полностью удовлетворившись своим внешним видом, постучала в дверь номера Люка.
     Это не значило, что она предавала Роксану, - нервничая, подумала Лили. Она собиралась всего лишь поздороваться и, может быть, что-нибудь посоветовать своему мальчику. Но это совсем не значило, что она совершала предательство - хоть ее сердце чуть не разрывалось от счастья увидеть его снова.
     К тому же, она дождалась, чтобы Роксана ушла на пресс-конференцию.
     К тому времени, как замок, наконец, открылся, Лили успела съесть почти всю помаду. Задержав дыхание, она сосредоточилась на улыбке и остолбенела, тупо глядя на низенького, темноволосого мужчину, стоявшего с другой стороны дверного проема. Он тоже выпялился на нее сквозь серебряные очки со стеклами в палец толщиной. Люк, конечно, мог сильно измениться, подумала Лили, но он никак не мог стать на шесть дюймов ниже!
     - Извините, я ошиблась номером.
     - Лили Бейтс! - в голосе чувствовались явный бронксовский акцент и неподдельная радость. Лили обнаружила, что незнакомец схватил и энергично тряс ее руку, - Я узнал бы вас где угодно! Где угодно! Вы даже красивее, чем на сцене.
     - Благодарю вас, - по привычке она взмахнула пушистыми ресницами, в то же время отклонившись назад, чтобы он не смог затащить ее в комнату. У всех женщин с потрясающей внешностью выработан надежный инстинкт самосохранения от поклонников. - Боюсь, что я перепутала номер комнаты.
     Но он крепко держал ее руку в своей, а другой поправил съехавшие с большого крючковатого носа очки.
     - Я - Джейк. Джейк Файнстайн.
     - Очень приятно с вами познакомиться, - каждый продолжал тянуть в свою сторону. Заволновавшись, Лили бросила взгляд через плечо, чтобы прикинуть: придет ли кто-нибудь на помощь, если она закричит. - Извините, что я побеспокоила вас, мистер Файнстайн.
     - Джейк, просто Джейк, - он усмехнулся, демонстрируя ряд прекрасных зубов, таких ровных, что казалось, над ними трудился целый инженерный корпус. - Зачем нам эти формальности. Лили? Какое великолепное представление было вчера вечером! - его глаза, похожие на две черные фасолины, сияли. - Ве-ли-ко-лепное!
     - Спасибо, - она была выше его, подумала Лили, и весила, конечно же, больше. Короткие рукава его рубашки открывали тоненькие, как зубочистки, ручки и костлявые запястья. В самом худшем случае, она сможет просто вытащить его в коридор. - К сожалению, сейчас я никак не могу с вами поболтать. Я опаздываю.
     - О-оо, но ведь у вас найдется время для чашечки кофе, - он взмахнул свободной рукой в сторону стола, на котором стояли чашки, горшочки и накрытые тарелки. - И для завтрака. Поспорить могу, что сегодня утром вы еще ничего не ели. А я как раз заказал таких вкусных рогаликов. Вы сейчас перекусите, выпьете чашечку кофе, расслабитесь. Я каждое утро обязательно завтракаю, иначе мой организм весь день страдает. Может, апельсинового сока? - он втянул ее еще на дюйм. - Они здесь выжимают его прямо из свежих апельсинов.
     - Нет, я и в самом деле не могу. Я просто...
     - Джейк, прекрати разговаривать сам с собой. Ты меня с ума сведешь, - с еще мокрыми после душа волосами, Люк вышел из спальни, застегивая рубашку. Он остановился, как вкопанный, вздрогнул, а вместо досады лицо его выразило потрясение.
     - Зачем же я буду разговаривать сам с собой, когда здесь есть такая прекрасная женщина? - Джейк внезапно поморщился от боли - это Лили невольно сжала его руку своей. - Именно пре-крас-ная! И мы так мило болтаем. Я как раз приглашал Лили присесть и выпить чашечку кофе, может быть, попробовать рогалик.
     - Я... я выпила бы кофе, - с трудом произнесла Лили.
     - Отлично, отлично. Я сейчас вам налью. Сливки? Сахар? Или заменитель?
     - Да, отлично, - ей было все равно, даже если бы Джейк налил из кофейника дизельного топлива, она смотрела только на Люка. - Ты прекрасно выглядишь, - она услышала слезы в своем голосе и откашлялась, чтобы их скрыть. - Извини. Я помешала твоему завтраку.
