ер? Эта сука заслуживала смерти.
     - Нет, нет, нет! Я бы не смог сделать это. Не смог бы! - Но он помнил, как держал в руках ножницы, как сжимал их в пальцах и как с них капала кровь. - Я любил ее. Я любил ее.
     - Вы не собирались делать это. Правда, Сэм? - принял эстафету Фрэнк. Он откинулся на спинку стула, участливо посмотрел Тэннеру в глаза и негромко заговорил:
     - Я знаю, как это бывает. Иногда ты любишь женщину так, что сходишь с ума. Когда они не слушают тебя, не хотят слушать и понимать, что им говорят, тебе хочется их заставить. Так все и было, верно? Вы пытались заставить ее слушать, а она не хотела. Вы вышли из себя. Наркотики также сыграли свою роль. Вы не владели собой. Вы поссорились, а там лежали ножницы. Может быть, она ударила вас. И все случилось прежде, чем вы успели опомниться. Как и в прошлый раз, вы не хотели причинить ей вред. Это была случайность.
     - Я не знаю. - Глаза Сэма застлали слезы. - Я держал в руках ножницы, но это было потом. Я вытащил их из нее.
     - Ливи видела вас.
     Сэм смотрел на Фрэнка непонимающими глазами.
     - Что?
     - Она видела вас. Слышала вас, Сэм. Вот почему она спустилась по лестнице. Ваша четырехлетняя дочь - свидетельница преступления. На орудии убийства множество отпечатков ваших пальцев. По всему дому видны ваши кровавые следы. Кровавые отпечатки остались на двери спальни вашей дочери. Ваши отпечатки. Там никого не было, Сэм. Никакого взломщика, о котором вы нам твердили вчера. Никакого вторжения. Никаких признаков взлома, ничто не украдено, ваша жена не была изнасилована. В тот вечер в доме было лишь три человека. Джулия, Ливи и вы.
     - Там мог быть кто-то еще.
     - Нет, Сэм. Никого другого.
     - О боже, боже, боже! - Сэм затрясся всем телом, уронил голову на стол и зарыдал, как ребенок.
     А когда слезы кончились, он признался.

***

     Фрэнк в третий раз перечитал признание, поднялся, пошел в буфет, налил в чашку бурду, которую даже неисправимые оптимисты называли пойлом, вернулся, сел за стол и снова перечитал показания.
     Когда вошел напарник, Фрэнк сказал, не поднимая глаз:
     - Тут есть дыры, Трейси. Дыры, в которые пролезет даже слон.
     - Знаю. - Раздосадованный Хармон поставил кофейник на электроплитку, подошел к обшарпанному холодильнику, вынул кем-то оставленную спелую грушу, откусил, довольно крякнул и сел за стол. - Фрэнк, малый измучился. Издергался, изпереживался. К тому же в тот вечер был под кайфом. Естественно, он не помнит все детали.
     Трейси вытер сок, стекавший по подбородку.
     - Мы знаем, что он сделал это. У нас есть мотив, возможность и орудие убийства. Мы застали его на месте преступления. Черт побери, у нас есть свидетель. А теперь и признание. Мы сделали свое дело, Фрэнк, что тебе нужно?!
     - Да, но многое не сходится. Очень многое. Глянь-ка сюда. Он сказал, что разбил ее музыкальную шкатулку с песенкой из диснеевского мультфильма. Но там не было никакой музыкальной шкатулки. Он спутал два вечера, слил их в один.
     - Он - наркоман, - нетерпеливо ответил Трейси. - Сказка о том, что он пришел потом, не лезет ни в какие ворота. Она сама впустила его. Сестра подтвердила, что она могла это сделать. Дружище, этот малый вполне способен на такое - он берет ножницы и всаживает их жене в спину, когда та отворачивается. Она падает, не успев оказать сопротивления. Он начинает кромсать ее, а она пытается уползти. Мы видели следы крови. Видели отчет медэксперта. Мы знаем, как это было.
     Он бросил сердцевину груши в корзину для мусора, со скрипом придвинул стул и налил себе горячего кофе.
     - Я расследую мокрые дела уже семь лет, - пробормотал Фрэнк, - но такого еще не видел. Мужчина зверски убивает женщину, которую любит без памяти... - Он негромко вздохнул и потер усталые глаза. - Я бы, конечно, предпочел более четкое признание, вот и все. А так... Дорогие адвокаты будут цепляться к этим дырам, пока присяжные не вынесут приговор.
