и сев за руль. Постоянно указывают, что  тебе  надо
делать, как надо делать, а  чаще  всего  говорят,  что  ты  все  делаешь  не
правильно.
   Слава богу, он теперь не имеет с ними дела.
   Как хорошо: днем - работа в институте, вечером - виски.  Никому  никакого
вреда.
   Сейчас он почти трезв, так что впереди долгая ночь.
   Он ехал через дождь, размышляя: а что, если вот так ехать и  ехать.  Пока
не кончится бензин. А с той точки начать новую жизнь.  Поменять  имя,  найти
другую работу. Он вполне может работать на стройке - у него крепкие мускулы,
хорошие руки. Может, тяжелый физический труд - решение всех проблем?
   Его никто не будет знать, от него никто ничего не будет ждать.
   Но Эндрю знал, что все это праздные разговоры. Он  никогда  не  уйдет  из
института, ведь именно там его дом.
   Кажется, дома есть бутылка. Кто  запретит  ему  выпить  пару  стаканчиков
перед сном?!
   Но, подъезжая к дому, он с удивлением увидел пробивавшийся  сквозь  шторы
свет. Миранда. Он не ожидал ее так скоро. Пальцы непроизвольно  сжали  руль,
когда он подумал о Флоренции, об Элайзе. Пришлось посидеть несколько минут в
машине, прежде чем он успокоился и разжал руки.
   Едва Эндрю открыл дверцу машины, как сильный порыв ветра чуть не сшиб его
с ног, а в лицо ударили сильные струи дождя.
   Ну и ночка! Он представил, как Миранда сидит у камина  и  с  наслаждением
прислушивается  к  завываниям  ветра.  Она  любит  такую  погоду.  Эндрю  же
предпочитал тишину и спокойствие.
   Войдя внутрь,  он  отряхнулся,  как  собака,  повесил  на  вешалку  плащ,
пригладил руками волосы перед старинным  зеркалом.  Из  гостиной  доносились
звуки моцартовского "Реквиема".
   Если Миранда слушает "Реквием", значит, ее поездка была неудачной.
   Она сидела, свернувшись калачиком, в кресле перед камином,  закутанная  в
свой любимый серый халат, и пила чай из бабушкиной фарфоровой чашки.
   Собраны все средства утешения, отметил про себя Эндрю.
   - Ты вернулась раньше?
   Миранда кивнула. Она изучающе посмотрела на брата. Похоже,  что  он  пил,
но, видимо, совсем немного.
   Эндрю не терпелось немедленно выпить, но он заставил себя  опуститься  на
стул. Невооруженным глазом было заметно, что Миранда  вернулась  в  паршивом
настроении. Но под раздражением Эндрю сумел разглядеть горечь и обиду.
   - Ну, что молчишь, сестричка? Рассказывай, как слетала? И  зачем  ты  так
срочно понадобилась нашей матери?
   -  Она  приготовила  для  меня  одну   работу.   Совершенно   невероятное
предложение.  Мне  нужно  было  дать  заключение  по  бронзовой   статуэтке,
обнаруженной в подвале виллы делла Донна-Оскура.  Ты  знаешь  историю  этого
дворца?
   - Напомни-ка.
   - Это был дом Джульетты Буэнодарни.
   - Ах да! Смуглая Дама, любовница одного из великих Медичи.
   - Все верно. Ее любовником был Лоренцо Великолепный. Во всяком случае, он
был ее первым покровителем, - уточнила Миранда. То, что  Эндрю  хорошо  знал
этот  период  истории,  обрадовало  ее  -  по  крайней  мере,  не   придется
пересказывать все подробности. - Я совершенно уверена, что  это  изображение
самой Джульетты. Наша мать  хотела,  чтобы  я  провела  анализы,  определила
автора и все такое - ведь вынести заключение должен был именно ее  институт.
Мать очень гордилась этим.
   - Но это могла проделать и Элайза.
   - У Элайзы более широкий профиль. - Эндрю уловил в  голосе  сестры  нотки
раздражения. - А я специалист по Ренессансу, и именно  по  бронзе.  Элизабет
понадобился самый лучший эксперт.
   - Естественно, ей всегда нужно все лучшее. И что, ты провела тесты?
   - Да, провела, и даже дважды. В моем распоряжении были лучшие специалисты
лаборатории.
   - Не тяни резину! Что ты обнаружила??
   -  Это  подлинная  вещь,  Эндрю.  -  Лицо  Миранды  порозовело.  -  Конец
пятнадцатого века.