     - Все в порядке. Я так рад снова тебя видеть, - это прозвучало так ужасно, так отвратительно вежливо. Ему хотелось просто стоять и смотреть на нее, замечая и запоминая каждую мелочь. Красивое, на удивление молодое лицо, дурацкие эмалированные попугаи, качавшиеся под мочками ушей, уже заполнивший комнату запах "шанели".
     - Так что садитесь, садитесь, - Джейк манил ее к столу. - Покушаете, поговорите. Люк посмотрел в его сторону.
     - Исчезни отсюда, Джейк.
     - Ухожу, ухожу, - Джейк возился с чашками и блюдцами. - Думаешь, я собираюсь здесь болтаться и испортить такую грандиозную встречу? Не-ет, миссис Файнстайн не растила дураков. Я сейчас возьму свой фотоаппарат и пойду смотреть достопримечательности, как настоящий турист. Мадам Лили, - он опять схватил и сжал ее руку. - Я счастлив, на самом деле счастлив!
     - Спасибо.
     Джейк послал Люку последний многозначительный взгляд, потом направился ко второй спальне и скромно закрыл за собой дверь. Даже если он тотчас же прижался ухом к замочной скважине, какое это могло иметь значение?
     - Он... э-э... очень милый человек.
     - Заноза в заднице, а не милый человек, - Люк выда-вил из себя гримасу, которая почти могла сойти за улыбку. - Но я привык к нему, - нервничая, как мальчик на первом свидании, он засунул руки в карманы. - Так что, садись. Покушаем, поговорим.
     Он с убийственной точностью скопировал Джейка, от чего губы Лили дрогнули.
     - Мне не хотелось бы забирать твое время.
     Он предпочел бы, чтобы ему в сердце вонзили нож.
     - Лили, пожалуйста.
     - Разве что чуть-чуть кофе, - - она заставила себя сесть, с приклеенной улыбкой на устах. Но когда взяла блюдце, чашечка на нем дрогнула и зазвенела. - Не знаю, что и сказать. Думаю, я просто хотела узнать, что с тобой все в порядке.
     - Да, я цел и невредим, - он тоже сел, но на этот раз аппетит подвел его. Люк смог совладать только с парой глотков черного кофе. - А как ты? Роксана... вчера вечером она была в плохом настроении и не захотела поделиться со мной всеми новостями.
     - Я старею, - сказала Лили с притворной веселостью в голосе.
     - Не похоже, - он внимательно посмотрел ей в лицо, сдерживая переполнявшие его чувства. - Ты не постарела ни на день.
     - Ты всегда знал, что надо говорить женщинам. Должно быть, это чисто ирландское, - она неровно вздохнула и принялась щипать рогалик. - Леклерк чувствует себя хорошо. Только стал еще ворчливей, чем раньше. Теперь он редко выходит на улицу. Ты знаешь, что Мышка женился?
     - Мышка? Женился? - у Люка вырвался быстрый смешок, от которого у Лили на глаза навернулись слезы. - Серьезно? Как же это произошло?
     - Мы взяли Элис... на работу, - осторожно сказала Лили. Нельзя было проговориться, что Роксана наняла ее как няню для Натаниеля. - Она умная и добрая и влюбилась в Мышку без памяти. Ей понадобилось два года, чтобы сломить его. Я уж и не знаю, сколько часов она потратила, помогая ему возиться с моторами.
     - Я должен буду с ней познакомиться, - воцарилась словно бы насмехавшаяся над ним тишина. - Ты можешь рассказать мне про Макса?
     - Ему не лучше, - Лили опять подняла свою чашку с кофе. - Он ушел куда-то далеко и не признает никого из нас. Мы не стали... мы не смогли отдать его в больницу, поэтому за ним ухаживают на дому. Он больше ничего не может делать сам. Это самое страшное - видеть его таким беспомощным. Бедная Роксана, ей так тяжело...
     - А тебе?
     Лили сжала губы. Когда она вновь заговорила, ее голос был сильным и ровным.
     - Макс ушел. Я смотрю в его глаза, но там больше нет Макса. О, конечно же, я сижу рядом с его телом, кормлю его или мою, но все, что было Максом, уже умерло. Его тело только лишь ждет своей очереди. Так что мне легче. Я уже свое отгоревала.
     - Мне надо увидеть его. Лили, - он протянул к ней руку. Но в нескольких дюймах от ее руки его пальцы остановились и замерли. - Знаю, что Роксана будет против, но мне надо его увидеть.