     Он покачал головой и поднялся.
     - Пойду домой, а то я уже забыл, как выглядят жена и сын.
     - Никакие адвокаты ему не помогут, - проворчал Трейси, когда Фрэнк пошел к двери. - Песенка Сэма Тэннера спета. Остаток жизни он проведет за решеткой.
     - Ага. А малышке придется с этим жить. Вот от чего меня тошнит, Трейси. Это сидит у меня в печенках.
     Фрэнк думал об этом по дороге домой, продвигаясь в плотной веренице машин по скоростному шоссе, а потом свернув на тихую улочку, где жались друг к другу такие же уютные небольшие домики, как и его собственный. Окруженные газонами, которые изнывали от недостатка влаги.
     Перед его глазами стояло лицо Оливии. Пухлые щечки, полные боли и тревоги взрослые глаза под черными бровями. И ее первые слова, сказанные шепотом: "Здесь чудовище".
     Он свернул на короткую въездную аллею. Слава богу, кажется, все нормально. Разбитый велосипед Ноя стоял в углу двора; цветы в палисаднике завяли, потому что жена снова забыла их полить. Один господь знал, зачем она их сажала. Она губила их с регулярностью серийного убийцы. Ее старый "Фольксваген" стоял на месте. Погнутый бампер и основательные вмятины говорили о множестве аварий. Селия Брэди коллекционировала аварии так же, как другие женщины коллекционируют кулинарные рецепты.
     Он заметил, что из "Фольксвагена" опять подтекает бензин, беззлобно чертыхнулся и вылез из машины.
     Входная дверь распахнулась с грохотом выстрела, и на крыльцо вылетела пуля в виде крепко сбитого мальчишки с копной непокорных русых волос и ободранными коленками, обутого в дырявые тапочки.
     - Привет, па! Мы только что вернулись с демонстрации против охоты на китов. Мама взяла дискеты с записями песен китов. Похоже на разговоры инопланетных захватчиков!
     Фрэнк поморщился, зная, что ближайшие несколько дней ему придется слушать только эти дискеты.
     - Обеда у нас, конечно, нет?
     - По дороге домой мы купили кое-что вкусненькое. Я уговорил ее. Ей-богу, от этой здоровой пищи человек может умереть с голоду!
     Фрэнк остановился и положил руку на плечо сына.
     - Хочешь сказать, что у нас в доме есть жареные цыплята? Ной, не шути так.
     Мальчик засмеялся, и его глаза заискрились.
     - Целое ведерко! Без одного кусочка, который я стянул по дороге домой. Мама сказала, что ты наверняка захочешь поесть как следует.
     - Ага. - Хорошо, когда женщина тебя любит и понимает. Фрэнк сел на ступеньку, распустил галстук и обнял за плечи присевшего рядом сына. - Голодный, как волк.
     - По телевизору все время говорят про эту кинозвезду, Джулию Макбрайд. Мы видели, как вы с Трейси входили в большой дом. Потом показали дом еще больше, где ее убили. А сейчас, перед самым твоим приездом, показали маленькую девочку, ее дочку. Она выбежала из дома, такая испуганная...
     Ной глядел на нее как зачарованный; казалось, огромные тревожные глаза девочки смотрели прямо на него и умоляли о помощи.
     - Знаешь, па, они снимали ее, а она плакала, кричала и прикрывала руками глаза, пока кто-то не пришел и не унес ее.
     - О господи... - Фрэнк уперся локтями в колени и закрыл лицо ладонями. - Бедная малышка...
     - Что с ней будет, если ее мать умерла, а отца посадят в тюрьму?
     Фрэнк шумно выдохнул. Ной хотел знать ответы на все свои "как" и "почему". Родители ему не мешали. Такова была позиция Селии, а Фрэнк не собирался ущемлять ее права. Мальчик был сообразительный, любопытный и умел отличать плохое от хорошего. Сын полицейского, думал Фрэнк, должен знать, что на свете есть подонки и что они далеко не всегда получают по заслугам.
     - Точно не знаю. У девочки есть родные, которые ее любят и сделают для нее все, что смогут.
     - По телевизору сказали, что во время убийства она была в доме. Это правда?
     - Да.
     - Уй... - Ной нахмурился и начал ковырять болячку на коленке. - Видно, она здорово испугалась, - пробормотал мальчик. Ной знал, что на свете существуют плохие люди, которые не всегда расплачиваются за свои поступки. Но он не мог понять, что значит бояться собственного отца.
