вылезают чудовища.
     Он взял ее руку, на которой мелко дрожали браслеты, стараясь успокоить. - Ты помнишь Клер Кимболл?
     - Она ушла. Никто не знаешь, куда.
     - Я думаю, ее украли, Энни. Она не хотела уходить. Они могут отвести ее сегодня ночью на то место, Они причинят ей боль.
     - Она хорошенькая. - У Энни начали дрожать губы. - Она приходила ко мне в гости.
     - Да. Она сделала для тебя вот это. - Он повернул браслет на ее запястье. - Помоги мне, Энни. Помоги Клер, и тогда, клянусь тебе, я прогоню этих чудовищ.
     Эрни ехал уже несколько часов. Прочь из города, делая круги, выезжая на шоссе и затем снова петляя по проселочным дорогам. Он знал, что его родители будут вне себя от беспокойства, и впервые за много лет подумал о них с искренним сожалением и даже привязанностью.
     Он знал, что означала сегодняшняя ночь. Это было испытанием, последним для него испытанием. Они хотели ввести его в свой круг быстро и окончательно, так чтобы он был связан с ними кровью, огнем и смертью. Он подумал было о бегстве, но ему некуда было бежать. Для него оставался один путь. Путь, ведущий на ту поляну в лесу.
     Он был виноват в том, что Клер предстояло в эту ночь умереть. Он знал это и мучился от этого. Но учение, которое он выбрал, не оставляло места для сожалений или угрызений советси. Это учение смоет с него всю вину. Он жаждал этого и думал лишь об этом, поворачивая грузовик и направляясь навстречу своей судьбе.
     Проезжая мимо его "Тойоты", Бад рассеянно взглянул на нее и вдруг вспомнил. Чертыхаясь, он потянулся к рации.
     - Номер один, говорит Номер три. Слышите меня? - Ответа не было и он дважды повторил свой вызов. - Ну же, Кэм. Отвечай. Это Бад.
     "Черт побери, - подумал он, - шерифа не было на связи, а ему тут приходилось гнаться за каким-то парнем на грузовике". Бог его знает, куда. Бог знает, зачем". Но несмотря на свое раздражение, Бад, выполняя инструкции, держался от грузовика на безопасном расстоянии.
     Наступили сумерки, и задние фары пикапа отсвечивали слабым красноватым светом.
     Когда грузовичок съехал с дороги, Бад подъехал поближе и остановился. "Куда же, черт возьми, этот парень направлялся", - подумал он. Старая дорога, по которой когда-то вывозили лес, вела прямиком в чащу, а ведь его "Тойота" не была вездеходом. Черт, шериф велел наблюдать за тем, что этот мальчишка собирается делать, так что придется наблюдать.
     Он решил дальше идти пешком. Только одна тропа вела в лес и одна из леса. Схватив карманный фонарик, он заколебался. Возможно, шериф посчитает это мальчишеской игрой в ковбоев, подумал Бад, пристегивая кобуру. Но раз дела складывались таким образом, он не собирался входить в лес безоружным.
     Добравшись до того места, где начиналась эта старая лесная дорога, он увидел грузовик. Эрни стоял рядом, как бы ожидая кого-то. Понимая, что это вероятно будет его первым настоящим наблюдением из засады, Бад отполз назад и притаился в овраге.
     Они с Эрни одновременно услышали шаги. Юноша сделал шаг вперед навстречу двум мужчинам, вышедшим из леса. Бад чуть не выдал себя возгласом, когда узнал в них дока Крэмптона и Мика.
     "Они не дали себе труда надеть маски", - подумал Эрни, и это обрадовало его. Он отрицательно покачал головой, когда ему поднесли чашу с наркотическим питьем.
     - Мне это не нужно. Я дал клятву.
     Поколебавшись секунду, Крэмптон согласно кивнул и сам отпил из чаши. - Я же предпочитаю повышенный уровень восприятия. - Он протянул чашу Мику. - Это облегчит боль. Рана на груди заживает хорошо, но она достаточно глубокая.
     - Этот чертов укол от столбняка был тоже очень болезненный. - Мик отпил зелья. - Остальные ждут. Уже пора.
     Бад так и лежал плашмя, пока они не скрылись в лесу. Он не совсем ясно понимал то, что только что видел. Он не хотел верить своим глазам. Он взглянул назад на дорогу, понимая, сколько времени ему понадобится для того, чтобы вернуться и попытаться вновь связаться по рации с Кэмом. Даже если он и сможет с ним связаться, то потеряет их из виду.
     Вылезя из оврага, он последовал за ними.