     - Он спрашивал про тебя, десятки раз, - это было и обвинение, и обида. Она ничего не смогла поделать ни с тем, ни с другим. - Он все время забывал, что тебя нет, и спрашивал опять и опять.
     - Извини, - выдавил он и подумал: что за жалкий ответ!
     - Как ты мог это сделать, Люк? Как ты мог уехать, не сказав ни единого слова и разбив столько сердец? - он только покачал головой, и Лили отвела взгляд. - Теперь ты меня извини, - жестко произнесла она. - У меня нет никакого права спрашивать. Ты всегда был свободен уйти или прийти, когда хочется.
     - Прямой удар, - пробормотал он. - Намного точнее, чем все, что заявила мне вчера вечером Роксана.
     - Твой отъезд опустошил ее жизнь, - Лили и не знала, какой горячий гнев прятался в ее груди, пока он не вырвался наружу. - Она любила тебя еще с тех пор, когда была маленькой девочкой. Она верила тебе. Все мы верили. Мы думали, с тобой произошло что-то ужасное. Мы были уверены в этом, пока Роксана не вернулась из Мексики.
     - Подожди, - он схватил ее руку и крепко сжал. - Она ездила в Мексику?
     - Твои следы вели в Мексику. Мышка ездил вместе с ней. Ты даже не представляешь, в каком состоянии она была, - испуганная, беременная, с постоянными приступами тошноты. - Лили выдернула руку и встала. Она всегда была такой спокойной и уравновешенной, что подобная перемена потрясла Люка. - Она искала тебя, боялась, что ты умер, или заболел, или с тобой Бог знает что случилось. Потом она нашла твой самолет и человека, которому ты его продал. Тогда она поняла: ты не хотел, чтобы тебя нашли. Черт тебя побери, я думала, она никогда не сможет оправиться после этого, - она резко придвинула стул к столу, зазвенела посуда. - Скажи мне, что ты потерял память. Скажи, что ты ударился головой и забыл нас, забыл все. Ты можешь мне это сказать?
     - Нет.
     Теперь она плакала. Крупные слезы беззвучно катились по лицу, а он с несчастным видом смотрел на нее.
     - Я не могу тебе этого сказать и не могу просить, чтобы ты простила меня. Но я сделал то, что казалось мне самым лучшим для нас всех. У меня не было выбора.
     - У тебя не было выбора? Ты не мог хотя бы сообщить нам, что жив?
     - Нет, - он взял салфетку и встал, чтобы промокнуть ее слезы. - Я каждый день думал о вас. Весь первый год просыпался ночью, думая, что я дома, а потом вспоминал... И тянулся к бутылке вместо того, чтобы обнять Роксану. Это было все равно, что умереть. Я хотел бы все забыть, хотел бы обойтись без своей семьи, - он сжал салфетку в руке и произнес глухим голосом:
     - Мне было двенадцать, когда я нашел свою мать. Я не хочу провести остаток своей жизни без нее. Скажи мне, что я должен сделать, чтобы убедить тебя дать мне еще один шанс?
     В мире Лили для любви не существовало никаких преград. Она была всепроникающей и всеобъемлющей. Поэтому ничего другого Лили и не могла сделать. Она просто распахнула объятия и приняла в них Люка, покачивая его и поглаживая, а он зарылся лицом в ее волосы.
     - Теперь ты дома, - шептала она. - Только это важно.
     Он узнавал в ней все то, что когда-то знал, любил и оставил: мягкость, доброту, силу. Чувства бушевали в его душе, переполняя ее, словно взбунтовавшаяся река. Он мог только крепче прижиматься к ней.
     - Мне так не хватало тебя, Лили. Господи, как же мне не хватало тебя!
     - Я знаю, - она опустилась на стул и позволила ему положить голову к ней на колени. - Я не хотела кричать на тебя, солнышко мое.
     - Я думал, что ты не захочешь меня видеть, - - он выпрямился, так, чтобы достать рукой до ее щеки и погладить эту бархатистую кожу. - Я никогда не был достоин тебя.
     Это глупо. Многие люди сказали бы, что мы достойны друг друга, - она всхлипнула и крепко обняла его. Ты потом все мне расскажешь, правда? Как только ты захочешь.