   - Невероятно! Здорово! Почему же мы не празднуем? - Эндрю оживленно потер
руки.
   - Ты не дослушал. - Миранда сделала глубокий вдох и произнесла:
   - Это Микеланджело.
   - Господи боже! - Эндрю приподнялся со  стула.  -  Ты  не  ошибаешься?  Я
что-то не помню,  чтобы  в  источниках  упоминалась  такая  работа  великого
Микеланджело.
   У Миранды между бровями появилась упрямая морщинка.
   - Ставлю  свою  репутацию  ученого-Это  его  ранняя  работа,  великолепно
исполненная, в духе пьяного "Вакха". Ты прав, я тоже рылась в документах, но
упоминаний о ней не нашла.
   - Значит, никаких свидетельств? Миранда сокрушенно покачала головой.
   - Возможно, сама Джульетта прятала статуэтку. Или, по  крайней  мере,  не
выставляла на всеобщее обозрение. Из  политических  соображений.  Понимаешь,
все сходится, - настаивала она. - Я бы нашла неопровержимые  доказательства,
если бы мне дали еще немного времени.
   - А что произошло?
   Взволнованная Миранда не усидела на месте. Она  направилась  к  камину  и
поворошила кочергой угли.
   - Дело в том, что чиновники из правительства поставили  жесткое  условие:
никакая информация о бронзовой статуэтке не должна проникнуть  в  прессу.  А
кто-то проболтался журналистам. Мы  в  тот  момент  были  не  готовы  делать
официальное заявление. Люди из правительства  занервничали,  и  контракт  со
"Станджо" был разорван. Наша мамочка не стала разбираться: она обвинила меня
в том, что это я сообщила все прессе. - Миранда раздраженно обернулась. - Я,
по ее мнению, так  жаждала  славы,  что  не  остановилась  ни  перед  чем  и
поставила под угрозу всю работу. Ты-то хоть веришь мне?! Никогда в  жизни  я
бы так не поступила!
   - Господи, конечно, нет! - Эндрю ни секунды  не  сомневался,  что  сестра
говорит правду. - Надо же, разорвали с ней контракт?! - Эндрю  не  удержался
от усмешки, хотя понимал, что это мелочно. - То-то наша мамочка взбесилась!
   - Она просто кипела от бешенства. При других обстоятельствах меня бы  это
только порадовало.  Но  сейчас-.  Меня  отстранили.  Я  не  просто  потеряла
возможность участвовать в интереснейшем проекте. Я теперь смогу увидеть  эту
статуэтку только в музее. Господи, Эндрю, я  была  так  близка  к  открытию,
такой шанс дается раз в жизни.
   - Уверяю тебя, когда статуэтку предъявят  публике,  наша  матушка  найдет
возможность пристегнуть к ней "Станджо". - Он искоса глянул на сестру. - А в
этом случае ты должна позаботиться о том, чтобы тебя не обошли.
   - Разве я об этом мечтала?! Ее у меня отобрали -  вот  единственное,  что
меня по-настоящему волнует.
   - Бери, что дают. - Он тоже встал, подошел к бару. И только тогда решился
спросить:
   - Ты видела Элайзу?
   Миранда сунула руки в карманы халата, помедлила минуту.
   -  Да.  Она  прекрасно  выглядит.  Думаю,  она  идеально   подходит   для
заведования лабораторией. Она спрашивала о тебе.
   - И ты, конечно, сказала, что я в полном порядке. Миранда,  прищурившись,
смотрела, как он пьет.
   - А ты хотел, чтобы я рассказала ей,  как  ты  превращаешься  в  мрачного
алкоголика и губишь себя?
   - Я всегда был мрачным. - Он поднял бокал, сделав  вид,  что  чокается  с
ней, и выпил. - У нас вся семья мрачная, так что никуда не денешься.  У  нее
есть кто-нибудь, как ты думаешь?
   - Не знаю. Мы с ней не обсуждаем нашу  личную  жизнь.  Эндрю,  ты  должен
перестать пить.
   - Почему?
   - Потому что это глупо и бессмысленно. Элайза мне нравится,  но  если  уж
совсем честно - она этого не стоит. - Миранда пожала плечами. -  Да,  честно
говоря, никто этого не стоит.
   - Я любил ее, - пробормотал он, угрюмо глядя в свой  бокал.  -  Старался,
как мог, чтобы стать лучше.
   - А тебе никогда не приходило в голову, что, может быть, она недостаточно
старалась? Может, она тебя не стоила?
   Эндрю удивленно взглянул на сестру:
   - Я не думал об этом.