     - С ней все будет в порядке.
     - Па, почему он сделал это? - Ной поднял взгляд и посмотрел Фрэнку в глаза. Он почти всегда находил в них ответ.
     - Мы можем никогда не узнать этого. Кое-кто скажет, что он слишком любил ее. Другие скажут, что он свихнулся. От наркотиков, от ревности или от злобы. По-настоящему это может знать только Сэм Тэннер. Но я не уверен, что он сам понимает это.
     Фрэнк слегка стиснул плечи Ноя.
     - Пойдем слушать песни китов и есть цыплят.
     - С картофельным пюре.
     - Сынок, сейчас ты увидишь, как плачет взрослый мужчина.
     Ной засмеялся и вошел в дом вслед за отцом. Он тоже любил и понимал его. И был уверен, что ночью услышит, как отец расхаживает по комнате. Так случалось всегда, когда у Фрэнка были неприятности на работе.

Глава 4

     Обычно признание облегчает душу, но в случае с Сэмом Тэннером оно пошло на пользу и его разуму. После подписания заявления о жестоком убийстве в состоянии наркотического опьянения не прошло и часа, как он смог воспользоваться своими гражданскими правами.
     Сэм позвонил адвокату, который, как он считал, только осложнил его семейные отношения, и потребовал, чтобы тот приехал. Тэннер плохо себя чувствовал, ударился в панику и поэтому забыл половину того, в чем признался.
     Именно этот адвокат, специализировавшийся в области гражданского права, первым заявил, что признание было подписано под давлением, велел клиенту настаивать на праве сохранять молчание и протрубил общий сбор.
     Команду возглавил Чарльз Брайтон Смит. Этому старому лису был шестьдесят один год. Он обладал впечатляющей серебряной гривой, пронзительными голубыми глазами и умом, подобным лазеру, с наслаждением брался за дела известных людей и больше всего на свете любил шумные судебные битвы, вызывавшие ажиотаж в средствах массовой информации.
     Еще не успев прилететь в Лос-Анджелес, он начал собирать бригаду следователей, клерков, экспертов, психологов и всевозможных судейских крючков. Брайтон Смит сознательно допустил утечку информации о номере авиарейса и времени прибытия, заранее принял элегантно-мрачный вид и подготовился к тому, что репортеры набросятся на него, как только он сойдет с трапа.
     Его бархатный голос был поставлен, как у оперного певца; на суровом лице застыло выражение сосредоточенности, мудрости и сострадания. Первым делом он решительно заявил:
     - Сэм Тэннер невиновен. Он тоже стал жертвой этой трагедии. Он потерял любимую женщину, убитую самым жестоким из возможных способов, а этим ужасом не преминула воспользоваться полиция, которой не терпелось закрыть дело. Мы надеемся исправить эту несправедливость и дать возможность убитому горем Сэму вернуться домой, к дочери.
     Он не стал отвечать на вопросы и отказался от комментариев. Предоставил охранникам пробиться сквозь толпу и провести его к ожидавшему лимузину. Оказавшись внутри, адвокат подумал, что телевидение непременно сообщит о его прибытии.
     И оказался прав.
     Когда закончился выпуск новостей, Вэл Макбрайд выключила телевизор. Все это игра, гневно подумала она. Игра на публику, на прессу, на полицию. Еще одно шоу, чтобы повысить собственный рейтинг, увеличить тираж газет и журналов, увидеть собственные портреты на обложках и экранах.
     Они используют ее девочку. Бедную мертвую девочку.
     Это невозможно остановить. Джулия сама предпочла жить на глазах публики. И умереть тоже. Сейчас ее использовали адвокаты. Нужно было повлиять на восприятие общественности, извратить его и сделать из убийцы жертву. Мученика. При этом Оливия становилась еще одним средством достижения поставленной цели.
     Но этому я могу помешать, сказала себе Вэл.
     Она стремительно вышла из комнаты и пошла искать Джейми.
     Дом был построен в виде буквы Т. Кабинет Джейми находился в левом крыле. Когда Джейми восемь лет назад приехала в Лос-Анджелес, чтобы стать секретарем сестры, она жила и работала в бунгало Джулии на холмах.
