ли
это просто дорогостоящие камни? Закрыв книгу, Уитни не могла ответить на эти
вопросы с определенностью.  Она  уважала  леди  Смит-Райт,  хотя  не  вполне
понимала ее страстного отношения к истории. Теперь Смит-Райт мертва и  всего
лишь из-за того, что считала историю, заключена ли она в пыльных  томах  или
сверкающих камнях, принадлежащей всем.
   Мария-Антуанетта, как и сотни других, рассталась с жизнью  на  гильотине,
пав  жертвой  жестоких  судей.  Одних  людей  изгоняли   из   своих   домов,
преследовали и убивали. Другие умирали от голода на улице. Во  имя  идеалов?
Нет, Уитни сомневалась,  что  все  эти  люди  умирали  во  имя  идеалов  или
действительно за них сражались.  Большинство  из  них  умирало  потому,  что
события захватили их и понесли вперед, хотели они этого или нет. Что  значит
горсть драгоценностей для женщины, поднимающейся на эшафот?
   Поэтому  охота  за  сокровищами  кажется  глупостью.  Если  у   нее   нет
нравственного оправдания. Может быть, именно сейчас Уитни нашла его.
   Эти мысли и воспоминания о юном официанте по имени Хуан привели  Уитни  к
твердому решению найти сокровища и полюбоваться физиономией  Димитри,  когда
это произойдет.
   Утром она смотрела  на  мир  с  уверенностью.  Нет,  она  не  наивна.  Но
по-прежнему уверена в  том,  что  добро  в  конечном  счете  побеждает  зло,
особенно если добро ум нее.
   - Черт возьми, что ты будешь делать, когда у этой штуки сядут батарейки?
   Уитни улыбнулась Дугу и спрятала плоский калькулятор  вместе  с  записной
книжкой в рюкзак. Она гадала, что он подумал бы,  если  бы  узнал,  как  она
провела ночь, несколько часов думая о нем и их путешествии.
   - Это "Дюраселл", - ласково сказала Уитни. - Никакие другие батарейки  не
работают так долго.
   Хочешь кофе?
   - Да. - Он сел, несколько подозрительно глядя  на  то,  с  каким  веселым
оживлением она наливает кофе.
   Уитни выглядела восхитительно. Дуг полагал,  что  после  нескольких  дней
пути она  осунется  и  кожа  ее  немного  огрубеет.  Он  поскреб  щетину  на
подбородке. Вместо этого Уитни сияла. Ее  светлые,  как  у  ангела,  волосы,
блестели, падая на спину. От солнца кожа загорела,  став  слегка  розоватой,
что только подчеркивало безупречность и классические  линии  ее  лица.  Нет,
Уитни выглядела далеко не изможденной.
   Дуг взял чашку кофе и сделал большой глоток.
   - Какое чудесное место! - сказала  Уитни,  подняв  колени  и  охватив  их
руками.
   Он осмотрелся. Место, на его взгляд, было  скорее  похоже  на  болото.  С
листьев тихо капали капли. Земля была сырой, от нее  поднимался  туман,  как
пар в турецкой бане. Дуг прихлопнул москита, подумав о том, на  сколько  еще
им хватит репеллента.
   - Если ты любишь сауну... Уитни подняла брови:
   - Мы встали не с той ноги?
   Дуг только что-то проворчал в ответ. Он проснулся в страшном  напряжении,
как любой здоровый  мужчина  после  ночи',  проведенной  рядом  со  здоровой
женщиной, если он не имеет возможности  довести  вещи  до  их  естественного
завершения.
   - Взгляни на это по-другому, Дуглас. Если бы на Манхэттене был акр  такой
земли, люди наступали бы друг другу на головы, чтобы его получить.
   Раздалась взволнованная птичья трель. Хамелеон прополз к  серой  скале  и
медленно растворился на ней.  Цветы  вылезали  из  земли  прямо  на  глазах.
Картину завершала пышная листва, на которой сверкали капли росы.