   - А ты подумай на досуге. Браки  часто  распадаются.  Приходится  с  этим
мириться.
   - Если бы люди с этим так легко не мирились, может, браки распадались  бы
не так часто.
   - А если бы некоторые люди не воображали,  что  главное  в  этом  мире  -
любовь, может, они с большим умом выбирали бы себе партнеров.
   - И все-таки главное в этом мире - любовь, Миранда.  Может,  поэтому  наш
мир - такое паршивое место.
   Эндрю поднял бокал и залпом осушил его.

Глава 5

   Занимался серый холодный рассвет.  Мрачное  море,  вспенивая  волны,  без
устали швыряло их на скалы. Весне  придется  постараться,  прежде  чем  зима
уступит ей место.
   Ничто не радовало Миранду.
   Она стояла на утесе, и внутри ее все клокотало и бурлило, так же как море
у подножия скалы. Миранда смотрела, как взметается пенящаяся масса,  вдыхала
холодный морской воздух.
   Спала она плохо, бессильная ярость не покидала ее  и  во  сне.  Было  еще
темно, когда она проснулась и поняла, что все равно не уснет,  и  решительно
встала с  кровати.  Надела  теплый  свитер  и  брюки,  насыпала  в  кофейник
несколько ложек молотого кофе.
   Миранда пила крепкий черный кофе из большой белой кружки  и  смотрела  на
хмурое небо. Дождь прекратился, но, похоже, что скоро пойдет опять. За  ночь
похолодало, может быть, и снег выпадет. Ну что ж, это Мэн.
   Флоренция, с ее ярким солнцем и теплым ветром, была далеко, по ту сторону
океана. Однако Миранда всеми помыслами, всем своим ожесточенным сердцем была
там.
   "Смуглая Дама" была ее пропуском к  славе.  В  конце  концов,  трудно  не
согласиться с утверждением Элизабет, что  главная  цель  в  жизни  всегда  -
стремление к славе. Учась в университете, Миранда грызла гранит науки, в  то
время как ее сверстницы порхали с вечеринки на вечеринку и меняли приятелей.
   В ее жизни не было периода, когда рушатся  устои,  отрицаются  правила  и
традиции, не было сумасшедших влюбленностей. Соседка по комнате в  общежитии
однажды назвала ее дефективной, подруга обзывала ее занудой. В глубине  души
соглашаясь с ними, Миранда решила проблему  следующим  образом:  сняла  себе
маленькую квартирку и переехала из общежития.
   Так лучше. У нее никогда не было тяги к общению. Под внешним спокойствием
и невозмутимостью скрывалась глубокая застенчивость; Миранде  куда  приятнее
было иметь дело с книгами и учебниками.
   Ее честолюбие имело одну цель: стать самой лучшей.  А  добившись  успеха,
увидеть,  как  гордятся  дочерью  ее   родители,   как   они,   потрясенные,
одобрительно улыбаются и качают головами. Ее  саму  злило,  что  именно  это
стремление лежит в основе ее успехов, она так никогда и не смогла  отбросить
эти мысли.
   Сейчас ей под тридцать,  она  возглавляет  солидный  институт,  считается
талантливым ученым. И до сих пор в ней живет жалкая надежда  услышать  слова
одобрения из уст ее родителей. Сколько можно, пора  наконец  избавляться  от
этого комплекса.
   Конечно, ее заключение обязательно подтвердится, и  тогда  к  ней  придет
заслуженная слава. Она напишет работу о "Смуглой Даме". Но никогда в  жизни,
никогда не простит она Элизабет того, что мать  так  грубо  и  несправедливо
отстранила ее от работы. В глубине души она не могла простить Элизабет того,
что у нее была на это власть.
   Ветер пробирал до костей, пошел снег. Миранда начала спускаться.
   Яркий луч мощного прожектора с маяка шарил  по  воде,  хотя  в  обозримых
пределах не было видно ни одного судна. Он светит от заката до рассвета, год
за годом, думала Миранда, безо всяких сбоев. Многие видят в маяке одну  лишь
романтику, для Миранды же маяк был воплощением надежности.
   В отличие от людей, на которых далеко не всегда можно положиться.
   Отсюда их дом казался темным и сонным, его причудливый силуэт был  словно
выгравирован на сером небе.
   Покрытая инеем прошлогодняя трава похрустывала  под  ногами.  Место,  где
когда-то был любимый бабушкой сад, казалось теперь шрамом на теле.
   В этом году, пообещала себе Миранда, она  соберет  почерневшие  листья  и
высохшие стебли и займется наконец садом. Сделает садоводство своим хобби  -
она же давно хотела заиметь себе какое-нибудь хобби.
