у  что  сестра  вот-вот  должна  была  спросить  о  ее
отношениях с Роганом, а говорить об этом у Мегги нет  ни  желания,  ни  сил.
Поэтому она сказала:
   - Ты слышала, Элис Куин родила мальчика? Его назвали Дэвидом. Вчера  было
крещение. Он орал как резаный во время всей церемонии, представляешь?
   - Элис теперь не узнать, - задумчиво сказала Брианна. - Совершенно другой
человек. А какая была ветрогонка... Да, брак  и  материнство  меняют  людей,
хотя ты утверждаешь, что никто никогда не меняется.
   "Вон как уже заговорила  сестрица,  -  подумала  Мегги.  -  Должно  быть,
неспроста. Начала серьезно задумываться о своем будущем. Наконец-то!"
   - У матери все неплохо, - продолжала Брианна.
   - Я, кажется, тебя не спрашивала про нее!
   - А я все равно говорю. Лотти заставляет ее  сидеть  на  воздухе  и  даже
ходить пешком.
   - Ходить? Она еще не разучилась?
   - Мегги! Зачем ты так? Последний раз, когда  я  была  у  нее,  она  мирно
сидела с пряжей в руках, а Лотти мотала клубок.  Правда,  уже  через  минуту
мать отложила пряжу и начала жаловаться, что Лотти загонит ее в гроб  своими
штучками. Говорила, что два раза увольняла ее, но та никуда не уходит.
   - А что Лотти?
   - Молча раскачивалась в своей качалке и только улыбалась.
   - Если Лотти и правда уйдет...
   - Этого не случится. Я же не договорила. Конечно, когда я услыхала такое,
то страшно  забеспокоилась  и  начала  извиняться  перед  Лотти.  Тогда  она
перестала качаться и сказала матери: "Мейв, хватит волновать свою  дочь.  Вы
хуже сороки-балаболки. Возьмите  пряжу!"  Она  сунула  ей  в  руки  моток  и
объявила мне, что собирается научить мать вязанию.
   - Это будет грандиозно. Хоть чем-нибудь займется, кроме своей Библии.
   - Самое интересное, что мать подчинилась ей, хотя  продолжала  ворчать  и
жаловаться. У меня ощущение, Мегги, что ей начинает нравиться такая жизнь.
   В собственном доме.
   - Главное, ты теперь свободна, сестрица... Но я пришла не для того, чтобы
без конца говорить о ней.
   - Тогда скажи о том, что беспокоит тебя, Мегги.
   - С чего ты взяла?
   - Чувствую. Поссорилась с Роганом?
   - Зачем нам ссориться? У нас... Почему ты решила, что я  вообще  думаю  о
нем?
   - Потому что видела вас вместе.., как вы глядите друг на друга.  Ну..,  и
не только глядите.
   - Чушь! Это ни к чему не обязывает. Мы давно не дети... У нас общие дела,
они идут успешно, и, конечно, мы хотим, чтобы так было дальше.  Вот  и  все,
что у нас...
   - Ты его любишь?
   - Еще чего! - Нет, она не хочет его любить!  Не  должна!  -  Он,  видимо,
воображает, что это так, как ты говоришь, но не могу же я  отвечать  за  то,
что приходит ему в голову. И не собираюсь менять свою жизнь ни ради него, ни
ради кого бы то ни было. - Она сжала руки, внезапно ощутив легкий  озноб.  -
Но, будь он неладен, я уже не могу быть прежней!
   - Прежней в чем? Скажи, Мегги.
   - Такой, как была. Или думала, что была. Он научил  меня  желать  больше,
чем имею. Я и раньше, наверное, была такой, только  не  сознавала  этого.  А
благодаря ему стала понимать.
   - Что понимать, Мегги?
