чертов званый обед.
     "Но почему именно эта скульптура, - удивлялась она. - Почему именно этот образ из ее ночного кошмара?"
     Отмахиваясь от этих неприятных мыслей, она пыталась сосредоточиться на том, что же ей следовало делать дальше. К сожалению, Глэдис Финч позвонила лишь к полудню, и когда Клер вспомнила, куда ее предлагали подвезти, она кинулась из гаража в спальню, чтобы в спешке набросить на себя костюм.
     Она не совсем была уверена в том, что короткая голубая юбка и армейского стиля жакет - самый подходящий туалет для званого обеда в Женском клубе, но ничего другого она просто не могла придумать. Даже необходимость застегнуть замочек серег потребовала огромных усилий.
     Завидев фургон телестанции Хейгерстауна, она застонала. Подъехав к нему, опустила голову на руль.
     Она терпеть не могла выступать перед публикой. Ненавидела интервью, нацеленные на нее камеры. Со взмокшими ладонями она собралась выходить из машины.
     Одним из последних ее дел в Нью-Йорке было навязанное ей выступление в артклубе Тины Йонгер. Критикесса надавила, точно так же, как Мин. И Клер поддалась. Как это обычно и бывало с ней.
     Никакой твердости. Никакой уверенности. Размазня, трусиха. Она повернула зеркальце в автомобиле и стала разглядывать себя. Вот здорово. Под глазом растеклась тушь. Не найдя ничего более подходящего, она просто поплевала на палец и стерла ее.
     - Ты же взрослая женщина, - наставляла она себя. - Вполне взрослая. Мастер в своем деле. Тебе придется перебороть в себе это. И тебя не должно там стошнить.
     Она знала, что это чувство сидело в ней очень глубоко. Этот страх, это паническое состояние. Все началось с тех самых пор, с первых недель после смерти ее отца. Все эти вопросы, которыми ее забросали, все эти любопытствующие глаза, направленные на нее. Все эти съемочные камеры во время похорон.
     Но сейчас уже другое время. Черт возьми, это уже сегодняшний день. А ну-ка, вытаскивай свой испытывающий тошноту желудок и ватные ноги из машины. Весь этот внутренний монолог должен был отогнать прочь мысль о краже и о перспективе услышать недоуменный вопрос Кэма, почему, черт побери, она перво-наперво не заперла гараж.
     Первое, что она увидела, выбравшись из машины, был лунный шар, затем мальчик-конюший. У нее вырвался нервный смешок, когда она ступила на дорожку, ведущую к дому.
     Затем она увидела львов. Тут уж она встала как вкопанная и, совершенно пораженная, уставилась на них. По обе стороны лестницы стояло по паре белых гипсовых львов с ожерельями из искуственных бриллиантов.
     - Извините, ребята, - пробормотала она, стучась в дверь.
     Пока Клер была занята в Женском клубе, Джолин Баттс сидела не складном стуле рядом со своим мужем в школьном спортивном зале. Вступительное слово затянулось, и кое-кто уже начинал ерзать на своих стульях, но Джолин сидела прямо и неподвижно, с глазами, полными слез.
     Она не рассказала Уиллу о своем споре с сыном. Да и как она могла? Он сидел рядом с ней, такой бодрый, с таким гордым выражением лица. Она также не рассказала ему о том, как бросилась в комнату Эрни с безумной мыслью найти там наркотики, когда тот выскочил из дома. Она даже надеялась обнаружить их там, чтобы иметь хотя бы что-то осязаемое, чем можно было бы объяснить перепады настроения сына.
     Она не нашла там наркотиков, но то, что она обнаружила, напугало ее гораздо больше.
     Книги, брошюры, огрызки черных свечек. Записная книжка, заполненная символическими рисунками, странными именами, числом 666, написанным крупными цифрами сотню раз. Дневник, описывающий поминутно совершенные им ритуалы. Совершенные в этой вот комнате, пока она спала. Дневник, который ей пришлось тут же захлопнуть, так как она просто не могла читать дальше.
     С того дня она почти не сомкнула глаз, беспокойно думая, хватит ли ей мужества и мудрости, чтобы найти к нему подход. Теперь же, когда стали называть имена выпускников, и молодые девушки и юноши торжественным шагом вступили на сцену, она стала смотреть на своего сына.
     - Эрнест Уильям Баттс.