   Он налил себе вторую чашку кофе.
   - Я думал, что такие женщины, как ты, предпочитают город.
   - Всему свое время и место, Дуглас, - ответила  Уитни.  -  Свое  время  и
место. - Она улыбнулась ему такой простой и восхитительной  улыбкой,  что  у
него замерло сердце. - Сейчас мне нравится быть здесь, с тобой.
   Кофе был обжигающе горячим, но Дуг этого не замечал. Он  проглотил  кофе,
все еще пристально глядя на Уитни. С ранней юности у него не было проблем  с
женщинами - они находили привлекательным его грубоватое, дерзкое очарование.
Теперь, когда следовало использовать то, в  чем  Дуг  был  так  искусен,  он
растерялся.
   - Да? - наконец выдавил он из себя. Забавляясь тем,  что  его  можно  так
легко сбить с толку, Уитни кивнула:
   - Да. Я долго размышляла над этим. - Наклонившись, она  легко  поцеловала
его. - А ты что думаешь?
   Дуг мог оступиться, но годы практики научили его, как снова  вставать  на
ноги. Протянув руку, он коснулся ее волос.
   - Ну что ж, может быть, нам стоит, - он ущипнул ее за  губу,  -  обсудить
этот вопрос.
   Уитни нравилось, как он целует и как  трогает  ее,  оставляя  впечатление
незавершенности. Она помнила свои ощущения, когда он делал и то, и другое.
   - Наверно, стоит.
   Их губы лишь дразнили.  Смотря  друг  на  друга  открытыми  глазами,  они
соблазняли и испытывали один другого. Оба привыкли быть  первыми,  вести  за
собой. Для обоих уступить в делах любви и бизнеса значило допустить  ошибку.
Пока они держат в руках поводья, пусть даже не натягивая их, никто из них не
пойдет туда, где не может быть лидером.
   Губы горели. Мысли кружились. Приоритеты смещались.
   Рука Дуга крепче сжала ее волосы, рука Уитни крепче сжала его рубашку.  В
этот необыкновенный миг, когда время для них остановилось,  они  были  очень
близки. Желание руководило ими. Оба сдались без колебаний и сожалений.
   В этот момент за влажной стеной листвы, подобно  взрыву,  раздался  голос
Синди Лаупер.
   Как дети, которых  застали  врасплох  за  банкой  варенья,  Уитни  и  Дуг
отпрянули в разные стороны.  Чистый  тенор  Жака  вторил  радостному  голосу
Синди.
   - Приближается компаньон, - заметил Дуг и протянул руку за сигаретой.
   - Да. - Встав, Уитни отряхнула сзади свои тонкие брюки,  немного  влажные
от росы. Чтобы успокоиться, Уитни смотрела на верхушки кипарисов, освещаемых
солнечными лучами. - Мне кажется, что такие места, как  это,  притягивают  к
себе людей. Я думаю, что... - Она замолчала,  почувствовав,  как  рука  Дуга
обхватила ее за ногу в тот момент,  когда  этого  меньше  всего  можно  было
ожидать.
   - Уитни! - Его взгляд стал  напряженным.  Пальцы  держали  ее  крепко.  -
Однажды мы должны с этим покончить.
   Уитни не привыкла к тому, чтобы ей говорили, что она должна делать, и  не
собиралась привыкать. Она посмотрела на него долгим,  ничего  не  выражающим
взглядом:
   - Может быть.
   - Совершенно точно.
   На ее лице появилась высокомерная улыбка.
   - Дуглас, тебе придется узнать, что я могу быть очень неуступчивой.
   - А тебе придется узнать, что я получаю то, что хочу.  -  Он  сказал  это
тихо, но решительно, и ее улыбка увяла. - Это моя профессия.
   - Люди, у нас есть несколько кокосовых орехов. -  Выйдя  из  кустов,  Жак
помахал полной сумкой.
