оих врагов.
     - Потрясающе... - Он повернулся и с прищуром посмотрел на Оливию.
     - Ну, ты и смельчак. Я чувствовала себя в полной безопасности от ужасных сурков-мародеров.
     - Ехидна! - Он поднес кулак к ее подбородку... и застыл на месте. В ее золотистых глазах светился смех, улыбающиеся губы были нежными и мягкими. На щеках играл румянец, а волосы трепал ветер.
     Ной увидел, что ее глаза опасно потемнели. Так же, как несколько лет назад. Его пальцы сами собой разжались и мягко обхватили ее подбородок. Когда губы Ноя прижались к ее губам, в его мозгу что-то щелкнуло и внутренний голос крикнул: "Ошибка!" Но другая рука уже гладила ее волосы, а зубы покусывали полную нижнюю губу и не могли от нее оторваться.
     Сначала Оливия дернулась, как будто прикосновение его губ ошеломило ее, а затем застыла на месте. Он ощущал трепет ее тела и тепло губ. Ной прижал Оливию к себе и снова поцеловал. Он сознавал, что с этой дороги ему уже не свернуть.
     Оливия хотела оттолкнуть его, остановить в тот же миг, как только увидела желание в его глазах и почувствовала ответный жар в крови. Взрыв ответного чувства, вдруг вырвавшегося наружу, как струя гейзера, парализовал ее. Она продолжала стоять, держась за его рукав и ощущая звон в ушах. Она ждала большего, ждала так же, как когда-то. Точно так же...
     Их обдувал ветер, проникал под куртки, вздыхал в деревьях, а она все еще не могла сдвинуться с места. Ни к нему, ни от него. Ни обнять, ни оттолкнуть.
     Это ощущение собственной беспомощности привело ее в ужас.
     - Оливия. - Он гладил ее лицо, как завороженный.
     Оба они изменились, но вкус и нежность ее губ остались прежними. Как и их взаимная тяга друг к другу. Все как прежде.
     Ной отстранился. Ему было нужно посмотреть на нее. Необходимо.
     - Оливия... - снова прошептал он.
     Тут она очнулась и нашла спасение в гневе.
     - Опять? Этого не должно было случиться! Его голос был тихим и серьезным.
     - Это уже случилось.
     "Нет, - сказала она себе. - Ни за что".
     - Все по схеме. Как и тогда. - Она отвернулась и наклонилась к одеялу, чтобы собрать рюкзак.
     "По схеме? О чем это она?" У Ноя кружилась голова. Он не мог собраться с мыслями, но сделал шаг вперед и притянул Оливию к себе.
     - Послушай...
     - Убери руки. - Оливия отстранилась. - Думаешь, я не знаю, зачем ты это делаешь? Ты не смог убедить меня с помощью логики и поэтому решил добавить физические стимулы. В точности как прежде.
     - Нет, не знаешь! - Проявив недюжинную силу, Ной удержал Оливию на месте, когда она попыталась вырваться. - На этот раз тебе не удастся все вывернуть наизнанку! Ты прекрасно знаешь, что я не стал бы заказывать эту чертову экскурсию на четыре часа, чтобы проявить свои чувства! Если бы я хотел наброситься на тебя, то сделал бы это в тихом, теплом месте, не натирая мозолей на ногах!
     - Ты и набросился на меня, - ледяным тоном уточнила она.
     - Я не собирался этого делать. Это случилось само собой. И ты не сопротивлялась. Так оно все и было! И ты должна признать это!
     Они яростно смотрели друг на друга, пока Ширли не заскулила и не протиснулась между ними.
     - Ладно. - Оливия решила отступить с достоинством. - Я признаю, что ты воспользовался моей минутной слабостью.
     - Это не слабость, - пробормотал он и отпустил ее. - Сколько ты будешь заставлять меня расплачиваться за ошибку, сделанную шесть лет назад? Как по-твоему, я должен просить у тебя прощения?
     - Мне не нужны извинения. Я хочу забыть об этом.
     - Но ты не можешь. И я тоже. Хочешь знать, сколько раз я думал о тебе?
     - Нет, - быстро сказала она. - Ной, если мы еще хотим иметь дело друг с другом, то давай говорить о том, что есть сейчас, а не о том, что было когда-то.
     - Это способ Макбрайдов? Если с чем-то трудно иметь дело, это надо закопать? - Он тут же пожалел о своих словах. И не потому, что это было нечестно, а потому, что ее глаза тут же стали беззащитными и несчастными. - Лив, извини...
