ешив  приготовить  салат,  он  быстро  и
ловко нарезал овощи, поскольку давно уже жил один  и  привык  заботиться  "о
себе сам.
   Многие  его  друзья  обычно   довольствовались   банкой   консервов   или
замороженным обедом. Такие холостяцкие привычки угнетали Эда.  Микроволновая
печь тоже раздражала его: купив еду в коробке и на несколько минут  запихнув
ее в печь, можно съесть обед, не используя даже тарелки. Аккуратно, удобно и
в полном одиночестве. Однако,  по  мнению  Эда,  именно  тарелка  определяла
различие между перекусом на скорую руку и уединенной холостяцкой трапезой.
   Услышав стук в дверь черного хода, Эд удивился: этой  дверью  пользовался
от случая к случаю только Бен, но он никогда не стучал. У партнеров, как и у
супругов, вырабатываются определенные привычки. Выключив  соковыжималку,  он
пошел открывать дверь.
   - Привет! - Грейс улыбнулась. - Я увидела  у  тебя  свет  и  перепрыгнула
через забор.
   - Заходи.
   - Я не помешала тебе? Соседи иногда так надоедают...  -  Войдя  в  кухню,
Грейс впервые за эти сутки почувствовала себя в безопасности, но  в  глубине
души надеялась на его сочувствие. - Прости, что помешала тебе обедать. Я  на
минутку.
   - Садись, Грейс.
   - Спасибо. - Она дала слово не плакать и не злиться. -  Родители  ушли  в
церковь. Не представляю, что бы я делала,  если  бы  была  одна...  -  Грейс
нервничала, но ей не хотелось, чтобы он это заметил. - Я хочу  поблагодарить
тебя за то, что ты так быстро оформил бумаги.., и за все остальное. Родители
тоже просили передать, что они тебе очень благодарны.
   Эд неожиданно понял, что, глядя на  нее,  чувствует  себя  счастливым,  и
смутился.
   - Хочешь есть?
   Грейс покачала головой.
   - Мы уже пообедали. Я поняла, что единственный способ  уберечь  родителей
от голодной смерти - есть с ними. Странно, как у нас  изменились  роли...  -
Она взглянула на стакан. - А это что?
   - Морковный сок. Будешь?
   - Ты пьешь морковный сок? - удивилась Грейс, и оба рассмеялись. - А  пиво
есть?
   - Конечно.
   Эд достал из  холодильника  банку  пива.  Когда  он  поставил  перед  ней
пепельницу, Грейс с благодарностью взглянула на него.
   - Ты настоящий друг, Эд!
   - Ерунда. Тебе нужна завтра моя помощь?
   - Думаю, мы обойдемся. - Грейс пила пиво  прямо  из  банки.  -  Я  хотела
спросить тебя, не удалось ли что-нибудь узнать.
   - Пока нет. Мы все еще ведем  предварительное  расследование.  Нам  нужно
время.
   Грейс кивнула, хотя знала так же хорошо, как и Эд, что, если  не  удалось
сразу выйти на след убийцы, шансы на успех невелики.
   - Между прочим, Джонатан в городе. Его допросят?
   - Конечно.
   - Ты сам? - Она закурила. -  Не  сомневаюсь,  что  у  вас  много  хороших
следователей, но ты бы мог сделать это сам?
   - Хорошо.
   - Эд, он что-то скрывает!
   Грейс снова взяла банку с пивом, стараясь успокоиться. Она знала, что  не
должна впадать в истерику и бросать обвинения. Оставалось надеяться, что  Эд
поймет, в каком она состоянии, и не будет относиться серьезно  к  тому,  что
сказано в порыве гнева.
   И  все-таки,  вопреки  разуму,  Грейс  считала,  что  ответственность  за
трагедию с Кэтлин должен нести Джонатан. Это было  бы  так  просто  и  ясно!
Гораздо труднее ненавидеть кого-то неизвестного.