   Он бросил один орех Уитни. Повертев его в руках, она спросила:
   - У кого-нибудь есть штопор?
   - Нет проблем. - Жак, взяв  у  нее  орех,  резко  стукнул  им  по  камню.
Сидевший на камне хамелеон мгновенно  исчез,  чем  насмешил  Жака.  Разломив
кокос, он предложил два куска Уитни.
   - Спасибо!
   - Немного рома, и у  вас  будет  "пинья  коладас".  Подняв  брови,  Уитни
протянула один кусок Дугу:
   - Не  сердись,  милый.  Я  уверена,  что  ты  тоже  когда-нибудь  сумеешь
взобраться на пальму.
   Жак маленьким ножом отковырнул кусочек мякоти.
   - Есть по четвергам что-нибудь белое - это фади, -  сказал  он  серьезным
тоном, что заставило Уитни посмотреть на него более внимательно.  С  немного
виноватым видом Жак отправил в рот кусочек кокоса. - Но еще хуже - вообще не
есть.
   Кепка, майка, магнитофон - все это делало Жака непохожим на  малагасийца,
принадлежащего древнему племени. Жак выглядел так, как и любой  прохожий  на
углу Бродвея и Сорок второй улицы. С Луи из племени мерина разобраться  было
проще. По нему было видно, кто он.
   - Вы суеверны, Жак? Он пожал плечами:
   - Я прошу прощения у богов и духов. Чтобы они были довольны. - Он  достал
из нагрудного кармана нечто похожее на маленькую раковину на цепочке.
   - Это оди, что-то вроде амулета, - объяснил  Дуг.  Он  относился  к  этим
вещам терпимо, но с юмором. Дуг не верил в талисманы, считая, что  удачу  ты
приносишь себе сам. Или наживаешься на удаче другого.
   Уитни внимательно рассматривала амулет.
   - На счастье? - спросила она Жака, заинтригованная контрастом  между  его
американизированной одеждой и речью и глубоко укоренившейся верой в  табу  и
духов.
   - Для безопасности. У богов иногда бывает плохое настроение. -  Он  потер
раковину пальцами и предложил ее Уитни. - Сегодня вы будете ее носить.
   - Хорошо. - Она надела цепочку на шею. В конце концов,  думала  Уитни,  в
этом нет ничего удивительного. Ее отец носил кроличью  лапку,  окрашенную  в
светло-голубой цвет. А этот амулет был в том же духе. Для безопасности.
   - Вы можете продолжить культурный  обмен  потом.;  Давайте  двигаться.  -
Встав, Дуг бросил орех Жаку..
   Уитни подмигнула Жаку:
   - Я вам говорила, что он часто бывает грубым.
   - Нет проблем, - снова сказал Жак, затем протянул руку к заднему карману,
где бережно хранил цветок, и вытащил его.
   - Орхидея. - Она была безупречно-белая и такая  хрупкая,  что,  казалось,
малейшее прикосновение, и она сломается.
   - Жак,  это  замечательно.  -  Уитни  приложила  орхидею  к  щеке,  затем
приколола в волосах над ухом. - Спасибо. - Поцеловав его, она услышала,  как
молодой человек громко вздохнул.
   -  Она  красивая.  -  Жак  принялся  собирать  снаряжение.  -  Здесь,  на
Мадагаскаре, много цветов. Вы найдете здесь любой цветок,  какой  хотите.  -
Продолжая говорить, он стал перетаскивать снаряжение на каноэ.
   - Если вы хотите цветок, - вмешался в разговор Дуг, - то вам нужно просто
наклониться и сорвать его.
   Уитни дотронулась до лепестков орхидеи.
   - Некоторые мужчины любят делать женщинам приятное, - заметила она,  -  а
другие нет. - Подняв свой рюкзак, она последовала за Жаком.
   - Приятное, - проворчал Дуг, пытаясь взять все остатки снаряжения  сразу.