   - Ox... Например, то, что одной работы и веры в нее для  меня  мало.  Мне
стал необходим и он сам.., как часть моей работы.., моей души. Когда у  меня
что-то получается, я чувствую в этом и его участие..,  присутствие.  Делю  с
ним свое удовлетворение,  успех.  Понимаешь,  Бри?..  Это  означает,  что  я
сдалась, пошла на уступки самой себе, отдала частицу себя в его руки.
   - Ты говоришь о своем искусстве или о своем сердце, Мегги?
   Сказав это, сестра посмотрела  ей  в  глаза,  и  Мегги  не  выдержала  ее
взгляда.
   - Я не могу отделить одно от другого, - ответила она, отвернувшись. -  Он
получил и то, и это...

***

   Услышь Роган эти слова, он был бы порядком удивлен, потому  как  к  этому
времени, после многочисленных раздумий, принял  решение  рассматривать  свои
отношения с Мегги как если бы они носили  чисто  деловой  характер.  Он,  со
своей стороны, уже внес предложение.  Теперь  очередь  за  другой  стороной,
которая должна рассмотреть и обдумать это предложение и прийти  к  какому-то
решению.
   С деловой точки зрения у него  нет  необходимости  связываться  с  ней  в
ближайшее время. Экспозиция ее работ останется в Париже еще недели на три до
отправки в Рим. Экспонаты уже отобраны, все, что необходимо, делается.
   Следовательно, на ближайшее будущее у них обоих есть чем заняться, не так
ли? Если же  возникнет  что-нибудь  срочное,  его  сотрудники  всегда  могут
связаться с ней.
   Так что пускай она доспевает, как пудинг в духовке, или  что  там  ставят
туда... А он будет ждать.
   Для его самолюбия, для воплощения его планов будет  лучше,  если  она  не
узнает о том, как сильно задеты его чувства, в каком  унынии  он  пребывает.
Кроме того, вдали друг от друга оба могут еще и еще обдумать свои намерения.
Если же будут видеться, каждая их встреча непременно закончится в постели, а
это хотя и приятно, но само по себе ничего не решит.
   Тут нужны терпение и твердость. Да, именно так.
   И если она по  прошествии  какого-то  времени  будет  все  так  же  глупо
упрямиться, он примет меры. Какие?  Ну,  что-нибудь  обязательно  придумает.
Чертова дикарка!

***

   В эти же дни Роган решил навестить бабушку. Визит был не совсем в обычное
время, но после своего возвращения с юга он еще не  виделся  с  ней,  и  ему
остро хотелось побыть в лоне семьи, даже если эта семья ограничивается одним
человеком.
   Он постучал в дверь старинным висячим молотком, через минуту был встречен
служанкой и, отказавшись от ее услуг, быстро прошел в гостиную.
   - Роган! - Старая женщина поднялась навстречу. - Не ждала  тебя  в  такой
час, но тем приятней сюрприз.
   -  У  меня  отложено  деловое  свидание,  и  я  воспользовался  свободным
временем. Ты выглядишь превосходно!
   - Я и чувствую себя соответственно. Садись.
   Что будешь пить?
   - Ничего. Просто посижу с тобой недолго.
   - Слышала об успехе твоей выставки в Париже.  Мы  на  днях  завтракали  с
Патрицией, она мне многое рассказала.
   Многое? - подумал он, ощутив новую волну стыда и  сожаления  за  то,  что
произошло между ним и Патрицией и чего могло не быть, прояви он в свое время
побольше внимания и догадливости.
   - Как она поживает?
   - О, прекрасно. Давно не видела ее  в  таком  хорошем  состоянии.  Вся  в
заботах о своей школе, и, знаешь, Джозеф очень ей помогает в этом деле.
   - Я совсем закрутился, бабушка, - посчитал нужным  оправдаться  Роган.  -
Много дел в галерее после моего отсутствия, а главное, расширение фабрики  в
Лимерике.  Приходится  ездить  туда...  Почему  ты  на  меня  так  смотришь?
Что-нибудь не так?