   - Я  должна  признаться,  что  предубеждена  против  Джонатана.  -  Грейс
перевела дух и заговорила спокойно и рассудительно, хотя в голосе ее звучало
отчаяние:
   - Но мне действительно  кажется,  что  он  что-то  скрывает.  Я  не  могу
сказать, что именно, но мне подсказывает это интуиция.  Ты  руководствуешься
опытом, а я  -  шестым  чувством.  Впрочем,  у  меня  выработалась  привычка
раскладывать все по полочкам, в том числе анализировать  поступки  людей.  Я
ничего не могу с этим поделать.
   - Когда мы слишком близко видим предмет, его  очертания  расплываются,  -
заметил Эд. Грейс тяжело вздохнула:
   - Наверное, ты прав. Я нервничаю и не могу.., быть объективной. Поэтому я
и прошу тебя поговорить с ним. Ты  сам  сделаешь  выводы  и  выскажешь  свое
мнение.
   Эд не спеша ел салат. "Чем  дольше  это  будет  тянуться,  тем  хуже",  -
подумал он.
   - Грейс, я не могу посвящать тебя в подробности  расследования,  сообщать
тебе больше того, что предназначено для прессы.
   - Но я же не какой-то репортер, а  ее  сестра!  И  если  в  этом  замешан
Джонатан, неужели я не имею права знать?
   - Может, ты и права. - Он смотрел на нее очень спокойно. - Но я  не  имею
права разглашать информацию, пока это не разрешено официально.
   - Понимаю. - Грейс изо всех сил старалась держать себя  в  руках.  -  Моя
сестра изнасилована и убита. Я обнаружила ее тело.  Никто,  кроме  меня,  не
может  утешить  родителей.  Но  полицейский  утверждает,  что  расследование
секретно. - Она поднялась, чувствуя, что вот-вот сорвется.
   - Грейс...
   - Нет, не надо пустых слов, иначе я возненавижу  тебя.  -  Она  испытующе
взглянула на него:
   - У тебя есть сестра, Эд?
   - Да.
   - Подумай об этом! - Подойдя к двери, она обернулась. - Подумай, а  потом
скажи мне, имели бы для тебя значение формальности, если бы тебе пришлось ее
хоронить?
   Когда дверь захлопнулась, Эд отодвинул в сторону тарелку и допил пиво.

Глава 6

   Джеральд и сам не  понимал,  зачем  послал  на  похороны  цветы.  Видимо,
отчасти потому, что признавал странную роль, которую сыграла  в  его  судьбе
Дезире. К тому же Джеральд полагал, что, выразив таким образом свое участие,
он сможет забыть о ней и навсегда закроет еще одну главу в своей жизни.
   Он опять пребывал в состоянии  поиска.  Часами  вслушиваясь  в  различные
голоса, Джеральд надеялся услышать голос, который  вызовет  в  нем  глубокое
волнение, трепет. Он не сомневался,  что  такой  голос  появится.  Он  сразу
узнает его, услышав только одно слово или фразу. Тогда  вновь  в  его  жизни
возникнет женщина, которая подарит ему наслаждение.
   Джеральд знал, что надо запастись терпением, но не был уверен, что сможет
долго ждать. Опыт оказался таким потрясающим, что  он  жаждал  испытать  это
блаженство еще раз. Джеральд потерял сон. Даже  мать  заметила,  что  с  ним
что-то не так,  хотя  редко  обращала  внимание  на  что-либо,  кроме  своих
коктейлей. Она попросила его не засиживаться допоздна за уроками и потрепала
по щеке. Джеральд считал мать  чрезвычайно  глупой  женщиной  и  никогда  не
обижался на нее. Ее равнодушие обеспечивало ему свободу.  Он  вел  себя  как
идеальный сын: не слушал громкую музыку, не посещал  безобразных  вечеринок.