- У меня за спиной стая волков, а она хочет, чтобы я делал  ей  приятное.  -
Продолжая бормотать, он загасил тлеющий костер. - Я мог бы сорвать  ей  этот
дурацкий цветок;
   Десятки цветов. - Услышав смех Уитни,  Дуг  обернулся.  -  Ох,  Жак,  это
замечательно, - передразнил он. С отвращением фыркнув. Дуг проверил пистолет
и засунул его за пояс. - И я тоже могу  открывать  эти  идиотские  кокосовые
орехи. - Он в последний раз поворошил угли и направился к каноэ.

***

   Когда Ремо ткнул носком своего шикарного ботинка в то  место,  где  горел
огонь, от костра осталась лишь кучка холодной золы. Солнце стояло прямо  над
головой и пекло неимоверно; даже тень не  приносила  спасительной  прохлады.
Ремо снял пиджак и галстук, этого он никогда бы не сделал в рабочее время  в
присутствии  Димитри.  Свежая  рубашка  еще  утром  стала  мокрой  от  пота.
Выслеживание Лорда и погоня за ним принесли массу проблем.
   - Похоже, что они здесь ночевали, - отметил  Вейс  -  высокий  мужчина  с
внешностью банкира, которую несколько портил нос, сломанный  ударом  бутылки
виски. Он вытер пот со лба. На шее у него были следы  от  укусов  насекомых,
которые постоянно зудели и горели огнем. - Я думаю, мы отстаем от  них  часа
на четыре.
   - Да неужели,  храбрый  следопыт?  -  Последний  раз  пнув  уголья,  Ремо
повернулся. Его взгляд остановился на Барнзе, чье круглое как блин лицо было
искажено улыбкой. - Чему ты скалишься, задница?
   Барнз  не  переставал  улыбаться  с  тех  пор,  как  Ремо   поручил   ему
позаботиться о малагасийском капитане.  Он  знал,  что  Барнз  выполнил  это
поручение, но даже такой  искушенный  человек,  как  Ремо,  не  желал  знать
подробностей. Было известно,  что  Димитри  привязан  к  Барнзутак  же,  как
некоторые  испытывают  привязанность   к   полусумасшедшему   псу,   который
притаскивает к ногам задушенных цыплят и искалеченных грызунов.  Ремо  также
знал,  что  Димитри  часто  поручает  Барнзу  позаботиться  об   увольняемых
сотрудниках. Димитри не признавал пособий по безработице.
   - Пойдем, - коротко сказал Ремо. - Мы догоним их еще до заката.

***

   Уитни с  комфортом  устроилась  среди  рюкзаков.  Все  удлиняющиеся  тени
деревьев падали на песчаные дюны по обоим берегам  канала,  накрывая  густые
кусты на противоположной стороне. Тонкие коричневые стебли тростника дрожали
от малейшего дуновения ветерка. Иногда вспугнутая белая цапля поднималась на
ноги и, хлопая крыльями, бросалась в кусты. Везде были видны цветы.
   Местами их было очень много - красных,  оранжевых,  ярко-желтых.  Орхидеи
попадались так же часто, как маки где-нибудь на  лугу  в  Америке.  Бабочки,
иногда в одиночку, иногда стаями, порхали над лепестками, время  от  времени
плавно снижаясь. Их крылья, как яркие  пятна,  выделялись  на  зеленом  фоне
растительности и коричневом фоне канала. То здесь, то там на покатых берегах
лежали крокодилы, принимая солнечные ванны.  Когда  каноэ  проплывало  мимо,
большинство из них лениво поворачивало голову. Густой аромат  растительности
забивал сырой запах реки.
   Надвинув на  глаза  кепку  Жака,  Уитни  в  полудреме  лежала  наискосок,
упираясь ногами в борт каноэ. Длинная удочка Жака едва держалась в ее руках.
   Теперь Уитни поняла, почему Гек Финн  находил  путешествие  по  Миссисипи
столь  привлекательным.  По  большей   части   оно   состояло   из   полного
ничегонеделания и захватывающих приключений.  Это  было,  размышляла  Уитни,
превосходное сочетание.