   - Вовсе нет. Просто хочу кое о чем потолковать с тобой.  Видишь  ли...  -
Она вдруг прервала саму себя и спросила:
   - А как Мегги? Понравилась ей Франция?
   - Кажется, да.
   - На юге сейчас, должно быть, прекрасная погода. Я не ошиблась?
   - Ты собираешься обсуждать со мной погоду во Франции?
   - Нет, не совсем... Ты уверен, что ничего не хочешь выпить?
   Роган почувствовал легкое беспокойство.
   - Что все-таки произошло, бабушка?
   - Совершенно ничего, дорогой. С чего ты взял? К его изумлению, он увидел,
что она покраснела, как школьница,  что,  к  счастью,  не  испортило  ее  на
редкость моложавого лица.
   - Бабушка... - начал он, но был  прерван  топотом  шагов  на  лестнице  и
громким криком:
   - Крисси! Куда ты подевалась, подружка? Вслед за этим в комнату  ворвался
дородного вида мужчина с голым, как  яйцо,  черепом,  в  мешковатом  костюме
цвета  декоративных  садовых  ноготков.  Его  круглое  лицо  сияло,   словно
морщинистая луна.
   - А, вот ты где, дорогая! Я уж испугался, что снова утерял  тебя  лет  на
сорок!
   - Пожалуй, попрошу принести чай, - заторопилась миссис  Суини,  чье  лицо
все еще оставалось покрытым стыдливым румянцем.
   Мужчина подошел к ней и поцеловал обе ее чуть дрожащих руки. Только тогда
он заметил Рогана.
   - Это мой внук, - сказала ему миссис Суини. - Роган,  это  Найл  Фини.  Я
рассказывала тебе о нем.
   - Вот это кто! - Рука Рогана  оказалась  крепко  сжата  в  твердой  длани
вошедшего.  -  Здорово  приятно  свидеться.  Крисси  мне  тоже  много   чего
порассказала о тебе, парень. Ты у нее прямо как зеница ока.
   - Я.., мне также очень приятно познакомиться с вами, мистер Фини.
   - Ну, ну, пожалуйста, без этой галантерейности между нами.  При  наших-то
семейных отношениях.
   Он подмигнул и засмеялся так, что его внушительный живот заходил ходуном.
   - Отношениях? - оторопело повторил Роган.
   - Ага, парень. Когда я был совсем еще лягушонком, мы с Крисси  уже  знали
друг друга. С бабкой твоей. С тех пор прошло, Господи  оборони,  больше  чем
полвека, а теперь вот  перст  Божий  указал  тебе  на  мою  племянницу,  чьи
стекляшки ты у себя пригрел.
   - Племянницу? Так вы родственник Мегги?
   - Кто же еще? Ее дядя собственной персоной! - Найл уселся свободно, как у
себя дома. Теперь, когда он  перестал  смеяться,  живот  у  него  все  равно
значительно выпирал над поясом брюк. - Я горжусь  за  нее  не  хуже  петуха,
хотя, сказать по правде, ничегошеньки не понимаю в том, чего она делает.  Но
если Крисси говорит, что это отменно, значит, так оно и есть.
   - Крисси, - невольно повторил Роган.
   - Как интересно, верно, Роган? - сказала ему бабушка с нервной улыбкой. -
Сестра Мегги написала Найду в Голуэй о том, что у вас с  Мегги  общие  дела.
Наверное, упомянула обо мне, и Найл  прислал  письмо,  а  я  пригласила  его
приехать в гости. Одно цепляется за другое.
   - Вы.., бывали раньше в Дублине? - вежливо спросил Роган у мистера Фини.
   - Город что надо! - Найл хлопнул ладонью по ручке кресла. - А девушки тут
- убиться можно! - Он снова подмигнул, на этот раз в сторону миссис Суини. -
Но я гляжу только на одну.
   - Расскажи, что ты знаешь о своей племяннице, Найл,  -  попросила  миссис
Суини.