     Они сняли с нее одежду. Клер уже не ощущала неловкости. Ее не накачали наркотиками. Атертон признался ей, что специально хочет, чтобы она полностью осознавала, что происходит. Она станет кричать, умолять, просить Нощады. Это только возбудит их.
     Когда ее тащили к алтарю, она сопротивлялась. Хотя ее руки и ноги были очень слабы от долгой неподвижности, она боролась отчаянно, полная не меньшего ужаса при виде знакомых лиц, окружавших ее, чем при мысли о предстоящем.
     Лесс Глэдхилл и Боб Миз связали ей руки, а Сканк Хэггерти и Джордж Хоуард ноги. Она узнала местного фермера, управляющего банком, двух членов муниципалитета. Все они спокойно стояли и ждали.
     Ей удалось вывернуть запястье и схватить пальцами руку Боба Миза.
     - Ты не можешь так поступать. Он собирается убить меня. Боб, ты не можешь допустить этого. Мы вместе росли.
     Не сказав ни слова, он отступил назад.
     Они не имели права разговаривать с ней. Думать о ней, как о женщине, о знакомом им человеке. Она была жертвой. Ничем больше.
     Каждый из них по очереди снял маску. И стал ее кошмаром.
     Она не кричала. Некому было услышать ее, некому волноваться из-за нее. Не плакала. Она уже столько рыдала до того, что слез больше не было. Она представила себе, что когда они вонзят в ее тело нож, то не увидят там крови. Только пыль.
     Вокруг нее поставили свечи, потом зажгли их. В яме развели костер. Его отсветы заплясали в воздухе. Она смотрела на все это с какой-то мрачной отстраненностью. Всякое подобие надежды, которое у нее еще теплилось в те дни и ночи, проведенные в той темной комнате, улетучилось.
     Так она думала, пока не увидела Эрни.
     Из ее иссушенных глаз полились слезы. Она снова стала рваться из веревок, которые, впиваясь в бинты, больше не обдирали ее рук и ног.
     - Эрни, ряди Бога. Умоляю.
     Он взглянул на нее. Он думал, что почувствует острое желание, что внутри него заполыхает жар. Она лежала обнаженной, какой он когда-то и представлял ее в своем воображении. Ее тело было тонким и белокожим, таким оно и мелькало в окне ее спальни, когда он подсматривал за ней.
     Но желания не возникло, и он не осмеливался разбираться в чувстве, медленно охватывавшем его. Отвернувшись, он выбрал себе маску орла. Сегодня ночью он будет летать.
     Хотя разум Энни был детским, тело ее было далеко немолодым. Она не могла двигаться быстро несмотря ни на какие уговоры и помощь Кэма. От страха ноги плохо слушались ее, и она с трудом их волочила.
     Быстро темнело.
     - Далеко еще, Энни?
     - Еще немного в ту сторону. Я не ужинала, - напомнила она ему.
     - Скоро. Скоро ты сможешь поужинать. Вздохнув, она инстинктивно повернулась, как олень или заяц, попавший в густые заросли.
     - Надо поосторожнее обходить эти колючие кусты, а то они дотянутся и схватят тебя. - Ее взгляд беспокойно метался по сторонам вслед за удлиняющимися тенями. - Как те чудовища.
     - Я не позволю, чтобы они причинили тебе вред. - Он обнял ее, чтобы и поддержать, и поторопить.
     Успокоенная, она заковыляла вперед. - Ты женишься на Клер?
     - Да. - Боже милостивый. - Да, непременно.
     - Она хорошенькая. Когда она улыбается, у нее такие славные белые зубки. Как у ее папочки. Она похожа на своего папочку. Он дарил мне розы. Но он умер. - Ей стало нехватать воздуха, и она начала тяжело сопеть, как старый, отработавший мотор. - Чудовища не добрались до него.
     - Нет.
     - Он выпал из окна после того, как те мужчины пришли и накричали на него.
     Он посмотрел на нее, не ослабляя шага, - Какие мужчины?
     - А может это было в другой раз? Он оставил свет на чердаке.
     - Какие мужчины, Энни?
     - О, шериф и его молодой помощник. Они поднялись наверх и затем снова вышли. А он умер.
     Он вытер со лба пот. - Какой именно молодой помощник? Бад?
     - Нет, другой. Может быть, они пошли к нему покупать дом. Мистер Кимболл ведь продавал дома.
     - Да. - Несмотря на выступивший пот он почувствовал, что леденеет. - Энни, нам надо спешить.