     На плече Уилла была видеокамера, другой свободной рукой он нащупал руку жены. Джолин взяла ее в свою. И зарыдала.
     Как в тумане Эрни вернулся на свое место. Некоторые девушки плакали. Он сам чуть не заплакал, хотя и не понимал причины. В руках у него был билет на свободу. Целых двенадцать лет он трудился ради этого клочка бумаги, чтобы иметь возможность уехать, куда захочет. Делать то, что захочет.
     Странно, но отъезд в Лос-Анджелес уже не казался сейчас столь важным. Он больше не был уверен, что поедет и будет искать там себе подобных. Ему показалось, что он нашел подобных себе здесь. Возможно, так оно и было.
     ТЫ ОТМЕЧЕН ЖЕРТВЕННОЙ КРОВЬЮ.
     Но то был козел. Просто тупой козел. А не человеческое существо. В его ушах по-прежнему звучал ее душераздирающий крик.
     По мере того, как на сцену продолжали выходить выпускники, ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы, зажав уши руками, не выскочить из зала.
     Но он не мог, не смел привлекать к себе внимания. Он весь вспотел от страха в своем торжественном одеянии выпускника. Вокруг него ровесники лучились от радости или едва сдерживали слезы. Эрни же сидел не двигаясь, глядя прямо перед собой. Он не мог позволить себе сделать неверный шаг. Если он его сделает, они его убьют. Стоит им только узнать, что он все видел. Стоит им только заподозрить, что он на какой-то миг струсил и позвонил шерифу.
     Больше он такой ошибки не повторит. Чтобы как-то успокоиться, Эрни медленно и глубоко задышал. Шериф не сумел сделать ничего толкового. Никто не мог остановить их. Они были слишком могущественны. К его страху примешалось мимолетное мрачное ликование. Он был одним из них. И их могущество принадлежало и ему.
     Он написал свое имя кровью. Он произнес клятву. Он стал посвященным.
     Вот что надлежало ему помнить. Он стал одним из них.
     С Сарой Хьют все было кончено. Но его жизнь только начиналась.
     - Пока никаких сведений о ней. Сожалею, Бад.
     - Вот уже больше недели, как ее видели в последний раз. - Бад стоял около своей машины, посматривая вдоль дороги так, будто ждал, что его сестрица вдруг выскочит из какой-нибудь двери, хохоча над ним. - Мамаша думает, что она смылась в Нью-Йорк, но я... Нам надо еще что-нибудь предпринять, - сказал он с тоской. - Мы должны сделать еще что-то.
     - Мы делаем все возможное, - ответил Кэм. - И она, и е„ машина объявлены в розыске. Подан рапорт об исчезновении. И мы трое переговорили со всеми жителями нашего города.
     - Е„ могли похитить.
     - Бад. - Кэм облокотился о капот. - Я знаю, как ты переживаешь. Но дело в том, что там не было обнаружено никаких следов взлома или какой-то борьбы. Е„ личные вещи и одежда исчезли. Саре тридцать лет, и она имеет право приходить и уходить, как ей вздумается. Если бы я вызвал федеральную полицию в связи с похищением, они бы и с места не сдвинулись.
     Бад упрямо сжал рот. - Она бы связалась со мной.
     - Готов с тобой согласиться. То же самое подска-жывает мне моя интуиция. Но факты говорят о другом. А мы имеем дело только с фактами. Но мы не прекратим поисков. Почему бы тебе не пойти в кафе к "Марте", и пусть Элис приготовит чашку хорошего крепкого кофе.
     Бад покачал головой. - Лучше я поработаю. Я видел рапорт, который ты готовишь. Тот самый, насчет культов, которые Блейр Кимболл помогает тебе расследовать.
     - Это всего лишь теория. У нас нет ничего достаточно основательного. - Ему совсем не хотелось, чтобы Бад или кто-либо другой заглядывал ему через плечо, пока он изучал все возможные варианты.
     - Понимаю, но если у нас здесь творится что-то странное, я бы мог проследить. Вся та гадость, которую мы нашли в сарае у Биффа, и то, как был убит сам Бифф. Мы ведь говорим, что эти вещи связаны между собой. Может, то, что Сара вдруг исчезла, тоже связано со всем этим.
     - Не сходи с ума. - Кэм положил руку на плечо Бада.
     Невероятно усталые глаза Бада смотрели на него. - Ты ведь и сам думаешь, что все это связано.