Впрочем, Джеральд искренне презирал  подобные  развлечения.  Школу  он  тоже
считал пустой тратой времени, но  учился  всегда  прекрасно.  Если  от  тебя
чего-то требуют, надо подчиниться или сделать вид, будто подчиняешься. Тогда
тебя оставят в покое.
   Свою комнату Джеральд тщательно оберегал от посторонних вторжений. К нему
не наведывалась даже горничная. Мать относилась с пониманием  к  странностям
сына и уважала его стремление к независимости. А это давало ему  уверенность
в том, что никто не обнаружит его тайник с наркотиками.
   Но самое главное  -  ни  горничная,  ни  родные,  ни  друзья  никогда  не
прикасались к его компьютеру.
   У Джеральда была врожденная тяга к  технике,  и,  когда  ему  исполнилось
пятнадцать, он подсоединился к банковскому счету матери, справедливо  сочтя,
что  это  гораздо  проще  и  удобнее,  чем  клянчить  деньги.  Он   научился
перехватывать и другие счета, но деньги ему быстро надоели.
   И вот тогда Джеральд открыл для  себя  новое  развлечение.  Подслушивание
чужих телефонных разговоров возбуждало его,  он  казался  себе  привидением.
Линию "Фэнтэзи" он обнаружил случайно и сразу понял, что  это  -  то  самое,
чего ему не хватало в жизни.
   Да, теперь он не остановится, пока не найдет следующую, пока  не  услышит
голос, который успокоит его. Однако надо соблюдать осторожность. Конечно же,
мать глупа и никогда ни о чем не догадается, но отец... Если  он  что-нибудь
заподозрит, последуют вопросы, и тогда ему несдобровать.
   Обдумывая  свои  планы,  Джеральд  проглотил  таблетку,  затем  еще  две.
Вообще-то он не любил барбитураты,  но  сегодня  ему  хотелось  заснуть  без
сновидений.
   Джеральд знал, что отец весьма умен. Он получил юридическое  образование,
но потом увлекся политикой. Начав политическую карьеру в конгрессе,  Чарлтон
П. Гайден благодаря незаурядной воле и уму вскоре получил пост в  сенате.  У
него был имидж богатого человека, понимающего  тем  не  менее  нужды  людей.
Берясь за безнадежные дела, он всегда выигрывал их. Его считали политиком  с
незапятнанной репутацией. Он был очень осторожным, целеустремленным и  умным
человеком.
   Джеральд не сомневался: когда закончатся выборы, когда подсчитают голоса,
а с улиц  уберут  последнее  конфетти,  его  отец  станет  самым  молодым  и
блестящим хозяином Овального кабинета со времени Кеннеди.
   Разумеется, Чарлтон П. Гайден ужаснулся бы, узнав, что  его  единственный
сын и наследник задушил женщину, а теперь ждет случая сделать это  еще  раз.
Но Джеральд был уверен в своем уме и хитрости. Никто никогда не узнает,  что
сын лидирующего кандидата на пост президента Соединенных  Штатов  испытывает
склонность к убийствам. Его просто не посмеют заподозрить ни в чем подобном.
Ну а если ему удастся скрыть это от отца, то от всех остальных и подавно.
   Поэтому он и послал цветы на похороны Дезире, а теперь сидел  в  темноте,
вслушиваясь в голоса женщин и надеясь вскоре обрести то, что ищет.

***

   - Спасибо, что пришли, сестра.
   Грейс понимала, что глупо смущаться, пожимая руку монахине. Но  никак  не
могла забыть, как в детстве монахини много раз били ее линейкой по костяшкам
пальцев. И хотя Грейс знала, что  теперь  монахини  отказались  от  подобных
наказаний, ей все равно стало неприятно.
   Сестра Элис была в черном, с маленьким серебряным распятием на  груди,  в
туфлях без каблуков.