     - Потом. Сейчас я хочу просто смотреть на тебя, она отодвинулась, не отпуская Люка, и окинула его лицо внимательным материнским взглядом. - Ну, ты выглядишь все так же молодо, - кончиками пальцев она разгладила тоненькие морщинки у его глаз. - Только немного похудел и стал как-то... жестче, - вздохнув, она поцеловала его в щеку и стерла указательным пальцем отпечатавшуюся помаду. - Ты был самым красивым мальчиком, которого я видела в жизни, - когда он поморщился, Лили засмеялась. - Ты не забыл магию?
     - Я выжил только благодаря ей, - он взял ее руки и прижал к губам, чувствуя в своем сердце бесконечную благодарность и стыд.' Он готовился к ее гневу, к холодной и презрительной обиде, даже к равнодушию. Но против постоянства ее любви у него не было защиты. - Вчера ты была такой красивой. Я смотре, на тебя и Роке на сцене, и мне казалось, что этих пяти лет никогда не было.
     - Но они были.
     - Да, были, - он встал, но не выпустил ее рук. - Я не знаю такого заклинания, чтобы заставить их исчезнуть. Но я могу сделать так, что все вернется на свои места.
     - Ты все еще любишь ее.
     В ответ он только пожал плечами, но она улыбнулась, поднялась и взяла его лицо в свои ладони.
     - Ты все еще любишь ее, - повторила она. - Но тебе понадобится больше, чем полный карман фокусов, чтобы вернуть ее обратно. Она не такая слабовольная, как я.
     - Ничего, я тоже не слабовольный, - проворчал Люк. Вздохнув, Лили покачала головой.
     - Если ты попытаешься надавить на нее, то она только отдалится. Макс сказал бы, что на каплю меда можно поймать больше мух, чем сбить свернутой газетой. Поверь мне: женщина, даже самая упрямая, любит, когда за ней ухаживают, - он только фыркнул, но Лили стояла на своем. - Я не имею в виду цветы и музыку, солнышко. Дело в отношении. Рокси нужен достойный соперник, но ей нужен и заботливый кавалер.
     - Да если я стану перед ней на одно колено, она тотчас же двинет мне ногой в лицо!
     Совершенно верно, подумала Лили, но решила, что соглашаться вслух было бы недипломатично.
     - Я не говорила, что это будет легко. Но не сдавайся, Люк. Ты нужен ей больше, чем можешь себе представить.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Просто - не сдавайся.
     Задумавшись, он опять привлек Лили к себе.
     - Эту ошибку я не повторю. И сделаю все то, что надо сделать, Лили, - его глаза потемнели, словно перед ними появилось что-то ненавистное, что только он один мог разглядеть. - И сведу все счеты.
     - И там в парке была большая собака. Золотая. Она писала на все деревья.
     Роксана посадила Ната на колени и смеялась, пока он пересказывал свои утренние приключения.
     - На все - на все?
     - Может быть, на сто, - он душевно смотрел в глаза своей матери взглядом отца. - А можно, у меня тоже будет собака? Я научу ее сидеть, подавать лапу и притворяться мертвой.
     - И писать на деревья?
     - Хм-м, - он усмехнулся и, повернувшись у Роксаны на коленях, обнял ее за шею. О-оо, он хорошо знал, как надо добиваться своего, подумала она. Он был папочкиным сыночком со своей самой первой беззубой улыбки. - Я хочу большую собаку. Мальчика. Его будут звать Майком.
     - Если у него уже даже есть имя, то кажется, нам надо серьезно подумать об этом, - она играла блестящими кудряшками Ната, наматывая их на палец. Точно так же, грустно подумала она, ее сын играет ее сердцем. - А сколько ты съел мороженого?
     Его глаза широко распахнулись.
     - Откуда ты знаешь, что я ел мороженое? У него на рубашке было красноречивое пятно шоколада, а пальцы казались подозрительно липкими. Но Роксана знала, как можно использовать такие прозаические улики:
     - Потому что матери, особенно волшебницы, всегда все знают и все видят.
     Он задумчиво надул нижнюю губку.
     - Но почему я ни разу не видел глаза у тебя на затылке?
     - Нат, Нат, Нат, - она сильно вздохнула, - разве я не говорила тебе, что это невидимые глаза?
     Внезапно она подняла его вверх, крепко держа обеими руками и зажмурившись, чтобы не заплакать. Она не могла понять, почему у нее слезы наворачивались на глаза, не хотела даже думать, почему. Самое главное - она держала в объятиях своего ребенка, целого и невредимого.