     Укрывшись за деревьями, Бад стоял и смотрел. Он понимал, что все происходящее реально, но его разум отказывался верить в это. Отец Элис? Как это было возможно? Его приятель и напарник, Мик?
     Но он видел все своими собственными глазами. Они встали в круг, спиной к нему. Он не мог видеть, что было в середине круга, но боялся подойти поближе. Лучше всего было продолжать наблюдать и ждать. Именно это и поручил ему шериф.
     Когда началось песнопение, он вытер рот рукой.
     Все было как во сне. С закрытыми глазами Клер словно плыла между прошлым и настоящим. Дым, голоса, мужчины. Все повторялось.
     Она пряталась в кустах, наблюдая сама за собой. На этот раз ей не удастся убежать.
     Она открыла глаза и уставилась на беззвездное черное небо, по которому медленно плыл полумесяц. Самый длинный день года завершился.
     Увидев блеск кинжала, она вся напряглась. Но ее время еще не пришло. Атертон стал вызывать черных принцев Ада. От всего сердца он пожелала, чтобы те, если они вообще существовали, явились бы и пожрали его.
     Не в силах смотреть и слушать, она отвернула голову. Она подумала о Кэме, о годах, которые им уже не провести вместе, о неродившихся у них детях. Он любил ее, а теперь у них уже не будет возможности понять, достаточно ли одной любви. Или сделать так, чтобы ее было достаточно.
     Он найдет их. Остановит. В этом она была уверена, иначе сошла бы с ума. Но для нее уже будет слишком поздно. Она уже не успеет поговорить со своей матерью, изгнать ту холодность и отчужденность возникшую между ними по ее вине. Не успеет сказать близким ей людям, что ее отец совершал ошибки, шел по ложному пути, но никогда не был ни вором, ни убийцей.
     Она столько всего еще хотела сделать. Столько еще оставалось всего, что она хотела бы увидеть, к чему прикоснуться. Но ей суждено вот так умереть из-за тщеславия одного и слепой жестокости других.
     В ней поднялась ярость. Они лишили ее одежды, достоинства, надежды. И жизни. Ее руки сжались в кулаки. Когда она закричала, ее тело изогнулось дугой.
     Рука Бада потянулась к револьверу и застыла на нем, дрожа.
     Кэм вскинул голову и ощутил внутри горячий и пульсирующий страх.
     - Оставайся здесь. - Стряхнул с себя цепляющиеся за него руки Энни. - Оставайся здесь. Не двигайся. - Мчась сквозь деревья, он уже вынимал из кобуры свой пистолет.
     Атертон вознес к небу свой нож. Он жаждал, чтобы она закричала. Эта неотступная жажда была сродни жажде сексуального удовлетворения. Его привело в бешенство то, что она лежала неподвижно, как сломанная кукла. Теперь же она извивалась на алтаре, ее повлажневшая кожа блестела, в глазах - страх и гнев.
     И чувство могущества переполнило его.
     - Я - меч уничтожающий, - восклицал он. - Я сама месть. Я призываю Повелителя наполнить меня Его гневом, так чтобы я мог нанести удар Его жертве с ощущением восторга. Да продлится ее агония.
     Его слова гулом отдавались в ушах Эрни. Он с трудом слышал их, не воспринимая больше их смысла. Другие же, словно загипнотизированные, раскачивались вокруг него, жаждавшие того, что предстояло. Не жажду крови ощутил Эрни, а жуткую тошноту.
     Все это должно было принести ему удовлетворение, напомнил себе Эрни. Вызвать чувство общности с остальными.
     Но он видел ее, полную ужаса, пытавшуюся освободиться. Не перестающую кричать, как кричала тогда Сара Хьюитт. От чувства жалости к ней ему стало плохо. Как мог он с такими чувствами принадлежать к их кругу? Как мог он быть одним из них, если то, что они собирались сделать, вызывало у него отвращение? Пугало его?
     Она не должна была умереть.
     Это его вина. Его вина.
     Ее глаза, полные мольбы, встретились с его взглядом. В них ему увиделась его последняя надежда на свое спасение. И с криком, в котором звучала и горечь, и торжество, он бросился вперед как раз в тот момент, когда Атертон опустил нож.
     Клер почувствовала, как на нее упало чье-то тело. Ощутила запах крови. Но боли не было. Увидела, как Атертон, спотыкаясь отступает, а Эрни со стоном сползает с нее и опускается на землю.
     Ревя от бешенства, Атертон вновь занес нож. Прозвучало два выстрела. Одним его ранило в руку, другим прямо в грудь.