     Ной потянулся к ней и чертыхнулся себе под нос, когда она рванулась в сторону.
     - Извини, - сказал он более решительно. - Сорвалось с языка. Но не тебе одной было больно. В тот день ты изрезала мне душу в кровь. Так что, может быть, ты права. Может быть, лучше махнуть на прошлое рукой и начать все сначала.
     Они молча собрали вещи, стараясь не касаться друг друга. Вернувшись в лес, Оливия снова взяла на себя обязанности гида, пресекая любые попытки заговорить о чем-то личном.
     Ной понял, что она снова заперлась в своей стеклянной витрине. Оливия была внутри, и прикоснуться к ней было невозможно.
     "Может быть, это и к лучшему", - подумал Ной. Он больше не хотел прикасаться к ней. Не мог рисковать. Хотя бы ради собственного благополучия.
     Последние два часа похода он мечтал о том, что по возвращении на базу сожжет свои ботинки и смоет вкус ее губ чем-нибудь покрепче.

Глава 20

     Вдали показалась база. План у Ноя был простой. Он и сам был простой. Он пройдет прямо в бар, купит бутылку - нет, две бутылки пива, отнесет их в номер и выпьет под горячим душем, который будет принимать целый час.
     А если это не поможет ему стать человеком, он закажет кусок сырого мяса и сожрет его.
     Небо на западе было жемчужно-серым с несколькими яркими мазками. Но ему было не до красот заката.
     Господи, он ведь всего лишь поцеловал ее. Не срывал с нее одежду и не валил на землю, как какой-нибудь сексуальный маньяк. Но вспыхнувшая в мозгу картина была столь соблазнительной, что Ной заскрежетал зубами.
     Ной открыл дверь базы, пропустил Оливию и приготовился сказать несколько вежливых фраз о ее талантах гида, но увидел, что к нему торопится портье.
     - Мистер Брэди, вам звонила мать. Сказала, что по неотложному делу.
     У него возник холодок под ложечкой, а потом забурлило в животе.
     - Моя мать?
     - Да. Она позвонила через час после вашего ухода, а в три часа позвонила снова. Просила позвонить ей, как только вы вернетесь.
     В его мозгу вспыхнула страшная картина идущих к дому копов. Все родные полицейских знали, что это значит, когда ты открываешь дверь, а на пороге стоят копы с непроницаемыми лицами.
     Но его отец на пенсии. Этого не может быть. Не может.
     - Я...
     - Ты можешь позвонить прямо отсюда. - Оливия осторожно взяла его за руку. Страх, написанный на его лице, встревожил девушку, но ее рука оставалась твердой. Они прошли в кабинет. - Телефон прямой. Я... - Она хотела уйти и оставить его одного, но Ной не пустил.
     Он ничего не говорил, но не отпускал ее руки, пока набирал номер. Как будто это защищало его от страхов. Пока Ной ждал ответа, у него взмокла ладонь, державшая трубку. Один гудок, второй... Когда он услышал взволнованный, задыхающийся голос Селии, в его живот вонзились осколки льда.
     - Мама!
     - Ох, Ной, слава богу...
     - Отец?
     Она замешкалась с ответом, и эта секунда показалась ему вечностью.
     - Нет, нет, милый. С отцом все в порядке. - Но прежде чем он успел почувствовать облегчение, она добавила:
     - Это Майк, Ной.
     - Майк? - Его пальцы с силой стиснули руку Оливии. - Что с ним? Что случилось?
     - Ной, я... Он в больнице. Без сознания. Мы не знаем, чем это кончится. Они проводят исследования и делают все, что... Селия заплакала.
     - Что случилось? Автокатастрофа?
     - Нет, нет. Кто-то ранил его. Ударил дважды. Удар нанесли сзади. Вчера вечером он был у тебя в доме.
     - В доме на берегу? Он был у меня? Это случилось вчера вечером?
     - Да. Я узнала об этом только утром. Рано утром. Твой отец сейчас в больнице. Я тоже сейчас вернусь туда. Они позволяют сидеть с ним только одному человеку, да и то всего несколько минут. Он в палате интенсивной терапии.
     - Я приеду, как только смогу. Прилечу первым же рейсом.
     - Один из нас будет в больнице. Мэгги и Джим... - Когда Селия заговорила о родителях Майка, ее голос снова сорвался. - Они не должны быть там одни.