   Она с удовольствием вернулась в теплый дом.  Подогрела  остатки  кофе  и,
обжигаясь, сделала несколько  глотков.  Миранда  решила  поехать  сегодня  в
институт пораньше, пока дороги свободны.

***

   Сидя в тепле взятого напрокат "Мерседеса", он наблюдал,  как  "Лендровер"
плавно  проехал  по  заснеженной  улице   и   свернул   к   месту   парковки
Новоанглнйского института истории искусств. Прямо как танк в наступлении.
   Не женщина, а картинка, подумал он, наблюдая, как она выходит из  машины.
Футов шесть, не меньше. Закутана в серое пальто - не столько модное, сколько
удобное и теплое. Ярко-рыжие пряди волос (такой  сексуальный  цвет!)  упрямо
выбивались из-под черной вязаной шапочки. В руках у нее был толстый, набитый
бумагами портфель; походка  ее  была  решительной  и  целеустремленной,  она
вполне подошла бы какому-нибудь боевому генералу.
   Но за этой независимой  поступью  скрывалась  неистребимая  сексуальность
женщины, которая убедила себя,  что  может  обходиться  без  мужчин.  Бедная
овечка!
   Даже в этом  тусклом  утреннем  свете  он  узнал  ее  безошибочно.  Такую
женщину, подумал он с улыбкой, ни с кем не спутаешь.
   Он сидел здесь уже около часа, развлекаясь ариями из "Кармен",  "Богемы",
"Женитьбы Фигаро". Вообще-то он уже сделал все, что намеревался,  но  теперь
был рад, что дождался ее появления.
   Ранняя пташка. Так любит свою  работу,  что  приезжает  холодным  снежным
утром раньше всех остальных. Ему нравились люди, любящие свою работу.  Видит
бог, он свою любил.
   Какова она, доктор Миранда Джонс? Он представил, как она входит в здание,
проводит пластиковой карточкой по кодовому замку, набирает свой личный шифр.
Он ни минуты  не  сомневался,  что,  войдя  внутрь,  она  аккуратно  включит
сигнализацию.
   Во всех отчетах повторялось, что она женщина практичная и осторожная. Ему
нравились практичные женщины. Их так приятно сбивать с пути.
   Он мог обойтись без нее, мог воспользоваться  ею.  Так  или  иначе,  свою
работу он выполнит. Но с ней это будет.., интереснее.  Поскольку  это  будет
его последнее  дело,  неплохо  было  бы  к  материальной  заинтересованности
прибавить и развлечение.
   Надо бы познакомиться с  Мирандой  Джонс,  побаловать  себя.  Прежде  чем
взяться за дело.
   На третьем этаже зажегся свет. Сразу за работу, подумал он, увидев в окне
ее силуэт.
   Ему тоже пора приниматься за  работу.  Он  завел  машину,  развернулся  и
поехал переодеваться.

***

   Новоанглийский институт истории искусств был построен  прадедом  Миранды.
Но только ее дед, Эндрю Джонс, развернул  дело  в  полную  силу.  Он  всегда
испытывал живейший интерес к искусству и даже почитал  себя  художником.  Во
всяком случае, он довольно прилично владел карандашом  и  кистью  для  того,
чтобы убеждать молоденьких моделей позировать ему обнаженными.
   Эндрю  нравилось  водить  дружбу  с  художниками,  развлекаться  с  ними,
некоторым - покровительствовать (особенно если это  были  хорошенькие  особы
женского пола). Он всегда был бабником и любителем выпить, но он  также  был
человеком щедрым, с воображением, никогда не боялся  рисковать  и  вкладывал
деньги в понравившиеся ему предметы антиквариата.
   Здание института из серого гранита с его колоннами, арками и пристройками
растянулось на целый  квартал.  Когда-то  здесь  располагался  музей,  перед
которым был разбит ухоженный сад с огромными тенистыми деревьями.
   Эндрю же хотелось большего. Он желал превратить  институт  в  место,  где
произведения   искусства   будут   выставлять,   реставрировать,    изучать,
анализировать. Поэтому он велел спилить деревья,  сровнял  сад  с  землей  и
пристроил к основному зданию два элегантных, хотя  и  несколько  затейливых,
флигеля.
   Здесь располагались аудитории для студентов, с огромными светлыми окнами,
прекрасно  оборудованные  лаборатории,  просторные  мастерские,   бессчетное
количество кабинетов. Выставочная площадь была таким образом увеличена более
чем втрое.