   - И что ты будешь делать, если рыба схватит наживку?
   Уитни лениво потянулась:
   - Я брошу ее прямо тебе, Дуглас. Ты ведь знаешь, что надо делать с рыбой.
   - Вы хорошо готовите рыбу. - Длинные ровные гребки,  которые  делал  Жак,
заставили бы затрепетать  от  радости  сердце  любого  выпускника  Йельского
университета. Ти на Тернер помогала ему поддерживать ритм. - Я готовлю...  -
Жак покачал головой, - очень плохо. Перед тем как жениться,  я  должен  буду
убедиться, что моя будущая жена хорошо готовит. Как моя мама.
   Уитни фыркнула из-под кепки. На колено ей села муха, но, чтобы  стряхнуть
ее, нужно было сделать слишком большое усилие.
   - Еще один мужчина, чье сердце находится в желудке.
   - Смотри-ка, а ведь малыш попал в точку. Поесть - это важно.
   - Для тебя еда скорее религия. - Уитни поправила кепку так, чтобы  видеть
Жака получше. Молодой, думала она, какое  жизнерадостное,  приятное  лицо  и
мускулистое тело. Вряд ли у него есть проблемы с девушками.  -  Значит,  для
вас желудок и сердце одинаково важны. А что будет, если вы полюбите девушку,
которая не умеет готовить?
   Жак немного поразмыслил над этим. Ему было всего двадцать лет,  и  ответы
его были такими же простыми, как и его жизнь. Его улыбка была по-мальчишески
невинной и такой задорной, что Уитни покатилась со смеху, услышав его слова:
   - Я приведу ее к своей матери, чтобы она могла научиться.
   - Очень  разумно,  -  согласился  Дуг.  Он  нарушил  ритм  гребли,  чтобы
отправить в рот кусок кокосового ореха.
   - Не думаю, чтобы вы когда-нибудь стали сами учиться  готовить.  -  Уитни
наблюдала, как Жак размышляет над этой  задачей,  а  его  стройные,  сильные
руки, ни на секунду не останавливаясь, работают веслами. Улыбаясь  ему,  она
провела пальцем по ракушке, которая находилась у нее на груди.
   - У малагасийцев готовит жена.
   - А в промежутках, я думаю, она заботится о доме,  о  детях  и  пашет  на
поле, - вставила Уитни. Жак кивнул и ухмыльнулся:
   - Она заботится и о деньгах тоже. Уитни ощутила тяжесть кошелька в  своем
заднем кармане.
   - Это очень разумно, - согласилась она, с улыбкой глядя на Дуга.
   Конверт спокойно лежал в его собственном кармане.
   - Я так и знал, что тебе это понравится.
   - Просто каждый должен заниматься тем, что у  него  лучше  получается.  -
Уитни собралась было снова прилечь, но тут леска дернулась. -  Ох,  Господи,
кажется я поймала одну.
   - Что - одну?
   - Рыбу! - Ухватившись за удочку, она смотрела  на  поплавок.  -  Рыбу,  -
снова повторила Уитни. - Большую рыбу.
   Дуг увидел, что импровизированная леска туго натянулась.
   - Черт побери! Полегче! - крикнул он Уитни, которая так резко  встала  на
колени, что чуть не перевернула лодку. - Смотри не упусти.  Сегодня  вечером
эта рыба станет главным блюдом.
   - Я не упущу ее, - сквозь зубы сказала Уитни. Она знала, что не  упустит,
хотя не имеет ни малейшего понятия, что делать  дальше.  Она  повернулась  к
Жаку:
   - Что теперь?
   - Тащите ее, только осторожно. Рыба крупная. - Положив весло, Жак мелкими
шажками, чтобы не раскачать лодку, подошел  к  Уитни.  -  Как  вы  правильно
изволили заметить,  сэр,  мы  вечером  поедим.  Но  она  будет  бороться.  -
Заглядывая через край, он положил руку на плечо Уитни. - Мне  кажется,  рыба
уже думает о сковородке.