   Роган растерянно смотрел на них обоих - таких радостных, таких  довольных
друг другом и своими давними воспоминаниями.
   - Бабушка, - сказал он, -  пожалуй,  я  чего-нибудь  выпью...  Хорошо  бы
виски...

Глава 18

   В весьма подавленном состоянии он вышел из дома своей бабушки. Ему  никак
не верилось, что он и в самом деле видел  то,  что  минуту  назад  предстало
перед его глазами. Потому что картина была такой, которую как-то  обрисовала
Мегги, правда, по другому поводу: если в  душе  двух  человек  таится  нечто
интимное, сокровенное, то хотят они или не  хотят,  но  в  присутствии  друг
друга  невольно  подают  сигналы,  заметные  не  только  им   одним,   а   и
постороннему, достаточно внимательному наблюдателю.
   Попросту же говоря, его бабушка флиртует  -  да,  да,  именно  так!  -  с
круглолицым родственником Мегги из города Голуэя!
   Нет, сказал он самому себе, входя в здание галереи уже  незадолго  до  ее
закрытия, такого просто не может быть!  Наверняка  я  не  так  прочитал  эти
чертовы "сигналы"! Бабушке уже за семьдесят; женщина с  безупречным  вкусом,
прекрасными манерами, непогрешимым стилем во всем.
   А этот Найл Фини... Возможно, он очень мил, но... Нет, ни в какие  ворота
не лезет!
   Ему захотелось сейчас посидеть спокойно пару часов  у  себя  в  кабинете,
никого не вызывая и не принимая, выключив телефон, в одиночестве.
   Он  покачал  головой  и  улыбнулся  самому  себе:  его   желания   начали
точь-в-точь совпадать с желаниями Мегги.
   Он уже взялся за ручку двери, когда услышал  голоса  в  повышенном  тоне,
раздававшиеся из комнаты. Спор, по всей  видимости,  был  в  самом  разгаре.
Воспитание говорило ему, что нужно уйти, однако любопытство взяло верх.
   Он  открыл  дверь,  и  глазам  его  предстали  Патриция  и  Джозеф,   оба
взволнованные и разгоряченные.
   - А я говорю тебе, - кричал Джозеф, - что  ты  не  используешь  до  конца
серое вещество мозга, которым наградил тебя Господь!  И  я  совсем  не  хочу
стать причиной вашего с матерью отчуждения друг от друга.
   - Я уже говорила сто раз, что мнение матери по этому поводу меня ни капли
не интересует! - кричала в ответ  Патриция,  и  Роган,  который  никогда  не
слышал, чтобы она так повышала голос, раскрыл от удивления рот. - Это не  ее
заботы! Понятно?
   - То, что я слышу сейчас, только подтверждает мои  слова  о  твоем  сером
веществе, Патриция! Ты... О, Роган! - Разъяренное лицо Джозефа окаменело.  -
Я не знал, что вы вернетесь сегодня.
   - Разумеется, Джозеф. - Он перевел взгляд  на  Патрицию.  -  Я,  кажется,
помешал вам? Извините.
   - Наоборот, Роган. - Патриция смотрела на него, ничуть не смущенная  тем,
что тот застал их в состоянии  громкой  ссоры.  -  Может  быть,  ты  сумеешь
объяснить этому гордецу... - Она тряхнула головой.  -  Потому  что  я  не  в
силах!
   - Объяснить что? - ничего не понимая, спросил Роган, но Джозеф не дал  ей
ответить.
   - Это вовсе не должно касаться Рогана, - сказал он негромко, но твердо.
   - О, конечно! - В голосе Патриции послышались слезы. - Нам нужно  таиться
от всех, как преступникам. Как прелюбодеям. А я не  хочу,  Джозеф!  Я  люблю
тебя, и мне безразлично, кто будет знать об этом! - Она резко повернулась  к
Рогану. - Ну, что теперь скажешь о том, что услышал?