     Вэл помнила, как боялась за них обеих, но письма, звонки и частые приезды дочерей были такими бодрыми и веселыми, что она не стала портить девочкам настроение. Сестры прожили вместе два года. А потом Джулия встретилась с Сэмом и вышла за него замуж. Через полгода Джейми обручилась с Дэвидом. Сначала Вэл волновалась за Джейми, но Дэвид оказался сделанным из того же теста, что и ее Роб.
     Вэл всегда думала, что ее девочки счастливы, довольны жизнью и замужем за хорошими людьми. Как она могла так ошибиться?
     Вэл отогнала эту бесполезную мысль, негромко постучала в дверь и открыла ее.
     Комната хранила отпечаток присущего Джейми чувства стиля и стремления к порядку. Однотонные шторы обычно были раздвинуты, давая доступ солнцу и открывая вид на бассейн и сад. Но сейчас дом осаждали папарацци и телевизионщики, поэтому шторы были плотно задернуты, и, несмотря на погожий день, в кабинете горел свет.
     "Мы заложники", - подумала Вэл. Дочь коротко улыбнулась ей, продолжая говорить по стоявшему на столе телефону.
     Вэл села в кресло напротив и принялась ждать. Сердце забилось с перебоями. Вэл закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. "Надо сосредоточиться на неотложных делах, а не тонуть в пучине горя", - сказала она себе.
     - Извини, мама. - Джейми положила трубку и провела руками по волосам. - Столько дел!
     - А я тебе не помогаю.
     - Очень помогаешь. Не знаю, что бы мы делали без вас с папой. Ливи... я не могу уделить ей сейчас много внимания. Спасибо Дэвиду - он взял на себя большую часть забот.
     Джейми встала, подошла к маленькому холодильнику и достала бутылку воды. Организм больше не принимал кофе, который Джейми пила литрами. Голова раскалывалась от постоянной тупой боли, с которой не могло справиться ни одно лекарство.
     - Но у него есть своя работа, - продолжила Джейми, наполнив два стакана. - Многие предлагают помочь отвечать на звонки, телеграммы и письма, однако...
     - Это дело семейное, - закончила твердо Вэл.
     - Да - Джейми протянула матери стакан и присела на край стола. - Люди оставляют цветы у ворот дома Джулии. Пришлось договориться, чтобы букеты забирали и отправляли в больницы. Спасибо, Лукас Мэннинг взял это на себя. Начали приходить письма. Лу, агент Джулии, предлагает помочь сортировать их. Думаю, в ближайшую неделю-две они обрушатся на нас, как лавина.
     - Джейми...
     - Мы уже получили гору соболезнований от ее коллег. И телефон звонит...
     - Джейми, - чуть громче повторила Вэл. - Нам нужно поговорить о том, что будет дальше.
     - Предоставь это мне.
     - Сядь. - Снова зазвонил телефон, и Вэл покачала головой:
     - Пусть звонит. Сядь.
     - Ладно, - уступила Джейми. Она села и откинула голову.
     - Предстоит суд, - начала Вэл, и Джейми тут же выпрямилась.
     - Не будем сейчас говорить об этом, мама.
     - Нет, будем. Новый адвокат Сэма уже гарцует перед телекамерами. Кое-кто с пеной у рта доказывает, что Сэм не мог этого сделать. Он герой, жертва, трагическая фигура. Многие будут говорить так, пока все не кончится.
     - А ты не слушай.
     - И не собираюсь. - Голос Вэл стал гневным. - Я не позволю, чтобы это услышала Ливи, чтобы ее травмировали или использовали как вчера, когда она вышла из дома. Джейми, я хочу увезти ее домой. В Вашингтон. И как можно скорее.
     - Увезти? - Джейми на мгновение смешалась. - Но ведь ее дом здесь.
     - Я знаю, ты любишь ее. Мы все ее любим. - Вэл отставила стакан и взяла дочь за руку. - Послушай меня, Джейми. Малышка не может оставаться здесь, запертая в доме, как в тюрьме. Она не может выйти во двор. Мы не подпускаем девочку даже к окну, боясь, что какой-нибудь фотограф снимет ее. Она не может так жить. И никто из нас тоже.
     - Это скоро пройдет.
     - Когда? Как? Может быть, со временем шум слегка утихнет, но не сейчас, в преддверии суда. Осенью Оливия не сможет ходить в подготовительный класс или играть с друзьями без телохранителей. Люди будут пялиться на нее, показывать пальцем и шептаться. А кое-кто даже голоса не понизит. Я не хочу, чтобы она столкнулась со всем этим. И думаю, что ты не хочешь тоже.