     - Я выезжаю. Приеду прямо туда. Мама... - В голове не было ни одной мысли. Ни единой. - Я выезжаю, - повторил он, положил трубку и уставился на аппарат. - Мой друг... На него напали. Он без сознания. Мне нужно вернуться домой.
     Он все еще держал Оливию за руку, но теперь не так крепко. Она чувствовала, что его пальцы дрожат.
     - Иди собирать вещи. Я позвоню в аэропорт и закажу тебе билет.
     - Что?
     У нее сжалось сердце. Его бледное лицо и застывшие глаза перевернули ее сердце.
     - Не теряй времени, Ной. Поднимись наверх и возьми то, что тебе нужно. Я отвезу тебя в аэропорт.
     - Да... О боже. - Ной очнулся. Его глаза прояснились, лицо стало твердым и суровым. - Закажи мне место на ближайший рейс до Лос-Анджелеса. Хоть стоячее. Я буду готов через пять минут.
     Он сдержал слово и вошел в дверь кабинета еще до того, как Оливия успела заказать билет. Она заметила, что Ной не стал переодеваться и взял только рюкзак и портативный компьютер.
     - Я договорилась. - Она быстро поднялась из-за стола. - В сорока минутах езды отсюда есть частная взлетная полоса, принадлежащая друзьям моего деда. Они взлетят, как только ты будешь там.
     Она вынула из ящика связку ключей и вышла из кабинета. Подойдя к стоявшему неподалеку джипу, открыла дверцу и села за руль. Ной бросил рюкзак на заднее сиденье.
     - Спасибо.
     - Не за что. Не беспокойся об остальных вещах и машине. - Она ехала быстро, крепко держа руль и не сводя глаз с дороги. - Мне очень жаль твоего друга.
     Первый шок прошел, но в висках продолжало ломить. Он откинул голову на спинку кресла.
     - Кажется, я знал его всегда. Со второго класса. Когда он переехал в соседний дом. Смешной, толстый, ужасный растяпа. Колотили его все, кому не лень. Я тоже хотел было, но не смог. Такой он был простофиля. Представляешь, он умудрился втрескаться в Марсию Брэди.
     - Это твоя кузина?
     - Что? Ах да, Брэди. Да нет, в Марсию. Мар-си-ю. Из "Семьи Брэди". - Он открыл глаза, долго смотрел на нее, а потом вздохнул. - Ну да, ты же не смотришь телевизор. Ладно, неважно. Он самый добрый человек из всех, кого я знаю. Ужасно преданный и совершенно безобидный. Сукин сын! - Он ударил кулаком по подлокотнику, а потом прижал руки к лицу. - Сукин сын... Он без сознания. Хреново. Моя мать плакала. Она держится, всегда держится. Если она сломалась - значит, дело плохо. Хуже некуда.
     Оливии хотелось потянуться к нему и обнять, хотя бы пока он не успокоится. Раньше она испытывала такое чувство только к родным. Поэтому пришлось покрепче взяться за руль и добавить газу.
     - Это моя вина. - Ной тяжело уронил руки на колени.
     - Глупости, - рассудительно сказала она. Логика успокаивает лучше, чем объятия. - Тебя там вообще не было.
     - Я не принял этого всерьез. Не принял всерьез ее. Послал его туда. Поливать эти проклятые цветы. Майк, говорю, полей мои цветы. А ведь я знал, что она полоумная.
     - О ком ты говоришь?
     - Какое-то время я встречался с одной женщиной. С моей стороны не было ничего серьезного, но я должен был понимать, что к чему. А я плыл по течению. Почему бы не переспать с красивой женщиной? Но когда начались сложности, я порвал с ней. А потом пошло-поехало. У нас произошла крупная ссора, после которой она разгромила мой дом, пока я был в отъезде.
     - Разгромила твой дом?
     - Вдрызг. Мусор пришлось выгребать лопатой.
     - Это ужасно! А почему ее не арестовали?
     - Не смогли доказать. Все знали, что это сделала она. Это в ее духе. Но ничего не смогли сделать. Она угрожала мне, устроила публичную сцену. А потом я улетел и попросил Майка поливать мои цветы.
     - Если эта странная женщина ранила твоего друга, то виновата в этом она, а не ты. Ей и отвечать.
     Ной промолчал. "Он страдает", - подумала Оливия. Она ощущала волны исходившей от него боли. И не могла этого вынести.
     - После смерти моей матери я тоже осуждала себя. За то, что убежала и спряталась в шкафу. И ничего не сделала, чтобы помочь ей.
     - Господи, Лив, тебе было всего четыре года!