   - Мы молимся за вас и вашу семью, мисс Маккейб. Я была знакома  с  Кэтлин
всего несколько месяцев, но уважала ее за преданность делу и  педагогический
талант.
   "Уважала"... Какое формальное, сухое слово! Грейс уже пришлось  выслушать
немало соболезнований, но ни один человек не сказал, что дружил с  Кэтлин  и
будет тосковать о ней...
   В церкви собралось несколько преподавателей и  учеников.  Без  них  здесь
было бы совсем пусто. "Да, среди них нет никого, кто пришел бы не из чувства
долга, а из сострадания", - подумала Грейс, усаживаясь в заднем ряду.
   Грейс окинула взглядом  цветы  в  корзинах  и  венки  в  нефе.  Ей  вдруг
показалось, что живые цветы с их благоуханием здесь абсолютно неуместны.
   В  основном  цветы  были  присланы  из  Калифорнии.  Очевидно,  следовало
считать, что букет гладиолусов и открытка с соболезнованиями  -  достаточный
знак внимания со стороны тех  людей,  которые  были  когда-то  частью  жизни
Кэтлин, вернее, миссис Джонатан Бризвуд...
   Грейс был тягостен запах цветов, как и вид белого гроба, к  которому  она
так и не подошла. А еще она поняла, что никогда  больше  не  сможет  слушать
орган, не вспоминая при этом о смерти.  "Нет,  -  подумала  Грейс,  -  когда
пробьет мой час, пусть не будет церемоний, панихид, друзей и  родственников,
глядящих заплаканными глазами на то, что от меня осталось".
   - Грейс!
   Она обернулась с непроницаемым лицом.
   - Джонатан? Так ты все же пришел?
   - Конечно. - В отличие от Грейс он смотрел на свою бывшую жену,  лежавшую
в белом гробу.
   -  Тебя  все  еще  интересует,  какое  впечатление  ты   производишь   на
окружающих?
   Джонатан заметил, что на них начали оборачиваться, и  проигнорировал  это
замечание.
   - Боюсь, я смогу остаться только на панихиду. Через час у меня  назначена
встреча со следователем Джексоном. Потом я должен успеть в аэропорт.
   - Очень мило, что ты  выкроил  время,  чтобы  прийти  на  похороны  жены.
Впрочем, к чему лицемерить? Кэтлин для тебя ничего не значила, ровным счетом
ничего!
   - Не думаю, что уместно обсуждать это здесь.
   - Ошибаешься. У нас не будет другой возможности: едва  ли  мне  захочется
еще раз увидеть тебя.
   - Если ты начнешь настаивать, Грейс, тебе придется выслушать такое, о чем
лучше не знать.
   - Я не настаиваю. Меня тошнит от твоего вида. Смотреть не  могу,  как  ты
разыгрываешь убитого горем мужа после  того,  что  ей  пришлось  из-за  тебя
пережить!
   Послышались приглушенные голоса, на них устремились любопытные взгляды, и
это заставило Джонатана решиться. Крепко сжав руку Грейс, он потащил  ее  из
церкви на улицу.
   - Я предпочитаю говорить о семейных делах без посторонних.
   - У нас с тобой не может быть "семейных дел"!
   - Согласен, нам незачем притворяться, что мы привязаны друг к  другу.  Ты
никогда не давала себе труда скрывать свое отношение ко мне.
   - Я действительно не доверяла тебе и твоим чувствам. Кэтлин не  следовало
выходить за тебя замуж.
   - О, с этим я всецело согласен. Кэтлин вообще не стоило  выходить  замуж.
Роль матери не по ней, а уж жены - тем более.
   - Как ты смеешь говорить здесь  подобные  вещи?!  Ты  унижал  ее!  Ты  не
скрывал свои любовные похождения...
   - А по-твоему, лучше делать это тайком? - Джонатан с горечью  усмехнулся.
- Неужели ты и в самом деле считаешь, что это ее волновало? В  таком  случае
ты глупее, чем я думал.