     Изворачиваться он не умел. - Это то, что я думаю. Но думать и доказывать - это разные вещи.
     Когда Бад кивнул, его лицо уже не казалось таким молодым. - Что мы будем делать теперь?
     - Начнем все с начала.
     - С Биффа?
     - Нет. С кладбища.
     Иногда мужчины собираются вместе не ради покера, футбола или субботней выпивки. Иногда они встречаются не для того, чтобы обсудить дела или урожай, или женщин, на которых они женились.
     Иногда они собираются вместе, гонимые страхом.
     В комнате было темно и сыро, здесь и раньше они делились своими секретами. По стенам ползали пауки, плетя замысловатые сети, чтобы улавливать жертвы. Здесь их никто бы не потревожил.
     Только трое их пришло. Те, кто были старейшими членами. Когда-то их было четверо, но четвертый сгорел в огне, на тихом берегу, среди пальм. Они позаботились об этом.
     - Это не может продолжаться. Хотя голоса звучали приглушенно, нервы их были напряжены до предела.
     - Это будет продолжаться. - Голос звучал уверенно и властно. Говорил верховный жрец.
     - Мы сделали не более того, что было необходимо. - Этот голос успокаивал, утешал. Но за ним скрывалась жажда власти, горячее желание занять место на самом верху. - Нам нужно только не терять головы. Хотя некоторые изменения придется сделать.
     - Все рушится вокруг нас. - Беспокойные пальцы потянулись к сигарете и спичкам несмотря на неодобрение остальных. - Рафферти копает глубоко. Он оказался куда толковее, чем можно было ожидать.
     Это было сущей правдой, и признание такого просчета вызвало раздражение. Однако, ничего катастрофического в этом не было. - Он ничего не найдет.
     - Он уже знает о Паркере. Он заставил того идиота шерифа пересмотреть дело.
     - Очень жаль, что Гэррет так много выболтал потаскухе. И очено жаль, что эта потаскуха насторожила нашего бравого шерифа.
     Недовольным жестом Джеймс Атертон отвел от себя сигаретный дым. Не буква закона беспокоила его. Теперь он был выше закона. Его беспокоил сидящий рядом тихий, рассудительный человек, заговоривший о переменах. - Но сейчас, когда они поплатились за все это, нет улик, которые бы вывели шерифа на нас. Нет ничего, кроме нашей собственной глупости.
     - Я не считаю себя глупцом. - Горящая сигарета осветила перепуганные глаза Мика Моргана. - Черт возьми, у меня другое мнение. Я достаточно долго работаю в полиции, чтобы понять, когда другой коп идет по следу. Мы ошиблись, когда считали, что он и пальцем не пошевельнет из-за Биффа. Он всех в городе проверяет.
     - Вряд ли это важно, раз у всех имеющих значение людей, есть хорошее алиби.
     - Может, и не было бы важно, если бы он не обнаружил всю эту дрянь на ферме. - Мик ударил кулаком по шаткому столику. - Черт побери, Бифф делал снимки. Этот сукин сын, должно быть, совсем спятил, раз фотографировал их.
     С этим согласились, но паники это не вызвало. Главный среди них обладал слишком большой властью, чтобы впасть в панику. - Снимки были уничтожены.
     - Но Джейн Стоуки видела их. Она уже узнала одну девчонку. Говорю вам, Рафферти этого так не оставит. Черт бы побрал этого Биффа.
     - Бифф оказался болваном, поэтому он и мертв. Если мы в чем и ошиблись, так это в том, что слишком поздно поняли это.
     - Это все из-за выпивки, - грустно произнес другой. То совестливое, что в нем еще осталось, скорбело о погибшем брате. - Просто он не мог справиться с алкоголем.
     - Оправдания годятся для слабых. - Слова прозвучали очень резко, и оба собеседника Атертона умолкли. - Тем не менее, улики, найденные там шерифом и связывающие девчонку с Биффом, связывают е„ только с Биффом. Все кончится тем, что именно мертвый будет обвинен в похищении и убийстве. Я уже предпринял шаг в этом направлении. Вы сомневаетесь во мне?
     - Нет. - Мик научился не делать этого. Он перевел взгляд с одного мужчины на другого, понимая, что он, как и все остальные, были втянуты в борьбу за власть между этими двумя. - Понимаете, как это тяжело? Я должен каждый день работать рядом с Бадом. Парень мне симпатичен, а он просто с ума сходит из-за своей сестры.