     - Это неважно. Неважно, Ной. Когда ты кого-то любишь, а с этим человеком случается что-то ужасное, неважно, сколько тебе лет... А потом, - продолжила она, - начался второй период. Я начала осуждать ее. Черт возьми, о чем она думала, когда впускала его в дом? Она впустила чудовище, - пробормотала Оливия. - Впустила, и оно забрало ее у меня. Она оставила меня. Я осуждала ее за это.
     Когда Ной поднял руку и прикоснулся к ее щеке, Оливия дернулась, но быстро взяла себя в руки.
     - Может быть, человеку нужно пройти через эти этапы, прежде чем понять правду. Осуждать нужно было Сэма Тэннера. Только его. Не меня и не мою мать.
     - Ты права. Я перед тобой в долгу.
     - База сделала бы это для всякого.
     - Нет. Я в долгу именно перед тобой. - Он снова откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза и промолчал весь остаток пути.

***

     К тому моменту, когда Ной выскочил из лифта у отделения интенсивной терапии, он вполне владел собой. Во время полета он ужасно нервничал - ему казалось, что Майк уже мертв. Когда такси доставило его к больнице, он готов был поверить, что все случившееся - лишь плод разыгравшегося воображения.
     А потом он увидел мать, сидевшую на скамье в тихом коридоре и обнимавшую Мэгги Элмо. От вины и страха у него возник комок в горле.
     - Ох, Ной! - Селия быстро встала и обняла его. Он почувствовал, что мать напряжена, как струна. - Я так рада, что ты здесь. Пока без перемен, - шепотом добавила она.
     - Мне нужно увидеть его. Могу я... - Он покачал головой и заставил себя шагнуть к Мэгги. - Миссис Элмо...
     - Ной. - Из распухших глаз Мэгги покатились слезы. Он опустился на скамью и крепко обнял мать друга. - Он обрадуется тебе. Захочет увидеть, как только придет в себя. Это случится с минуты на минуту.
     Он поверил в это с такой же силой, с какой обнимал Мэгги.
     - Мы заходим туда по очереди. - Селия погладила сына по спине. - Сейчас там Фрэнк с Джимом. Но Мэгги нужно прилечь.
     - Нет, я...
     - Ты сказала, что ляжешь, когда приедет Ной, - заворковала Селия и помогла Мэгги встать. - Тебе приготовили постель, помнишь? Так что приляг. Хотя бы ненадолго. Нужно дать Ною время побыть с Майком, правда? - Она бросила на Ноя печальный взгляд и, продолжая что-то бормотать, повела Мэгги по коридору.
     Раздавленный горем, Ной уронил голову на руки. И не двигался, пока из двустворчатой двери не вышел Фрэнк. Он молча сел и положил руку на плечи сына.
     - Я не знаю, что делать, - сказал Ной.
     - Ты уже сделал все, что мог, приехав сюда.
     - Я хочу отомстить ей. Найти способ заставить ее заплатить за сделанное.
     - Сейчас нужно думать о другом.
     - Ты ведь понимаешь, что это она? - Ной выпрямился и посмотрел на Фрэнка горящими глазами.
     - Вполне возможно. Ее допросят сразу, как только найдут. - Он сжал плечо Ноя. - Ее нельзя обвинить без улик.
     - Она отопрется от всего. Черт побери, отец, ты знаешь, что она отопрется. Но я не дам ей выйти сухой из воды.
     - Нет, не знаю, - решительно ответил Фрэнк. - И ты тоже. Но говорю тебе как отец и полицейский: держись от нее подальше. Если ты уступишь своим чувствам, то сделаешь только хуже. Дай ей самой попасть в мышеловку, и тогда мы припрем ее к стенке.
     "Если Майк умрет, черта с два вы припрете ее к стенке", - подумал Ной.

***

     Он оставался в больнице до темноты. Потом поехал к родителям, рухнул на свою старую кровать, уткнулся лицом в подушку и спал мертвым сном четыре часа.
     Потом принял душ, смыл суточный пот и усталость и вышел на кухню.
     Мать была там. Облачившись в старый махровый халат, она разбивала яйца и выливала их в миску. Ной подошел к ней сзади и крепко обнял.
     - Кто ты, женщина, и что ты сделала с моей матерью? Селия слабо улыбнулась, подняла руку и погладила его по лицу.
     - Это я и есть, просто сегодня утром я отменила все правила. Настоящие яйца. И настоящий кофе. Нам предстоит еще один трудный день.