   Учиться сюда принимали только способных студентов. Те, кто мог  позволить
себе плату за обучение, платили дорого. Тем же, кто не мог, но кого  считали
перспективными, давали стипендию.
   Над главным входом были выбиты слова Лонгфелло:
   "Жизнь быстротечна, искусство вечно".  Изучать,  сохранять,  представлять
искусство - вот что институт считал своей главной задачей.
   Эта концепция Эндрю Джонса не претерпела  изменений  и  спустя  пятьдесят
лет, когда руководить институтом стали его внуки. Исследовательская работа в
институте и теперь считалась  приоритетной,  важнее  проведения  выставок  и
учебного процесса.

***

   Миранда поднялась в свой кабинет на третьем этаже. Поставив  портфель  на
большой письменный стол, она подошла к столику у окна и включила  кофеварку.
В эту минуту заработал факсовый аппарат. Миранда подняла жалюзи и поднесла к
глазам страничку.
   Добро пожаловать домой, Миранда. Как, тебе  понравилась  Флоренция?  Как,
жаль, что твое путешествие было так неожиданно прервано. Как ты думаешь, где
ты допустила ошибку? Или ты по-прежнему уверена в своей правоте?
   А теперь приготовься, тебя ждет тяжелый удар.
   Ожидание было долгим, наблюдение - терпеливым. Я продолжаю наблюдать,  но
мое терпение на исходе.
   Руки Миранды дрожали. Она стала судорожно сжимать  пальцы,  но  дрожь  не
прошла.
   Без подписи, без номера. Господи, да что же это такое?!
   Не текст,  а  какое-то  злобное  шипение.  Издевательский  тон,  зловещая
угроза. Но почему? Кто?
   Мать? Миранде стало стыдно за то, что именно  о  матери  она  подумала  в
первую очередь. Хотя, конечно же, женщина с таким характером  и  положением,
как Элизабет, не опустится до подобных анонимных посланий.
   Она и так уже нанесла Миранде жестокую обиду. Дальше некуда.
   А  может,  это  какой-нибудь  обиженный  сотрудник  в  "Станджо"  или   в
институте; кто-нибудь, кого не устраивает ее руководство или еще что-то?
   Да, скорее всего именно так. Миранда попыталась взять себя в руки. Может,
это  лаборантка,  получившая  выговор,  или  студент,  недовольный  оценкой.
Несомненно, ее хотят вывести из себя. Нет уж, не на ту напали  -  ничего  не
выйдет.
   Миранда лихорадочным движением сунула листок в  ящик  стола  и  повернула
ключ.
   Постаравшись выкинуть это странное послание из головы, Миранда приступила
к работе. Она составила список обязательных дел -  просмотр  почты,  ответы,
необходимые телефонные звонки.
   В дверь постучали.
   - Миранда?
   - Да, заходи. - Бросив взгляд на часы, она убедилась, что  ее  секретарша
как всегда пунктуальна.
   - Я увидела твою машину на стоянке. Я не знала, что ты вернулась.
   - Да.., это произошло несколько неожиданно.
   - Как там во Флоренции? - Лори  быстро  двигалась  по  кабинету:  сложила
разбросанные бумаги, поправила жалюзи.
   - Тепло, солнечно.
   - Как хорошо. - Удовлетворенная  тем,  что  все  теперь  лежит  на  своих
местах. Лори села, положив на колени блокнот.
   Секретарша Миранды была хорошенькой миниатюрной  блондинкой  с  кукольным
личиком; разговаривала она энергично и деловито.
   - Рада, что ты приехала, - улыбнулась она.
   - Спасибо. - Зная, что слова эти искренни, Миранда улыбнулась в ответ.  -
Я тоже рада, что вернулась. Надо наверстывать  упущенное.  В  данный  момент
меня  интересует,  как  продвигаются  дела  с  "Обнаженной"  Карбело   и   с
реставрацией картины Бронзино.
   Рабочий день начался. Дел было так  много,  что  на  ближайшие  два  часа
Миранда и думать забыла  обо  всем,  кроме  работы.  Наконец,  оставив  Лори
договариваться о встречах и переговорах, Миранда отправилась в лабораторию.
   По дороге она решила заглянуть к Эндрю. Его кабинет был в противоположном
крыле, поближе к помещениям, открытым для  посетителей.  Сферой  Эндрю  было
устройство выставок, покупка  новых  работ  -  все,  что  требовало  внешних
контактов. Миранда же предпочитала держаться в тени.
   Она торопливо шла по коридору.
   Какая-то секретарша, шедшая ей навстре