   - Давай, дорогая, ты сможешь. - Дуг оставил весла и  подполз  к  середине
лодки. - Вытаскивай ее. - Вечером он приготовит  из  нее  филе,  поджарит  и
подаете отварным рисом.
   Возбужденная, полная решимости Уитни от усердия  высунула  кончик  языка.
Если бы сейчас кто-то из мужчин предложил ей отдать удочку, она  бы  страшно
рассердилась. Напрягая мышцы рук, о  существовании  которых  она  уже  давно
забыла, Уитни вытащила из воды извивающуюся рыбу.
   На чешуе отчаянно трепыхавшейся рыбы  горел  отблеск  заходящего  солнца,
отдавая серебром на фоне сгущающейся синевы неба. Это была  простая  форель,
но Уитни она казалась королевской добычей. Уитни издала воинственный клич  и
упала на спину.
   - Не упусти ее теперь!
   -  Не  упустит.  -  Протянув  руку,  Жак  зажал  леску  между  большим  и
указательным пальцами и осторожно потянул  ее  на  себя.  Рыба  трепетала  в
воздухе, мотаясь туда-сюда, как флаг на ветру. - Мадам  сама  поймала  рыбу,
большую, жирную рыбу. - Быстрым движением  Жак  вытащил  крючок  и  выставил
вперед добычу. - Как рыба? Очень удачно. - Он улыбнулся, держа рыбу в руках,
в то время как Тина Тернер на кассете издавала скрежещущие звуки.
   Все произошло очень быстро.  До  конца  жизни  Уитни  будет  помнить  эти
мгновения, как будто перед ней один за другим проходят кадры из фильма.  Вот
Жак стоит, сияющий от  радости.  Его  смех  все  еще  звучит  в  воздухе.  В
следующий миг он падает в воду. Выстрел не дошел до сознания Уитни.
   - Жак! - Ошеломленная, она встала на колени.
   - Ложись! - Дуг навалился на нее так, что Уитни  едва  могла  дышать.  Он
удерживал ее все время,  пока  лодка  качалась,  и  молился,  чтобы  они  не
перевернулись.
   - Дуг!
   - Лежи тихо, понятно? - Дуг  не  смотрел  на  нее.  Его  голова  была  на
несколько сантиметров выше головы Уитни, и он внимательно осматривал  берега
по обе стороны канала. Заросли были такими густыми, что могли  укрыть  целую
армию. Где они,  черт  возьми?  Медленным  движением  Дуг  протянул  руку  к
пистолету на поясе.
   Когда Уитни это заметила, она повернула голову в поисках Жака.
   - Он упал? Мне показалось, я слышала... - Прочитав ответ  в  его  глазах,
она выгнулась дугой. - Нет! - Пытаясь встать, Уитни едва не выбила  пистолет
из рук Дуга. - Жак! О Боже!
   - Лежи, - сквозь зубы приказал Дуг, зажав ее ноги своими. - Ты  ничем  не
можешь ему помочь. - Уитни продолжала сопротивляться, и Дугу пришлось  сжать
свои пальцы крепче, так, чтобы она почувствовала  боль.  -  Он  мертв,  черт
возьми. И был мертв еще до того, как упал в воду.
   Широко раскрытыми глазами Уитни пристально посмотрела на него. Затем,  не
говоря ни слова, она закрыла глаза и больше не шевелилась.
   Надо отложить на потом чувство вины, боль  в  сердце.  Сейчас  все  нужно
отодвинуть ради главного. Надо остаться в живых.
   Дуг не слышал ничего, кроме мягкого плеска воды о борт  лодки.  Он  знал,
что они могут быть с любой стороны. Но он не понимал, почему они  просто  не
продырявили лодку пулями. Тонкая обшивка не могла им помочь.
   Значит, у них приказ взять их живым