     - Лучше пойди и вымой руки, Великий Нат, - ее голос дрогнул, но она заглушила его, прижавшись губами к шее сына. - Мне сейчас надо будет пойти на важную встречу.
     - Ты говорила, мы пойдем в зоопарк.
     - Так и будет, - она поцеловала его и поставила на пол, на коротенькие, крепкие ножки. - Я вернусь через час, и мы пойдем считать, сколько обезьянок точь-в-точь похожи на тебя.
     Смеясь, он затрусил прочь. Роксана нагнулась, чтобы подобрать маленькие машинки, пластмассовых человечков и книжки с картинками, валявшиеся по всему ковру.
     - Элис, я ухожу. Вернусь через час.
     - Не спеши, - пропела в ответ Элис, и Роксана невольно улыбнулась.
     Тихая, надежная, невозмутимая Элис. Она яи за что не смогла бы продолжать работать без твердой поддержки эфемерной Элис.
     И подумать только, что она чуть было не отказала Элис из-за ее хрупкого внешнего вида и шепчущего голоса. Но все-таки, из целого легиона внушительных нянек, которые явились на собеседование, именно Элис смогла убедить Роксану, что под ее опекой Натаниель будет невредим и счастлив.
     Было что-то такое в ее глазах... думала теперь Роксана, выходя в холл. Светло-серые, почти прозрачные, спокойные и добрые. Из-за своего практицизма молодая мать чуть было не отставила ее в сторону, отдав предпочтение более внушительным и опытным конкуренткам, но Нат улыбнулся Элис из своей колыбели, и это решило дело.
     Роксана до сих пор не была точно уверена, кто все-таки выбрал няню: она или ее сын? Теперь Элис стала частью семьи. Та единственная улыбка шестимесячного младенца добавила еще одно звено к цепочке Нувелей.
     Роксана предпочла спуститься по лестнице. Ей хотелось немного пройтись перед тем, как встретиться с еще одним звеном. Недостающим звеном, с досадой подумала она и, расправив плечи, постучала в дверь Люка.
     - Ты точна, как всегда, - заметил Люк, открывая дверь.
     - У меня есть только один час, поэтому давай сразу перейдем к делу, - она проскользнула мимо него, оставив за собой слабый запах диких цветов, от которого внутри у него все перевернулось.
     - Опаздываешь на свидание?
     Она подумала о своем сыне и улыбнулась.
     - Да, и не хотелось бы, чтобы он ждал, - она подошла к стулу, села и скрестила ноги. - Ну, что ж, рассказывай, Каллахан.
     - Как прикажешь, Нувель, - он заметил, что ее губы дрогнули, но она быстро прогнала улыбку. - Выпьешь вина до обеда?
     - Ни вина, ни обеда, - она по-королевски махнула рукой. - Говори.
     - Расскажи мне, как прошла твоя пресс-конференция.
     - То, что касалось тебя? - подняв брови, она откинунулась на спинку стула. - Я сказала, что в моей программе появится новый человек, который должен будет их ошеломить. Колдун, объехавший весь мир и познавший секреты майя, тайны ацтеков и магию друидов, - она слабо улыбнулась. - Надеюсь, ты не обманешь их ожидания?
     - Не волнуйся, справлюсь, - он взял со столика пару стальных наручников и принялся ими играть. - Ты не далека от истины. Я действительно кое-чему научился.
     - Например? - спросила она. Люк протянул ей наручники для осмотра.
     - Как проходить сквозь стены, как превратить слона в булавку, как взобраться по столбу дыма. В Бангкоке я освободился из забитого гвоздями сундука. И - украл рубин размером с твой большой палец. В Каире это был стеклянный ящик, брошенный в Нил. И изумруды, почти такие же зеленые, как твои глаза.
     - Очень увлекательно, - проговорила Роксана и нарочито зевнула, возвращая ему наручники. Она не нашла никакой секретной защелки.
     - Я провел почти год в Ирландии, в замках с привидениями и прокуренных кабаках. Там я нашел то, чего нигде больше не чувствовал.
     - И что именно?
     - Можешь назвать это моей душой, - глядя ей в глаза, он защелкнул наручники на своих запястьях. - Я узнал Ирландию: холмы, города, даже воздух. Единственным другим местом, в которое меня так же сильно тянуло, был Новый Орлеан, - он развел запястья в стороны так, что металлическая цепь звякнула. - Но может быть, это потому, что там была ты, Рок