     - Не двигаться. - Твердой рукой Кэм держал свой пистолет, но пальцы на курке дрожали. - Или я отправлю в преисподнюю любого из вашего отродья.
     - Шериф? Это Бад. - С трясущимися руками Бад шагнул вперед. - Я шел за парнишкой. Я видел... Боже, Кэм, я убил человека.
     - Второй раз легче. - Кэм выстрелил в воздух, когда кто-то попытался было бежать. - Еще один шаг, и я покажу своему помощнику, насколько легче сделать это во второй раз. Всем лечь плашмя! Руки за голову. Бад, стреляй в первого же, кто шелохнется.
     Бад ни одной минуты не думал, что во второй раз будет легче. Но в знак согласия кивнул. - Да, сэр, шериф.
     В три прыжка Кэм очутился рядом с Клер, ощупывая ее лицо, ее волосы. - О, Боже, Худышка. Я уже думал, что потерял тебя.
     - Я знаю. Твое лицо. - Забыв о веревках, она попыталась дотянуться до него. - На нем кровь.
     - Это все шиповник. - Он вынул из кармана нож, чтобы перерезать веревки. Он еще не мог позволить себе расслабиться. Ему хотелось лишь обнять ее и зарыться лицом в ее волосах.
     - Успокойся, - сказал он ей, снимая с себя рубашку. - Надень это. - Дрожащей рукой погладил ее. - Я отправлю тебя отсюда как можно скорее.
     - Со мной все в порядке. Сейчас в порядке. Это Эрни. Он спас мне жизнь. - Это его кровь была на ней. - Он жив?
     Наклонившись, Кэм пощупал у того пульс и сдернул распоротый ножом балахон. - Да, он жив. Удар пришелся в плечо.
     - Кэм, если бы он не прыгнул и не заслонил меня...
     - С ним все будет в порядке. Бад, свяжи этих мертвецов.
     - Один из них Мик, - пробормотал его помощник, стыдясь набегавших слез.
     - Да. Я знаю. - Он бросил ему веревку, которой была связана Клер. - Сделай это, а затем отведи Клер назад и вызови полицию штата. Привезти их сюда.
     - Я хочу остаться с тобой. - Она взяла его руку в свою. - Мне нужно быть рядом с тобой. Прошу тебя.
     - 0'кей. Тогда пойди и присядь.
     - Не здесь. - Она отвела взгляд от алтаря. - Здесь еще остались веревки. - Там, где они сорвали с нее одежду. - Я помогу тебе связать их. - Она подняла заблестевшие глаза, - Я хочу это сделать.
     Связанные, без масок, они выглядели жалкими. Это все, что приходило в голову Клер, когда она опустилась на колени около Эрни, держа его руку и ожидая, когда возвратится Бад с отрядом полиции штата и каретой скорой помощи. Просто не верится, что Энни привела тебя сюда.
     - Она вела себя потрясающе. Она получит большое удовольствие от поездки с Бадом на машине с включенной сиреной. - Он взглянул на Эрни. - Как он?
     - Кажется, я остановила кровотечение. Ему понадобится помощь, но все будет хорошо. Я имею в виду, по-настоящему хорошо.
     - Надеюсь, ты права. - Он наклонился, чтобы коснуться ее волос. Просто коснуться. - Клер, мне нужно проверить того, другого.
     Она кивнула. - Это Атертон, - безжизненным тоном сказала она. - Это он все начал.
     - Сегодня ночью все кончилось.
     Он подошел к алтарю. Атертон лежал ничком. Не испытывая никакого чувства жалости, Кэм перевернул его. Рана на груди была смертельной, в этом не было сомнений. Но из отверстия в маске все еще доносилось свистящее дыхание. Когда Клер подошла, Кэм встал и постарался загородить ее от тела лежащего.
     - Не надо меня оберегать, Кэм.
     - Ты не так сильна, как тебе кажется. - Подняв ее руку, он дотронулся до перебинтованного запястья. - Они причинили тебе боль.
     - Да. - Она подумала о том, что узнала теперь о том, как умер ее отец. - Они всем нам причинили боль. Больше этого не случится.
     - Думаете, что все кончено? - Сквозь маску Козла Мендеса бесстыдно донесся этот вопрос - Вам ничего не удалось. Вы ничего не сможете прекратить. Если не вы, то ваши дети. Если не они, то их дети. Вы не добрались до самого главного. И никогда не доберетесь. - Со скрюченными, как когти, пальцами он попытался ухватиться за Клер, затем с резким смехом упал и скончался.
     - Он был само зло, - прошептала Клер. - Не безумец, не больной человек, а просто воплощение зла. Я не знала, чт