     - Ага. - Он поднял глаза и посмотрел в окно, выходившее на задний двор. - Помнишь, как мы с Майком пытались построить там крепость? Собрали все старые доски и ржавые гвозди. Конечно, он наступил на гвоздь, и дело кончилось уколом от столбняка.
     - Майк завопил так, что я решила, будто он отрубил себе руку. - Селия засмеялась, но этот смех был больше похож на всхлип. - Я люблю этого мальчика. И со стыдом признаюсь, что когда услышала о случившемся, то первым делом подумала: слава богу, что это не Ной. Ох, бедная Мэгги...
     Она слегка отстранилась, взяла миску и начала энергично взбивать яйца.
     - Нужно настроиться на положительный результат. Думать о лечебном белом цвете. Я много читала об этом. Ной волей-неволей улыбнулся.
     - Не сомневаюсь.
     - Мы вытащим его. - Она потянулась за ковшиком с длинной ручкой и бросила на сына гневный взгляд. - Верь в это!
     Ной хотел верить, но стоило ему войти в крошечную палату и увидеть неподвижного, бледного Майка с глазами, обведенными темными кругами, и головой, обмотанной бинтами, как эта вера начинала колебаться.
     Ной весь кипел от ярости. На этот раз Карин так легко не отделается.
     "Она хотела добить меня, - думал он. - Что ж, я дам ей такую возможность". Ной свернул к лифту.
     - Ной Брэди?
     - Что? - Он разжал кулаки и увидел перед собой брюнетку в белом халате, из кармана которого торчал стетоскоп. - Вы врач Майка Элмо?
     - Нет. Я...
     - Я знаю вас, - прервал он. - Верно?
     - Мы познакомились в клубе. Вы тогда были с Майком, а я с подругой. Я - Дори.
     - Правильно. - Он потер усталые глаза. Симпатичная брюнетка с протяжным южным выговором, заступившаяся за него в тот вечер. - Так вы врач?
     - Да. Неотложной помощи. Сейчас у меня перерыв, и я хотела проведать Майка.
     - Они продолжают твердить, что изменений нет.
     - Сейчас проверим. Послушайте, вам необходимо подышать свежим воздухом. Давайте прогуляемся.
     - Но я собирался уходить...
     - Давайте прогуляемся, - упрямо повторила Дори. - Когда я была здесь в прошлый раз, показатели у Майка были стабильные. - Она нажала на кнопку лифта. - Состояние действительно тяжелое, но он молод и здоров.
     - Он без сознания уже полтора дня.
     - Иногда кома является реакцией организма, собирающего все силы для лечения. Кстати, он уже приходил в себя. В машине "Скорой помощи", которая везла его сюда. Правда, ненадолго, но думаю, что он узнал меня, а это очень хороший признак.
     - Вы? Вы были с ним?
     Дори вышла в вестибюль, взяла его за руку и повела к дверям.
     - У нас было назначено свидание. Я должна была встретиться с ним в вашем доме. Но опоздала - задержалась на работе. У нас была попытка двойного самоубийства, одного спасли, другой умер. Когда я пришла в ваш дом, было уже почти десять.
     Во дворе она замерла, подставляя лицо солнцу, повела плечами и продолжила:
     - Дверь была открыта. Майк лежал на полу кухни, лицом вниз. По всей кухне валялись осколки. Винная бутылка. Наверно, ею и ударили его. Я оказала ему первую помощь. У меня в машине была аптечка. Я вызвала "Скорую", а сама тем временем сделала все, что смогла. Мы доставили его в приемный покой через полчаса.
     - Он умрет?
     Она ответила не сразу. Села на тумбу и подождала, пока Ной сделает то же самое.
     - Не знаю. Строго говоря, шансы равные. Может быть, немного больше за выживание. Осколков кости в мозгу нет, и это уже хорошо. Однако медицина не всесильна. Теперь все зависит от него. Знаете... Мне кажется, я люблю его.
     - Серьезно?
     - Да. Хотя в тот вечер ему больше понравилась Стеф. А мне - вы. - Дори наклонила голову набок и улыбнулась ему. - Но вы были слишком расстроены, чтобы это заметить. Поэтому у меня испортилось настроение.
     - Да?
     Она кивнула.
     - Ненадолго. Майк и Стеф флиртовали, но без особого вдохновения. Я жалела Майка, потому что он волновался за вас и не мог этого скрыть. Мы заговорили, и тут между нами что-то возникло. Сначала