   - Она любила тебя!
   Голос Грейс срывался. Ей было невыносимо больно стоять сейчас на  крыльце
церкви. В детстве они с Кэтлин столько раз поднимались и спускались по  этим
ступенькам: в белых платьицах с оборочками во  время  майской  процессии,  в
желтых шляпах - в пасхальное воскресенье.  А  теперь  она  здесь  одна,  без
Кэтлин, и через полуоткрытую дверь доносятся траурные звуки органа.
   - Ты и Кевин были для нее всем в жизни!
   - Заблуждаешься, Грейс. Если хочешь, я расскажу о Кэтлин. Она ни  к  кому
не была по-настоящему привязана - ни ко мне, ни  к  сыну.  Кэтлин  закрывала
глаза на мои связи, пока я не начал афишировать их, то есть до тех пор, пока
они не мешали  тому  единственному,  что  она  ценила,  -  положению  миссис
Бризвуд.
   - Перестань!
   - Нет, выслушай до конца. - Он  схватил  ее  за  руку.  -  Даже  секс  не
интересовал ее, но она хотела иметь сына. Бризвуда! И когда появился  Кевин,
Кэтлин сочла, что достигла цели. Он был для нее не сыном, а символом.
   Эти слова задели Грейс за живое. Она  смутно  ощущала  что-то  такое  уже
много лет. Ей стало неловко.
   - Это не правда! Она любила Кевина...
   - Насколько была способна. Скажи, Грейс, ты  когда-либо  замечала  у  нее
хоть  одно  непосредственное  проявление  привязанности  -  к  тебе  или   к
родителям?
   - Кэтлин была скрытной. Но это не значит, что она ничего не чувствовала!
   - Она была черствой.
   Грейс вздрогнула, как от пощечины. Это не удивило ее, ибо в глубине  души
она думала о сестре точно так же.
   А Джонатан между тем продолжал:
   - Хуже всего то, что она  не  могла  быть  другой.  Большую  часть  нашей
совместной жизни мы шли разными дорогами, и нас это не стесняло.
   Теперь Грейс стало совсем плохо. Все это она ощущала, более того, видела,
но отказывалась верить своим глазам. Они с Джонатаном никогда не говорили об
их с Кэтлин семейной жизни, но сейчас ему явно  хотелось  высказать  все  до
конца. Грейс не могла не признать, что Кэтлин тоже в чем-то виновата. Но  не
одна же она!
   - Затем это перестало тебя устраивать?
   - Верно. Когда я заговорил о разводе, она впервые проявила эмоции. Кэтлин
не давала согласия, угрожала мне, умоляла... Но я прекрасно  знал,  что  она
боялась потерять не меня,  а  положение  в  обществе  и  привычный  комфорт.
Убедившись, что я непреклонен, она просто-напросто исчезла на три месяца, не
давая знать о себе ни мне, ни Кевину. Три месяца она не  видела  сына  и  не
говорила с ним!
   - Она очень страдала...
   - Возможно. Я мог бы использовать этот  поступок  против  нее,  но  решил
пойти на компромисс. Я сообщил ей, что готов разрешить Кевину навещать ее во
время школьных каникул, однако ответа так и не получил.
   - Кэтлин собиралась отсудить у  тебя  сына.  Она  боялась  тебя  и  твоих
родственников, но хотела бороться за Кевина.
   - Мне об этом известно.
   - Ты знал? - удивилась Грейс. - Знал, что она предпринимала?
   - Я выяснил,  что  Кэтлин  наняла  частного  детектива  и  хотела  нанять
адвоката.
   - И как ты собирался помешать ей получить опекунство?
   - Уверяю тебя, я сделал все необходимое. - Он взглянул на часы. - Но  нам
пора возвращаться - из-за нас задерживается служба.
   Не дожидаясь ответа Грейс, Джонатан вошел в церковь.