     - Мы все сочувствуем семье, - сказал второй. - Но это необходимо было сделать, хотя вполне можно было обойтись и без демонстрации такого уж наслаждения этим. - Тут он жестко посмотрел на Атертона. - Она должна быть последней. Нам нужно вернуться туда, где мы были раньше. Когда мы начинали более двадцати лет назад, это был способ обретения нового знания, изучения других возможных путей, снятия с себя ограничений. Теперь же мы сворачиваем с этого пути.
     - То, чем мы были, это то, чем мы стали, - заключил Атертон, сцепив свои длинные пальцы. Про себя он улыбался. Он был достаточно опытным политиком, чтобы распознать предвыборную речь соперника. Но в отличие от своего оппонента он понимал, что их группу скрепляют секс и кровь. И всегда будут скреплять. - Повелитель требует крови.
     - Но не человеческой.
     - Посмотрим.
     Тыльной стороной ладони Мик вытер рот. - Ведь до Биффа мы не убивали никого из своих.
     Атертон снова сцепил руки. - Ты забываешь Джека Кимболла.
     - С Джеком Кимболлом произошел несчастный случай. - Мик зажигал одну сигарету от другой. - Мы с Паркером зашли поговорить с ним, ну, может припугнуть немного, чтобы он не очень-то болтал об этой сделке с торговым центром. Ничего дурного не хотели ему сделать. Это был несчастный случай.
     - Ничто не случайно. Повелитель наказывает слабых. Мик только кивнул в знак согласия. Сам он глубоко в это верил. - Джеку надо было бы встряхнуться. Мы все понимали это. Я-то считал, что после его смерти мы избавились от слабого звена в цепи. Но у нас еще могут быть из-за него проблемы.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - Вот поэтому-то я и настоял на нашей встрече. Кэм взялся за документы по земельной сделке.
     Воцарилось внезапное, страшное молчание, нарушаемое лишь неровным дыханием Мика и непрерывной грызней полевой мыши в подполе. - Почему?
     - Думаю, из-за Клер. На днях она пришла в контору вся натянутая как струна. А потом я узнаю, что он звонит в суд округа и просит дать ему возможность ознакомиться с документами.
     Секундное молчание. Слабое постукивание пальцами по дереву. - Он ничего не найдет.
     - Ну, я знаю, что мы здорово замели все следы, но посчитал, что вы должны быть в курсе. Если он свяжет то дело с нами...
     - Не свяжет. А ты, будучи помощником шерифа, должен направить его по другому следу. Пожалуй, нам понадобятся кое-какие новые улики.
     - Улики?
     - Предоставь это мне.
     - Я как раз думал... - Мик очень тщательно подбирал слова. - Раз Кэм сует теперь во все свой нос, и город так возбужден, может, мы отложим пару церемоний. Хотя бы до первого августа. Праздника урожая. К тому времени...
     - Отложим? - На этот раз голос Атертона уже не звучал приглушенно, а был резок, как скальпель. - Отложим наши ритуалы из-за глупцов и слабовольных? Мы ничего не откладываем. Мы ничем не поступаемся. Мы ничего не боимся. - Он грациозно встал, и его фигура возвышалась теперь над остальными. - Мы проведем нашу черную мессу, как было намечено. И мы призовем Его гнев на головы наших преследователей.
     Клер дотащилась до дома только после четырех часов. Сразу направилась к холодильнику, открыла банку пива и проглотила половину е„ содержимого. Пиво помогло отбить привкус сладкого клюквенного десерта, поданного на обед. Проходя из кухни в гостиную, она на ходу сбросила туфли.
     - Блейр, Блейр, ты дома? Наверное, нет, - пробормотала она себе под нос, не услышав никакого ответа и продолжая держать банку с пивом. Скинув жакет, она небрежно бросила его на стул. Поднимаясь наверх, она одной рукой запрокидывала в рот пиво, а другой расстегивала пуговицы блузки.
     Шум, доносящийся сверху, заставил е„ сделать медленный и осторожный глоток. Какой-то скрип, звук тяжелого передвигаемого предмета. Оставшись в чулках, она неслышно поднялась на верхнюю ступень лестницы.
     Дверь на чердак была открыта. У не„ даже чуть-чуть упало сердце при мысли о том, что сейчас Блейр, как и она до него роется в старых коробках, воскрешая прошлое.