     - О боже, мама... - Джейми встала. У нее разрывалось сердце. - Я хочу воспитывать ее. Мы говорили об этом с Дэвидом.
     - Милая, разве здесь это возможно? Тут слишком много людей, воспоминаний и риска. Дом не защитит ее от этого, каким бы замечательным он ни был. Разве вы с Дэвидом сможете бросить свой дом, свою работу, свой образ жизни, увезти девочку и полностью посвятить себя ей? А мы с твоим отцом сможем это. Сможем уберечь ее от прессы. - Она тяжело вздохнула. - Я собираюсь сама повидаться с адвокатом и немедленно начать дело о передаче опеки. Не желаю, чтобы этот человек когда-нибудь подошел к ней. Джейми, так нужно. Именно этого хотела бы Джулия.
     "А как быть мне? - хотелось крикнуть Джейми. - Неужели никому нет дела до моих желаний? Это ведь я избавляла Оливию от кошмаров, успокаивала, баюкала и сидела с ней ночами!"
     - Ты уже говорила с папой? - глухим голосом спросила она, отвернувшись к окну.
     - Мы обсудили это утром. Он согласен со мной. Джейми, ничего лучшего нам не придумать. Вы с Дэвидом будете приезжать и жить у нас сколько захотите. Она всегда будет и вашей тоже, но не здесь, Джейми. Только не здесь и не сейчас.

***

     Увидев Джейми Мелберн, удивленный Фрэнк вышел из-за стола. Она вошла в комнату, сняла темные очки и стала беспокойно перекладывать их из руки в руку.
     - Детектив Брэди, если у вас есть немного времени, я хотела бы поговорить с вами.
     - Конечно. Мы можем пройти в буфет. - Он попытался улыбнуться. - Но кофе пить не рекомендую.
     - Нет. В последнее время я воздерживаюсь от кофе.
     - Может быть, позвать детектива Хармона?
     - Не стоит отрывать от работы вас обоих. - Она прошла в тесную соседнюю комнату. - Честно говоря, я и сама не ожидала, что приду сюда. Дело было нелегкое, - добавила она, подойдя к узкому окну. "Наконец-то окно, - подумала Джейми. - Наконец-то можно спокойно выглянуть наружу". - Вокруг все еще вьются репортеры. Их не так много, но, представляете, они даже разбили лагерь у нашего дома. Я с трудом сбежала от одного малого с четвертого канала.
     - Никогда не любил этот канал.
     Она оперлась руками о подоконник, засмеялась и поняла, что не может остановиться. Этот булькающий звук пробил брешь в окружавшей ее стене. У нее затряслись плечи, и смех перешел в рыдания. Держась за подоконник, Джейми раскачивалась взад и вперед. Фрэнк бережно усадил ее на стул, придвинул коробку с салфетками, взял за руку и начал молча ждать, пока она выплачется.
     - Извините. - Она лихорадочно перебирала салфетки. - Я пришла сюда не за этим.
     - Миссис Мелберн, не сердитесь на мои слова, но просто для этого пришло время. Чем больше сдерживаешься, тем сильнее бывает приступ.
     - Джулия была очень эмоциональна. Все происходившее вызывало в ней бурю чувств. - Она вытерла нос. - Сестра относилась к тому типу женщин, которым слезы к лицу. - Джейми приложила салфетку к распухшим глазам. - Наверно, вы бы возненавидели ее за это. - Она выпрямилась. - Вчера состоялись похороны. Я пытаюсь убедить себя, что все кончено, но постоянно думаю об этом.
     Джейми протяжно вздохнула.
     - Мои родители хотят увезти Оливию в штат Вашингтон. Хотят взять над ней полную опеку и забрать отсюда. - Джейми взяла салфетку и начала тщательно складывать ее вчетверо. - Зачем я говорю вам это? Я хотела поговорить с Дэвидом, выплакаться ему в жилетку, а вместо этого пошла в гараж и села в машину. Наверно, мне нужно было поговорить с кем-то другим, кто не втянут в это дело, но все же имеет к нему отношение. Никого другого, кроме вас, я не нашла.
     - Миссис Мелберн...
     - Может быть, теперь, когда я вам исповедалась, вы будете называть меня Джейми? А мне было бы удобнее называть вас Фрэнком.
     - О'кей, Джейми. Вы столкнулись с самым худшим на свете, и все навалилось на вас. Это трудно выдержать.
     - Вы думаете, моя мать прав