   Тот сделал усилие, чтобы скрыть изумление, и ответил:
   - Скажу, что сейчас выйду и оставлю вас одних.
   - Я тоже пойду, - она  схватила  свою  сумку.  -  Джозеф  не  хочет  меня
слушать. Я ошиблась, когда подумала, что он из тех,  с  кем  можно  говорить
откровенно, по душам.
   - Патриция!
   - Не смей кричать на меня! Всю мою жизнь меня учили, что я должна  делать
и как поступать. Что правильно, что не правильно!  Я  устала  до  смерти  от
ваших поучений! Меня отговаривали от открытия школы, учили видеть в  друзьях
не друзей, а... - Она круто оборвала фразу. - Так вот я больше не хочу! Буду
сама решать, что мне делать, как жить и кого любить!  -  Она  повернулась  к
Рогану с вызовом в глазах, как если бы он собирался ей в чем-то возразить. -
И не потерплю, чтоб меня учили уму-разуму! Ни ты, ни мои родители!  Ни  тот,
кого я полюбила!
   Вздернув подбородок, она взглянула на Джозефа глазами, полными слез.
   - Если я тебе не нужна, будь честным и скажи прямо. Но не  смей  говорить
за меня, что лучше, а что хуже!
   Джозеф шагнул к ней, но она уже скрылась за  дверью,  и  он  не  стал  ее
догонять, решив, что куда разумнее, если она побудет одна и успокоится.
   - Извините, Роган, - сказал он сдержанно. - Я бы предпочел  избавить  вас
от этой сцены, но вы так внезапно вернулись.
   - Поскольку это вам не удалось, - холодно заметил Роган,  -  может  быть,
объясните, что здесь произошло?
   Он обошел Джозефа и уселся на привычном  месте  за  своим  столом,  сразу
обретя обличье начальника. Джозеф молчал, поэтому Роган повторил:
   - Я хотел бы это знать на правах друга, вашего и Патриции.
   - Как вы, наверное, поняли, мы любим друг друга, - тихо произнес Джозеф.
   - Но мне помнится, она употребила слова  "таиться  от  всех".  Почему  вы
должны таиться? Краска бросилась в лицо Джозефа.
   - Мы... Нет, думаю, лучше, если я проявлю осторожность и благоразумие.
   - В самом  деле?  -  Недобрый  огонек  мелькнул  в  глазах  у  Рогана.  -
Обращаться с Патрицией, как с одной из ваших многочисленных возлюбленных, вы
считаете проявлением особого благоразумия?
   - Я ожидал, что вы осудите меня, Роган, - сухо сказал Джозеф.
   - И правильно делали.
   - И также  ожидал  соответствующей  реакции  ее  матери,  когда  Патриция
уговорила меня прийти к ним на обед вчера вечером. Что и получил. - Его руки
сжались в кулаки. - Почему? А потому,  что  -  кто  я  такой,  черт  возьми?
Какой-то хранитель галереи без капли голубой крови в жилах. Нет,  она  этого
не сказала, разумеется, но это ясно читалось у нее в  глазах:  что  ее  дочь
могла бы выбрать и кого-нибудь получше. Конечно, могла. Почему  нет?  Только
не думайте и не говорите, что это для меня очередная легкая связь!
   Его голос поднялся почти до крика. Роган с удивлением смотрел на него.
   - А что же это? - поинтересовался он.
   - Я люблю ее. Слышите? Люблю с  тех  пор,  когда  впервые  увидел.  Почти
десять лет назад. Но тогда был Роберт. А потом.., потом вы!
   - Я никогда не был в этом списке, - сказал Роган.
   Что же такое творится? - подумал он, потирая переносицу. Весь мир сошел с
ума? Только что перед его глазами была собственная бабушка и этот голуэйский
дядюшка Мегги, теперь - Джозеф и Патриция... А  он  сам,  будь  он  неладен,
далеко ли ушел от них?