   Остановив машину  на  красный  свет,  Бен  вытащил  из  бумажного  пакета
глазированный  пончик.  Был  теплый  день,  и  он  опустил   стекла.   Рядом
остановился  автомобиль  марки  "Вольво",   из   него   доносилась   громкая
поп-музыка, заглушая Б.Б. Кинга, которого слушал Бен.
   - Как можно слушать такую чепуху? - Бен  закатил  глаза.  -  Похоже,  это
"рука  Москвы".  Они  через  своих  агентов  заполнили  эфир   бессмысленной
оркестровой мешаниной и будут гонять ее до  тех  пор,  пока  мозги  среднего
американца не превратятся в желе. А между тем, ожидая,  когда  мы  впадем  в
коматозное состояние, они сами слушают "Ролинг стоунз". -  Бен  откусил  еще
кусок пончика  и  покосился  на  Эда:  ему  хотелось  развеять  его  мрачное
настроение. - А нас почему-то беспокоит оружие средней дальности в Европе!
   - Тебе следует написать в Пентагон, - усмехнулся Эд.
   - Слишком поздно. - Бен миновал перекресток и повернул направо. - Они нас
оболванивают, Эд, чтобы потом лепить по шаблону то, что им нужно.
   Заметив, что напарник особенно не реагирует на его  шутки,  Бен  выключил
радио. Ему так и не удалось отвлечь  Эда  от  грустных  мыслей,  поэтому  он
спросил:
   - Похороны сегодня?
   - Да.
   - Когда мы с этим закончим,  ты  можешь  отлучиться  на  пару  часов.  Эд
покачал головой.
   - Она не захочет видеть меня, пока я не буду  располагать  хоть  какой-то
новой информацией.
   - Возможно, у нас что-нибудь появится. - Бен вглядывался в номера домов в
переулке. - Когда она собирается возвращаться в Нью-Йорк?
   - Не знаю. - Эд старался об этом не думать. - Полагаю, через пару дней.
   - У тебя с ней серьезно?
   - У меня не было времени поразмыслить об этом.
   - В таком случае советую поторопиться. Бен остановился у  края  тротуара.
Его  взгляд  скользнул  по  крохотному  магазинчику,   приютившемуся   среди
нескольких таких же. Видимо, раньше это  был  салон-магазин  модной  одежды.
Теперь здесь разместилась "Фэнтэзи инкорпорейтед".
   - На злачный притон не похоже.
   - Кому, как не тебе, об этом знать! - Бен рассеянно  облизнул  с  пальцев
шоколадную глазурь и огляделся.  -  Если  занимаешься  бизнесом,  приносящим
стабильный доход, надо больше вкладывать в свой имидж.
   Эд открыл дверцу и вышел из машины.
   - Никогда бы не подумал, что у них обширная клиентура.
   Внутри офис "Фэнтэзи" тоже оказался  более  чем  скромным.  Белые  стены,
ковер  фабричной  работы  на   полу,   разнокалиберные   стулья,   очевидно,
приобретенные  на  распродаже.  Вдоль  стены  стояли  два  письменных  стола
армейского образца - надежные, крепкие, но невзрачные. На фоне  этой  мебели
выделялся компьютер новейшего образца.
   За монитором сидела женщина с хорошеньким круглым личиком и собранными на
затылке каштановыми волосами. На спинке стула висел жакет. Ее белую шелковую
блузку  украшали  три  золотые  цепочки.  Улыбнувшись,  она   поднялась   им
навстречу.
   - Добрый день. Чем могу служить?
   - Мы хотим поговорить с владельцем фирмы. - Бен предъявил свой значок.  -
Полиция.
   Взяв у Бена удостоверение, женщина внимательно изучила его.
   - Владелец фирмы - я. Что вам угодно?
   - Узнать кое-что об одной из ваших служащих, мисс...
   - Миссис Кофилд. Айлин Кофилд. Это по поводу Кэтлин Бризвуд?