     Но встав в дверном проеме, она увидела Кэма, а не своего брата.
     - Что ты здесь делаешь? Кэм, вываливавший содержимое из очередной коробки, поднял глаза. - Я не слышал, как ты вошла.
     - Это очевидно. - Она вошла в комнату. Вещи е„ отца, предметы, составлявшие его жизнь, лежали на полу, разворошенные. - Я спросила, что ты здесь делаешь?
     - Ищу что-нибудь, что могло бы помочь. - Он уселся на корточки. Одного взгляда на не„ было достаточно, чтобы он понял, что ему надо очень осторожно выбирать слова. - Возможно, у твоего отца еще что-то было. Записная книжка. Какие-нибудь бумаги.
     - Вот как. - Отставив недопитую банку с пивом, она взяла в руки отцовскую рубашку для работы в саду. - А у вас есть ордер на обыск, шериф?
     Изо всех сил стараясь быть терпеливым, Кэм как будто нашел у не„ понимание. - Нет. Блейр разрешил. Клер, мы что, снова примемся за старое?
     Она покачала головой и отвернулась. Медленно, с необычной тщательностью, сложила рубашку и положила е„ на пол. - ^- Нет. Нет, можешь перетряхнуть каждый клочок, если это поможет раз и навсегда покончить со всем этим.
     - Я могу забрать коробки домой, если тебе так удобней.
     - Лучше делай это здесь. - Она отвернулась. - Прости, что я опять вела себя по-свински. - Но на коробки она не смотрела. - Так будет лучше всего, и как-то намного легче, что этим занимаешься именно ты. Помочь тебе?
     Ему было приятно сознавать, что она могла вызывать у него не только любовь, но и чувство восхищения. - Пожалуй. Пока я ничего не нашел. - Он встал и подошел к ней. - Что ты сделала со своими волосами.
     Она машинально дотронулась до головы. - Я немного укоротила их.
     - Мне нравится.
     - Спасибо. Так где Блейр?
     - Сначала мы были вместе. Нам встретилась Труди Уилсон. На ней была е„ форма медсестры.
     - Да?
     - Ну, Блейр тут же залился соловьем. Видимо он неравнодушен к девушкам в туфлях на каучуке, так что я оставил его в надежных руках Труди. - Кэм взглянул на распахнутую блузку Клер. - У тебя там что-нибудь надето?
     Она посмотрела вниз. - Возможно, что и нет. Я одевалась в такой спешке.
     - Бог мой, Худышка, я просто с ума схожу, постоянно гадая, есть на тебе белье или нет.
     Она улыбнулась, поигрывая двумя все еще застегнутыми пуговицами.
     - А почему бы тебе самому не проверить это? Он поднял е„ и почти опустился с ней вниз по лестнице, как на площадке их встретил Блэйр.
     - Оп-ля.
     Сузив глаза, Кэм посмотрел на него. - Опять эти твои словечки.
     - Извини. Я, ну, я просто зашел сказать, что у меня свидание.
     - Тебе повезло. - Клер смахнула с лица волосы. - Ждать тебя вечером?
     - Нет. Пойду сейчас приму душ. - ^ Он сделал было несколько шагов. - Кстати, примерно через пятнадцать минут тебя будут показывать.
     - Показывать где?
     - По ТВ. Элис мне сказала. А если вы подождете разыгрывать Ретта и Скарлетт до моего ухода, я буду вам очень признателен. - Он закрыл за собой дверь в ванную.
     - ТВ?
     - О, ну это ерунда. - Клер снова уткнулась в шею Кэму. - Та встреча в Женском клубе.
     - Я совсем забыл. Ну и как все прошло?
     - Нормально прошло. Я сразу перестала чувствовать тошноту, как только увидела тех разлегшихся белых гипсовых львов.
     - Не понял.
     - Разлегшиеся белые гипсовые львы. Куда мы идем?
     - Вниз, к телевизору.
     - Тебе совсем не нужно это смотреть. Это чистая глупость.
     - Но я хочу посмотреть. Так расскажи мне про львов.
     - Это те невероятно уродливые статуи перед домом Атертонов.
     - Перед домом Атертонов полно невероятно уродливых статуй.
     - Ты мне еще объясняешь. Я говорю о тех львах - часовых, так привольно там лежащих. Я все время представляла себе, как они вскочат с постамента и сожрут всех пластиковых уток и деревянных овечек и з