   - Когда все это началось, простите? - спросил он.
   - За неделю до вашего отъезда в Париж. Джозефу было и приятно,  и  больно
вспоминать сумасшедшие дни и ночи, последовавшие за их объяснением здесь,  в
галерее, но он не мог не вспомнить их, а потому надолго  замолчал,  и  Роган
был вынужден дать знак о своем присутствии.
   Он кашлянул и произнес вопросительно:
   - Ну и...
   - Я ничего не планировал и не форсировал, все произошло спонтанно с обеих
сторон, поверьте мне. Но это ничего не меняет. Кроме разве ваших последующих
шагов.
   - Каких шагов, Джозеф?
   - В смысле управления галереей. Я готов...
   - При чем здесь?.. - спросил Роган утомленно. У него начала болеть голова
от всего этого, и ему больше всего хотелось сейчас очутиться  у  себя  дома,
рядом с бутылкой бренди, а может  быть,  и  флаконом  аспирина  для  полного
успокоения.
   - Я же  ваш  служащий,  как-никак,  -  Джозеф  попытался  объяснить  свои
последние слова. - А семья Коннели ваши друзья.
   - Да, вы мой служащий. Да, они старые знакомые. И  что  из  этого?  Какое
отношение может иметь ваша личная жизнь к вашей работе здесь, если  она  вас
устраивает? - Нет, в самом деле, разболелась  голова!  -  Я  что,  похож  на
тупицу, который может уволить  человека  из-за  того,  что  тот  влюбился  в
кого-то? Я даже не собирался вмешиваться в ваши отношения. Но вы избрали мой
кабинет для их выяснения и, когда я вошел, рычали друг  на  друга,  как  два
фокстерьера. А затем Патриция набросилась на  меня  и  на  вас,  после  чего
убежала  в  слезах.  Имел  я  право,  став  свидетелем  всего  этого,  робко
поинтересоваться, в чем, собственно, дело?
   - Вы попали в самую сердцевину смерча, -  невесело  усмехнулся  Джозеф  и
полез в карман за сигаретами.
   - Похоже, что так. И вы вправе на все мои вопросы ответить,  что  это  не
моего ума дело. Однако не забывайте, мы знакомы с вами уже  десяток  лет,  а
Патрицию я знаю еще дольше. Так из-за чего весь шум?
   Джозеф затянулся и выдохнул клуб дыма.
   - Она хочет тайно сбежать.
   - Сбежать? С кем и куда?
   Собеседник взглянул на Рогана, как на безнадежного идиота.
   - Со мной, - ответил он. -  В  Шотландию...  Если  бы  Роган  узнал,  что
Патриция хочет голой станцевать на площади Святого Стефана, он был бы меньше
удивлен.
   - Патриция? - пробормотал он. - Зачем?
   - Она  придумала  этот  безумный  план  после  того,  как  разругалась  с
матерью.., из-за меня.
   - Никогда не предполагал,  что  Патриция  может  так  разбушеваться.  Что
касается ее матери, то не сомневаюсь,  она  не  в  восторге  от  перспективы
породниться с вами... Если я начинаю правильно понимать то, что происходит.
   - Начинаете. - Слабая улыбка появилась на губах у Джозефа.  -  Ведь  мать
все эти годы прочила ей вас.
   Сообщение не удивило Рогана.  Но  теперь  он  к  нему  отнесся  с  полным
спокойствием.
   - Боюсь, что вынужден буду огорчить уважаемую леди, - Роган потер  виски.
- У меня совсем другие намерения. О которых я могу незамедлительно поставить
ее в известность, если это чему-то поспособствует.
   - Во всяком случае, не помешает, - Джозеф присел на  край  стола  Рогана,
как обычно любил делать. - Если вас не очень затруднит.
   - Глупости! Сделаю незамедлительно. Кроме того, у мисс Коннели всегда под
боком ее муж Деннис, который умеет